Телефоны не затыкаются ни на секунду и это обычный рабочий день. Странно, что ещё не собрались на планёрку. Где народ?
Алексей слышит оживлённую беседу в приёмной. Орут, смеются, как на базаре. Он смотрит на часы. Золотые стрелки на огромном круглом циферблате сбились в кучу. Что за чёрт? Пружинкой вскакивает с кресла, быстрым шагом идёт вдоль длинного стола, как всегда бодрый, мобильный, вечно молодой. Распахивает дверь.
Все три зама сгрудились вокруг стола секретаря, за их спинами топчутся начальники отделов, словно ждут своей очереди.
Вид директора внезапно распахнувшего дверь, сбивает спесь и весёлое настроение главного коммерсанта Димы Иванова, который обрывает на полуслове адресованную кому-то пламенную речь.
Товарищи, за чем стоим? Что дают? Он отпускает шутку советских времён понятную здесь далеко не всем. В отношениях с сотрудниками он придерживается либеральной позиции.
Народ, смущённо понурив головы, начинает просачиваться в открытую дверь и Алексей невольно чувствует себя швейцаром. Когда последнее тело в виде миниатюрной главбухши Алины пропадает в кабинете, он замечает объект, вызвавший оживление и пробку на входе. Этот объект действует на него, как красная тряпка на быка. Собственно объект и является почти красным. Красный брючный костюм, красные туфли на высоких тонких шпильках, огненно-рыжие волосы, забранные в пучок, который пронзают три деревянных шпильки. Алексей поражён настолько, словно вместо рыжей девушки увидел сидящую на столе сказочную жарптицу. Она поднимает бледное личико и виновато моргает глазками. Длиннющие ресницы порхают как крылья бабочки, прикрывая изумрудные небывалой красоты глаза, которые заставляют замереть даже такого искушённого ловеласа.
А-а! Вы же наша новая секретарша! Алексей звонко щёлкает пальцами и расплывается в сахарной улыбке. Вы уж извините, что не познакомился. Просто с утра как заскочил в свой кабинет так и не выходил ещё.
Это вы меня извините! Я сама должна была зайти к Вам и представиться виноватая улыбка и поджатые плечи рыжухи диссонируют с уверенным взглядом и абсолютно безмятежным плавным бархатным голосом.
Я Ева, она протягивает над столом узкую ладошку.
АлексейАлексей Фёдорович. Импозантный, начинающий седеть, но ещё не утративший своей привлекательности директор в отливающем металлом сшитом на заказ костюме с торчащим из маленького кармашка позолоченным колпачком пера «Паркер», вдруг нагибает голову и целует руку секретарше. Эта сцена может удивить только новичка, или человека со стороны. Старожилы фирмы, знающие нрав Алексея Фёдоровича нисколько не удивились бы такому зрелищу. Здесь все знают, что он тот ещё ходок.
Давайте так, Евамы поговорим о вашейнашей совместной работе ближе к обеду, когда я разберусь со всем этим шалманом, вкрадчивым, переходящим в шёпот голосом говорит Алексей, указывая на дверь.
Рыжая пожимает плечами, мол, как скажете, господин директор, и два очаровательных бугорка под белой сорочкой чуть вздымаются к верху. В такт с бугорками вздымается что-то, что находится у Алексея под кожаным ремнём от Клаудио Калестани.
Он с трудом отводит глаза от мощного магнита, и, растерянно кивнув, залетает в кабинет. Подчинённые, рассевшиеся вкруг огромного овального стола, замечают больной блеск в глазах, и горящие пламенем уши директора.
Дима Иванов толкает коленкой под столом своего соседа Саньку Ивлева из снабжения. Тот, понимающе качает головой, глядя на сидящего напротив финика Ивана Бурунова, тот в свою очередь подхватывает вирус хитрой улыбки и передаёт его дальше по кругу.
Планёрка прошла на удивление вяло и сумбурно, не смотря на огромный объём и остроту навалившихся на фирму проблем. Хотя, чему тут удивляться каждый из пятнадцати присутствующих понял, что директор в очередной раз влип по уши. Алексей и сам удивлён такому сильному впечатлению от новой секретарши. Такого с ним давно не было, наверное, со времён бурной молодости, когда он терял голову от каждого смазливого личика. Сейчас, когда он надеялся, что острота чувств с годами немного притупилась и он, наконец-то, может наслаждаться жизнью, сбросив с себя это ярмо любвеобильности, вновь эта вспышка. Он снова заболел, как подросток в марте.
