Конечно, я надеялась, что не слишком много уступаю своим городским сверстникам, регулярно посещающим школу. Однако для поступления в колледж этих знаний точно не хватило бы, что являлось одной из моих проблем.
А вообще мне нравилось читать разные книжки, узнавать что-то новое, хотя с нашим образом жизни это не удавалось делать регулярно. К тому же, книги были относительно дорогими, а доступа к малочисленным общественным библиотекам у меня по понятным причинам не было. То тут, то там я ухватывала книжку и старалась быстрее прочитать её, пока появлялся перерыв между концертами.
Дядя Октавиус серьёзно относился к вопросу просвещения и когда мы ставили пьесы или посещали представления наших конкурентов, он частенько собирал меня и Ребекку для обсуждениячто за проблемы в них поставлены, почему они возникли, к чему могут привести. Таким образом он с детства погружал нас в театральную среду.
Ладно-ладно, мирно буркнул Марк и устало разлёгся на кровати. Вот это жизнь! Спокойствие, тишина, как нам их не хватает
Мне кажется, ему было не очень уютно в роли актёра, помощника Октавиуса и технического рабочего. Высокий, мускулистый, черноволосый и черноглазый, он тщательно скрывал неудовольствие от профессии, но окружающие догадывались о том. Уверена, отец бы с большей радостью обустроил жилище и занимался основательным делом вроде строительства или фермерства.
Может, тогда оставим театр и обоснуемся где-нибудь? робко предложила я.
Моей мечтой было жить где угоднохоть в столице, хоть в маленькой деревушке, зато в своём доме, постоянно, а не ездить с представлениями из одного места в другое. Я грезила о комнатушке, где бы обставила всё в соответствии с моим вкусом, о том, как заведу попугая. Ещё я хотела работать в оранжерее, выращивать цветы и составлять красивые букеты. Но принадлежность к семейному театру, несовершеннолетний возраст не оставляли мне сейчас такой возможности.
Изабелла! окрикнула меня Розамунда. Как ты можешь так говорить? Театрэто вся наша жизнь.
Я посмотрела на отца, тот предпочёл промолчать. Тут и я сама понялатолько что уехала семья Ребекки, если вдобавок уйдём и мы, театру не выжить. А ведь он существует сорок лет, по праву считается одной из лучших бродячих трупп в королевстве. Нас знают и любят во многих уголках Валлории. Уход нашей семьи стал бы концом «Театра Конрой». И Марк не мог допустить такой несправедливости в первую очередь по отношению к его отцу и моему дедуОктавиусу, который ради процветания труппы не щадил ни сил, ни здоровья.
В этот миг в дверь раздался лёгкий стук, и вошла медсестра Флора. Строгая женщина выглядела встревоженной.
Сейчас везде тихий час, а у вас тут крики? мягко уточнила она.
Да, Розамунду не мешало бы успокоить, улыбнулся Марк.
Но внимание женщины привлекла я, не мама:
Изабелла, мы, безусловно, рады тебя видеть, только в данный момент все наши постояльцы отдыхают. Тебе приготовить кровать в номере?
Нет, спасибо, заторопилась я. Пожалуй, поеду обратно, позанимаюсь на фортепиано. Не забудьте сегодня вечером приехать к нам на ужин.
Ни в коем случае, пообещал Марк и накрылся одеялом.
Флора тихо вышла вслед за мной, и мы пошли по длинному белому коридору. Потом наши пути разошлисья направилась к главному выходу, а она, попрощавшись, продолжила движение по санаториуму.
Выйдя на улицу, я сразу отправилась к карете. Но мой глаз уловил движение сбоку, и я повернуласьна территории сада этот калека, кажется, Гийом, тащил за собой по земле куль с чем-то тяжёлым. Мне стало жаль его. Я оглянулась, однако нигде не заметила тележки. Почему ему приходится волочить такие крупные мешки? Меня он не заметил, а я вряд ли могла бы ему помочь. Поэтому я подошла к экипажу, попросила Шарля поехать обратно и уютно уселась внутри.
За окном мелькали небольшие дома горожан, одноэтажные лавчонки, на улицах практически не встречалось людей. Наверное, все они были заняты своим делами внутри помещений в зимний холодный день. Я поймала себя на мысли, что накануне мы ехали этой дорогой почти в такое же время. И вчера ещё делали крюк на городское захоронение. Не знаю, что на меня нашло, но я крикнула Шарлю:
А можно заехать на кладбище?
