Вот ещё, рассердилась она. Платить навязчивостью за доброту доктора! И я не брошу Марка.
На этих словах я внутренне успокоилась, и мы отправились в гостиную. Почти все артисты уже были расселены по номерам и потихоньку собирались внизу.
Как я уже говорила, главой нашей семьи, а также директором труппы был дядя Октавиус. Молчаливый мужчина по имени Фрэнк пришёл к нам со стороны, управлял его экипажем и решал технические вопросы, начиная от монтажа декораций до ночёвки в голом поле.
Младший брат Октавиусавиолончелист Эмилио путешествовал вместе с женой-флейтисткой Одеттой и их двадцатипятилетним сыном Клаусом, игравшем на лютне. Мой приёмный отец Марк, кому недавно исполнилось сорок лет, являлся младшим сыном Октавиуса. Он и его жена Розамунда работали актёрами в нашем театре. Я же отвечала за вокальную частьисполняла различные арии и романсы.
С нами выступали танцорыАнна и Леопольд, мои троюродные брат и сестра, старше меня на десять лет, с кем я тем не менее была на равных; и пара, не являющаяся нашими родственниками, Теона и Джонатан, примерного того же возраста. Причём последние путешествовали с маленькой дочкой. Таким образом, за вычетом семьи Ребекки наш караван составлял пять конных экипажей и тринадцать человек.
Служащая принесла поднос c чашками чая, из которых разносился крепкий древесный аромат чабреца. Я быстро выпила одну из них, чтобы поскорее унять непонятно откуда появившуюся нервную дрожь. Доктор Арендт объявил, что через полчаса в столовой для труппы будет накрыт обеденный стол. Нам же с ним следовало ехать к нему, так как он работал в своей домашней лаборатории и на этот день у него уже были запланированы дела.
Дядя Октавиус вышел на улицу, чтобы проводить нас. Я заметила по его бесцельным жестам, что всё-таки он отпускал меня с неспокойным сердцем.
По всем вопросам обращайся к старшей сестре Флоре, ещё раз напомнил Арендт.
Слушаюсь и повинуюсь, засмеялся дядя. Тогда сегодня мы приходим в себя после тяжёлой дороги, а завтра приезжаем к тебе на ужин, так?
Да, подтвердил его собеседник. Если что-то поменяетсяя дам знать.
Договорились!
Они повторно обнялись на прощанье. Когда мы садились в экипаж, Октавиус громко крикнул:
Пожалуйста, позаботься о моей внучке.
Непременно! радостно пообещал ему Арендт, высунувшись в приоткрытую дверь.
Мы удобно устроились внутри кареты и тронулись в путь. Я сидела напротив доктора и увидела рядом с ним огромный венок из искусственных цветов. Мне было неловко спросить о нём, но мужчина сам перехватил мой взгляд:
Ах, это. Надеюсь, ты не будешь возражаешь, если сделаем небольшой крюк на кладбище? Там похоронен отец, а сегодня день его рождения. Просто не думал, что мы поедем вместе
Конечно, нет, ответила я.
Быстро обернёмся, заверил Драйзер. Ты даже не заметишь потери времени. Потом нас ждёт вкусный обед от моей экономки Ханны.
Мысль о предстоящей домашней еде меня вдохновила, и я с нетерпением разглядывала районы Лесного города, через которые мы проезжали. Театр бывал здесь каждый год, но не могу сказать, что я отлично ориентировалась на местности. Тем не менее я узнавала отдельные лавочки и заведения на центральной улице.
Кладбище же действительно оказалось неподалёку. Как я уже говорила, ранее доктор вышел из экипажа и ушёл в неизвестном направлении. Пойдя за ним, я открыла скрипучую дверь калитки и очутилась на маленьком пятачке. Перед входом с одной стороны стояла каморка сторожа. С другойпокосившаяся хибарка, очевидно, раньше служившая лавкой с похоронными товарами. Сейчас она выглядела заброшенной. Похоже, поблизости не находилось никого, кроме нас. Свидетельством тому являлась тишина, нарушаемая лишь завываниями ветра и редким криком птиц.
Передо мной на десятки метров вокруг простирался огромный некрополь. Все участки располагались довольно симметрично и разделялись дорожками. Среди запорошенных надгробий преобладали простые прямоугольные плиты, но иногда встречались скорбные статуи и даже большие семейные склепы. Шёл плотный снегопад, устилая и без того белую землю снежинками-искорками.