Масштаб недуга он смог оценить уже через пять минут, когда проводил планёрку. Он чувствовал себя, как нокаутированный боксёр. По нескольку раз переспрашивал, что ему говорили подчинённые, долго не мог найти правильных ответов, хотя верные и моментальные решения всегда были его коньком. По окончании планёрки он никого не задержал, чего за ним вообще не водилось.
Алексей Фёдорович, вы говорили, что мы разберём платежи после планёрки. Главбух Алина решает проявить инициативу.
Алина, давай после трёх, сейчас у меня переговоры важные неуклюже врёт Алексей и напутственным жестом отправляет из кабинета последнюю сотрудницу. Он упирается широким лбом в ладони и запускает пальцы в начинающие седеть густые волосы.
«Нет, с этим надо что-то делать. Скоро уже полтинник стукнет, а я всё подпрыгиваю как пацан от каждой ш» он замечает, что даже в мыслях не хочет называть эту рыженькую Еву шлюхой. Что это? Любовь с первого взгляда? Ха-ха-ха! Вот дожил, старый пердун. Может бром начать пить? Вот ржака то будет! Мужики в моём возрасте «Виагру» пьют, а я бром. Уникум, блядь!».
Он пытается включиться в работу, крутит роликом мышки, мотая на мониторе ленту с остатками товара, пальцем левой руки по привычке листает список пропущенных звонков на большом прямоугольном экране телефона. Смотрит по переменке туда и туда. Он так привык. Его мозги с лёгкостью могут удерживать внимание на двухтрёх одновременных занятиях. Только вот сейчас он похож на робота, у которого слетела программа. Обе руки и бегающие с монитора на экран телефона глаза совершают бесполезное машинальное действие. Он очень далёк от того, чем сейчас занимается. Это его и пугает больше всего. Он уже и не припомнит, когда в последний раз случалось что-то, что могло выбить его из колеи, отвлечь от важных дел, изменить намеченный график. Он всегда чётко разделял интрижки, бытовые и прочие проблемы и работу. Он умел полностью переключать мозги на важные дела, а когда нужно крутил тумблер в обратную сторону и тогда из Алексея Фёдоровича вмиг превращался в играющего мурлычащего котика, трущегося седеющей палевой шёрсткой о глянцевую ляжку очередной пассии, или в шкодливого романтика скачущего по перилам пешеходного моста с огромным букетом ромашек в руках. Всё это имеет место в жизни достопочтенного директора, но всё это находится за бортом дела, которым он живёт. То, что происходит сейчас похоже на атаку сильнейшего вируса, которым в последний раз он страдал в далёкой молодости.
Он несколько раз пробегается вокруг стола и снова садится в огромное кресло. Коротким движением пальца успокаивает завибрировавший телефон.
«Не до тебя мне сейчас, Серёжа!».
Ещё раз смотрит в монитор, переводит взгляд на огромный как вертолётная площадка стол, уставленный дорогими безделушками, с него на большое окно за которым в солнечном мареве и густой зелени утопает центральный городской парк, потом, словно отмерев, звонко хлопает себя по ляжкам обтянутым дорогим шёлком брюк. « Нет, клин клином вышибают! Надо сегодня же разобраться с этой девочкой и уже успокоившись жить и работать как прежде.
Бархатный голосок в селекторе словно откликается на его мысли.
Алексей Фёдорович, к вам тут пришли.
Он нажимает иконку на экране монитора и в нём появляется одутловатое лицо Андрея Скоробогатова, его зама по строительству. Они же сегодня должны утвердить очередную смету на здание склада. Подрядчик ждёт, ему нужно закупать материалы, пока цены не подскочили.
Перспектива двухчасового кропотливого въедания в километровые портянки с перечнем материалов и работ его сейчас совсем не радует.
Ева, скажите Андрею Палычу, что по вопросу сметы я жду его завтра в десять утра. Сейчас я очень занят.
Хорошо, Алексей Фёдорович, льётся из трубки терпкий нектар её голоса. Пухлое лицо Андрея недовольно покривилось, но тут же пропало. На картинке в мониторе остались только два сиротливо стоящих стула. Жаль, что камера только одна и направлена в угол, где сидят ожидающие своей очереди посетители. Не хватает ещё одной камеры, прямо над столом, где сидит секретарша. Он тут же представил вид сверху, с которого как на ладони просматриваются два вожделенных бугорка и заветная ложбинка.
