Она пропустила момент, когда шасси тяжёлого Боинга плавно коснулись бетона, и вышла из транса, лишь почувствовав, что её вдавливает в спинку кресла от резкого торможения. Гудение турбин и шум выпускаемых подкрылков окончательно вырвали её из объятий медитации, в которой она пребывала все восемь часов полёта. Пассажиры вокруг чествовали пилота громкими аплодисментами. Особенно старались два её соседа китайца, которые в щепки разбивали ладони и что-то там повизгивали на своём.
В её только что включившемся мозгу, гуляет одна мысль: «Кому они все аплодируют? Пилотам, за то, что посадили самолёт? Но это глупо, ведь это их работа. Точно так же можно аплодировать подвёзшему тебя таксисту. Может быть они аплодируют богу, за то, что сохранил их жизни? Вот это хотя бы логичнее».
Вот она и в Москве! Как же так получилось, что она возвратилась в самый страшный и ненавистный для неё город. Что сподвигло её покинуть свою уютную келью, этот сад с древней пихтой, из которого, как через огромное окно можно было наблюдать цветущие горные луга, находящиеся в долине. Каких-то две недели назад она и представить не могла, что появится что-то, что сможет вырвать её из этого размеренного распорядка из этого уютного и доброго мира и снова переместить в жестокий перенаселённый муравейник мегаполиса.
Она знает, для чего вернулась. Ей необходимо поставить точку, с корнем вырвать из головы гнетущие воспоминания. Права была казашка: незавершённые дела, неразвязанные узлы однажды достанут её даже в Гималаях.
Замедленный темп, в котором она привыкла размышлять и двигаться, был сбит уже на входе в аэропорт. Подхваченная потоком спешащих людей, который нёс её к эскалатору, она поняла, что пришло время переключаться. Весь этот спокойный ритм хорош, только для высоких горных вершин, или глубоких морских впадин, где нет хищников. Здесь в низине, на мелкоте, тебя сразу же начинают покусывать мелкие и пытаться порвать на куски более крупные, поэтому, если хочешь житьвключайся, прекрати зевать.
Из Внуково она сразу же отправилась в гостиницу. За предстоящую ночь ей нужно подготовиться к встрече и хоть немножко адоптироваться к этому миру. Навязчивый таксист, который без умолку болтал первые пятнадцать минут пути резко замолчал, стоило ей только бросить на него короткий взгляд. Всю остальную дорогу до гостиницы он не проронил ни слова.
«А это что-то новенькое», с радостью подумала она, осознав, что теперь умеет чувствовать слабые места человека и давить на них даже не используя слов.
***
Очередные восемь часов ночной медитации, и вот она уже в другом такси, которое везёт её к месту встречи. Она не знает адреса, по которому проживает необходимый ей человек, не знает места его работы, не помнит его телефона. Ей известно лишь одно место, где она может его найти. Место и время. Это как в том старом кино «Место встречи изменить нельзя».
Грузинский ресторан «Иверия» находится на цокольном этаже сталинского небоскрёба. Здесь состоялась их первая встреча и только здесь она может с ним пересечься сейчас. Ужинать он может в разных местах, в разное время и в разном обществе, но вот обедатьОбедать занятые люди предпочитают в одно время и в одном привычном и уютном месте.
Она спускается по крутым ступеням, открывает тяжёлую дверь, попадает в небольшое помещение с дубовыми столами, тускло подсвечиваемое лампами, скрытыми в матерчатые абажюры. Запах жареного мяса, лука и кинзы. Для неё это запах страха. Она снова очутилась в берлоге и зверь, которого она ищет, где-то здесь. Она уже чувствует его запах.
У входа её встречает старый знакомый. Усатый красавец в расшитой чохе, с кинжалом на боку приветливо улыбается.
Добрый день! Вы заказывали столик?
Не узнал. Её теперь трудно узнать. Она в ярко красном шёлковом сари и в такого же цвета в косынке. Всю мирскую одежду пришлось наскоро покупать в Шанхае, поэтому выглядит она слегка экзотично.
Мне нужен Артур Сенадзе говорит она и смотрит мимо красавца на кабинку с приоткрытыми шторами. Он там и не один.
Артур Вахтангович знает, что вы здесь?
Нет! Я проездом, просто решила заскочить. Вы ему скажите, что Ева пришла.
Джигит в чохе кивнул и запрыгнул за шторку.
Ева напряжённо смотрит на эту колышущуюся бардовую ткань, и невольно производит обратный отсчёт.
