Чьим сыном? простонал князь. С ним происходило что-то странное. Капли текли по шее. Кровь? Чья?.. Ладонь осталась чистой.
Но если он помрет, голос жены барона отвратительно вонзался в уши, что будет с дочей?
Не знаю. Да, может, правда, что надо его убить?
А если нет?
Он не умрет, это сказала сестрица, ее гортанный детский голос. Я дам ему кровь.
Стой, дурная.
Отстань.
Теплые пальцыон чувствовал их теплотолкнули его в щеку, коснулись губ: шершавая ладошка, запястье кровь, много крови. Но первый же глоток отозвался судорогой во всем теле.
Что, дед? голос исполнен дрожи, будто дунули в пустой кувшин. Худо? Ничего, потерпи.
Все трое засмеялись.
Да ладно ли?..
Ничего. Он больше не мулло.
Князь снова оскалил зубы, пытаясь напряжением мышц унять судорогивполне безуспешно.
Он никогда не предавал значения их суевериям. Просвещенный дворянин XIX столетия (а князь был превосходно знаком и с французской наукой, и с немецкой философиейдолгими зимними ночами у него только и было занятий, что чтение) может ли всерьез принимать предания темного дикого племени, которое поклоняется луне, наковальне, детородному члену и дурацкому многоглавому котопсу?! Как у холопов князя, как у любого народа, были и у цыган предания о кровососущих мертвецах, что получаются, само собой, из неправильно похороненных покойников. Как и у любого народа, на сотни глупых выдумок приходилось горстка бесспорных истин, каковые барон только что вкратце изложил князю. Не упомянул лишь одну маленькую подробность, которой не было в преданиях других народов.
Вампир-мулло из цыганских сказок, ложась с женщиной, мог сделать ее матерью. Дети, происшедшие от этого союза, имели власть истреблять вампиров.
Князь Георгие всегда относил это к глупым выдумкам. Он не полагал это возможным, потому что этого быть не могло. Положим, время от времени его и впрямь интересовали сами женщины, а не только их кровь. Бывало такое, он знал, и с другими. Однако женщины вампиров никогда не становились матерями, они становились покойницами или вампирами же. Неужели та девчонка Но, правду сказать, он толком не помнил, что произошло семьдесят лет назад между ним и девочкой в ожерелье из сушеных ягод. Только ли вскрытие жил, беседы и снова упоение горячей кровью или же упоение другого рода?
Судороги стали слабее, зато чаще. Словно удары. Как будто билось что-то запертое у него в груди Как будто?!
Он сел, тряхнул головой. Провел ладонью по лбу, освобождая лицо от волос, пропитанных потом. В глазах теперь было ясно, как если бы здесь горело шесть свечей вместо одной. Он оглядел всех троих, задержал взгляд на девице, перетянувшей лоскутком порезанное запястье, но так и не прикрывшей соски. Попытался засмеятьсяи подавился воздухом.
Воздух резал легкие, ударял в голову. Едкий чад от жаровни, запахи пота, распущенных волос, чеснока
Чесночка в каком-то теплом вареве!
Умираю Старшая цыганка так и подалась вперед. Умираю с голоду. Мерав тэ хав щавале щейорра!
В шатре воцарилась полная тишина. Должно быть, бабка не объяснила внукам, как именно «перестанет быть» поверженный вампир. Может, она сама этого не знала. А теперь не все ли равно?
Что у вас в том горшке?
Над горшком поднимался парок. Он вздернул рукава до локтей, сильнее порвав манжеты. Цыгане почтительно наблюдали, как вампир поедает вареную баранину, круто посоленную, с целыми зубцами чеснока. Будто триста лет не ел.
Холопы князя были в смятении. Его светлость вернулись за три часа до рассвета, сразу заперлись в кабинете и через некоторое время уехали, вместо того чтобы отойти на покой, чего ни разу не случалось и на памяти старейших слуг. Уехал князь на кровном жеребце, другого жеребца и двух кобыл конюхам было велено отогнать в табор. Более ни князя, ни лошадей никто не видел. К великому разочарованию наследникаправнучатого племянника князя Георгиеиз замка исчезло все золото. Спасибо, хоть ценные бумаги остались на месте.
Пришельца барон именовал «братом», и то сказать, «дед» звучало бы чудно: светлоглазый «гаже» (нецыган) казался его однолетком. Бывший князь быстро усвоил обычаи табора. Хоть и «гаже», ни в чем не был хуже ромов. Говорили, что он на дух не выносил поножовщины и не любил даже, когда при нем резали кур. Впрочем, когда кто-либо смотрел не как следует на его жену (не сестру барона, другую девку, но тоже красавицуиз королев королеву), бывал страшен, хоть и без ножа в руке. А маленькую дочку барона любил без памяти до самой своей смерти. Учил ее, говорили, изъясняться по-господски.
А много говорили о нем оттого, что он играл на скрипке. Хорошо ли играл? Да что толку рассказывать!..
Так играл, как будто жизньпустое и смертьпустое.
2003
Примечания
1
Ав орде, на дикх. Поди сюда, не смотри (на одном из диалектов, принятых среди восточноевропейских цыган-кэлдэраров).
2
Мерав тэ хав щавале щейорра! Ужасно хочу есть друзья дочки!