В общем, Макс. Могу посоветовать тебе только одно. Если награду, без потерь для твоей репутации, не может получить ни один из конкурентов, то, в таком случае, её должны получить абсолютно все!
Я так и остался стоять перед ней в позе опоздавшего на троллейбус пассажира.
Это как?
Все очень просто, ответила мне великая колдунья. Достаточно разделить на каждого его часть работы. Один должен поймать курицу, другой ощипать, третий выпотрошить, и так далее
Все гениальное просто, подумал я и в очередной раз поразился моей, захлёстывающей волнами, непролазной тупостью в сравнении с этой мудрой женщиной.
Гениально, Сотофа! Я подскажу тебе такой рецепт, пальчики оближешь.
Вот так в мире Ехо появилось мороженое с вишнёвым вареньем, чему безмерно радовалась вся детвора округи, да и взрослые, чего уж там скрывать, даже в самых интеллигентнейших трактирах местные стихоплёты в перерывах между стихотворными турнирами ойкая от холода, кусали аппетитные розовые шарики.
Вот и сейчас, когда мне сказали про мороженое, я невольно улыбнулся, вспомнив ту необычную историю.
Меня настолько втянуло по волнам памяти, что я еле-еле сумел выплыть обратно в тихую пристань, роль которой сейчас исполнял наш амобилер.
После чего мне пришлось обстоятельно и нужно пересказывать историю ткачихи, про странные исчезновения необычных вещей, и пока я рассказывал, я вдруг осознал, что где-то рядом со мной поселилась разгадка пропажи этих, с первого взгляда никому не нужных вещей.
Словно бы рядом со мной опустился тот самый заветный краешек нитки, потянув за который, можно размотать весь этот необычный клубок.
В попытках прийти в себя, и выйти из сферы обояния леди Сотофы, я опустил свою руку в карман. И обнаружил, что где-то потерял свою курительную трубку. Вначале меня захлестнула неимоверная злоба на себя, растеряху, а потом я решил, что, коль скоро я все-равно скоро отправлюсь в какое-то новое место, то там и прикупила себе новую.
Но, что-то не давало мне сосредоточиться, мысли словно бы бродили в тумане, пытаясь выбрать нужную тропинку в обход зыбкого болота, и не решались сделать очередной шаг на встречу разгадке.
Где-то, где-то совсем рядом находилась моя удача, и вот на миг, мне показалось, что я нащупал ответ на вопрос, в честь чего я оторвал правую руку от баранки амобилера, вызвав тем самым гримасу ужаса на лице Джуффина, ведь мы неслись уже по ужасно запутанным и маленьким улочкам восточной части Еха.
Я поднял палец выражая тем самым своё восторженное ожидание открывающейся мне истины.
Но истина так и не поспешила мне навстречу, в отличии от бельевых верёвок, как назло натянутых поперёк дворика, куда я заехал, ведомый своими отвлечёнными размышлениями.
Стекло нашего амобилера затянула белая мгла, и мне пришлось резко надавить на тормоза, чтобы избежать нежданного свидания с ближайшим деревом. Хорошо, что кристаллы наших амобилера меняли буквально на днях, но и это не спасло нас от капитальной встряски. Джуффин на секунду, как мне показалось, растянулся в неестественной позе, ногами уперев лист в дверь амобилера, а руками схватившись за ручку с другой стороны. Я же просто закрыл глаза, и попытался подтянуть ноги вверх.
К счастью то, что я ощутил в этот момент, никоим образом не походило на последствия аварии. Амобилера фыркнул несколько раз, круто качнулся вперёд и вдруг завыл так пронзительно, что буквально вытащил тем самым меня из ступора.
Казалось, я увидел, как на каком- то пустыре, в окружении деревьев с остроконечной, как у клёнов, листвой, стояло несколько человек. Люди обступили догорающие поленья, сложенные в этакую необычную фигуру, которая напоминала колоннаду.
Они вдруг, словно по какому-то безмолвному жесту невидимого существа, резко сорвались с места, то отходя от костра, то снова сходясь. Когда они подходили близко к костру, они брались за руки, и переходили на несколько шагов вправо, образуя такой вот необычный хоровод.
Внезапно люди, словно заметив меня, бросились во все стороны, скрываясь в тёмном лесу.
