В зале суда Васька никого не слушал, но глаз не опускал. Судья зачитывал показания свидетелей, характеристики, события. Ваське 18 лет стукнуло еще летом, а повестка из военкомата пришла осенью. До этого год отработал в совхозе трактористом, служить собирался в охотку. Это сейчас многие стараются увильнуть, придумывая всевозможные болезни. А то и просто дают деньги, морально калечат своих детей. У Васьки отец вернулся с войны с орденом и тремя медалями, да и мать в тылу трудилась за троих. Они гордились сыном, знали, что в армии не пропадет.
Проводы затянулись, молодежь по углам добавлялась портвейном, танцевали под магнитофон. Старшее поколение затянули песни за столом, ветераны вспоминали войну. Ваську соседка затащила в сад, неумело целовались, объяснялись перед разлукой, договорились встретиться, когда гости разойдутся по домам. Вышли на улицу, перед калиткой стояли сын председателя совхоза и сын участкового. Ребята дерзкие, их в селе побаивались. Ни одна драка без них не обходилась, но всегда выходили сухими из воды. В соседнем селе изнасиловали девчонку, так родители откупились, да еще ославили. Уехала вся семья бедной кудато.
Ты, Вась, не переживай, твою кралю вниманием не обделим, приласкаем! сын участкового нарывался.
Ребята старше Василия и явно сильнее. Чувствуют свою безнаказанность и превосходство.
А при мне тронуть слабо?
Сын председателя схватил соседку за кофточку, та рванулась, отлетели пуговицы, обнажилась грудь. Васька наотмашь ударил обидчика, но был сбит с ног другим. Били его ногами по лицу, ребрам, куда попадут. Встать не давали.
Помогите! Соседка побежала во двор, прикрываясь разорванной кофточкой.
Драчуны замешкались, Васька вскочил, схватил заготовленный для ремонта забора кол и стал бить обоих. Те закрывались руками, это видели подбегающие гости. Их растащили по домам, Ваську отмыли от крови. Отец неодобрительно качал головой.
Соседку не поделили? Ладно, молчи, дай Бог обойдется!
Не обошлось. Вечером во двор на мотоцикле с коляской въехал участковый с городским милиционером. Подошли к коловшему дрова отцу Васьки.
Прости Иван, арестуем сына. Умер сын председателя, все видели, как Васька колом махал, а там гвоздь оказался. Да и мой дурак пострадал.
Отец сглотнул ком в горле, вогнал топор в плаху по обух.
Если что с Васькой до суда случится, спалю!
На войне отец Васьки горел в танке, следы на теле носил, отсюда сельчане звали Горелым. Он не обижался, выжил, не всем удалось.
Мать с сестрой плакали, соседка ревела в голос. Десять лет! Прощения не просил, от последнего слова отказался, не считал себя виноватым. Отец только кивал головой.
Везде люди живут, не ломайся! Все напутствие.
Васька и не ломался, был бит, но и сам бил, пока не отстали. Работал на лесоповале хорошо, для селянина труд тяжелый, но не великий. Еды не хватало, потом привык, жилистый оказался. Года через два соседка прислала фото в белом, по моде, коротком халатике. Выучилась на фельдшера, вернулась в родное село. Писала, что ждет. Сердце билось у Васьки, как у воробья! Неделю не ходиллетал! Вдруг не нашел фото в тумбочке, смотрел на сидельцев волком. Перед построением громко предупредил.
Вам фотка для рукоблудства, а мне для души! Приду с работы, на месте должна быть, не вспомню. Не будет, дознаюсь, зарублю!
Вечером фото лежало на месте и пачка сигарет, да пачка чая. И звать стали Ваську Василием Ивановичем, а не только Чапаем. Загрустил Васька, почти год от соседки ни весточки. Мать с сестрой не вспоминают в письмах. Наконец узнал каракули отца, коротенький листок. Прошлым летом утонула твоя зазноба, сынок, в озере. Хорошая девушка была, нам помогала, царствие ей небесное! Перетерпи, сынок, перетри! Жить не хотелось, навзрыд, зашелся криком. Очнулся в больничке, седая прядь, внутри чтото умерло с этим известием. Года проскочили незаметно.
По родному селу прошел неузнанным, родители обрадовались, ждали. Постарели, он уже мужчина. Сестра давно замуж вышла, уехала в далекий город, дети у нее. Отметили, выспался, на другой день пошли на кладбище. Помянули, отец процедил сквозь зубы.
Нырнула в озеро, головой об камень, утонула. Купальник был изодран, егерь нашел.
