Подруга Жанны, высокая худая девушка с окрашенными в каштановый цвет волосами, внимательно взглянула на Игоря, будто оценивая его. Он выдержал ее цепкий взгляд. Поблагодарив Жанну за танец, он развернулся и пошел к своему столику.
Жанна! капризно протянула подруга. Нам пора уходить. Мы и так с тобой засиделись здесь. Все наши девчонки давно ушли, лишь мы с тобой толкаемся в этом ресторане.
Жанна понимающе взглянула на подругу. Встав из-за стола, они направились в гардероб. Увидев, что Жанна уходит, Игорь бросился вслед за ней. Он взял ее за руку, стараясь остановить. Но она осторожно высвободила ее и нежно поцеловала его в щеку.
Игорь, я очень буду ждать твоего звонка, прошептала она. До встречи.
Через минуту их машина скрылась в темноте улицы.
***
Встав рано, как уговорились еще накануне, ребята встретились на первом этаже гостиницы.
Цаплин, судя по виду, переживал не лучший свой день. Принятый накануне алкоголь отчетливо отпечатался на его круглом лице. Он сидел в кресле и жадно пил холодную минералку.
Расплатившись и сдав ключи, они вышли на улицу и направились к автостоянке, к машине Ловчева. Несмотря на сильный мороз, двигатель завелся сразу. Они постояли у автомобиля, давая ему прогреться, а затем поехали в сторону объездной дороги. Плутая по утренним, еще безлюдным московским улицам, Ловчеву удалось сравнительно быстро выехать за пределы города.
Ну, все. Сейчас только вперед, в Казань.
В шестидесяти километрах от Чебоксар их остановил сотрудник местного районного отдела ГАИ. Затормозив у обочины, Ловчев вышел из машины и направился к нему.
В чем дело, командир? спросил сотрудника Ловчев. Едем, правил не нарушаем, и вдруг вы тормозите нас.
Достав из бумажника документы, он передал их работнику ГАИ. Тот внимательно посмотрел на Вадима, сличая его внешность с фотографией на правах, и, убедившись в идентичности стоявшего перед ним человека с фото, положил водительское удостоверение в карман своей куртки. Все остальные документы он изучал так же внимательно и медленно.
Слушай, командир, нельзя ли быстрее, я уже замерз стоять на дороге, попросил его Ловчев.
Быстры лишь кошки, ответил работник милиции. Закон требует, чтобы я внимательно изучал предоставленные водителем документы. Давай, открывай капот, будем сверять номера двигателя с техпаспортом.
Вадим вернулся к машине, надел куртку и открыл капот. Процедура сверки длилась минут двадцать. Не найдя место крепления идентификационного номера, сотрудник ГАИ положил техпаспорт, в свой бездонный карман.
Командир, не томи, мне ехать нужно, вновь обратился к нему Ловчев.
Сержант! крикнул гаишник своему напарнику. Ты случайно не знаешь, где крепится номер двигателя на этой машине?
А черт его знает, где крепят номер эти буржуи, произнес тот, разбираясь с очередным водителем, машину которого он остановил буквально минуту назад.
Достав из кармана водительское удостоверение, гаишник уже в который раз громко прочитал фамилию Ловчева.
Значит, говоришь, автомобиль отца? переспросил он.
И получив утвердительный ответ, попросил предъявить доверенность на право управлять машиной. Вадим совершенно спокойно сказал:
Эта доверенность лежит у вас в кармане вместе с другими моими документами.
Серьезно? тот достал их из кармана.
Вадим быстро вытащил из кучи документов доверенность. Младший сержант, молча, прочитал ее текст и, ехидно улыбнувшись, потребовал у него страховой полис.
Зачем он вам? Неужели вы сомневаетесь, что я вписан туда?
Если спрашиваю, значит, надо, отрезал гаишник.
Вадим достал из-под козырька страховой полис.
Хорошо, Ловчев, хорошо, произнес тот загадочно. Скажи, а аптечка в машине имеется?
Разумеется, ответил Вадим.
Он открыл багажник и достал аптечку. Работник ГАИ, словно опытный фармацевт, стал перебирать медицинские препараты, выкладывая их на капот.
Так и есть! воскликнул он с нескрываемой радостью. У вас валидол просрочен. Срок годности истек, к сожалению, буквально вчера. Выходит, что ваш автомобиль не оборудован минимальным количеством необходимых медикаментов, предусмотренных Минздравом России. Так что с вас штраф, товарищ Ловчев! Если желаете, то можете заплатить его здесь, на месте, без составления протокола.