«Господи, о чём я опять думаю! Нет, с этим надо заканчивать».
Он уворачивается от доброго десятка звонков, которые гремят один за одним пулемётной очередью.
Денис Викторович, давайте завтра созвонимсяу меня пока нет информации.
Нетсегодня не смогу, давайте перенесём встречу на конец недели
Перезвоните пожалуйста завтра
Извините, мне некогда
Кроме звонков тех, кто имеет доступ к его мобильному, есть ещё те, кто домогается его тела посредством корпоративной связи. Пластиковый корпус стационарного телефона вот-вот взорвётся от непрекращающихся звонков. Сбросив очередной вызов сотового, он жмёт на кнопку селектора.
Ева, зайдите, пожалуйста!
Ну вот, появилась возможность вступить в личный контакт.
Она заходит в кабинет и останавливается в дальней его части, на противоположном конце длинного стола. Сложила ручки крестиком, словно прикрывает объект, на который он вознамерился покуситься. Ножки в обтягивающих идеальные бёдра шёлковых брюках тоже скрестила. Голова на тонкой шее склонилась на бочок, скромная улыбочка тонких но фигуристых губ. Прямо девочка школьница, не хватает только белого бантика.
Подойдите ближе, я не кусаюсьон тепло улыбается, пытаясь разом снести все барьеры, которые удерживают подчинённых в рамках субординации. На самом деле, он один из немногих начальников (даже внутри этой фирмы) который не любит этих барьеров и между своими обращается максимально просто. Позволяет заходить к себе в любое время без стука по простому; может по простому набухаться в обществе замов и главбуха в конце тяжёлого рабочего дня; по-простецки может с ног до головы покрыть русским матом, или швырнуть увесистой папкой в подчинённого за серьёзный косяк. До рукоприкладства ни разу не доходило, если не считать оным приложение рук к интимным частям тел некоторых сотрудниц фирмы.
Она покорно приближается на несколько шагов, но встаёт всё в ту же защитную позицию. Что-то не складывается. Есть что-то не то в этом образе институтки, подчёркнутым миниатюрной фигурой, скромным макияжем, забранными в пушистый лисий хвост волосами, брючками и белой блузкой. Скромность образа перечёркивает отсутствие лифчика и дерзкий взгляд новой работницы. Его взгляд снова примагнитился к выпуклым очертаниям сосков под школьной блузкой.
Ева, я хотел вас попросить, сегодня перевести все звонки на приёмную, говорит он, поедая её с ног до головы жадным голодным взглядом. Когда будут спрашивать, скажите, что я занят, пусть набирают завтра.
Как скажете, Алексей Фёдорович! в уголке её рта еле заметная улыбка. Этой шаловливой улыбки хватает, чтобы заставить его сердце подпрыгивать, ударяясь в кадык. Он уже было тянется к галстуку, чтобы ослабить затягивающийся петлёй на шее узел, но вовремя отдёргивает руку.
Ещёпосмотрите в своём журнале все назначенные после трёх встречи и перенесите их. Так и
«Да что же ты со мной делаешь, я поплыл как школяр, совсем не могу собраться». Он напрочь забыл, что хотел сказать и застыл с этим застрявшим во рту «И», таращась в два зелёных омута.
И-и-и
Она продолжает снисходительно улыбаться, мол давай уже, рожай, директор.
Даи сварите мне кофе. Фу ты, чёрт!
С кофе машиной я постараюсь разобраться, с переводом звонков и переносом встреч вроде тоже всё понятно, вот только по каждому пункту есть вопросы.
Да что вы? он кладёт подбородок на кулак. Игра началась! Задавайте, Ева, не стесняйтесь.
Вопрос номер одинкакой кофе вы предпочитаете, чёрный, эспрессо, капучино?
Обычный чёрный средней крепости без молока.
Второй вопрос, как переключить аппарат, чтобы все звонки шли через приёмную? И соответственно третий вопрос: на какое время и даты переносить отменённые встречи.
Он хлопает ладошкой по широкому лбу. Тьфу ты чёрт! Вы меня ради Бога извините! Мы с вами и не познакомились толком, а я вас уже работой гружу, так ничего и не объяснив. Ну, ничего, сейчас всё расскажу и покажу. А на счёт знакомства и вашего введения в должность, то это нужно отметить. Вы как считаете?
Она пожимает плечами.
Сегодня вечером приглашаю вас посидеть где-нибудь в уютном месте. Познакомимся поближе, а заодно и пообщаемся на счёт работы.
