Валяй.
Вы должны поговорить со мной, сэр, чтобы я все записал. Аккуратно и правильно. Именно те слова, которые вы произнесете. И вы знаете, кто я и где меня найти, если я что-то навру.
Значит, я поступлю так, как хочешь ты, а ты поступишь так, как хочешь сам? Ты это пытаешься сказать?
Я лишь пытаюсь сказать, сэр, что, пока правда надевает башмаки, ложь успевает весь мир обежать.
Ха! Сам только что придумал?
Нет, сэр. Но вы знаете, что это именно так.
Ваймс задумался, попыхивая сигарой.
А ты покажешь мне свою писанину?
Конечно. Вы получите один из первых экземпляров листка, свежеотпечатанный.
Я имел в виду: до того, как твои записи будут отпечатаны. И ты меня прекрасно понял.
Честно говоря, не думаю, что я обязан это делать, сэр.
Якомандующий Городской Стражей, юноша.
Да, сэр. А янет. По-моему, это многое объясняет, но, если нужно, я могу придумать и другие причины.
Ваймс смотрел на него слишком долго. Потом уже несколько другим тоном произнес:
Сегодня в семь часов утра встревоженные лаем Ваффлза, пса его сиятельства, три уборщицы из числа обслуживающего персонала, весьма почтенные дамы, поспешили к покоям патриция, возле которых встретили лорда Витинари. Он сказал Тут Ваймс был вынужден свериться со своим блокнотом. «Я убил его, я убил его, мне очень жаль». На полу уборщицы увидели нечто очень напоминающее труп. Лорд Витинари сжимал в руке нож. Дамы кинулись вниз, чтобы позвать кого-нибудь на помощь, а когда вернулись, его сиятельства уже нигде не было. Тело принадлежало личному секретарю патриция Руфусу Стукпостуку. Ему был нанесен удар колющим оружием, и секретарь находится в тяжелом состоянии. В результате поспешно проведенного обыска дворца лорд Витинари обнаружился в конюшне лежащим на полу без чувств. Лошадь его была оседлана. В седельных сумках лежало семьдесят тысяч долларов. Капитан, это просто глупо.
Я знаю, сэр, кивнул Моркоу. Но таковы факты, сэр.
Но это неправильные факты! Это глупые факты!
Знаю, сэр. Чтобы его сиятельство кого-то убил? Это уму непостижимо!
Ты совсем идиот? прорычал Ваймс. Чтобы он сказал: «Мне очень жаль» вот что уму непостижимо!
Ваймс повернулся и уставился на Вильяма свирепым взглядом, словно удивляясь, что он до сих пор здесь.
Ну, что еще? осведомился он.
А почему его сиятельство находился без чувств, сэр?
Ваймс пожал плечами.
Похоже, он пытался сесть на лошадь. У него нога покалечена. Может, патриций поскользнулся Поверить не могу, что говорю это! Так или иначе, с тебя хватит, понятно?
Я хотел бы запечатлеть вас на иконографии, сэр, не сдавался Вильям.
Зачем?
Это убедит горожан в том, что вы лично занимаетесь расследованием этого дела, командор, быстро сориентировался Вильям. Мой иконографист уже здесь. Отто!
О боги, это ведь чертов вам вырвалось у Ваймса, но он вовремя прикусил язык.
Он черноленточник, сэр, прошептал Моркоу.
Ваймс закатил глаза.
Гутен морген, поздоровался Отто. Прошу не шевелиться, йа, йа, это есть замечательное равновесие света и тени.
Он пинком расставил ножки треноги, прильнул к иконографу и поднял вверх клетку с саламандрой.
Смотреть сюда, битте!
БУМ.
Вот дерь-мооо!..
На пол просыпался прах. Следом по спирали спикировала черная ленточка.
Наступила напряженная тишина.
Какого черта только что произошло? некоторое время спустя спросил Ваймс.
Думаю, вспышка получилась слишком яркой, объяснил Вильям.
Он протянул дрожащую руку и поднял с небольшой конусной кучки праха, которая некогда была Отто Шриком, маленькую картонную карточку.
«НЕ ВОЛНОВАТЬСЯ! прочел он. С бывшим владельцем этой карточки происходийт небольшой инцидент. Вы добывайт каплю крови любого вида, мусорный совок и веник».