На третий день в правлении совхоза начальник мастерских, его ровесник, стал отговаривать Василия Ивановича.
Уезжай отсюда Васька, с твоим стажем нам трактористы не в строку. Старикам твоим поможем, не волнуйся! Давай лучше выпьем за встречу!
Шел по улице Васили Иванович, еще молодой, стройный мужчина, на которого с интересом заглядывались женщины молодые, девушки. Только у него перед глазами образ той, в белом халатике, веселой! Домой не зашел, в баньке достал трофейный парабеллум, что отец привез с фронта, спрятал под ремень, зашагал к озеру.
Тварь ли дрожащая или право имею? Раскольникову может и стыдно топором старушку, хотя и вредная. Себя можно, любовь ушла, не только к ней, единственной! К людям любовь ушла из души! А без любви как жить?
Вот и озеро, вагончик рыбаков настежь, поставил бутылочку на стол, кусок хлеба с огурцом, что ровесник завернул с собой. Выпил, огляделся, на лавке ружье. Патрон в стволе, прицелился в пень, осечка. Зашуршали кусты у тропинки, треск от сухих сучьев.
Стой, где стоишь! Руки вверх и ружье брось! Знакомый голос. В форме егеря с двустволкой стоял сын участкового, только раздобревший, с золотыми зубами. Рядом двое, как понял, Василий Иванович, понятых, тоже с ружьями.
Знал, что придешь помянуть соседку, а зря. Телка была что надо!
Василий Иванович понял все! Конечно, это он подкараулил соседку на этом самом месте, пытался изнасиловать. Не далась, тогда камнем по голове и в воду. Подумал, что Васька будет мстить, подбросил ружье, ждал в засаде с приятелями. А меня снова на зону.
Имею право! крикнул Васька, потянул пистолет.
В правый бок сильно толкнуло и обожгло, перехватив пистолет в левую руку, Василий Иванович стал стрелять в наглое лицо егеря. Нажимал на курок, пока не кончились патроны. Приятели исчезли, Василий Иванович допил водку, закусил, положил ружья и пистолет рядом с трупом и стал ждать. В голове крутилось« Имею право!»
Судья его помнил и, как ни настаивал прокурор на высшей мере социальной защиты, приговорил Василия Ивановича к девяти годам лишения свободы. Видно судья чтото знал, не стал брать грех на душу.
Васька, домой! негромко позвал с крыльца отец, чтоб мать не проснулась. Васька наспех попрощался с соседкой, вмиг у дома. Отец вставал рано, любил покурить на завалинке.
Хочешь, чтоб девка дождалась, до армии не тронь! назидательно сказал отец.
Да что ты батя! начал было Васька и проснулся.
На втором сроке Василию Ивановичу хватало и сна, и еды. Говорят, привычкавторая натура. Сны только беспокоили. Вот как сейчас, соседка, отец, сад, крыльцо родного дома. Он много читал, книги разные, но всегда искал в них ответ. Почему с ним судьба так жестоко обошлась? Не окажись в той злосчастной штакетине гвоздя, все пошло бы иначе! Отслужил бы в армии, потом закончил бы курсы шоферов, женился бы на соседке, детей бы завели. В горле ком, в висках застучало! Неужели эти гады не пожалели бы девушку, у которой парень в армии служит? Не находил однозначного ответа. Скорее всего, не пощадили бы!
Здравствуй, Василий Иванович, что не заходишь ко мне? спросил отец Анатолий.
Здравствуйте батюшка, о чем мне молиться? миролюбиво, но с вызовом.
Молиться всегда есть о чем! Бог милостив! священник не сдавался.
Священник в лагере появился недавно, говорили, что воевал, награды имеет, в отставку вышел по ранению. Принял постриг, монашествовал, закончил семинарию, место службы выбрал сам.
Милостив к таким как я? А как же не убий? Можно отмолить?
Неисповедимы пути Господни! Раскаяться никогда не поздно, обрести душевный покой и любовь.
А если нет ни раскаянья, ни покоя, ни любви? Убили мою любовь, и я их покарал за это!
Гордынятоже смертный грех! Ты же не Бог или право имеешь?
Василий Иванович смутился, именно эти слова он кричал, когда стрелял в егеря.
Мне ведь тоже убивать доводилось, хоть и на войне. В гневе было всякое, в чем раскаиваюсь.
Вам, батюшка, за ваши убийства ордена, а мне срока!
А я сам себе срок назначил и искупаю свои грехи вместе с тобой!
Не все же, кто воевал, идут в священники?
