Послушай, Элли, начал я, тебе не кажется, что мне надо бы познакомиться с кем-нибудь из твоей семьи? Или ты считаешь, что лучше не надо?
Я не хочу, чтобы ты с ними знакомился.
Я понимаю, что не очень-то
Да я совсем не то имела в виду, нисколечко не то! Просто они устроят скандал, а я не выношу скандалов.
А я иногда чувствую, что наши отношения превращаются в какую-то тайную связь. Я начинаю выступать в довольно неприглядном свете, ты не находишь?
Я уже достаточно взрослая, чтобы иметь собственных друзей, заявила Элли. Мне почти уже двадцать один год. И когда мне исполнится двадцать один год, никто не сможет меня остановить. Но сейчас, понимаешь Ну, я же говорю, будет ужасный скандал и меня отправят куда-нибудь подальше, чтобы я не смогла с тобою встречаться. Будет О, послушай, ну пожалуйста, пожалуйста, давай оставим все так, как есть сейчас!
Мне все годится, что годится тебе. Мне только не хотелось бы ничего делать тайком.
Мы ничего не делаем тайком. Просто у меня есть друг, с которым можно разговаривать, говорить ему разные разности. Кто-то, с кем можно Она вдруг улыбнулась. Можно вместе фантазировать. Ты даже не представляешь, как это замечательно.
Да, этого у нас хваталофантазий, хочу я сказать. Наши встречи все чаще и чаще принимали такой оборот. Иногда начинал я. Более часто это бывала Элли; она говорила:
Давай предположим, что мы купили Землю цыгана и теперь строим там дом.
Я много рассказывал ей о Сантониксе и о домах, какие он строил. Старался описывать ей, какими были эти дома и как Сантоникс размышлял о разных вещах. Не думаю, что такие описания мне так уж хорошо удавалисья не очень умею красиво что-то описывать. У Элли, без сомнения, сложилось собственное представление об этом доменашем доме. Мы не говорили о «нашем доме», но думали о нем именно так.
Итак, мне предстояло не видеться с Элли более недели. Я снял со счета все свои сбережения (их было не больно много) и купил для Элли колечко с трилистником из какого-то зеленого ирландского болотного камня. Сделал ей подарок ко дню рождения. Оно ей очень понравилось, и Элли выглядела совершенно счастливой.
Прелестное, сказала она.
Элли носила мало драгоценностей, но, когда она их надевала, я не сомневался, что это настоящие алмазы, изумруды и тому подобные штуки. Но ей понравилось мое ирландское колечко.
Это будет мой самый лучший подарок на день рождения. Он уже нравится мне больше всех, заявила она.
После этого я получил от нее второпях написанную записку. Элли собиралась уехать за границу со своей семьей, на юг Франции, сразу после дня рождения.
«Но не беспокойся, писала она. Через две-три недели мы вернемся, на этот разпо пути в Америку. И все равно, так или иначе, мы с тобой снова увидимся. У меня есть что-то совсем особенное, о чем мне надо с тобой поговорить».
Я беспокоился и чувствовал себя не в своей тарелке, не видя Элли и зная, что она уехала за границу, во Францию. К тому же у меня были кое-какие новости о недвижимости на Земле цыгана. Очевидно, поместье все же было продано по частному соглашению, но информация о том, кто его приобрел, была очень скудна. В качестве покупателей называли какую-то лондонскую адвокатскую фирму. Я пытался получить дополнительные сведения, но у меня ничего не вышло. Фирма, о которой шла речь, оказалась весьма уклончивой в ответах. Я, естественно, не пытался подойти к ее руководству, просто подружился с одним из клерков, так что смог получить лишь немного довольно расплывчатой информации. Поместье было куплено для очень богатого клиента, который предполагал сохранять его как выгодное помещение денег, поскольку эта земля станет гораздо дороже, когда данный округ будет более развит.
Очень трудно добиться нужных сведений, если имеешь дело с высококлассными фирмами. Вседó смерти секретно, будто они Эм-Ай-5 или что-то в этом роде! Все и каждый действуют от имени кого-то, кто не должен быть назван, о ком нельзя даже говорить! Вступление во владениетоже мне «тайна»!
Меня охватило ужасное беспокойство. Я перестал размышлять обо всем этом и отправился повидаться с матерью.