Пять, четыре, три, два!
Полог откидывается, и он первым выныривает из кабинки. Такой же огромный, сильный, красивый. В два огромных шага подлетает к ней, хватает за руку, замерев, долго смотрит в глаза. В огромных чёрных зрачках удивление, радость, восторг, экстаз. «Птичка сама залетела в клетку!».
Ева! А я уж думал не увижу тебя! Ты какими судьбами? Он спрашивает тихо осторожно, словно хищник, который боится спугнуть добычу.
Привет Артур! Я здесь проездом. Вот, зашла, повидаться.
Молодец! Молодец, что зашла! стальные тиски всё крепче сжимаются на её запястье. Он растерянно поворачивает лысеющую голову в сторону кабинки. Там у меня партнёры по бизнесу
Ничего Артур, вы разговаривайте, я могу здесь подождать.
Нет, нет, что ты! Идём вместе, я тебя познакомлю. Он тащит её к кабинке.
Нашла дурака. Нет уж, теперь он не разожмёт тиски и не ослабит бдительности.
За столом уставленном мясом, зеленью и бутылками с вином ещё двоекавказцы средних лет при дорогих часах и костюмчиках.
Знакомьтесь! Моя давняя подруга, Ева! Артур с порога представил новую гостью. Она здесь проездом и вот решила меня навестить. В этой фразе слышится нескрываемое бахвальство.
Партнёры по очереди целуют Еве руку.
Автандил
Гурам.
Очень приятно! Ева улыбается, садясь за стол рядом с не отпускающим её руку Артуром.
Теперь он не сводит с неё жадных глаз. Ему больше не хочется мяса. Голод другого свойства, ещё более острый и мучительный внезапно овладев им, заставляет его тело мелко дрожать. Он уже не может продолжать деловой разговор с партнёрами, так как не отрывает от неё глаз.
Соплеменники, поняв, что Артура сейчас интересует вопрос гораздо более деликатный, чем вложение пяти миллионов баксов в загибающуюся заправочную сеть в Подмосковье, скоро откланялись и ушли.
Он продолжает жадно пожирать её глазами. Где это произойдёт? Прямо здесь в кабинке, или как тогда, на сливном бачке унитаза?
Ева скажипочему ты решила
Вернуться? Она заглядывает в его глаза, пытаясь вложить в свои максимальную теплоту. Просто я так и не смогла тебя забыть. Я поняла, что ты лучший
Он притягивает её к себе, целует, облизывает, спускаясь с лица на шею, а потом ниже, словно пытаясь засосать её всю своими мягкими полными губами.
«Значит здесь!» обречённо думает Ева, но Артур в друг отрывает свои мощные присоски от её груди. Он хочет растянуть удовольствие. Он берёт со стола даже не начатую бутылку виски и пьёт прямо из горла, постепенно запрокидывая голову. Бутылка ставится на стол уже наполовину опорожненной.
«Вот этого бы как раз и не надо».
Поехали покатаемся! в чёрных глазах уже даже не дикий блеск. Это взгляд сумасшедшего, наркомана, одержимого маячащей перед ним дозы.
Он вытаскивает её из ресторана и подводит к огромному «Lexus LX». Открывает переднюю дверь, что то гаркает водителю по-грузински и тот мгновенно выскакивает из машины. Артур сам подводит её к пассажирской двери, сажает, мягко, подталкивая под попку, словно укладывает в машину драгоценный багаж, садится за руль. Машина рвёт с места, выезжая с парковки на забитую магистраль. Агрессивная чёрная акула, сигналит, мигает фарами, грозясь проглотить мелких рыбёшек, попадающихся ей на пути. Его волосатая лапа шарит по шёлку, прощупывая под ним фигурные лодыжки, бёдра, заветную ложбинку.
Куда мы едем? она задаёт этот вопрос просто так, чтобы не молчать. На самом деле, ей всё равно куда.
Сейчаскуда-нибудьдай мне собраться с мыслями. Нужно тебя куда-то определить.
Всё понятно, он ищет ей новую тюрьму, из которой она уже точно не убежит.
«Лексус» забирается на МКАД, и по синусоидальной траектории продирается через дебри несущихся легковушек и фур. Он тычет пальцем в навигатор, сбрасывает чей то звонок. Его похожий на сосиску палец, снующий по дисплею, трясётся. Он на пике напряжения, ещё немного и
Внезапно Артур выжимает тормоз и включает аварийку. Со всех сторон раздаётся гул возмущённых сигналов.