Им Бог судья. И мне. Мы попали в засаду, все погибли, я ранен, кругом враги. Тогда обратился к Богу. Если выживу, то буду помогать таким как сам. Чудо! Вертолеты, спецназ, госпиталь. Радист перед смертью успел передать точные координаты.
Разные у нас судьбы.
Как посмотреть. Зло принимает обличия разные!
Подставлять другую щеку?
Содеянного не вернешь. Наказание от людей ты скоро исполнишь. Душу надо обрести, полюбить Бога в себе, полюбить людей, полюбить жизнь! Бог есть любовь!
Сложно это, батюшка. Но буду думать над вашими словами.
Думал. Армянский поэт Исаакян напутствовал сына« Люби весь этот мир большой!» Последний год на зону стали приходить молодые здоровые наглые. О содеянном ими не жалели, хвастались этим. Как их любить?
Василий Иванович передачи получал редко, всегда брал себе только кружок копченой домашней колбаски. Такие кружки делали у него в семье, когда появлялось свежее мясо, мать набивала, а отец коптил. Ел понемногу, вдыхал аромат, надолго хватало, на душе теплело. В бараке об этом знали, но в этот раз двое новеньких стали потрошить передачу без разрешения, пока Василий Иванович снимал ватник. Барак притих.
Не подавишься? сквозь зубы спросил качка.
Ты что, старик, оборзел? угрожающе вставая, демонстративно откусил кусок.
Василий Иванович ударил в печень, коротко, беспощадно. Качок стал оседать, глаза закатились, остатки колбасы выпали на пол. Повернувшись, к его напарнику сказал.
Захочешь доестьбери зубами с пола, привыкай! Если рукой тронешь, то эту руку на делянке отрублю!
Встречал Василий Иванович и других людей, например Зверек. Прозвище от фамилииЗверев, но парень задиристый, вот и Зверек. Местный, срок за драку отбыл, но остался работать трактористом на трелевочнике. Василий Иванович помогал ему с трактором, опекал, почти в сыновья годился по возрасту Зверек. В их кампании был и третий, черный ворон. Прилетал, иногда подкормится и погреться, морозы стояли под сорок градусов. Ворон слушал разговоры, молчал, зря не каркал. Скрипел одобрительно и махал крыльями возмущаясь.
Отцу написал, что в село не вернется, мачехой стала родная сторона, западней! Отец Анатолий зовет работать при церкви истопником и сторожем, доверяет. О многом договорить надо.
На делянке оживление, новый вальщик положил одну елку на другую, пытался сбить большой сосной, помощник вилкой толкал сосну в сторону свисающей кроны. Порыв ветра крутанул крону и сосна «заплясала» на пне! «Бойся» испуганно закричал вальщик. Опытные лесорубы заворожено следили за деревомот него не убежать, а увернуться можно. В этот момент за спиной Василия Ивановича хрипло каркнул ворон, метнулся черной молнией от трактора. Зверек поднял щит, копался в моторе, не следил за происходящим. В два прыжка достал Зверька Василий Иванович, рванул за ватник и отбросил в сугроб. Сосна на морозе хрупкая, как стекло. С треском накрыла трактор, а огромный сук отломился и ударил Василия Ивановича в спину и ногу. Срок закончился, когда Василий Иванович еще лежал в больнице. Батюшка помог оформить документы, так что после выписки Зверек с невестой отвезли Василия Ивановича в церковь. В церковь переделали здание бывшего поселкового совета депутатов, приспособили маковку с крестом, колокол небольшой, обложили кирпичом, внутри отделали, освятили. Рядом стояла котельная с сараем для угля. В котельной комната для жилья, кухня и душ, на кухне даже стоял холодильник, а в комнате телевизор, шкаф, кровать, столик и пара табуреток. Догадался, что ребята постарались, поблагодарил.
Да что ты, Василий Иванович, за твое здоровье свечки буду ставить до конца жизни!
На «новоселье» не остались, зато пришел отец Анатолий.
Как самочувствие, Василий Иванович? с порога.
Поздоровались за руку, посмотрели в глаза друг другу.
Спина к непогоде ноет, и хромота останется, короче одна нога стала.
Нам уже на пятый десяток, кросс не бегать, заживет.
Достал из пакета графинчик кагора и поставил на стол.
Надо отметить порусскому обычаю.
В холодильнике нашлось, чем закусить, после второй стопки наладилась беседа.
Отец Анатолий, а почему вы мне помогаете? Что во мне особенного?