Я очень долго не приезжал ее повидать.
Глава 6
Моя мать жила все на той же улице, где прожила последние двадцать лет, на улице, где стоят однообразные, скучные, вполне респектабельные дома, не обладающие ни красотой, ни значительностью. Переднее крыльцо было тщательно побелено и выглядело совершенно как всегда. Дом значился под номером 46. Я нажал кнопку звонка. Мать открыла мне дверь и осталась стоять в дверях, глядя на меня. Она тоже выглядела совершенно как всегда. Высокая, угловатая, прямая, волосы с проседью разделены посередине прямым пробором, рот с тонкими губами жестко сжат, глаза глядят на мир с вечной подозрительностью. Во всем обликежелезная твердость. Однако в том, что касалось меня, в нейгде-то глубококрылась некоторая мягкость. Мать никогда ее не выказывала, если только могла, но я обнаружил, что в ней эта мягкость есть. Она не переставала желать, чтобы я изменился, но ее желания никогда не могли воплотиться в жизнь. Выхода не было: между нами установился вечный пат.
О! сказала мать. Так это ты.
Да, ответил я. Это я.
Она чуть посторонилась, давая мне пройти, и я вошел в дом и направился в кухню. Мать последовала за мной и остановилась, не спуская с меня глаз.
Много времени прошло, проговорила она. Что ты делал?
То да сё, сказал я.
А-а, протянула моя матушка. Как всегда, значит?
Как всегда, согласился я.
И сколько же мест ты сменил после того, как я видела тебя в последний раз?
Я на минуту задумался. Потом ответил:
Пять.
Когда же ты повзрослеешь?
Я уже совсем взрослый. Я сам выбрал свой путь, свой образ жизни. А как все шло тут, у тебя? спросил я.
Тоже как всегда, сказала мама.
В полном здравии и всё такое?
У меня не хватает времени на то, чтобы болеть, отмахнулась она. Потом резко спросила:Ты для чего пришел?
А я что, прихожу обязательно для чего-то?
Обычно так оно и бывает.
Никак не пойму, сказал я, почему ты так неодобрительно относишься к тому, что мне хочется посмотреть мир.
Водя шикарные автомобили по всему европейскому континенту! К этому сводится твое представление о том, как можно посмотреть мир?
Разумеется.
Вряд ли тебе удастся добиться успеха на этом пути. Во всяком случае, если станешь бросать работу, предупреждая об этом в тот же день, и объявлять себя больным, покинув клиентов в каком-то варварском городишке.
А как ты-то об этом узнала?
Мне позвонили из твоей фирмы. Спрашивали, не знаю ли я твоего адреса.
Зачем я им понадобился?
Думаю, они хотели тебя снова взять на работу, сказала мама. Только не представляю почему.
Потому что я хороший водитель и нравлюсь клиентам. В любом случае я же не мог ничего поделать, раз заболел, верно?
Ну, не знаю, отвечала моя матушка.
Она явно считала, что я мог что-то поделать.
Почему же ты не явился к ним, когда вернулся в Англию?
У меня нашлись дела поважнее.
Брови ее взлетели вверх.
Много нового в голову взбрело? Новые дикие идеи на ум полезли? Какие работы ты с тех пор выполнял?
На автозаправке. Механиком в гараже. Временным клерком. Посудомоем в низкопробном ночном клубе.
То есть уже под горку катишься, заключила моя матушка с мрачным удовлетворением.
Вовсе нет, возразил я. Это всёчасть плана. Моего собственного плана.
Она вздохнула:
Что ты будешьчай или кофе? Есть и то и другое.
Не подумав, я ляпнул «кофе»мол, я уже перерос привычку к чаепитию.
Мы сидели за столом, перед нами стояли чашки, а мама вынула из противня домашний кекс и отрезала нам обоим по ломтику.
Ты изменился, вдруг сказала она.
Я? Как это?
Не знаю. Но ты изменился. Что случилось?
Ничего не случилось. Что могло случиться?
Ты какой-то возбужденный.
Я собираюсь ограбить банк, сказал я.
Она была не настроена воспринимать шутки и заметила только:
Нет, этого я не боюсьэто не твое.
Почему нет? Кажется, в наши дни это довольно легкий способ быстро разбогатеть.