Что ж, сказал Ваймс. Кухни вон там. Разберись со своим иконографистом, да побыстрее. Только не хватало, чтобы мои люди разнесли его по всему дворцу.
Последний вопрос, сэр. Может, нам стоит отпечатать какое-нибудь воззвание? Ну, чтобы люди, заметившие что-либо подозрительное, немедленно сообщали об этом Страже?
Что? В этом городе? Да все мои стражники не справятся с очередью, которая к нам выстроится! Просто думай, что пишешь, вот и все.
Стражники зашагали прочь. Моркоу, проходя мимо Вильяма, вымученно улыбнулся.
Проводив Стражу взглядом, Вильям собрал Отто двумя вырванными из блокнота страницами и аккуратно поместил прах в сумку, которую Отто обычно использовал для переноски своей аппаратуры.
А потом до него вдруг дошло, что онединственный человек (Отто не в счет), получивший официальное разрешение командора Ваймса находиться во дворце, если, конечно, слова «кухни вон там» можно было трактовать как разрешение. Однако Вильям умел обращаться со словами. И говорил только правду. Тут, впрочем, следует учитывать: правдивость и честностьне всегда одно и то же.
Взяв сумку, он отыскал черную лестницу, а потом и кухню, из которой доносился шум голосов.
Слуги суетливо сновали по кухне с видом людей, которым совершенно нечего делать, но которым за это платят. Вильям бочком приблизился к рыдающей в грязный носовой платок горничной.
Прошу прощение, госпожа, сказал он, не могла бы ты одолжить мне капельку своей крови М-да, наверное, момент и в самом деле неподходящий, задумчиво добавил он, когда служанка с криками бросилась прочь.
Эй, что ты там сказал нашей Рене? осведомился коренастый мужчина, поставив на стол поднос с горячими булочками.
Ты пекарь? в ответ спросил Вильям. Мужчина многозначительно посмотрел на него.
А что, похож?
Если б был похож, я б не спрашивал, парировал Вильям.
На сей раз взгляд был не менее многозначительным, но уже с примесью уважения.
Я задал вопрос, упорствовал Вильям.
Так получилось, что я мясник, сказал мужчина. А ты молодец, наблюдательный. Пекарь заболел. Ты кто такой, чтобы задавать тут вопросы?
Меня прислал сюда командор Ваймс. Вильям поразился, с какой легкостью правда превратилась в почти ложь. Главноеправильно расставить слова. Он открыл свой блокнот. Я из «Правды». А ты
Что? Из этого листка? изумился мясник.
Именно. Так ты
Ха! Знаешь, насчет зимы ты полную хрень спорол. Самая холодная зима была в год Муравья. Нужно было меня спросить, уж я б тебе рассказал
А ты
«Сидни Клэнси и Сын», тридцать девять лет, Большая Мясницкая, одиннадцать. Поставщики Кошачье-Собачьих Деликатесов Ко Двору А почему ты ничего не записываешь?
Лорд Витинари питается кормом для животных?
Насколько я знаю, он почти ничем не питается. Нет, я поставщик его пса. Мы на Большой Мясницкой улице, одиннадцать, продаем только самое лучшее, открыты с шести часов утра до
А, его пса Понятно, кивнул Вильям. Э-э
Он глянул на снующих по кухне людей. Возможно, некоторые из них могли сообщить нечто важное, а он тратит время на болтовню с поставщиком собачьего питания. И все же
Ты не мог бы предоставить мне небольшой образец своих деликатесов? спросил он.
Собираешься поместить их в свой листок?
Да. В некотором роде. До определенной степени.
Вильям отыскал укромный уголок подальше от посторонних глаз и осторожно выжал из мяса каплю крови.
Кровь упала на горку серого пепла, прах фонтаном взметнулся вверх, превратился в облако разноцветных крупинок, а потомв Отто Шрика.
Ну, как получайтся картинка? спросил он. О
Кажется, ты и сам можешь нарисовать картину происшедшего, сказал Вильям. Э Твой рукав
Рукав принадлежащей вампиру куртки ныне украшал довольно унылый узор в сине-красных тонах. Таких же цвета и текстуры были ковровые дорожки, устилавшие лестницы дворца.
Полагайт, ковер примешивайтся, пояснил Отто. Волнения не нужны. Частый случай. Он понюхал рукав. Первосортный бифштекс? Данке!
Это был собачий корм, ответил Вильям Правдивый.