Тысяча буривухов тебе в клетку, Макс! -раздражённый голос Джуффина окончательно вывел меня из состояния мысленного небытия. Видимо, он решил довести дело, начатое сорвавшейся с верёвки простыней, до конца, насмерть удивив меня своими изысканными ругательствами. И ведь действительно, это было нечто новенькое!
Сколько раз я просил тебя не отвлекаться от дороги, сколько раз я нейтрализовал опасности, которые поджидали твою бестолковую голову на пути на тот свет. И даже самые могущественные маги, наверное, не смогли бы с тобой сделать то, что ты порой сам своими руками творишь!
Вообще-то я всегда думал, что в поездках мне благоволит лишь моё необычайно отточенное чувство дороги и ну да, немного мне всегда благоволила её величество удача. Но такое разочарование, какое мне сейчас пришлось пережить после слов Джуффина Это было нечто. Эх, уж лучше бы я притворился сейчас трупом, чем сейчас вот так запросто выслушивать такие обидные вещи!
Что есть, Джуффин, ты что усилием мысли отодвигал киоски зеленщиков, и придорожные столбы, когда я развлекался быстрой ездой? Ты что, серьёзно?
Не всегда, Макс, а только тогда, когда я успевал их заметить. Но и этих случаев хватило бы на всю твою кошачью дюжину жизней!
Я потупился, уставившись на коврик прикрывающий пол нашего транспортного средства.
Да, Макс, и отпусти ты наконец этот проклятый магистрами клаксон, а то я сейчас с ума сойду.
Я посмотрел на свою правую руку, и увидел причину того самого оглушительного звука, который не смолкали ни на секунду после того, как мы остановились.
Я тут же оторвал руку, как ошпаренный.
На мгновенье в салоне воцарилась Тишина. А потом сзади салона послышалось еле слышное поскрипывание.
Вначале я подумал, что в кузове нашего амобилера от резкой остановки отлетела какая-то деталь, которая сейчас раскачивается под действием инерции и скрипит. Но звук продолжал доноситься до моего слуха даже спустя несколько минут после нашей остановки.
Я принял наконец удобоваримый позу, ноги потихоньку перестали быть ватными, и я решил посмотреть, что там снаружи нашего уютного амобилера, поскольку стекла были все так же наглухо завешаны огромной простыней.
Ноги почти не подкашивались, могло быть намного хуже, но пока я сумел сделать несколько неверных шагов в сторону багажника, я уже понял, в чем дело. Из под жестяного корпуса нашей колымаги торчал длинный нос. В данном случае это были не уши, как в знаменитой поговорке про фотографа, но и этого было вполне достаточно, чтобы узнать ещё одного пострадавшего в нашей аварии.
Бедная птица, видимо, получила достаточно серьёзный удар по голове, и теперь пыталась всячески дать нам понять, что она в опасности, высунув из скрипящего багажника клюв и тщась позвать нас на помощь.
Естественно, я тут же ринулся помогать нашему общему пернатому другу, вытащил его на свежий воздух, потом, после того, как вывалил на землю кучу ненужного скарба, обнаружил фляжку с холодной водой, для экстренного охлаждения кристалла, оторвал край лоохи и приложил к больной голове несчастного буривуха.
Эх, Макс как же я теперь буду без тебя в моем птичьем раю! полным меланхолии голосом произнёс Куруш, а я хотел просто трудиться в архиве, воспитывать деток, радовать молодых буривуха своими стихами
Прекрати, Куруш! -строго ответил я птице. Я отлично понимал, что стоит только сейчас дать слабину, и в ближайшие пару дюжин лет почтенная, но крайне корыстолюбия птица, только и будет гонять меня, и так крайне занятого человека в ближайшую кофейню за пирожными, а потом ещё по полчаса жаловаться на свою нелёгкую буривушью судьбу.
Этого я никак при своей занятости не мог допустить, тем более, что травма у птицы была явно пустяковая. Максимум небольшой синяк.
Хотя, возможно, я несколько преуменьшил масштаб трагедии, но не думаю. Куруш уже через пять минут после того, как распластавшись лежал ничком передо мной, внезапно довольно резво залетел в салон амобилера, и увлечённо начал копаться в бардачке, явно разыскивая там порцию утренних пирожных, при этом он периодически также как и до этого мелодраматично издавал печальные вздохи, да так громко, что мне захотелось тут же сгонять в ближайшую кофейню и купить ему вожделенных булок, прекратив тем самым его смертельные мучения.
