Ролло повел мясистыми плечами.
Скоро узнаем. Он сложил облигацию и спрятал ее в жилетный кармашек.
Ролло и Селия молча уставились на дверь.
Через несколько минут на пороге снова возник Бутч. Он отступил в сторону, и в кабинет, сняв шляпу, вошел человечек из «роллс-ройса».
Ролло смерил его взглядом, старясь не выдать своего любопытства.
Человечек подошел к столу.
Разрешите представиться, сказал он. Я Дюпон. Хотел повидаться с вами.
Ролло встал.
У вас расточительная манера знакомиться, мистер Дюпон. Прошу, садитесь.
Бутч глянул на Ролло и удалился. Дверь за ним неслышно притворилась.
Человечек сел, выразительно посмотрел на Селию, и его глубоко посаженные глаза недовольно сверкнули.
Лучше, чтобы мы были одни, обратился он к Ролло.
Тот снова погрузил свою тушу в кресло.
Мы одни, мистер Дюпон.
Воцарилась долгая пауза. Селия застыла, точно бронзовая статуя, в упор глядя на Дюпона.
Вы хотели видеть меня, нарушил молчание Ролло. Зачем?
Дюпон крест-накрест сложил руки на золотом набалдашнике трости.
Я кое-что слышал о вас, произнес он, по-прежнему буравя взглядом Селию. Возможно, вы сумеете помочь мне.
Помогать людям не в моих правилах, откровенно признался Ролло. Мне хватает других занятий.
Я мог бы купить вашу помощь.
Ролло уперся ладонями в зеленый бювар.
Это меняет дело.
Разговор снова застопорился. Дюпон потирал набалдашник трости, не решаясь перейти к сути: его смущала Селияон не понимал, зачем она здесь и почему он должен терпеть ее неотвязный взгляд.
Нам все-таки лучше поговорить наедине.
Селия не в счет, успокоил его Ролло, а я без нее как без рук. Он улыбнулся. Она по-английски не понимает.
Дюпон не поверил ему, но решил, что выбирать не приходится.
Ну хорошо, вздохнув, сказал он и положил трость на пол. Разумеется, все, что я скажу, должно остаться между нами.
Разумеется.
Не решаясь начать, Дюпон несколько секунд рассматривал свои ногти.
Меня интересует вудуизм, наконец сказал он.
Что-что вас интересует? переспросил Ролло, наклоняясь вперед могучим корпусом.
Дюпон отвел взгляд и как-то сдавленно, едва слышно повторил:
Вудуизм.
Ролло побагровел, точнее, побурел, в щелочках глаз блеснули молнии. Но он сдержался: интуиция подсказывала, что стофунтовая облигацияне последняя ценная бумага в распоряжении его визави. Если этому недомерку охота валять дурака, пусть потешится. За потеху он сполна заплатит.
Я ничего не понимаю, преувеличенно спокойно сказал Ролло.
Мне нужно выйти на тех, кто разбирается в вуду, объяснил Дюпон, теребя перчатки. Я думал, может быть, вы кого-то знаете. За наводку я заплачу.
Ролло очень смутно представлял себе, что такое вуду, и подавно не представлял, был ли в его неординарном кругу хоть один человек, который бы смыслил в этом больше. Но глупо говорить нет, когда деньги сами идут в руки.
Может быть, я и знаю Трудно сказать, чего я не знаю. Он ободряюще улыбнулся Дюпону. Но прежде чем что-то обещать, я попросил бы вас в двух словах изложить ваше дело.
Не вижу смысла, довольно резко ответил Дюпон. Либо вы знаете тех, кто владеет практиками вуду, либо не знаете. Если знаете, скажите, как мне их найти, и я заплачу вам. В противном случае мы попусту тратим время.
У нас в стране подобные культы не приветствуются, сказал Ролло первое, что пришло в голову, хотя так это или нет, он понятия не имел. Мне нужно знать, чем вызвана ваша просьба. Он поднял плечи, как бы извиняясь за свою настойчивость. Осторожность не помешает.
Давайте договоримся: тысяча фунтови никаких вопросов, вперив взгляд в Ролло, предложил Дюпон.
Ролло стоило немалых усилий сохранить невозмутимость, но он справился.
Сумма внушительная. Так и быть, я постараюсь помочь вам.
Прекрасно. С вас имя и адрес, с меня деньги. Чего проще?
Ролло мысленно согласился с ним: действительно, чего проще, если знаешь имя и адрес. А если нет? Тогда нужен обходной маневр.
