Господин Щавель, задумчиво сказал Трикс. А нельзя ли нам наколдовать немного монет? А то мясник грозился, что в следующий раз
Трикс, Щавель вздохнул и сел на свой жесткий неудобный стул, знаешь ли ты, что наш мудрый герцог запрещает своим магам? И что запрещают все прочие умные короли, бароны и маркизы?
Не знаю.
Создавать деньги из ничего! рявкнул Щавель. Потому что существует такая вещь, как девальвация денежной массы!
Что это? поразился Трикс. Злой демон?
Хуже. Думаешь, регенту не хочется начеканить побольше звонкой монеты и скупить, к примеру, окрестные земли? А он не чеканит. Почему? Да потому, что если денежек станет много, то цена денег упадет!
У денег есть цена?
Конечно. Вот сейчас в городишке Босгарде в обороте ну, допустим, сто золотых монет, тысяча серебряных и десять тысяч медных. Курицу отдадут за серебряную
Если поторговаться то двух! вставил Трикс.
Я привожу пример, поморщился Щавель. Не хватало еще мне, великому магу, забивать голову такой презренной вещью, как цены на курей. И все знают, что один золотой талер равен десяти серебряным, а один серебряный десяти медным монетам.
Одиннадцати.
Это инфляция, опять непонятно сказал Щавель. Итак, есть своя цена и на деньги. Если регент решит начеканить еще золота или серебра никто ему и слова не скажет. Ибо золото и серебро металлы редкие, добываются гномами в глубоких копях и охотно берутся торговцами в любой стране. Среди наших монет тоже попадаются иноземные: динары, реалы, экю и никого это не смущает. Было бы золото чистое да вес приличный. А вот медь металл попроще. И начеканить на него можно хоть в сто раз больше монет! Только тогда курица твоя будет стоить по-прежнему одну серебряную монету, но медных за нее попросят не десять, а сто! Нет, не сто. Тысячу!
Устрашенный перспективой ходить с мешком вместо кошелька, Трикс жалобно спросил:
Ну а если серебряные наколдовать? Или золотые?
А вот тут, мальчик, вступает в свои права суровый закон магии, вздохнул Щавель. Ты думаешь, гвоздь твой возник из ничего? Нет, малыш. Возник он из того железа, что вокруг тебя. Из крупиц железа в камне, в пыли, в воздухе. В тебе, если уж на то пошло, ибо даже в человеческой крови есть железо. К сожалению, золото у нас под ногами не валяется. Да и железо тоже будешь делать следующий гвоздь магия выкачает железо из твоей крови, так и помереть можно.
А если превратить железный гвоздь в золотой?
Увы. Превратить можно только в то, что легче. Золотой гвоздь в железный легко! А железный в золотой никогда! Закон магии. Постараешься сделаешь гвоздь деревянным. А вот серебряным или золотым нет. Даже медным не сделаешь!
Но медь-то она дешевая! воскликнул Трикс. Хотите, я в город съезжу, куплю медного лома
Трикс! вздохнул Щавель. Поверь, что троны занимают не дураки. Магам категорически запрещено расплачиваться медными деньгами.
Трикс разинул рот. Ему вдруг стало ясно, почему на базаре никто не давал ему сдачи с серебра.
Да, кивнул Щавель. У меня стоят три сундука меди. Как-то раз проезжал мимо старого медного рудника, наколдовал Но тратить их мы не можем.
Он помолчал и с грустью добавил:
А золота и серебра у меня больше нет.
Давайте из монет утварь сделаем? предложил Трикс. Тазы, чайники, ведра На базаре можно хорошо продать!
Щавеля перекосило.
Чтобы я, могучий маг, творил посуду для простолюдинов? Да ты представь, сколько сил и времени уйдет на простой чайник! Проще кузнецам продать, пусть плавят и куют. Это, кстати, можно. Но стыдно. Магов, которые по горным отвалам добывают остатки металла и продают, презрительно называют рудными магами.
В таких случаях мой отец говорил, рассудительно сказал Трикс, «то, что нам плохо, за морем хорошо». Это когда поймали контрабандистов с тремя возами дурман-травы. У нас-то ее жечь положено, да уж больно трава была хороша. Мы ее и продали. Пиратам. А те вроде витамантам на Хрустальные острова перепродали. У тех-то трава в цене.
Предлагаешь перепродать монеты через посредников? Это приравнивается к фальшивомонетничеству! строго сказал Щавель. Но почему-то он вовсе не выглядел рассерженным.