Мама Саши Зверева по всему поселку разнесла, что ты, Василий Иванович, хоть и убивец, но мужчина правильный! Сам изувечился, а ее сыночка спас от верной смерти! Значит, я в тебе не ошибся, грехи не молитвой искупаются в основном, а добрыми делами.
А кто знает, остался грех на человеке или нет?
Бог, конечно, через людей! В каждом есть Бог, каждый сам себе судья и грешник.
А ведь я хотел сам себя жизни лишить, а не того егеря застрелить, грех?
Думаю, и судья догадался, который не дал тебе высшей меры. Вот ты спросил, что в тебе особенного? Знаешь, я воевал. С начальником этого лагеря в разведку бы не пошел, а с тобой без оглядки!
Начальник лагеря рвач был известный. Квартира в областном центре, в районном, в поселке терем в три этажа. Жена работала в поселке бухгалтером, вся в соболях, золоте, бриллиантах. У обоих сыновей дорогие машины, старшего женил на дочери столичного генерала. Время было такое. Но чтото не срослось, год назад погиб казнокрад, несчастный случай на охоте. Хоронили с почестями, в областном городе. О нем говорили разное, то ли не поделился, то ли ктото из высокого начальства следы заметал.
В город на курсы поездишь на оператора котельной и на курсы шоферов, вон под навесом пикап ржавеет.
Да кто мне разрешит?
Нацелю на рясу ордена, пойду к начальствуне откажут! Оба рассмеялись.
Покатилась жизнь Василия Ивановича по иному руслу. Работал в охотку, помогал по ремонту, ездил на учебу. Приоделся, скромно, но все новенькое. Женщин пока сторонилсястеснялся хромоты. Обзавелся щенком овчарки, охрана лагеря отдала забракованного. Навещал его и черный ворон. Как нашелтолько Богу известно! В свободное время играл с Пиратом, так назвал щенка, когда тот устроил в его комнатке кавардак. А с вороном вместе обедали, в любую погоду открывал Василий Иванович форточку. Если забывал, то ворон забавно возмущался за окном. Осенью Василий Иванович получил удостоверение оператора котельной и водительское удостоверение. Пикап давно отремонтирован и покрашен.
Письмо из дома принес батюшка, сестра не знала нового адреса и отправила на старый. Отец, сказал, что ты в село больше никогда не приедешь, поэтому они с мамой продали дом, хозяйство, добавили сбережения и купили квартирку в городе. Отец настоял, чтобы оформили на тебя, сейчас так можно. Умер, сказались ранения фронтовые, ждал тебя. Маму забираю к себе, приезжай повидаться, документы и ключи тоже у меня.
Надо ехать, Василий Иванович! Захочешь остатьсядокументы пришлю! сказал отец Анатолий.
Не оглядывайся, батюшка, я вернусь!
Восемьсот километров, отдыхал только на заправках, но не успел. Мать умерла три дня назад, он еще и письма не получил. Сестра с мужем встретили хорошо, без обид. Семья состоятельная, дети выросли, ждут внуков. Всплакнули на могилке, помянули. Через день снова в путь. Город шумный, большой. Не успел оглядеться в квартире, звонок в дверь. Управдом, надо подписать бумаги, оплатить коммунальные платежи. Все подписал, оплатил коммуналку на полгода вперед, купил в магазине кагора, плавленый сырок. В квартире разделся, налил вина, залпом выпил, глядя на фото с ретушью, где отец с наградами и прильнувшая к нему мама. Вдруг прорвало, слезы полились рекой, рыдал со стонами и всхлипами. Пил и плакал, пил и голосил. Повалился на диван, забытье. Следующий день отдыхал, вечером познакомился с соседями, показал документы, оставил второй комплект ключей от квартиры, а поутру в обратную дорогу.
Въехал в поселок, когда уже стемнело, редкие огни плохо освещали улицы, но Василий Иванович их помнил, каждую лужу и ухаб. Церковь стояла на холме и подсвечена лучше. Последний поворот, подъем. Мимо, виляя по сторонам, пролетела легковушка, пикап вжался в обочину. Василий Иванович оглянулся, как этот лихач пройдет крутой поворот. Машина не вписалась в поворот, полетела с насыпи. Гдето на дереве озабоченно крикнул ворон. Ругая сам себя, Василий Иванович развернул пикап. Автомобиль лежал на крыше, смятая крыша заклинила дверцы, выбило только заднее стекло. Через него Василий Иванович и пролез в салон, где на водительском сиденье барахталась женщина, пытаясь освободиться от подушки безопасности. Опрокинув сиденье, он стал тянуть женщину наружу. Двигатель продолжал работать, в салоне резкий запах бензина.