Есть один человек, сказал он с расстановкой, взвешивая каждое слово. Большой дока по части вуду, прямо-таки чудеса творит. Ролло пригладил напомаженные усики и для пущей убедительности повторил: Чудеса! Я хорошо его знаю. Да вот только вчера говорил с ним, правда, птичка моя?
Селия промолчала.
Чудеса? встрепенулся Дюпон. Вы что имеете в виду? Материализацию?
Это было выше разумения и воображения Ролло. Он шутливо замахал руками.
Я не уполномочен выдавать его секреты, но если мне удастся заинтересовать его и он согласится помочь вам, лучше вы никого не найдете.
Его имя?
Дюпон весь подался вперед, перчатки соскользнули на пол с маленьких тощих коленок, но он даже не заметил.
Сперва мне надо переговорить с ним, остудил его Ролло. Может, он не хочет, чтобы я разглашал его имя. Понимаете?
Дюпон выпрямил спину. На маленьком, как у эльфа, личике ясно читалось разочарование.
Да, сказал он, немного подумав, в этом есть резон. Он встал. Поговорите с ним, я приду за ответом.
Ролло вопросительно посмотрел на него.
Но вы так и не сказали, что от него требуется.
Передайте ему, что я хочу присутствовать на обряде. Строжайшая секретность будет обеспечена, но меня интересует зомбитектура. Так ему и скажите. Он поймет. Гарантирую высокий гонорар.
Ролло пошарил в жилетном кармашке и достал карандаш. Записал на бюваре «зомбитектура», пока не забыл. Этого слова он сроду не слышал и при всем желании не смог бы догадаться, что оно значит.
А какой все-таки гонорар? забеспокоился он. Простите мое любопытство, но «высокий» понятие растяжимое.
Дюпон энергично кивнул, вновь соглашаясь с резонностью его замечания.
Десять тысяч, выговорил он, и его полные красные губы непроизвольно задергались. Но я плачу не за усилия, а за результат.
Ролло посмотрел на него с уважением. Сам бог велел позаботиться об этом гноме.
В четверг в это же время? предложил он, вставая. Мой знакомый тоже придет, если согласится помочь.
Дюпон коротко кивнул.
Мои условия понятны? Тысяча вам за посредничество, десятьему за труды.
Ролло ничем не выдал себя, ни один мускул не дрогнул на его толстом лице.
Все понятно.
Дюпон протянул руку:
Вы ведь вернете мне мою визитную карточку? Я воспользовался ею только как пропуском.
Без малейшей заминки Ролло вынул из кармашка сложенную облигацию и вручил ее гостю. Что он при этом испытал? То же, что испытал бы, если бы собственноручно вырвал у себя зуб, свой родной, длинный желтый зуб. Но чутье подсказывало, что иначе нельзя. Если визитер усомнится в нем, то уйдет, и поминай как звали, а Ролло жаждал вновь увидеться с ним.
Дюпон вышел из кабинета. Они слышали, как он удаляется по коридору в сторону ресторана.
Он же сумасшедший, сказала Селия. Ты видел его глаза? Он не в себе.
Я тоже так подумал, но он богат, пожав плечами, философски изрек Ролло и дважды нажал большим пальцем на вмонтированную в стол кнопку звонка.
Сьюзен Хеддер остановилась на перекрестке Шафтсбери-авеню и Денман-стритпрямо перед ней таксист отъезжал от тротуара, чтобы влиться в общий поток, устремившийся в сторону Лестер-сквер. Из темноты раздался мужской голос:
Куколка, нам не по пути?
Сьюзен сделала вид, что не слышит, и, когда машины встали на красный свет, перешла через дорогу и продолжила путь к Пикадилли. За последний час к ней уже восемь раз обратились с подобным вопросом. Что ж, сама виновата. Надо прекратить бессмысленные шатания по городу. Пора домой. Домой? Она подумала о крошечной комнатке на Фулхэм-роудна верхнем этаже старого непрезентабельного здания. Ну какой это дом! Всего лишь место, где ты держишь свои вещи и ночуешь. Так она считала до сегодняшнего вечера, пока не выяснилось, что больше у нее вообще ничего нет. Тот дом, который она планировала себе устроить и который всего несколько часов назад казался ей более чем реальным, превратился в ничто после сегодняшнего письма. Нет, о письме она сейчас думать не будет. Это подождет, время терпит. Настолько терпит, что хоть каждый вечер перечитывай и размышляйдо скончания дней. Но нынче вечером ей не вынести этой пытки.