А знаешь, Макс- оторвавшись от поисков, посмотрел на меня печальными глазами буривух- Ты все равно очень хороший хозяин! И именно поэтому я тебе расскажу один мой секрет. Я тут совершенно случайно кое-что услышал
Буривух оборвал на этих словах свою речь, наклонил голову, и начал так жалобно смотреть на меня своими переливающимися на солнце глазами, что волей-неволей моя рука тут же потянулась в карман за потрёпанной картой Королевства.
На карте, наспех составленной местным картографом-знатоком, помимо стандартных желтоватых возвышенностей, синеватых озёр и длинных линий, которые обозначали запутанные местные дороги, и обозначенных привычными крестиками лесов, уже известных мне по моим прошлым расследованиям, медленно передвигались серебристые и золотые шарики. Это были агенты общего порядка Ехо, которые спешили поскорее добраться до очередного места преступления. Картограф явно применил какую-то пусть и ничтожную степень магии, впрочем получилось довольно мило, поэтому Управление выделило умельцу в качестве поощрения большую вазу, которая стояла долгое время у нас в коридоре. Все равно от этой рухляди все уже мечтали поскорее избавиться. А тут и случай подвернулся.
Я глазами отследил маленький серебристый шарик, который символизировал наш амобилера, и с удовлетворением выдохнул.
Да, мы по прежнему были на правильном пути. И осталось нам всего лишь какие то ничтожные пару дюжин километров.
Я подумал, что не плохо было бы осведомиться у карты о близлежащих трактирах и кофейнях, потому как у меня самого желудок уже порядком урчал. Пока мы были за рулём, звук работающего амобилера заглушал эти предательские звуки, но что-то подсказывало мне, что это было ненадолго.
Куруш нагло перелез через моё плечо, и тоже уставился в карту.
На карте же чуть поодаль от нашей дороги находился скромный, судя по масштабу, а в реальности, скорее всего, совсем захудалый трактир Потерянный башмак.
Странное название для кофейни, -заметил я про себя. Впрочем, учитывая, что это скорее всего лишь небольшой домик у трассы, где подают горячие бутерброды с остывшей, похожей на болотную воду, камерой, выбор названия был вполне разумен.
Я посмотрел на Джуффина, и, убедившись в том, что у него, как и у меня, настроение не из торжественных, предложил:
Джуффин, а что, если мы с тобой заедем в ближайший трактир, подкрепиться после нашей долгой, утомительной дороги. Наверняка и Куруш не откажется!
Я отлично понимал, что апелляция к животному в данном случае это уже запрещённый приём, но уж очень хотелось размять косточки и промочить горло любой, пусть даже самой отвратительной бодрящей жидкостью.
Джуффин лишь ухмыльнулся мне в ответ.
Макс, все равно же ты сделаешь по своему, так чего спрашивать? Только не забудь потом захватить холодной воды, ты же добрую половину нашего запаса израсходовал на умирающего буривуха.
И то верно. Хотя я вот планировал заполнить опустевшую тару местным бальзамом. Интересно, ведь, как они там на окраине его готовят?
Джуффин посмотрел на меня с явной укоризной.
Макс, твои выдумки нас явно до добра не доведут. Я то тебя знаю, сначала убедишь меня попробовать, потом станешь хныкать, что ты несправедливо обделён дегустаторской порцией чудеснейшего на свете напитка, станешь уверять меня, что, мол, не захватив с собой пару бутылочек, мы нанесём непоправимый вред королевским коллекционным подвалам, а потом насупишься, и остаток пути я буду смотреть на твою скорченную физию.
Я уж не говорю, что будет твориться, если я позволю отхлебывающий тебе глоточек.
Предположим, распугать своей ездой местных собак тебе и так по плечу. Это не самое печальное, что с нами может приключиться. Самое печальное будет, если тебя занесёт на очередном овраге, и нам придётся ещё часа три дожидаться дежурного амобилера, пока наша раскореженная колымаги будет валяться в соседнем оросительной канале.
И это ещё хорошо, если Куруш не пострадает Я то тебя знаю с твоей манерой водить, никогда себя удержать от крутого маневра не можешь.