Не-етсегодня я не могу, она решительно крутит головой.
А что так? Вопрос прозвучал немного растерянно. Он пока ещё отказывается понимать, что кто-то может отклонить предложение, от которого нельзя отказаться. Разве можно себе вообразить даже во сне, что большой босс, хозяин крупной фирмы пригласит занюханную секретутку в ресторан, вместо того, чтобы тупо оттрахать её вечером на своём столе (как он кстати и делал с её предшественницей, да и не только с ней). Когда тебе делают такое предложение, ты должна забыть, что у тебя есть дела, парень, или даже муж и пятеро детей. Нужно радостно завилять рыжим хвостиком с криком «Я согласна!».
У меня уже есть планы на сегодняшний вечер! бесцеремонно заявляет рыжая.
«Вот так вот да? Лучше не зли меня. Ладно, даю тебе последний шанс».
Хорошо, а как на счёт завтрашнего вечера?
И на завтрашний вечер у меня тоже есть планы!
Он пожимает плечами, и его взгляд растерянно прыгает с зелёных глаз на оттопыренную блузку под расстегнутым на три пуговки воротничком. Он чувствует себя как малыш с вкусной шоколадной конфетой. Конфета в золотистой обёртке, пахнущая свежим шоколадом уже в маленькой ручке. Но он по какой-то причине не может сорвать с неё обёртку и откусить добрую половину прямо здесь и сейчас. Он, конечно, съест эту конфетку, ведь она принадлежит ему, как и всё внутри этого пятиэтажного офиса. Только хочется то прямо сейчас.
Очень жаль! Ну что ж, вы я вижу человек занятой и я тоже. Но я ни коим образом не смею посягать на ваш досуг. Когда в вашем тесном графике найдётся хотя бы часик свободного времени, дайте мне знать. Я в свою очередь всегда найду окно в своём графике для нового перспективного сотрудника.
«Вижу, ты любишь поиграть! Тебя не устраивают шашки, тебе нужны шахматы? О кей, девочка, давай играть».
А сейчас Вы можете идти работать! он разводит руками.
А как на счёт моих вопросов?
На счёт кофе, вы разберётесь, а звонки, пока не переводѝте и встречи тоже не отменяйте. У меня внезапно поменялись планы.
Она улыбается, чуть приоткрыв ротик, из которого выглядывает острый кончик языка. Прищурила левый глаз, почти подмигнула, повернулась на каблуках и, покачивая бёдрами направилась к дверям.
Правила приняты! Игра началась!
Провожая взглядом танцующие бёдра, он вдруг замечает, что под тонким шёлком брюк нет больше ничего, кроме полушарий идеальной формы.
3
Она не носит бельё с шестнадцати лет. Без него она чувствует себя гораздо свободней и не только. Есть ещё что-тоощущение превосходства, исключительности, вооружённости. Её главное оружие всегда в боевой готовности, и ему не нужны ножны.
Первый раз она попробовала ещё в школе. В этом было что-то запретное непотребное и в то же время возбуждающее. Она шла по широкому школьному холлу сквозь строй озабоченных утырков в синих костюмах, которые шептались, давали скабрезные комментарии, издавали противные стоны и вздохи, и чувствовала себя отлично. Она шла, словно гвозди вбивая шпильки каблуков в этот деревянный пол и чувствовала приятный холодок под укороченной до невозможности юбкой. С этого момента она стала другой, и мир уже никогда не будет таким как прежде. Она чувствует себя почти свободной. От полной свободы её отделяет только тоненькая полоска серой ткани. Что случится с этими прыщавыми недомерками, если они узнают о её маленьком секрете. Что случится с рукоблудным физруком и с завхозом. Она представляла выпученные глаза, открытые рты и стекающие на пол слюни. Но они, все они, и так что-то почувствовали. Наверное, что-то изменилось в её походке и во взгляде, что вызывает вожделенное пристальное внимание скучающих в ожидании уроков старшеклассников. Может быть неуловимый запах женщины пробудил в них животный инстинкт, который заставит их ползать за ней на четвереньках, высунув язык на бок. Теперь ей плевать, что будет орать Маргарита, их классная на счёт её юбки, шпилек и яркого макияжа. Она пришла в школу с оружием. Там внизу, на пять сантиметров выше обреза юбки находится бомба, которая в случае чего разнесёт на куски всю эту ёбаную школу. Она вооружена и поэтому теперь ничего не боится.