Однако сколько можно бродить по улицам? Уже поздно, да и ноги гудят. А запрешься в своей комнате, вдали от сверкающих огней, шумных улиц, городской толчеи, и в голову сразу полезут мысли! Сегодня ей невыносимо быть одной, но именно это ее и ждет, если вернуться к себе. Конечно, рано или поздно возвращаться все равно придется, но хорошо бы оттянуть этот момент.
Она устала. Тот тип, спросивший, не по пути ли им, увязался за ней. Судя по звуку его шагов, он подволакивал ногу. Наверное, у него одна нога короче другой, предположила Сьюзен. Она знала, что он преследует ее, и не слишком беспокоиласьвокруг полно людей. Просто ей было противно слышать за спиной его шарканье и сознавать, что он рассчитывает «склеить» ее.
Она миновала плавный изгиб дороги и, обойдя ресторан «Монико», зачем-то пошла по Глассхаус-стритмалолюдной, плохо освещенной улице, куда в такой час наведывались в основном желающие снять девочку.
Когда она поняла свою ошибку, ее преследователь уже почти поравнялся с ней. Она ускорила шаг, кляня себя за то, что додумалась свернуть с безопасной Пикадилли. По счастью, в нескольких ярдах впереди была закусочная. Сьюзен быстро вошла внутрь и захлопнула дверь перед носом непрошеного провожатого. Она не оглянулась, но затылком почувствовала его тяжелый, разочарованный взгляд.
В помещении было жарко и душно. Народу набилось довольно много, за каждым столиком кто-то сидел. Сьюзен неуверенно посмотрела вокруг, ловя на себе вопросительные взгляды завсегдатаев, и поскорее опустилась на свободный стул напротив мужчины, который не проявил к ней никакого интереса, поскольку уткнулся в газету, которую держал перед собой, так что лица его ей было не видно. На нее смотрели только две газетные полосы и руки в шоферских крагах.
Мы закрываемся, мимоходом бросила ей официантка.
Сьюзен подняла глаза и вдруг почувствовала смертельную усталость, как будто яркий свет и жаркий влажный воздух кафе забрали у нее последние силы. Ноги налились свинцом, тело сделалось как чужое, словно уже наполовину растворилось в теплой ванне апатии.
Я не знала Мне только чашку кофе, виновато сказала она и подумала, что лицо официантки напоминает комок сырого теста.
Закрываемся! ледяным тоном повторила та.
Сьюзен понимала, что должна хотя бы немного передохнуть. Прямо сейчас возвращаться на улицу было немыслимо. К тому же этот тип, ее преследователь, наверняка караулит под дверью. Как назло, все уставились на нее в предвкушении скандала. Сьюзен побаивалась перечить официанткететка за день набегалась и не упустит случая сорвать раздражение. Заупрямишьсяустроит сцену. Ну что за невезение! Чуть не плача, Сьюзен схватила с мраморной столешницы свою сумочку и толкнула стул назад.
До закрытия еще двадцать минут, раздался тихий, бесцветный голос. Принеси ей кофе.
Обе женщины как по команде повернулись к мужчине, который опустил газету и теперь неподвижно смотрел на официантку холодными серыми глазами.
Официантка открыла было рот, чтобы снова повторить «закрываемся», но передумала. Что-то в его худом, белом как мел лице остановило ее. Что-то, чего она не сумела бы объяснить. Возможно, ей показалось, что воля у него сильнее, чем у нее, и если она не принесет этот несчастный кофе, он от нее не отцепится, пока не добьется своего, будет сидеть и долбить в одну точку до самого утра.
Она пошла к стойке, налила из бачка кофе, шмякнула чашку с блюдцем на стол перед Сьюзен и выписала чек.
Мужчина не сводил с нее глаз, глядя поверх раскрытой газеты. Когда она выполнила его распоряжение и отошла от стола, он сжал губы, хмыкнул и опять скрылся за газетой.
Сьюзен уткнулась взглядом в дымящийся жидкий кофеей казалось, что все умолкли и пялятся на нее. Она не могла решить, нужно ли ей благодарить своего заступника. Ему, похоже, не было до нее никакого дела: за все время он ни разу на нее не взглянул.
Однако пока он неотрывно следил за официанткой, Сьюзен успела его разглядеть. Дорогая щегольская шоферская форма сидела на нем идеально. Козырек фуражки был надвинут на глаза, однако Сьюзен со своего места напротив хорошо видела его лицо. Молодой, примерно одних с нею летоколо двадцати одного. Черты лица мелкие, правильные, кожа такая бледная, что черные брови кажутся нарисованными. Она сразу обратила внимание на его серые глаза под длинными, загнутыми кверху ресницамисуровые, безжалостные глаза. Взгляд их был страшен.