В моём распоряжении имелось три варианта куда пойтипрямо, направо или налево. Не успела я задуматься о том, какое направление выбрать, как ноги сами понесли меня в левую сторону. «Ну ладно, не возражала я, шансы найти доктора одинаковые».
Дорожка оказалась довольно узкой и короткой, уже через несколько минут я увидела ограду территории. Только Арендта нигде не было. «Всё равно, дойду до конца и потом обратно», почему-то решила я и продолжила путь.
Я шла и рассматривала захоронения людей. «Как так получается, думалось мне, что одним суждено прожить сто лет, другим двадцать пять, а кому-то всего день? От чего это зависит? От судьбы, вмешательства внешних сил или простого случая?»
Как ни крути, всех нас ожидает один конец. Чьё-то последнее пристанище в качестве надгробной венчал плиты обычный, неотшлифованный камень. А кто-то покоился в изысканной гробнице, построенной известным архитектором, где всегда горят свечи. Но важно ли это для умершего? У меня не было ответа на данный вопрос. Да скорее всего, и нет такого человека, кто мог бы сказать наверняка. Старые памятники с полустёршимися надписями, скульптуры с отвалившимися фрагментами наводили на грустные мысли
Задумчиво прогуливаясь, я добрела до края кладбища, очутилась перед высоким кованым забором, развернулась и собралась уходить. Но вдруг уголком глаза заметила небольшое надгробие у самой ограды. В нём было что-то странное.
Подойдя поближе, я поняла, что именносбоку прямоугольную плиту обвивало металлическое вишнёвое деревце. Довольно необычно. Чтобы это могло значить? Здесь лежит садовник или владелец вишнёвого сада? Или кто-то по фамилии Вишня? Мои версии звучали неубедительно. И я решила подойти поближе.
Несмотря на дневную пору, уже начинало темнеть, как обычно бывает зимой, и я с трудом разглядела даты жизни и смерти человека, погребённого тут. Это был молодой человек или девушка, так как, судя по цифрам, он или она умер в возрасте восемнадцати лет. Причём день смерти совпадал с датой моего рождения! Кто-то умер шестнадцать с половиной лет назад в тот же день, когда я появилась на свет. Снова моё сердце начало биться в бешеном ритме. Тело предчувствовало, что сейчас что-то произойдёт.
Не помня себя, словно заколдованная, я попробовала подойти к памятнику поближе. Однако дверка низкого заборчика заржавела и не собиралась открываться. Не тратя время на усилия, я просто перешагнула через оградку и подойдя широким жестом смахнула снег с верхней части надгробия. От прочитанного ноги снова захотели подкоситься, но усилием воли я велела им стоять.
Имя человека, похороненного здесь, было Изабелла Конрой.
II
Как часто поступок, свершённый давно,
На многое в жизни влияет.
И вроде бы мелочь, но он всё равно
Как ядом тебя отравляет.
Увы, не воротится время назад,
А заново путь не начнёшь ты,
Но всех поражений, удач твоих ряд
И будет носить имяопыт.
Моя тёзка и однофамилица, умершая в тот день, когда я родилась?
Меня всю передёрнуло. Я быстро развернулась, перемахнула через заборчик и поспешила обратно. Ноги застревали в сугробах, я спотыкалась, в голове мысли тоже путались одна с другой.
«Это только совпадение, говорила я сама себе. Подумаешь, на свете сотни Изабелл и столько же людей по фамилии Конрой. Ничего особенного. Будь там Изабелла, например, Стивенс, умершая в мой день рождения, я бы и внимания не обратила».
Но там была похоронена не Изабелла Стивенс. Когда я уже вышла на центральный пятачок, то заметила торопящегося навстречу доктораон шёл со стороны средней дорожки. Пойди я тами избежала бы такого тягостного открытия. Не знаю, почему, только оно оставило в моей душе именно неприятный осадок. Лишний раз напомнило о смерти. О том, как близко я находилась к ней всего несколько дней назад.
Арендт с удивлением посмотрел на меня, но пока мы направлялись к карете лишь сказал:
Извини, что так долго. Ты не замёрзла?
Когда я отрицательно покачала головой, он продолжил:
Снегом занесло дорожки, быстро добраться не получилось. Сюда приходит мало людей, и я вообще не уверен, что тут есть сторож, который бы следил за порядком. Это же старое, заброшенное кладбище, здесь уже лет двадцать никого не хоронят.