Собачий прокорм?
Да. А сейчас хватай свои вещи и иди за мной.
Собачий прокорм?
Ты ж сам сказал, что это был первосортный бифштекс. Лорд Витинари очень любил своего пса. Слушай, давай обойдемся без выражения недовольства. Раз такое случается часто, носил бы с собой аварийный запас крови в бутылочке! В противном случае люди будут использовать то, что под рукой!
Йа, конечно, большое данке, пробормотал вампир и послушно пошел за Вильямом. Собачий прокорм, собачий прокорм, о майн готт А куда мы шагайт?
В Продолговатый кабинет. Осмотреть место происшествия, откликнулся Вильям. Надеюсь, его охраняет кто-нибудь не слишком умный.
Нам грозийт много-много неприятности.
Почему? спросил Вильям.
Ему в голову пришла похожая мысль, но почему? Дворецсобственность города. Ну, более или менее. Стража, скорее всего, не придет в восторг от того, что по дворцу шляются посторонние, но Вильям буквально нутром чуял: нельзя управлять городом, исходя из того, что нравится или не нравится Страже. Если уж на то пошло, Стража предпочла бы, чтобы все сидели по домам, положив руки на столы и не совершая резких движений.
Дверь в Продолговатый кабинет была открыта. Охранял ее капрал Шноббс. Он бдительно привалился к стене и, направив пронзительно-ленивый взгляд в противоположную стену, тайком смолил самокрутку.
Ага, ты-то мне и нужен! О лучшем и мечтать было нельзя! воскликнул Вильям.
Это было чистой правдой. Он даже мечтать не мог, что здесь окажется именно Шнобби.
Самокрутка, как по волшебству, исчезла.
Кто нужен? Я? пропищал Шнобби, из ушей которого начал куриться дымок.
Именно. Я разговаривал с командором Ваймсом, а сейчас хотел бы осмотреть комнату, в которой было совершено преступление.
Вильям возлагал большие надежды на эту фразу. Она как будто содержала слова «и он позволил мне», хотя на самом деле этих слов в ней не было.
Капрал Шноббс принялся было озираться по сторонам, но потом вдруг увидел блокнот. И Отто. Самокрутка снова появилась у него в уголке рта.
А, так вы из того новостного листка?
Точно, подтвердил Вильям. Мы подумали, что жителям города будет интересно узнать о тех энергичных действиях, которые предпринимает наша доблестная Стража.
Тощая грудь капрала Шноббса заметно увеличилась в объеме.
Капрал Шноббс, господин, доложил он. Около тридцати четырех лет от роду, с младых ногтей в мундире!
Вильям вдруг осознал, что неплохо бы сделать вид, будто эту важную информацию надо непременно занести в блокнот.
Около тридцати четырех?
Мамаша была плоха в цифрах, господин. Мало внимания обращала на всякие детали, наша мамуля.
А Внимательно оглядев капрала, Вильям был вынужден признать, что тот действительно принадлежал к роду человеческому. Хотя бы потому, что обладал в общем и целом похожей формой тела, умел говорить и не был сплошь покрыт шерстью. С младых ногтей, значит?
Так точно, подтвердил капрал Шноббс. Ногти пообломались, но сердце по-прежнему жжет!
И наверное, капрал, ты первым появился на месте преступления?
Последним, господин.
И тебе поручили ответственное задание
Никого не впускать в эту дверь, господин, сказал капрал Шноббс, пытаясь читать записи Вильяма вверх ногами. «Шноббс» через «ш», а не через «с», господин. Поразительно, все так и норовят написать мое имя неправильно. Что он там возится со своим ящиком?
Собирается нарисовать картинку лучшего стражника Анк-Морпорка, пояснил Вильям, незаметно пробираясь к двери.
Да, тут он сказал неправду, но эта ложь была настолько очевидной, что, по мнению Вильяма, никак не могла считаться ложью. С таким же успехом можно было заявить, что небозеленое.
Ноги капрала Шноббса чуть не оторвались от пола под воздействием подъемной силы гордости.
А могу я получить экземпляр для мамули?
Улыбайтся, битте скомандовал Отто.
А я и улыбаюсь.
Тогда переставайт улыбаться, битте
Щелк. БУМ.
Аааргхааргхааргх
Вопящий вампир всегда привлекает к себе внимание, и Вильям, воспользовавшись моментом, нырнул в кабинет.