Командир, скажи, сколько я тебе должен, и мы быстро разъедемся в разные стороны, предложил Вадим.
Сержант на листочке бумаги написал несколько цифр. Вадим полез в карман и, достав деньги, передал их сотруднику ГАИ.
Ты не обижайся на меня, нас ведь двое, да и командиру взвода нужно отвалить.
Он вернул Вадиму документы и вполголоса, словно на дороге стояла толпа любопытных, сказал:
После нас будут еще два поста ГАИ. Если свернете по дороге на Марийку, там их нет, и можете ехать прямо до Казани. Иначе везде придется платить.
Вадим поблагодарил его за информацию и, сев в автомобиль, погнал в сторону Казани. Проехав километров сорок, он свернул с основной трассы и ушел в сторону Йошкар-Олы.
Ты куда это поехал? поинтересовался у него Прохоров.
Да, мент посоветовал. Говорит, что если ехать через Марийку, то постов ДПС там уже нет. Вот я и свернул, посмотрим, соврал ли он, ответил Ловчев, увеличивая скорость.
Сотрудник ГАИ оказался прав: на трассе до самой Казани ни одного поста они больше не увидели.
«Вот что делают деньги, думал Ловчев, въезжая в Казань. За эти засаленные бумажки даже менты продаются, как проститутки».
Вадим быстро развез своих друзей по домам и, поставив машину в гараж, направился в квартиру матери.
***
Через пять дней после их возвращения в Казань состоялись похороны Бондаренко на Арском кладбище. Народу было много, особенно молодых ребят спортивного телосложения. Путь от подъезда дома, где жил Бондаренко, до катафалка был усыпан красными гвоздиками.
Работники милиции, не скрывая камер, снимали похоронную процессию, стараясь документально запечатлеть всех активных участников молодежных группировок города.
Прохоров хорошо знал эту тактику милиции и поэтому не явился на вынос тела. Накануне он вместе с Цаплиным пришел на квартиру к родителям Бондаренко, чтобы попрощаться со своим товарищем. А вечером Игорь приехал в «Грот-бар», где встретился с Ловчевым.
Ну, как дела? поинтересовался он у Вадима. Теперь, наверное, жалеешь, что связался с нами? Если решишь свалить, обижаться не буду. Ты не клялся нам в верности и никаких обещаний не давал. Ты, Вадим, совершенно другой человек, не такой, как мы с Цаплиным, ты учишься в университете, у тебя есть буквально все: квартира, машина. Отец, с твоих слов, денежный мешок. Мы живем улицей, щемим киоски, продавцов. Жизнь у нас полна риска: сегодня ты завалишь кого-то, завтра завалят тебя. Ты думаешь, мы с Цаплиным качки и нас боятся другие ребята? Это неправда. Для улицы это не самое главное: чем больше человек, тем проще попасть в него из пистолета. На улице главное иметь силу в пальце, который нажимает на курок.
Ловчев старался не перебивать своего товарища и внимательно слушал его своеобразную проповедь. То, о чем сейчас говорил Прохоров, он уже давно хорошо знал.
Бывая у отца в коттедже, Вадим узнал, где отец хранит два пистолета, приобретенные по случаю в Ижевске. Часто, когда Вадим оставался один, он доставал их, разбирал и аккуратно смазывал оружейным маслом. Оружие не просто нравилось Вадиму, оно притягивало к себе как магнит.
Слушай, Прохор, что ты несешь пургу? Я с первой встречи догадался, кто вы с Цаплиным. Поэтому лечить меня не надо. Есть претензииговори, если нет, то пей свой сок или пиво.
Игорь не ожидал от Вадима такого прямого ответа и на какой-то миг растерялся. Придя в себя, он внимательно посмотрел на приятеля и признался:
Ты знаешь, Вадим, меня с сегодняшнего дня не интересуют уличные дела. Сейчас многие, с кем я когда-то бегал по улице и делил асфальт, стали другими людьми: кто-то ушел в бизнес, кто-то подался за бугор с большими деньгами. Только я продолжаю эту никому не нужную войну, не имея за душой ни копейки. Ты можешь мне не верить, но я говорю правду. Я еще в Москве, а вернее, там, в морге, понял, что живу не так, как хотел бы. Я хочу жить в окружении своих друзей и близких, а не хоронить их. Я отныне не боевик и убивать просто так никого не буду.
Он сделал большой глоток пива и замолчал. Вадим, словно в состоянии гипноза, сидел неподвижно, не спуская с Прохорова глаз. Он не верил в его минутную слабость, но и не считал, что Игорь устраивает ему очередную проверку. Так мог говорить только тот, кто решил окончательно порвать со своим прошлым.