«Вовсе нет, шестнадцать лет назад на нём погребли некую Изабеллу Конрой», вдруг произнёс мой внутренний голос.
От неожиданности я вздрогнула. Или я схожу с ума, или нужно хорошенько отдохнуть! В тревоге я нащупала сквозь накидку мешочек с волшебными костями, который часто носила с собой на шееодин из немногих предметов, оставшихся на память от родителей. Убедившись, что он на месте, мне стало легче.
Просто вышла размяться, промямлила я.
Вот и ладненько, бодро заявил мой спутник и открыл дверь кареты. Ещё десять минут, и мы уже будем дома, в тепле.
Экипаж тронулся, а я сидела и не знала, что сделать, чтобы хоть как-то отвлечься и побороть свою нервозность. Только мысли упорно возвращались к тому надгробию с вишнёвым деревом. Наверное, несмотря на плохое освещение, доктор заметил моё состояние, но тактично решил не вмешиваться. Так мы и ехали пару минут молча, пока я не спросила:
Вы часто приезжаете сюда?
Нет, четыре раза в годв день рождения и смерти родителей. Ну а Ханна распоряжается, чтобы за могилами ухаживали.
А сколько людей там похоронено? непонятно с чего ляпнула я.
Право, затрудняюсь ответить на данный вопрос, вымолвил доктор. Может тысяча, может больше.
Тысяча. Не очень много для совпадения среди всех существующих имён и фамилий. Но хватит, сколько уже можно о нём думать!
Как раз в этот момент карета заехала во внутренний двор среднего по размеру поместья. Я вышла наружу и чуть не упаламои ноги отказывались крепко стоять. Словно этого было мало, закружилась голова и в глазах потемнело Арендт подхватил меня и, опираясь на его сильную руку, я вместе с ним вошла внутрь.
Первым навстречу в гостиную, примыкавшую к входу, выбежал Бертилюбимец доктора, старый серый пёс породы веймаранер. Это была дружелюбная собака, которая с радостью доверялась любому человеку, кто уделял ей внимание. Следом вышла высокая сухопарая седоволосая женщина с холодным взглядом. Она с удивлением посмотрела на нас.
Ханна, Изабелла поживёт здесь несколько дней, объявил ей Драйзер.
Та едва кивнула, но ничего не сказала. Мне же стало ещё хужея с трудом различала окружающую обстановку, в голове стоял звон и показалось, что сейчас я умру.
Не помню, каким образом доктор и экономка помогли мне подняться наверх, куда-то привели и уложили на кровать. Так как я была не в состоянии что-либо делать, Ханна сняла с меня верхнюю одежду. Арендт тем временем принёс горькую микстуру и заставил её выпить. Кажется, я спросила, что это, а он вроде бы ответил, что разработанный им напиток, обладающий укрепляющим действием. Не успела я выпить средство, как тут же упала в постель и погрузилась в беспамятство.
Я заснула. Но мой сон не был спокойным, глубины подсознания подсовывали интерпретации недавних событий, и я переживала их, будто всё происходило по-настоящему.
Вот я стою одна на приёме у мэра Туманного города. Рядом кружатся весёлые пары, только ко мне никто не подходит и от этого неловко. Задев меня оборкой своего платья, мимо провальсировала Ребекка с Гарольдом. Они не отрывали взор друг от друга, выглядели счастливыми и над чем-то смеялись. Как я была рада увидеть молодого человека хотя бы во сне! Скоро танец закончится, я подойду к нему и поговорю. Но нет, вальс продолжался, как и моя пытка.
В противоположном конце зала я заметила Фернана. Он тоже стоял один и когда наши взгляды встретились, мужчина приветственно поднял бокал с шампанским. Пригубив его, чиновник Туманного города что-то сказал, глядя в мою сторону. Я не умею читать по губам, но те слова поняла безошибочно:
Тебе ведь мешает Ребекка? Я устраню её, а ты поможешь мне.
В этот миг кузина снова оказалась рядом. Она обернулась, и я в ужасе увидела, что её лицо было обожжено, вместо глаз зияли пустые глазницы. От испуга я непроизвольно закричала и проснулась, резко поднявшись на кровати.