Он остановил двух пегих лошадей и подошёл к окошку. Похоже, кучер был глуховат, потому что переспросил:
Куда? На какое кладбище?
На то, куда мы заезжали вчера, объяснила я.
Э, на то, заброшенное, старое, Шарль махнул рукой. Как скажете.
Не моргнув глазом и не задавая лишних вопросов, он снова уселся на облучок, и мы тронулись с места. Я не могла объяснить себе, зачем снова еду туда. Просто так. Другого ответа у меня не находилось. Вскоре повозка оказалась у знакомой ограды.
Пообещав кучеру, что быстро вернусь, я поспешила в том же направлении. Мимоходом я заметила какую-то фигуру в окне сторожки. По крайней мере, я здесь не одна. Хотя, признаюсь, некоторый страх у меня оставался. Только перед кем или чем? Как говорят людибояться нужно живых, а не мёртвых.
Уверенным шагом я добралась до могилы тёзки и замерла напротив неё. Сегодня снег не покрывал высеченные на надгробии слова, и я прочитала их отчётливо. Оглянувшись, я заметила, что у рядом похороненных людей были другие фамилии. Но что означала эта вишня, обвивающая могильный камень? Что-то типа семейного символа, как первоцвет у Драйзеров?
Поднялся ветер и махнул в мою сторону горстку снежинок. Я убрала белые песчинки с лица. Прошло, наверное, около двух минут. Даже не представляю, что я ожидала тут увидеть сегодня. За ночь что-нибудь изменилось и умершего в мой день рождения человека зовут не Изабелла Конрой?
Мне незачем здесь находиться, и пора уходить. Но как только я собиралась это сделать, то случайно заметила, что ржавая калитка ограды, которую я вчера не могла отворить и через которую пришлось перелезать, сейчас была открыта! Значит, сюда кто-то приходил? Не сама же она отворилась?
Я уставилась на калитку в изумлении. Осмотревшись вокруг, я не видела ничьих других следов, кроме моих, но кое где они смешались, и я не была уверена до конца. Распахнутая дверца словно приглашала меня подойти поближе к надгробию. Не помня себя, я сделала несколько маленьких шагов вперёд и дотронулась рукой в перчатке до холодной каменной плиты, провела пальцами по изгибам металлического вишнёвого дерева. И в тот самый миг я отчётливо услышала из ниоткуда голос, прошептавший всего лишь одно слово:
Найди.
IV
У каждого из нас есть тайны,
И мы храним их неслучайно:
Хоть с виду вроде не плохи,
За всеми водятся грехи!
Секреты унесём с собой,
Могильной скроем их землёй,
Но иногда, раз во сто лет,
Их тянет вырваться на свет.
Что? я повернулась кругом, но рядом никого не обнаружила.
Покрытые снегом надгробные плиты, склепы, одинокие деревья на территории кладбищатолько людей поблизости точно не находилось. Прозвучавший голос был каким-то нейтральным. Я затруднялась сказать, он женский или мужской, взрослый или детский. Или, может, у меня начинается сумасшествие?
Я зажмурилась и потрясла головой, а потом открыла глаза. Всё было как прежде. В нерешительности я простояла, не двигаясь, ещё минуту, но больше никаких посторонних звуков не услышала. Разве что где-то вдалеке чирикала птица.
Потерев ноющий шрам на руке, я решила возвращаться в особняк доктора. Наверное, это следствие усталости. Права была мама: следовало хорошенько отдохнуть и не зацикливаться на дурацком совпадении. Изабеллы Конрой существовали до меня и будут после.
Когда я уже выходила за ворота кладбища, то услышала шум в хибарке сторожа. Не останавливаясь, я подошла к двери и постучала.
Открыто! раздался грубый мужской крик.
Зайдя внутрь, я увидела малоприглядную картину. Помещение представляло собой тесную комнату, очевидно, служившую сторожу домом. Здесь находились неприбранная кровать, стол с пахнущими остатками еды, открытый шкаф, из которого вываливалась как верхняя, так и нижняя одежда.
Чего надобно? неприветливо спросил меня мужичонка неказистой внешности.
На видлет за пятьдесят. Низенький, толстый, с проплешиной и остатками русых волос, с покрасневшим лицом, какое бывает у пьющих людей. Одет он был в заношенную бежевую рубашку и серые штаны, на которых проступали жирные пятна. Похоже, служитель собирался спать, так как пока я осторожно проходила, он несколько раз зевнул.