Ну что, Вадим? спросил его Прохоров. Будешь и дальше играть в русскую рулетку?
Не дождавшись ответа, он продолжил:
Я мечтаю заняться своим делом, чтобы заработать большие деньги, даже, если надо, нарушая закон.
Прохор, ты хоть знаешь, сколько нужно заработать денег, чтобы купить, ну, например, такой бар? произнес Ловчев и посмотрел на раскрасневшееся лицо Прохорова, который обводил взглядом помещение бара. Много, Игорь, очень много, таких денег честно не заработаешь.
Главное, Вадим, задаться целью, а дальше посмотрим, куда кривая выведет. Вот ведь нашли ребята свою нишу в Москве. Уже отжали половину гостиницы «Севастополь». А я что с этого имею? Ничего! Хотя сделал для них немало.
Вадим, выдержав небольшую паузу и понимающе глядя на Прохорова, тихо сказал:
Игорь, чем бы ты ни занялся, я всегда буду рядом. Ты же знаешь, мне не нужны ни отцовские, ни твои деньги. Я вообще презираю их. И прихожу я сюда не потому, что тыПрохор, и тебя боятся многие ребята, а прихожу как к своему другу. Наверное, я дурак, но я с тобой до конца.
Раз так, ответил Прохоров, то я очень рад. Теперь у меня двое друзейты и Цаплин. Кстати, у меня есть дела в этом баре, не хочешь помочь их решить?
Он встал из-за стола и вместе с Ловчевым проследовал в кабинет администратора.
Слегка приоткрыв дверь, они увидели Лилю, которая, уткнувшись в бумаги, делала свой еженедельный отчет для руководства. Увидев вошедших Прохорова и его товарища, Лиля от неожиданности вздрогнула. Она испуганно посмотрела на них. Ручка, которой она писала, выпала из рук и покатилась по полу.
Ну что, Лиля? По-моему, ты забыла про наш уговор, придется напомнить о нем. Где деньги? с угрозой в голосе спросил Прохоров.
Ты знаешь, Игорек, залепетала она, у меня возникли семейные проблемы, и я вынуждена была все потратить.
У тебя еще не было проблем, Лиля, но они появятся прямо сейчас.
Зная, на что способен Прохоров, она метнулась к сумочке, лежавшей на полке, и, достав оттуда пачку денег, положила их на край стола.
Вот, забирай свои деньги, произнесла она. Ты, видно, можешь лишь с женщинами воевать, на большее тебя не хватает.
Пропустив, реплику мимо ушей, Игорь взял деньги.
Считать не буду. Это хорошо, что помнишь, сказал он. Если ты еще раз, коза, попытаешься меня обмануть, то я распорю твой детородный орган до рта. Надеюсь, ты меня поняла?
***
Они вышли на улицу. Недалеко от бара, на перекрестке улиц Чернышевского и Ленина, произошло ДТП с участием трех машин. Вокруг разбитых автомобилей собралась толпа зевак. В стороне от места аварии стояли несколько милицейских машин.
Ты что, Прохор, до сих пор такой возбужденный? спросил его Вадим.
Да никак не могу отойти от разговора, ответил он.
Я ее сегодня уже видел, до того как пришел в бар. Ты с ней осторожнее, ссученная она какая-то. Думаю, стучит на всех, кто трется в этом баре. Я ее раньше несколько раз встречал в милиции, когда приезжал туда вместе с отцом. Видно, не просто так она туда ныряла.
Все может быть, Вадим. Ведь сдала же она меня вам.
Она, как увидела сто долларов в руках охранника, так сразу назвала твои фамилию и адрес. Слушай, Прохор, может, зайдем в кафе «Ял»? Там тихо, а я не сторонник шумной музыки и танцующей молодежи.
Они прошли еще метров тридцать и вошли в кафе. Похоже, Ловчева хорошо здесь знали, и подбежавший официант повел их к дальнему столику. Они заказали по стакану сока и пирожному. Прохоров впервые был здесь и с интересом рассматривал необычный интерьер.
Ну, как? спросил его Вадим. Правда, уютно?
Прохоров кивнул, соглашаясь.
«Наверное, это кафе пришлось бы по вкусу и Жанне, подумал он. Как хорошо, что Вадим показал ему это место. Теперь он обязательно приведет ее сюда, а не в бар».
За столиком справа сидели две симпатичные девушки. Ловчев коленом коснулся ноги Прохорова и кивком головы показал на них.
Нравятся? поинтересовался он. Я их знаю, они из нашего университета.