Рядом с дверью на полу был обведен мелом силуэт. Цветным мелом. Скорее всего, тут трудился капрал Шноббс, потому что только он мог пририсовать силуэту трубку и обрамить его цветочками и облачками.
В комнате сильно пахло мятой.
На полу валялся стул.
В углу Вильям увидел перевернутую корзину.
Из пола под наклоном торчала металлическая стрела зловещего вида, к которой был привязан ярлык Городской Стражи.
А еще Вильям увидел гнома. Он, вернее, она (тут же поправился Вильям, отметив плотную кожаную юбку и башмаки на более высоких, чем положено по уставу, каблуках) лежала на животе и что-то собирала с пола пинцетом. Судя по всему, осколки какой-то банки.
Гномиха подняла голову.
Новенький? А почему в гражданском?
Ну, я Э-э
Она подозрительно прищурилась.
Ты ведь не стражник! А господин Ваймс знает, что ты здесь?
Быть хронически честным все равно что участвовать в велосипедной гонке в кальсонах из наждачной бумаги. Но Вильям вцепился в неоспоримый факт.
Я только что разговаривал с ним. Однако сейчас он имел дело не с сержантом Детритом. И уж точно не с капралом Шноббсом.
И он сказал, что ты можешь сюда войти? осведомилась гномиха.
Ну, не совсем сказал
Гномиха быстро подошла к нему и распахнула дверь.
В таком случае убира
О йа, какой чудесноватый кадр! воскликнул Отто, стоявший сразу за порогом.
Щелк!
Вильям закрыл глаза.
БУМ.
Ооосвволочь
На этот раз Вильям успел поймать карточку, прежде чем она спланировала на пол.
Гномиха застыла с открытым ртом. Потом закрыла его и снова открыла для того, чтобы спросить:
Что это было, черт побери?
Полагаю, это можно назвать производственной травмой, объяснил Вильям. Минутку, кажется, у меня в кармане еще осталось немного собачьего корма. Честно говоря, думаю, должен быть более приемлемый способ
Он развернул грязный клочок бумаги, взял двумя пальцами кусочек мяса и бросил его на кучку праха.
Снова вверх ударил фонтан пепла, из которого, часто моргая, возник Отто.
Ну как? спросил он. Делайт еще одну попытку? Только использовайт обскурограф?
Он быстро сунул руку в сумку.
Убирайтесь отсюда немедленно! заорала гномиха.
О, пожалуйста Вильям быстро глянул на ее плечо. Капрал, он просто выполняет свою работу. Дадим ему еще один шанс. Он, в конце концов, черноленточник
За спиной у стражницы Отто уже доставал из банки безобразную, похожую на тритона тварь.
Хочешь, чтобы я арестовала вас обоих? На этом месте случилось преступление, а вы
Какое преступление? Поподробнее, пожалуйста! попросил Вильям, открывая блокнот.
Убирайтесь, оба
У! едва слышно выдохнул Отто. Сухопутный угорь, продукт тысячелетней эволюции в высокомагической среде, уже находился под напряжением. И поэтому выделил такое количество темноты, какого хватило бы на целую ночь. На мгновение кабинет превратился в сплошную черноту, пронизываемую редкими лиловыми и синими сполохами. И снова Вильям буквально почувствовал, как темнота мягко ударила в его тело. А потом вернулся светкругами разошелся по комнате, будто волны после падения камешка в озеро.
Капрал уставилась на Отто.
Это был темный свет, да?
А, ты тоже ист из Убервальд! радостно воскликнул Отто.
Да, и совсем не ожидала увидеть здесь это! Проваливайте!
Они поспешили прочь. Миновали ошеломленного капрала Шноббса, спустились по широкой лестнице и наконец вышли на заиндевевшие булыжники внутреннего дворика.
Отто, ты ничего не хочешь мне сказать? спросил Вильям. Мне показалось, она очень рассердилась, когда ты сделал вторую картинку.
Ну, это достаточно сложно объясняйт уклончиво ответил вампир.
Это не вредно?
О, никакого физического воздействия никто не фиксировайт
А психического? уточнил Вильям, который слишком много работал со словами, чтобы пропустить мимо ушей столь осторожное утверждение.
Йа думайт, сейчас не вовсе время
Ты прав, сейчас не время. Расскажешь в другой раз. Но прежде, чем снова использовать эту штуковину.