И тут я задумалась. Как аккуратно сформулировать мысль, чтобы при этом не выглядеть помешанной? Ладно, сейчас не до деликатностей.
Извините за беспокойство, я бродила по кладбищу и меня заинтересовала одна могила. Может, вы знаете, кто там погребён, есть ли родственники у этого человека?
Сторож нахмурился и застыл в недоумении. Явно, к нему вряд ли обращались с подобной просьбой ранее. Почесав рукой затылок, мужчина хранил молчание.
Изабелла Конрой. Похоронена шестнадцать лет назад, в самом конце левой дорожки, уточнила я, надеясь ускорить его вспоминательные процессы.
Ну, наконец-то разродился он, похоронена так и похоронена. Тебе она пошто сдалась?
В мои планы не входило откровенничать с этим типом. Но как иначе разговорить его? Я растерялась и не могла придумать подходящий ответ. В самом деле, не говорить же правду, как бы глупо она ни звучала?
Видя, что я игнорирую его вопрос, сторож внезапно рассердился:
Ходят тут всякие, а я им докладчик, что ли? Не обязан я тебе ничего рассказывать
Опешив от неожиданной грубости, я в гневе развернулась и вышла из хибарки. Зачем я только придумала эту глупую затею!
задарма! закончил фразу мужчина.
Я остановилась. Значит, ещё не все потеряно? Соглашаться или уйти? Замешательство оказалось кстати. Голова сторожа выглянула наружу и заявила:
Да заходи. Ишь шустрая какая.
Демонстративно вздохнув, я не торопясь вернулась обратно. Мужчина жестом пригласил меня сесть на страшный, почерневший от времени стул, но я предпочла остаться в стоячем положении.
Так вы знаете про ту девушку? я задала вопрос, стараясь звучать увереннее. Можете про неё рассказать?
Могу, уже с улыбкой заявил служитель, разведя руками. И родственников её помню, и улицу, где они жили, и кто к ней потом на могилу приходил.
Он сделал эффектную паузу. Похоже, этот пройдоха умел набить себе цену.
И сколько стоит ваша информация? спокойно спросила я.
Сторож опять почесал затылок, но было очевидно, что ответ вертелся у него на языке. Он поспешно огласил своё пожелание:
Бутылка виски. Принесёшь сейчас?
Вот ведь проклятие! У меня даже не имелось с собой денег, чтобы предложить их вместо пойла этому пьянице. Что же делать? С другой стороны, я ничем не рисковала, согласившись на такие условия.
Сегоднянет. Завтраможет быть, хмуро ответила я и поскорее вышла на улицу.
Сев в экипаж, я попросила Шарля поехать к дому доктору Арендту. Почему события каждого дня выводят меня из себя, почему я постоянно чувствую дискомфорт, почему всё только раздражает? Мне хотелось лечь на кровать и рыдать до забвения.
Едва я вошла внутрь, то поняла, что проголодалась, так как с самого утра ничего не ела. Я направилась на кухню, где увидела, что Ханна руководит работой двух приглашённых помощницведь на сегодня был запланирован званый ужин. Она довольно бесстрастно посмотрела на меня и продолжила давать указаниями девушкам.
Я могла бы пообедать? робко поинтересовалась я.
Ты пропустила обед, жёстко заявила экономка. Он был полчаса назад.
Очевидно, Ханна хотела, чтобы я унижалась и попросила об исключении из правил, только этого она не дождётся. Я предпочла бы умереть с голоду, чем наступить на горло своему самоуважению.
Резко развернувшись, я отправилась к себе. Мне показалось, что по коридору навстречу шёл Поль, но я ускорила шаг и стала быстро подниматься по лестнице. В данный момент я не желала никого видеть.
Всё шло не так! Вокруг одни унижения, неприятности и препятствия. Я подавляла слёзы, которые рвались наружу, и пыталась быть сильной.
Зайдя в свою комнату, я заперлась на ключ и бросилась на кровать лицом вниз. Почему всё на свете против меня? Чем я такое заслужила?
Проплакав пять минут, я поднялась. Подумаешь, разве это первый случай, когда мы, бродячие артисты, едим раз в день? Нашла из-за чего расстраиваться! Нужно было как-то отвлечься. Единственное, что могло сейчас поднять мне настроениемысли о Гарольде.
Я представила, как будто он находится здесь, в этом дурацком Лесном городе, в доме доктора Арендта. Снисходительный взгляд его голубых глаз был бы способен затмить все мои проблемы. Будь он со мной, я бы точно не думала о каком-то чужом захоронении.