Это потребовало бы слишком много труда, рассуждала мать. Тщательного планирования. Больше работы ума, чем тебе обычно нравится делать. И недостаточно безопасно.
Ты решила, что все про меня знаешь, упрекнул я ее.
Нет, не решила. На самом деле я ничего о тебе не знаю, потому что мы с тобой такие разные, как мел и сыр. Но я знаю, когда ты что-то задумываешь. А теперь ты что-то задумал. Что это, Микки? Может, это девушка?
С чего ты взяла, что этодевушка?
Я всегда знала, что наступит день и это обязательно случится.
Что ты имеешь в виду, говоря, что наступит день? У меня была уже целая куча девушек.
Это было не то, о чем я говорю. Это было просто так, как бывает у молодых людейот нечего делать. Ты просто опыта набирался с девчонками, ничего серьезного у тебя не былодо сих пор.
А ты считаешь, теперь у меня это серьезно?
Так это девушка, Микки?
Я не смог выдержать ее взгляд. Отвел глаза.
Вроде бы.
Что это за девушка?
Мне подходит, сказал я.
Ты собираешься привести ее сюда, ко мне?
Нет.
Вот так, да?
Нет, не так. Не хотел бы оскорбить твои чувства, но
Ты моих чувств не оскорбляешь. Ты не хочешь, чтобы я ее увидела, потому что я могу вдруг сказать: «Не делай этого». Разве не так?
Я никакого внимания не обратил бы. Если б ты так сказала.
Может, и нет. Только это тебя все равно где-то внутри поколебало бы. Потому что ты берешь на заметку то, что я говорю, и думаешь над этим. Есть какие-то вещи, которые я про тебя угадываю, и может так случиться, что угадываю правильно, а ты это понимаешь. Яединственный человек на свете, кто способен поколебать твою уверенность в себе. Что, эта девушканегодяйка, которая как-то сумела взять над тобою власть?
Негодяйка?! я засмеялся. Ты бы ее видела!.. Ну, ты меня насмешила!
А что тебе от меня нужно? Тебе ведь что-то нужнокак всегда.
Мне нужно немного денег.
У меня ты их не получишь. Зачем они тебе? На эту девицу потратить?
Нет. Хочу купить себе первоклассный костюм, чтобы в нем жениться.
Ты собираешься на ней жениться?
Если она согласится.
Это ее потрясло.
Если б ты хоть что-то мне сказал! произнесла она. Это тебя сильно затронуло, я вижу. Вот этого я всегда и боялась! Что ты выберешь себе неподходящую девушку.
Неподходящую девушку! Да будь я проклят! заорал я. Я разозлился.
И я ушел из ее дома, хлопнув дверью.
Глава 7
Когда я вернулся домой, меня там ждала телеграммаона была отправлена из Антиба:
«ВСТРЕЧАЙ МЕНЯ ЗАВТРА 4.30 ОБЫЧНОМ МЕСТЕ»
Элли изменилась. Я сразу же это увидел. Мы, как всегда, встретились в Риджентс-парке и поначалу были какими-то чуть-чуть странными и неловкими друг с другом. У меня было кое-что такое, что я собирался сказать ей, и я был в сильном волнениикак это выразить. Полагаю, любой мужчина бывает в таком состоянии, когда готовится сделать предложение руки и сердца.
И Элли тоже была какая-то странная из-за чего-то. Наверное, она придумывала самый милый и добрый способ, как сказать мне «НЕТ». Только я почему-то не думал, что она так скажет. Вся моя вера в жизнь основывалась на том факте, что Элли меня любит. Но теперь в ней виделась какая-то новая независимость, новая уверенность в себе, и я вряд ли мог объяснить это тем, что она просто стала на год старше. Еще один день рождения не может вызвать такую перемену в молодой девушке. Она со своим семейством побывала на юге Франции и немножко рассказала мне об этом. Потом, довольно неловко, сказала:
Я Я видела там тот домдом, про который ты мне рассказывал. Который тот твой друг-архитектор построил.
Какдом Сантоникса?
Да. Мы один раз съездили туда на ланч.
Как же вам удалось это сделать? Твоя мачеха знает человека, который в нем живет?
Дмитрия Константина? Ну, не то чтобы знает. Но она познакомилась с ним и ну Грета все это для нас устроила, и не приходится удивляться, что мы взяли и поехали туда.