Сьюзен помешивала ложечкой кофе и думала, что, если бы он сейчас опустил свою газету, она поблагодарила бы его, и дело с концом. Разделявшая их газетная преграда не только все усложняла, но и создавала, непонятно почему, странную, таинственную атмосферу.
Сьюзен решила промолчать.
Она открыла сумочку и достала письмо. Корявый, инфантильный почерк напомнил ей о других письмахо всех его письмах. Эта мысль не принесла ей утешения, наоборот, еще горше стало оттого, что его прощальное письмо так разительно отличается от всех прочих, будто не он писал.
Он постарался проявить деликатностьпорвать с ней гуманно, но получилось ходульно и фальшиво. Ну да, она всегда знала, что он привязан к матери, однако раньше сыновние чувства не мешали ему признаваться в любви к ней, Сьюзен. Внезапно прозрел?
«Я пришел к выводу, что это было бы нечестно по отношению к маме, написал он. Нужно подождать, пока я смогу зарабатывать больше, а это может случиться очень нескоро. Думаю, я не имею права просить тебя ждать так долго» Нет, невыносимо читать дальшебуквы расплываются. Она аккуратно сложила письмо и убрала его в сумочку. Слеза скатилась по ее щеке и упала в кофе.
Потом Сьюзен снова вспомнила о шофере, который теперь в упор смотрел на нее. Он сидел спиной к стене, а раскрытую газету держал перед собой, чтобы никто, кроме девушки напротив, не мог его видеть.
Так нельзя, произнес он, почти не разжимая губ. Так ничего не добьешься.
Кровь бросилась в лицо Сьюзен, и ее охватил ужас, что сейчас она при всех разрыдается.
Ты слишком чувствительная, продолжал шофер, не сводя с нее холодных серых глаз. Наверняка пустила слезу из-за парня. Брось! Так ничего не добьешься.
Не лезьте, пожалуйста, куда не просят! внезапно вспылила она и отвернулась от него.
Уже лучше, одобрил он. Значит, характер у тебя все-таки есть. Только не рассказывай мне про свою беду. Не хочу слушать.
Прекратите этот разговор! Пожалуйста, сердито добавила она, забыв про слезы и жалость к себе.
Мне нужна твоя помощь, заявил он, в одном важном деле.
Она снова повернулась к нему лицом, гневно сверкнув глазами.
Я не знаю, за кого вы меня принимаете
Он нетерпеливо дернул головой.
Дай сказать. Ты мне подходишь. Я знаю вашу женскую породу. Ты девчонка что надо. Просто тебя вышибли из седла. Ничего, переживешь.
Она схватила сумочку.
Я ухожу! С незнакомыми мужчинами я не разговариваю.
Кто добыл тебе кофе? напомнил он, глядя ей в глаза. Ты не хочешь отплатить услугой за услугу?
Его глаза впились в нее так, что она нутром почувствовала всю силу его волии разом обмякла.
Я не понимаю, о чем речь.
А ты помолчи, я объясню. В дальнем левом углу сидит мужик в черной рубашке с белым галстуком. Он еще там?
Она украдкой оглянулась.
За столиком в дальнем углу сидел мужчина. Действительночерная рубашка с белым галстуком. Черная ковбойская шляпа сдвинута на затылок. Ей почудилось отдаленное сходство с Хамфри Богартом. Мужчина равнодушно смотрел в ее сторону, но не на нее, а как бы в пространство.
Да, ответила она, заинтригованная, что все это значит.
Шофер плотно сжал губы и после недолгой паузы признался:
Он следит за мной. На всякий случай запомни: когда ведешь слежку, одевайся скромнее. Я еще полчаса назад приметил этот галстук. Ходит за мной хвостом.
При чем тут я? удивилась Сьюзен, недоумевая, к чему он клонит.
Она допила кофе и раскрыла сумочку.
Пока ни при чем, но это поправимо. Тебя вышибли из седла. Хочешь поскорее встать на ногипомоги мне. Нужно выяснить, кто этот тип. Можешь проследить за ним?
От изумления она потеряла дар речи.
Это тебя встряхнет, невозмутимо продолжал шофер. Такую, как ты, никто не заподозрит. Я хорошо заплачу. Он достал из кармана и придвинул к ней тонкую пачку банкнот. Десять фунтов. Работа непыльная.