На МКАДе стоять нельзя!
Это вам нельзя, простым смертным. Ему всё можно. Пусть рыбёшки возмущаются, они же не акулы. Акулы поймут, значит так нужно. Эти акулы и сами иногда не прочь под марафетом пронестись по встречке, устроить гонки на «Гелендвагенах» по Лубянке, или натянуть подружку прямо на подоконнике в кабинете депутата государственной думы на Охотном ряду.
Я больше не могу!
Он набрасывается на неё, наваливается сверху, целует, кусает, облизывает, сдирает шёлк с её тела, как обёртку с шоколадной конфеты. Она томно стонет, отвечая на каждое движение трясущихся рук. Навалившись на неё всем телом, он отодвигает её сидение назад, пытается опустить спинку, не отрывая губ от её пурпурного соска.
Стой! шепчет она. Я хочу сверху.
Он отрывается от её груди, смотрит с недоумением. «Что ты сказала? Ты чего-то хочешь?».
Пожалуйста Артур! Хоть один раз сделай так, как я хочу.
Агрессия в чёрных зрачках снова сменяется похотью. Он хищно улыбается, обнажая белые клыки.
Хорошо! Сегодня у меня праздник! Делай что хочешь.
Он садится на кресло и закидывает голову на подголовник. Она покрывает его шею мягкими нежными поцелуями, чувствуя, как та зарастает гусиной кожей; расстёгивает рубашку, опускается вниз, покрывая очередью поцелуев мохнатую грудь. Он стонет, как раненый зверь, почувствовав как её губы начинают ласкать его раздувшуюся до неимоверных размеров плоть. Губы не задерживаются там надолго и начинают плавно ползти вверх. Живот пупок грудь шея, его губы, нос, лоб. Теперь уже она выросла над ним, оказалась сверху и её острый сосок, упирается в его подбородок. Одно быстрое движение руки там внизу и его член уже внутри исходящего жаром влажного лона.
Она делает осторожные поступательные движения тазом. Главное не торопиться, а то всё закончится раньше времени. Со стоном откидывается назад, скидывает с себя косынку и достаёт деревянную заколку из пучка рыжих волос собранных на затылке. Огненные волосы рассыпаются по её плечам. Его дыхание становится сбивчивым, прерывистым, он уже подходит.
«Подожди дружок, ещё не время». Она умеет провоцировать оргазм в нужное время, но не знает способов, чтобы удержать преждевременное извержение.
«На три цуня ниже центра левого уха»
Запомни, три его цуня! наставляет её хриплый голос казашки.
Она берёт его руку, целует толстые пальцы, примерно прикидывает их размер. Заколка находится в правой руке. Кусает огромную мясистую мочку.
«Три цуня, где то здесь». Она наметила требуемую точку и удерживая её взглядом, поднимает вверх руку с обнажённой иглой.
«Теперь можно».
Стенки её влагалища сжимаются, крепко сдавливая его ствол. Раздаётся стон и там внизу начинает пульсировать огромный шланг, в который подали горячую воду.
«Пора!»
Прижимая его голову к груди левой рукой, она, стараясь сделать это как можно мягче, вводит иглу чуть ниже мочки уха.
«На три цуня в глубину». Игла входит в кожу как в масло. Он мычит и выгибается дугой, выдавливая из себя накопившийся сок, но судя, по всему не чувствует укола.
Игла мгновенно становится тёплой.
«Дождись пока она станет тёплой. В этом случае игла не должна раскалиться, ведь у тебя другая задача».
Да, у неё другая задача. Она не собирается убивать Артура.
Одно неуловимое движение и игла извлечена. На его шее появляется маленькая капелька крови. Не страшно, Артурик. Тебя просто укусил маленький комарик.
Делая вид, что хочет прижать к себе его голову, она вкладывает иглу в пенал.
«Всё, пушка заряжена!»
У Артура тоже всё. Он начинает обмякать и рыхлеть под ней. Какое-то время сопит, уткнувшись носом ей между грудей, а потом скидывает её с себя, как осточертевшее в жаркую ночь ватное одеяло.
Она чувствует противную липкость внизу, достаёт из сумочки салфетку, вытирается, потом берёт, превратившееся в тряпку платье, разворачивает его, пытается натянуть через голову.
Не одевайся, сиди так! грубо говорит он, не глядя на неё.
Я просто накинуесли ты захочешь, то
Я сказал, не одевайся! Я захочу уже скоро.