Мне так грустно, что тебя нет рядом, сказала бы я ему.
Потерпи чуть-чуть, ответил бы Гарольд своим невозмутимым голосом, взяв меня за руку. Ты же понимаешь, что в данный момент мы не можем быть вместе.
Понимаю, грустно бы подтвердила я. А когда мы увидимся?
Скоро, пообещал бы он. Если будем сильно хотеть, разве что-то сможет остановить нас?
Нет, прошептала бы я и захотела обнять его.
Понятное дело, никакого Гарольда в комнате и в помине не было. Я отчётливо осознавала, что это моя мимолётная фантазия, желание убежать от неприятной реальности. А ведь тот голос на кладбище я слышала на самом деле.
В моём распоряжении имелась проверенная вещьволшебные кости. Это был один из немногочисленных предметов, доставшихся от родителей. Каждый из двух кубиков содержал несколько граней с разными словами. Когда в минуты отчаяния я задавала вслух вопрос и бросала их, то выпавшее словосочетание подбадривало меня, и я верила ему безоговорочно.
Вот и сейчас я достала кубики из мешочка, крепко сжала в руках и перед тем как выпустить на стол, спросила:
Правда, что та Изабелла Конрой общалась со мной?
Кости дольше обычного покрутились на поверхности, затем нехотя замерли. На их верхних гранях оказались слова «да» и «женщина». Кому как, а для меня это являлось весомым доказательством.
Не успела я решить, что делать дальше, как в дверь постучали. Я вытерла заплаканное лицо рукавом и без особого желания пошла открывать. На пороге стоял Поль и держал какую-то тарелку.
«Только тебя здесь не хватало», собиралась сказать я, но вместо этого лишь вопросительно взглянула. Взор опять неизбежно задержался на его родимом пятне.
Подумал, что, возможно, ты хотела бы перекусить, скороговоркой произнёс он. Так как ты отсутствовала на обеде, я решил принести тебе пудинг.
Ну, хорошо, не буду отказываться, согласилась я и пропустила его в комнату.
Поль прошёл в центр и аккуратно положил на стол тарелку, а рядом с нейвилку в завёрнутой салфетке. Ишь, какой предусмотрительный.
Апельсиновый пудинг. Иногда возникает желание изменить привычный рецепт, и я варьирую ингредиенты, немного смущаясь, словно оправдываясь, сказал он.
Так ты его сам приготовил? ахнула я, усаживаясь и еле сдерживаясь, чтобы не накинуться на еду.
Да, с некоторым достоинством ответил Поль. Надеюсь, тебе понравится.
Я внимательнее посмотрела на десерт. Аккуратная оранжевая горка желе сверху была усыпана корицей и сахарной пудрой и выглядела очень аппетитно! Вполне можно подумать, что он сделан шеф-поваром ресторана. Зачерпнув ложку угощения, я почувствовала на языке нежнейший вкус с тонким цитрусовым оттенком.
Обалденно! честно призналась я. Только ты же будущий доктор, и вообще готовитьне мужское занятие. С чего вдруг?
Не могу сказать, Поль пожал плечами и присел на стул напротив меня. Люблю делать красивые или вкусные вещи, которые доставляют удовольствие мне и моим близким.
Что это означало? Впрочем, рука сама по себе стала зачерпывать желе дальше, и я решила сосредоточиться на десерте. Всё же у пудинга был один и значительный недостатокон быстро закончился.
Просто объеденье, заявила я, собрав остатки ложечкой. Спасибо тебе. Пожалуйста, не забывай про меня, если будешь готовить его снова.
Поль улыбнулся. После этого возникла пауза, которую мы оба не знали, чем заполнить. Так хотелось остаться в одиночестве и помечтать о несбыточном, но я же не могла выгнать услужливого гостя из комнаты.
Ты сегодня больше не работаешь с доктором? ненавязчиво спросила я.
Нет, махнул рукой Поль, он сейчас занят своими вычислениями, в которых я не разбираюсь. Поэтому предоставлен сам себе. Хотя, признаться, мне бывает скучно, ведь все мои друзья остались в столице, а здесь я ни с кем особо не подружился.
Я понимающе кивнула. У меня тоже не было друзей. Полный караван родственниковэто, безусловно, хорошо, только общения со сверстниками, с кем мы бы находились на одной волне, мне не хватало.