Опять эта Грета! произнес я, позволив обычному раздражению прозвучать в моем голосе.
Я же тебе говорилаГрета прекрасно умеет все такое устраивать.
Ну хорошо, хорошо. Итак, она устроила, чтобы ты вместе с мачехой
И дядей Фрэнком, добавила Элли.
Совсем по-семейному, произнес я. Надеюсь, и Грета тоже?
Ну, нет, Грета не поехала, потому что Элли колебалась. Корамоя мачеха, она не совсем так к Грете относится.
Гретане член семьи, она бедная родственница, так? догадался я. Эта девушка фактически au pair. Грете это должно быть временами неприятно.
Она не au pair. Она для меня вроде компаньонки.
О! Дуэнья, чичероне, шапероне, гувернантка! Много хороших названий.
Ох, будь добр, помолчи, сказала Элли. Я же хочу тебе рассказать. Я теперь понимаю, что ты имел в виду, когда говорил о твоем друге Сантониксе. Это совершенно замечательный дом. Он он совсем непохожий! И я вижу теперь, что, если б он построил дом для нас, это был бы чудесный дом.
Элли произнесла эти слова, как бы совершенно не сознавая этого. Для нас, сказала она. Она отправилась на Ривьеру и заставила Грету устроить так, чтобы можно было увидеть дом, который я описывал ей, потому что ей хотелось более ясно представить себе дом, который, в нашем воображаемом мире, мы построили бы для себя, дом, который построил бы для нас Сантоникс.
Я рад, что ты так к этому относишься, сказал я.
А Элли спросила:
Ну а ты? Чем ты занимался?
Только своей скучной работой, ответил я. Еще побывал на скачках и поставил кое-какие деньги на аутсайдера. Ставкатридцать к одному. Всё поставил, до последнего пенни. И аутсайдер выиграл, да как! Кто сказал, что мне не светит удача?!
Я рада, что ты выиграл, сказала Элли.
Однако сказала она это без особого энтузиазма; ведь поставить всё, что у тебя есть на этом свете, на аутсайдера и выиграть с этим аутсайдером в ее мире ничего не значит. Совсем не так, как в моем.
А еще я пошел и повидался с матерью.
Ты практически никогда не говорил о своей матери.
А зачем?
Разве ты ее не любишь?
Я задумался.
Не знаю. Порой думаю, чтонет. В конце концов, ведь, взрослея, человек перерастает своих родителей. Матерей и отцов.
Думаю, ты ее любишь, возразила Элли. Иначе ты не говорил бы так неуверенно, что нет.
Я ее побаиваюсь, признался я. Она слишком хорошо меня знает. То есть знает мои самые худшие стороны.
Ну кто-то же должен, утешила Элли.
Что ты этим хочешь сказать?
Кто-то из великих писателей сказал, что ни один человек не бывает героем в глазах своего слуги. Наверное, надо бы, чтоб у каждого был свой слуга. Иначе будет очень тяжко постоянно поддерживать в людях хорошее мнение о себе.
Ну, Элли, у тебя и идеи! воскликнул я и взял ее руку в свои. Ты все обо мне знаешь?
Думаю, да, ответила она, сказав это очень спокойно и просто.
Я никогда тебе много про себя не говорил.
Ты имеешь в виду, что вообще ничего не говорил. Ты всегда захлопывался, словно раковина. Но это другое. Я очень хорошо знаю, какой тыты сам.
Не уверен, так ли это, произнес я и продолжил:Сказанное вслух, это прозвучит довольно глупо, но Я люблю тебя, Элли. Кажется, говорить об этом поздновато, верно? То есть я хотел сказатьты ведь давно это знаешь, практически с самого начала, ведь так?
Да, ответила Элли. И ты ведь это про меня тоже знал давно, разве нет?
Проблема в том, сказал я, что нам теперь с этим делать? Все будет не так просто, Элли. Ты хорошо знаешь, кто я такой, чем занимался, какую жизнь вел. Я пошел повидать мать и снова видел ту узкую, мрачную, респектабельную улочку, на которой она живет. Этот мир не похож на твой, Элли. Не знаю, сможем ли мы когда-нибудь заставить их встретиться друг с другом.
Ты мог бы отвести меня познакомиться с твоей матерью.