Если в нашем королевстве то да. А если врагам то это, напротив, экономическая диверсия во славу Регента и Короля. Еще можно дикарям монеты на жемчуг обменять. Им-то все равно, они из них бусы понаделают.
Ну-ну, буркнул Щавель, улыбаясь. Какой способный ученик попался. Иди-ка ты лучше Он задумался, явно подыскивая работу. Иди-ка ты лучше на лужок, собери пару букетов цветов. Розы не рви, надоели! Один пусть будет из маков и ромашек, а второй из васильков и тюльпанов. И чтобы оба были красивы! Развивай в себе эстетическое чувство. И и потренируйся в магии, что ли. Возьми ржавых подков из кладовки, сделай два десятка хороших гвоздей, подъемная клеть расшаталась, надо чинить. Времени у тебя до захода солнца.
С букетами Трикс справился быстро. Стыдно признаваться, но уроки цветоводства и букетологии он любил. Может, и не мужское это дело, но ведь стыдно было бы рыцарю подарить прекрасной даме букет желтых цикламенов, означающий стремление к разлуке.
Так что два букета, развивающих эстетическое чувство, Трикс даже под косыми взглядами минотавра, охраняющего башню, собрал быстро. Тот, что из маков и ромашек, вышел особенно хорошо. Он должен был символизировать глубокое и искреннее уважение к наставнику. Второй, из васильков и тюльпанов, получился растрепанным, и Трикс решил, что это знак его собственного невежества, которое он стремится побороть.
В животе урчало; выходя из башни, Трикс перекусил лишь булкой с куском сыра. Но не отвлекаясь на такую ерунду, мальчик довольно быстро наколдовал десять гвоздей острых и в меру тонких. Потом, расхрабрившись, сотворил еще и ломоть хлеба свежего, ноздреватого, посыпанного по корочке тмином.
Хлеб вышел совсем как настоящий. Трикс повертел его в руках, вдохнул аромат, откусил. Вкусно.
Он задумчиво съел хлеб. К сожалению, по-настоящему насытиться им невозможно. Из всего сотворенного магическим образом в пищу годилась лишь вода. Все остальное пользы организму не приносило. Впрочем, не приносило и вреда, а значит, можно было на время обмануть голод.
Хотелось сотворить что-то великое. Настоящее. Чтобы магистр Щавель разинул рот и сказал: «Трикс, ты молодец! Ты будешь великим волшебником!»
А что, если
Трикс лежал в траве, жевал травинку и вспоминал про безуспешные попытки Радиона вызвать фамильяра. В чем была проблема? Все звучало так красиво и умно Наверное, дело не в самом демоне, а в тех мудрых правилах, которые должны были обезопасить мага от вызванного им существа. Правила и впрямь хорошие, всеобъемлющие, но не значит ли это, что они уже использовались кем-то из магов? Вот и затерлись
Ну а как, скажите на милость, иным образом обезопасить себя? Вызвать существо беспомощное, не способное причинить вред? А зачем такое нужно
Трикс хмыкнул. Надо идти другим путем! Законы и правила это как цепи, надетые на разбойника. А люди ведь не только потому не делают друг другу зла, что боятся наказания. Они еще могут хорошо друг к другу относиться, дружить, любить
Нет, наверное, Шарбапал, демон огня и пламени, к призвавшему его магу относиться с любовью не способен. Но ведь фамильяры могут быть разными, в том числе и симпатичными
Трикс мечтательно посмотрел на качающийся на ветру тюльпан. И произнес:
Среди огромного цветочного поля, в лепестках тюльпана, жила Аннет прекрасная фея цветов. Лепестки васильков и ромашек служили ей одеянием, на завтрак она пила росу и нектар, а на обед ела пыльцу маленьких желтеньких цветочков. Ростом она была с палец да-да, с указательный палец на руке, и была она диво как хороша нежная, голубоглазая, белокурая. Если бы вы могли ее увидеть, вы бы воскликнули: «Ах, какая красивая девочка!» Но Аннет редко показывалась людям. Днем она дремала в венчике тюльпана, а ночью танцевала в лучах лунного света и распевала веселые песенки. И так длилось до того самого дня, когда привлеченная чьим-то вдохновенным голосом она выглянула из тюльпана, увидела прекрасного юношу и влюбилась в него так искренне и крепко, как могут только феи, до тех пор, пока сама смерть не разлучит их А!!!