Поначалу я не могла понять, где нахожусь. Вокруг темнота. Неясный свет луны, сочившийся сквозь пару окон, освещал незнакомую комнату, в которой кроме меня никого не было. Даже большея не понимала, в каком городе нахожусь. Где Марк и Розамунда?
Приступ паники в одну секунду охватил моё тело. Меня всю затрясло, и я вскочила с постели. Подойдя к окну, я выглянула наружу и наконец-то узнала место. Это же дом доктора Драйзера, я временно живу здесь, а родители и вся труппа разместилась в санаториуме. Мне стало намного спокойнее.
В полумраке на столе я заметила графин с водой, налила полстакана и выпила залпом. Наверное, у меня начался жар, поэтому я вернулась в кровать и плотно укрылась одеялом, надеясь уснуть и выспаться. Но как назло, сон не приходил, а перед глазами всплывали картинки из предыдущего сновидения.
Это неправда, шептала я себе, я вовсе не желала смерти Ребекки. Ни Гарольд, ни кто-либо другой не стоят такой цены
С боку на бок я ворочалась в чужой кровати чужого дома. Пыталась отвлечься. Считать овец. Просто лежать и ни о чём не думать. Быстро заснуть не получилось, но спустя некоторое время, измученная, я всё-таки погрузилась в сон.
Утром я проснулась от тихого стука в дверь. Вставать так не хотелось, поэтому я без зазрения совести осталась в постели.
Как же я удивилась, когда спустя мгновение Ханна вошла в комнату без разрешения. Хотя в прошлые приезды мы мимолётно встречались, теперь я могла рассмотреть её получше. На вид экономке я бы дала около пятидесяти лет, худая словно жердь, с суровым лицом, с седыми собранными в пучок волосами и карими глазами; короткий нос крючком делал её похожей на сову. Она была одета в узкое коричневое платье, посередине перехваченное поясом.
Доброе утро, женщина хмуро бросила фразу стальным голосом и вопросительно уставилась на меня.
Доброе утро, пролепетала я в ответ, натянув одеяло до подбородка.
Пришла сообщить, что через пять минут начинается завтрак, и если ты хорошо себя чувствуешь, то доктор ждёт тебя внизу в столовой. Если нетя принесу еду сюда.
Не нужно, замотала головой я. Сейчас оденусь и спущусь.
Мне показалось, что Ханна еле слышно фыркнула, затем она резко развернулась и ушла. На ватных ногах, шаркающей походкой я направилась к стулу, где аккуратно висело моё платье и начала одеваться.
Наверное, было около девяти утра. Несмотря на скупое зимнее солнце, я стала разглядывать обстановку.
Отведённую мне комнату нельзя назвать иначе как шикарной. Ах, скорее всего, такой у меня никогда не будет Мягкая кровать с пышной периной, обитые пастельным шёлком стены, изящный мебельный гарнитур из стола, стульев и софы. Находился здесь и шкаф, за прозрачной дверцей которого битком висели наряды Сильвии. Впрочем, я не смела открыть его. В одном углу стоял ящик с игрушками и куклами, а в другомфортепиано. Тянуло прикоснуться к его клавишам, однако, следовало идти на завтрак.
Самочувствие по-прежнему было паршивым. Я зашла в ванную комнату, которая примыкала к спальне, и умылась холодной водой. Вернувшись, я заметила тюк с моими вещами, но не смогла найти в нём расчёску. Брать чужую мне не хотелось, из-за чего я худо-бедно сама пригладила длинные волосы и в таком виде стала спускаться вниз.
Во главе стола, рассчитанного на шесть человек, уже сидел доктор Арендт, как всегда с добродушным выражением лица. Я обратила внимание, что несмотря на то, что он дома, мужчина был одет в деловую одеждусерую рубашку и твидовый жилет болотного цвета.
По правую руку от него находился неизвестный мне молодой человек лет двадцати. Шатен с карими глазами, симпатичный, хотя и одетый довольно просто. Единственное, что портило его внешностькоричневое родимое пятно размером с небольшую монету над правой бровью. Кто он? Ведь у Драйзера, насколько знаю, нет сыновей.
Экономка стояла за доктором, словно ожидая распоряжений. Я молча кивнула в знак приветствия и застыла у стола, так как свободное место с приборами обнаружилось лишь по левую руку от хозяина дома.
Не стесняйся, присаживайся, жестом показал Арендт. Ханна, ты можешь подавать завтрак.