Теперь она узнаёт этот угрожающий голос хозяинахозяина сломанной куклы.
Знаешь, дорогая, ты меня сильно тогда разозлила. Даже не думай, что я тебя простил. Моё прощение ещё нужно заслужить. Он прикуривает сигарету, откидывает голову на подголовник, выпускает дым, который зависает под лобовым стеклом голубым облачком.
Теперь тебе не придётся задумываться, как от меня сбежать. Я определю тебя в такое место, в котором тебе даже думать об этом будет страшно. Ты поняла?
Он поворачивает к ней своё огромное лицо, которое в доли секунды может превращаться из красивого в ужасное.
Поняла! Она поняла, что добровольно зашла в клетку с хищником и если трюк дрессировщика не удастся, то он погибнет прямо здесь и сейчас.
Амина, а ты меня не обманешь?
Подруга, ну ты же видела, что стало с хряком?
Хряк это не половозрелый мужик.
Поверь, подруга, вааще никакой разницы.
Ты поняла? уже настойчивее басит Артур.
Конечно поняла дорогой. Стала бы я к тебе возвращаться. Правая рука тянется к сжатому кулачку левой, двумя пальцами вытягивает иглу за круглый наконечник.
Как же ты всё таки решилась после всего этоготебе же кажется что то не нравилось. Что?! Артур распаляется, теперь на очереди его стандартная ролевушка, с избиением и последующем покорением провинившейся девчонки.
Я просто глупая была, Артур. Отвечает она, ласково глядя ему в глаза. И ещё всё это время я мечтала сыграть с тобой в одну детскую игру.
В какую? его рука вдавливает окурок в пепельницу.
В жмурки!
Щелчок. Обломки тёплого металла вибрируют в обеих руках.
Лицо Артура бледнеет и вытягивается. Отрешённый взгляд смотрит сквозь Еву. Какое-то время он сидит, замерев, а потом осторожно тянет к Еве руку. Она нагибается, так, что огромная ладонь проходит над её лицом, переворачивается, быстро, словно кошка переползает по опущенной кожаной спинке на заднее сидение.
Я здесь, Артур!
Он выкидывает руку назад, но та безвольно хватает воздух. Со стороны выглядит, будто Артур и правда играет в жмурки.
Не поймал, Артурчик! веселится звонкий голос шкодливой девчонки.
Что это? Я ни чэрта нэ вижу. Артур внезапно заговорил с акцентом. И голос у него уже не такой мощный и уверенный. Что ты со мной сдэлала, сука? на слове «сука» он взвизгнул, как обманутый ребёнок.
Ничего особенного Артурчик, я просто немного уровняла шансы. Это же неинтересная игра, когда хрупкая девушка убегает от здорового мужика. А вот если убрать у него, хотя бы одну опцию, скажем, зрение, игра становится гораздо интересней, тут уже интрига. Здесь уже не всё очевидно. Сможет ли здоровый кабан схватить девочку в полной темноте?
Что ты мнэ подсыпала? Голос Артура становится похожим на собачий скулёж. Теперь он зачем то вцепился в руль.
Ты же сидел рядом и держал меня за руку. Как ты мог заметить, я даже не прикасалась к твоему столу.
Его рука снова резко откидывается назад в попытке её поймать.
Нет, Артурчик, опять мимо. Скажи, а что ты сделаешь, если тебе удастся меня схватить. Придушишь? А дальше что?
ПожалуйстаЕва, пожалуйста вэрни всё назад! Ева, я боюсь тэмноты. Его огромное тело начинает сотрясаться. Огромный мужчина вмиг превратился в сопливого мальчика.
Оказывается немного надо, чтобы заставить тебя рыдать. Просто выключить свет.
Быстро вэрни всё назад, вэдма, или пожалэеш!
Пока он яростно долбит кулаками по панели, Ева просовывает руку между сидений и достаёт сбитое в комок платье.
Пожалею, Артур. Если ты меня поймаешь, пожалею.
Она натягивает платье через голову, хватает сумочку, приоткрывает массивную дверь. В салон врывается шум магистрали. Ты слышишь, Артур, я уже открыла дверь. Самое время что-то предпринять.
Он разворачивается и делает очередную попытку её схватить, но не может из-за большого расстояния между сидениями.
На улице больше шансов, дорогой. Сейчас я выйду из машины и ты можешь тоже. Просто догони меня, схвати, запихай назад в машину. Помнишь, как тогда у Антона.