Маленькое милое личико, обрамленное пухом белокурых волос, высунулось из тюльпана и с обожанием посмотрело на Трикса. Потом показались две маленькие ручки, схватились за лепестки и на свет появилась крошечная девочка, одетая в платье из лепестков васильков. Свесив босые ножки с цветка, она села и подперла голову рукой.
Ты так хорошо говоришь, тонким, но отчетливым голоском сказала девочка. Ты такой милый. Знаешь, я тебя так люблю. Я готова весь день тебя слушать. А ночью я стану танцевать для тебя в лунном свете.
Я я мне надо идти отползая, пролепетал Трикс.
Пойдем, милый, согласилась фея. Потянулась у нее за спиной распустились прозрачные крылышки, и она взмыла в воздух. Повисла над Триксом. Куда ты, туда и я. Только одну минуточку, я еще не обедала.
Со стрекозиным жужжанием девочка спикировала в метелки какой-то травы с пятипалыми листочками и бледными желто-зелеными цветами.
Трикс вскочил. Утер выступивший на лбу пот. Было тихо, никаких фей не наблюдалось.
Голову напекло с надеждой сказал Трикс. Похлопал по карману наколдованные гвозди были на месте. Подхватил букеты.
С макового цветка взмыла вверх крошечная фея. Летела она как-то отяжелело, неровно, ее слегка покачивало из стороны в сторону. Фея плюхнулась на букет, улеглась посреди цветов. И захихикала.
Ты чего? убито спросил Трикс.
Ниче Фея хихикнула и замотала крошечными ножками. Ты такой прикольный Тебя как зовут?
Трикс
А меня Аннет Хи-хи!
Ты чего хихикаешь?
Я как поем, меня сразу на хи-хи пробивает. Девочка сладко потянулась. Посплю, ладно? Всю ночь танцевала, танцевала в лунном свете
Магистр Радион Щавель долго и пристально изучал спящую на ладони Трикса фею. Потом спросил:
Чем, говоришь, она питается на обед?
Травка там такая росла невзрачная. У нее листики такие. Мальчик растопырил пятерню. И цветочки махонькие, невзрачные, желто-зеленые.
Ты бы еще маковым соком ее кормил. Поздравляю, мой мальчик. Ты осёл. Ты первый в истории маг, у которого фамильяр фея-наркоманка.
И что что мне теперь делать?
Как что? Сам ведь сказал: пока смерть не разлучит их. Можешь броситься с башни. А можешь прихлопнуть ее тапком или утопить в ночном горшке.
Нет Трикс замотал головой. Как я могу? Она хорошая и беззащитная. Она меня любит.
Тогда терпи, безжалостно сказал Радион. Посмотрел на несчастное лицо Трикса и добавил: Вообще-то феи цветов живут недолго. Одно лето. Но беда в том, что цветы вокруг моей башни тоже магические, они растут и цветут каждый год, даже под снегом. Что получится из такого ералаша я даже представить себе не могу. Может, она осенью и помрет. А может, еще и тебя переживет.
А она полезна? Трикс не удержался и всхлипнул. Можно ее к чему-нибудь приспособить?
Магистр Щавель задумался.
В природе, полагаю, эта пигалица опыляет цветы. Возможно, ее магические способности позволяют как-то влиять на рост растений. Как очухается расспроси. Мне она отвечать не станет, это твой фамильяр. Будь она хоть немного побольше, Радион хмыкнул, можно было бы приспособить ее к кухонным работам. Она бы, конечно, сильно страдала, но из любви к тебе управлялась бы как могла. Не знаю, мальчик, не знаю. На будущее это послужит тебе хорошим уроком.
Трикс молчал, сознавая правоту учителя.
Гвозди давай сюда, велел Щавель. Я сам починю подъемник. Что-то подсказывает мне, что тебе не стоит поручать столь сложные задания, как соединение двух досок посредством гвоздей. А букеты поставь в сортиры. Этот, с тюльпанами, ко мне, а второй в свой. И не забывай менять их каждые два дня.
Он еще раз посмотрел на фею и вздохнул:
Ты точно не желал, чтобы она умела становиться э крупнее?
Нет
Салага, печально сказал Щавель. Я боюсь даже рассказывать коллегам. Смеяться будут не над тобой, а надо мной. А завтра я ждал гостей маленький симпозиум
Он задумался.
Потом протянул руку и осторожно пощекотал фее животик.