Так что, констатировал Джуффин с абсолютно несвойственным ему апломбом институтского лектора, Мы остановимся здесь лишь на минутку. Я пополню наши запасы воды, а ты пока посидишь за рулём, поговоришь с Курушем.
Порцию отборных местных пирожных я тебе, впрочем, обещаю! лицо Джуффина приобрело более знакомый мне беззаботный оттенок, и как мне показалось, он даже подмигнул.
Впрочем, возможно мне все это лишь почудилось.
Ладно, шэф, поехали!
Что такое шэф, Макс? изумлённо спросил Джуффин, и я понял, что некоторые фильмы из моего прошлого мира он ещё не смотрел.
Это примерно как великий волшебник, или глава ордена, тут же ответил ему я, и чуть было не утонул в собственном ехидстве.
Как бы то ни было, уже скоро мы приблизились к одинокой оранжевой постройке, видимо, сложенной целиком из-за местной глины. Здание, упирающейся в небо своей огромной трубой, состояло из глиняных кирпичиков, приглядевшись к которым, можно было прочитать какую-то чудесно-замысловатую букву неизвестного мне алфавита.
Если взглянуть вверх, то подобная же картина продолжалась до самого верха. По трубе, чудесными гроздьями словесного винограда вились необычные символы, иногда сплетаясь вместе, иногда как бы отталкиваясь друг от друга.
Я прошёл вдоль необычной постройки, и подумал, что что-то она мне напоминает.
Тогда я несколько раз обошёл здание по периметру, потом решил посмотреть на него издалека.
Я, пятясь словно рак, двинулся обратно к дороге, пока под моей ногой не хрустнули стебли чертополоха. Очертил взглядом огромный красно-коричневый остов здания, и понял наконец, что это такое.
Это было чем-то чудесным, даже для меня, повидавшего многое на этом и том свете.
Огромная труба со странными завитками, оказать раструбом чудовищной высоты ботинка, словно бы соскочившего с ножки девочки из романа Алиса в стране чудес в тот момент, когда она начала с чудовищной скоростью увеличиваться в размерах.
Да, да, это был именно ботинок, по бокам которого странной вязью скользили завитки, напоминающие шнурки, правда по размерам они больше были похожи на канаты.
Из огромного раструба, по голенищу которого поднималась огромная деревянная лестница, валил густой, наваристый дым.
Небольшие, словно утонувшие в толще глиняных стен, окна, порядком запылились, и лишь посередине через них можно было разглядеть яркое сияние свечей. Раздавалось тихое, заунывное пение скрипки. Массивные двери, находившиеся точно на заднем «каблуке» здания вдруг заскрипели, и на пороге появился заросший косматой бородой, заплетённой в несколько, довольно жидких косичек, гном. Ну, точнее, это я его так вот определил. Сообразуясь со своими потусторонними представлениями. На самом же деле это был, наверняка, простой, впрочем весьма эксцентричный гражданин Королевства.
Короткие зелёные шорты, белые гольфы, на верхних кромках которых были прикреплены какие-то детские тряпичные цветочки. На груди виднелись тёмные подтяжки. Верхняя одежда необычного посетителя трактира состояла из протёртого «пиратского» пиджака с фалдами, которые, постоянно переплетаясь с остроносыми ботинками незнакомца, уже превратились в какие-то грязные обрубки.
Ну и конечно, на светловолосой голове «гнома» возвышалась остроконечная «альпийская» шапочка.
Казалось он немного перебрал с супом отдохновения, и теперь шёл, как будто-бы приплясывая на ходу. Ноги его совершали постоянно какие-то хаотические движения,
он размахивал руками, в которых был заметен свиток, наподобие папируса.
Гном направлялся в сторону дорожки, которая в свою очередь вела к лесу.
При этом раздавался странный звук. Первоначально мы не могли определить, откуда он доноситься, однако чуть позже, когда гном завернул за угол небольшого сельского заборчиков, Джуффин указал мне на голову гнома.
На его белых длинных волосах, по бокам, висело несколько золотистых коробочек. Я их сразу узнал.
Это были колокольчики, которые, в такт каждому движению гнома производили пронзительный звон.
Я поразился, как ещё хозяин таких странных аксессуаров ещё не сошёл с ума. Хотя, возможно, это был какой-то парадно-выходной костюм.