Да, девочки неплохие, отметил Игорь. Я как-то слышал по телевизору, что за границей девушки без сопровождения мужчин в кафе не ходят, у них это считается дурным тоном.
То за границей, а мы, слава Богу, живем в России. У нас все дозволено. Может, снимем их? Хата у меня есть.
Ты знаешь, Вадим, что-то не хочется, да и мать, наверняка, ждет дома. Не буду ее лишний раз расстраивать.
Я тебя не узнаю, Игорь. Ты случайно не записался в монахи? Наверное, та московская девчонка запала в сердце, вот и бережешь себя для нее?
Прохоров сверкнул глазами и недобро посмотрел на Ловчева.
Слушай, Вадим! Я не люблю, когда кто-то лезет мне в душу. Это не твое дело, для кого я себя берегу. Если эти телки нравятся тебе, ты их и снимай!
Да я не хотел тебя обидеть, я просто шучу, примирительно произнес Ловчев.
Вот и шути у себя дома с матерью, а со мной не нужно. Видишь, мне не до шуток.
Прохоров встал из-за стола и направился к выходу. Вслед за ним устремился и Вадим.
Ты что, Игорь, обиделся что ли? Ну, прости.
Прохоров, молча, пожал ему руку и произнес:
Все нормально, Вадим. Завтра жду твоего звонка, а сейчас я поехал домой.
Вадим постоял в фойе с минуту, стараясь понять, чем он обидел Игоря, а затем, махнув рукой, вернулся в зал.
***
Прохоров нервно ходил по залу аэропорта, ожидая прибытия самолета из Москвы. Вчера вечером ему позвонила Жанна и сообщила, что на следующий день прилетает в Казань. Она назвала рейс и попросила встретить.
Прибытие самолета по техническим причинам все откладывалось и откладывалось. Сначала рейс задержали на час, затем диктор объявил о задержке еще на час. Было уже довольно поздно, и зал ожидания постепенно опустел. Встречающие московский рейс разбрелись по аэропорту, и их одинокие фигуры мелькали то в одном, то в другом конце огромного терминала.
Прохоров, в который раз шел по нему, переходя от одного закрытого киоска к другому. Гулкий шум его шагов таял где-то у самой крыши, вспугивая сонных воробьев, с зимы облюбовавших помещение. Игорь, сам не зная почему, очень волновался, перекладывал из одной руки в другую небольшой букетик живых цветов и мысленно старался представить, как их встреча будет выглядеть со стороны. Наконец диктор объявил о посадке самолета. Игорь почти побежал в другой конец терминала, где, как правило, выходили прилетевшие пассажиры. Жанна шла в толпе, и Игорь не сразу ее заметил. Увидев ее, он помахал рукой и, словно ледокол, стал раздвигать идущих навстречу пассажиров. Жанна была без багажа, лишь с небольшой женской сумочкой. Пробившись к ней, он обнял ее и вручил цветы.
Цветы, зимой? удивилась Жанна. Мне еще никто не дарил цветов, а тем более, зимой. Ты где их достал?
Он улыбнулся.
А я, как в сказке «Двенадцать месяцев», повернул время вспять.
Она поцеловала его в знак признательности, и они поспешили на улицу. Там Жанна стала кого-то искать глазами. Увидев встречавшую ее машину, она схватила Игоря за рукав куртки и потянула за собой.
Давай, Игорь, садись в машину, пригласила она. Это папа прислал ее за мной.
До улицы Маяковского они доехали сравнительно быстро, минут за сорок. Отпустив водителя, Жанна предложила Игорю зайти к ним домой, но он отказался, ссылаясь на позднее время. Жанна, словно маленькая девочка, надула губы и капризно произнесла:
Игорь! Я очень хочу познакомить тебя с родителями. Ты знаешь, они у меня такие хорошие, добрые. Если не хочешь сейчас, то завтра от встречи с ними тебе уже не отказаться: у моего папы день рождения, и я обещала познакомить его со своим парнем. Я жду тебя к трем часам дня.
Жанна, пойми, мне как-то неудобно. У вас, наверняка, соберутся родственники, друзья и вдругя. Если говорить по-честному, я на «мели», и у меня нет денег, чтобы купить твоему отцу достойный подарок, а разную чепуху дарить не стоит.
Ты что, Игорь! Какой подарок? Во-первых, у моего отца есть все, что ему надо и не надо. Его сейчас ничем не удивишь. Так что не ломай голову. Во-вторых, ты мог вообще не знать о его дне рождения, он ведь тебя официально не приглашал. А в-третьих, ты придешь ко мне, а не к нему. Так что я жду тебя завтра!