Любимый нежно сказала фея и потянулась. Открыла глазки, нахмурилась и вскочила. Это еще что? Я порядочная фея!
Я всего лишь хотел тебя разбудить, сказал Щавель. Скажи-ка, что ты умеешь?
Фея, надувшись, молчала.
Трикс, спроси ты.
Аннет, что ты умеешь делать?
Танцевать в лунном свете, милый! проворковала фея.
А еще? Цветы выращивать?
Я фея цветов, а не садовник! Пусть сами растут.
Понятно, резюмировал Радион. Абсолютно бесполезный фамильяр.
Она красивая! вступился за фею Трикс, за что заслужил полный обожания взгляд Аннет.
Надо будет подарить тебе хорошую лупу, сказал Радион. Ладно, мой мальчик. По крайней мере ты доказал, что твои способности растут. Вызов фамильяра любого фамильяра это сильное волшебство. Жаль, что нельзя с помощью магии преодолеть наши финансовые трудности.
Он задумчиво посмотрел на Трикса и тот узнал этот взгляд. Взгляд этот называется «куда-бы-тебя-услать-сглаз-моих-подальше». Мать так смотрела на него, когда он врывался в ее комнаты в разгар милой беседы с подружками, отец когда Трикс околачивался в тронном зале во время задушевных разговоров с друзьями о рыбалке, охоте или непонятных «простительных правителю шалостях». Мать, правда, шалости эти называла непростительными, но в детали Трикса не посвящали.
У меня есть небольшой домик в Дилоне, сказал маг. Я собирался отправиться туда дня через три. Но у меня возникла чудесная мысль. Раз уж ты теперь такой самостоятельный, и даже с фамильяром, то отправлю тебя в столицу одного. Загодя. Приберешься, помоешь полы, посуду запасешь продукты. Можешь набить карманы медными монетами из сундуков. Усек?
Усек, кивнул Трикс. Никто ведь не знает, что я маг, правда?
Официально ты пока не маг, поправил его Радион. А деньги если что, то это твои деньги. Ты же понимаешь?
Трикс кивнул.
Фею никому не показывай, добавил магистр. Пусть сидит у тебя в кармане. Или за пазухой.
За пазухой, за пазухой! радостно закричала фея. Ближе к тебе, милый!
Трикс покраснел и оттопырил нагрудный карман на мантии. Фея поняла все без слов вздохнула и перелетела в карман.
Можешь проковырять там дырочку, чтобы было интереснее сказал Трикс. Ай! Ты куда ковыряешь?
Внутрь, милый. Мне приятнее глядеть на тебя!
Ковыряй наружу! Нечего тебе на меня все время смотреть!
Радион Щавель возвел глаза к потолку. Пробормотал:
Нет, надо признать, в чем-то выбор правильный. Они созданы друг для друга Трикс!
Трикс всем своим видом выражал готовность слушать и повиноваться.
Не подведи меня, ладно? попросил Щавель. Соберись. Сконцентрируйся. Делай все, хорошенько подумав. Отправишься завтра с рассветом, к вечеру будешь в Дилоне.
Я не подведу вас, учитель! пылко воскликнул Трикс.
2
Нет ничего приятнее в жаркий летний денек, чем сидеть под старым развесистым деревом, пить из глиняного кувшина холодный сидр и взирать на путников, которые тащатся в пыли по солнцепеку.
Особенно если день уже клонится к вечеру, а путник, ведущий под уздцы усталую серую лошадку, на которую были навьючены два тяжелых тюка, явно шел издалека к примеру, из Арсонга или Босгарда.
Устал малец-то, сказал один из наблюдателей, достойный всяческого уважения плотник. Небось подручный торговца.
Не похож, больно взгляд честный и простой, возразил его товарищ, по причине отсутствия постоянной работы и денег питавший к торговцам неприязнь. Плесни?
За разливанием сидра они не обратили внимания, как парнишка с лошадью свернул на ведущую вверх, по склону холма, дорогу. Вверх от реки шли кварталы домов побогаче, жила здесь еще не знать, но уже и не мастеровой люд. Вместо двух-трех деревьев, которые по обычаю высаживали у каждого дома, эти дома со стороны дороги имели палисадники, а за собой скрывали уютные зеленые сады. В меру богатства и тщеславия хозяев одни сады были засажены полезными во всех отношениях яблонями и сливами, другие деревьями хоть и красивыми, но годными лишь на дрова.