Восстание теней [Восхождение тени] - Тэд Уильямс 7 стр.

Ворон оглядел липкий чёрный комок, облепленный обрывками грязно-белых нитей.

 Чей-то навозкогой-то, кто был нездоров,  птица с интересом рассматривала неаппетитный ком.  Как мы полагаем.

 Это от одной из тех шёлковых тварей! Я разил ихраспарывал им брюхо, и они истекали такой вот дрянью!

 А. Тогда нам следует поторопиться,  кивнул Скарн.  Съешь-ка это по-скорому. Шелкины вот-вот вернутсяи приведут своих сородичей.

 Ха! Погляди! Я ведь убил нескольких!  тут Баррик неловко запнулся.  Погоди-ка. Что съесть?

Скарн подтолкнул к нему брошенную на землю тушку.

 Прихвостень это, он и есть. Молодой ещё, но страсть какой тяжёлый, еле донёс.

 И ты хочешь  Баррик выпучил глаза на трупик.  Ты хочешь, чтобы я съел это?!

 Ничего лучшего тебе сегодня не найти,  сварливо отозвался ворон.  Мы пытались оказать тебе любезность, да!

Баррику едва удалось сдержать мгновенный и жестокий рвотный позыв.

Собравшись с силами, он поднялся на ноги. Как бы то ни было, ворон был, без сомнения, прав в одномслишком долго оставаться на том месте, где он убил шелкинов, было бы неразумно.

 Если собираешься съесть эту жуткую поганьешь,  скривился юноша.  Но меня от этого зрелища избавь.

 Мы это, возьмём его с собойна случай, если ты передумаешь

 Да не собираюсь я это есть!  Баррик замахнулся, чтобы шлёпнуть чёрную птицу, но ему не достало сил.  Лопай давай скорее и пойдём!

 Слишком большой,  прокаркал ворон довольно.  Мы станем есть его медленно, с аппетитом. Но оно слишком большое, и нам его далеко не унести. Ты мог бы?

Баррик сделал долгий, медленный вдох. Как бы он ни стыдился этого, он нуждался во вредной птице. Принц не мог забыть чувство одиночества, которое охватило его всего час тому назад, когда он решил, что ворон улетел насовсем.

 Ну, хорошо. Я понесу, если ты найдешь листья или ещё что, чтобы завернуть эту дрянь,  Баррика передёрнуло.  Но если оно начнёт вонять

 Тогда могёт быть так, что ты проголодаешься, уж мы знаем. Не боись, до тех пор мынйдём место, где остановиться.

Когда они покрыли расстояние, достаточное для того, чтобы Баррик почувствовал себя в относительной безопасности, то устроились в выбоине на краю лощины, прикрытой от ветра и тумана большим скальным выступом. Баррик отдал бы почти что угодно за костёр, но его кремень и огниво пропали где-то в Глубинах, а другого способа добыть огонь он не знал. Уж Кендрик бы обязательно что-нибудь придумал,  с горечью подумал он.  Да и отец тоже.

 Ну, по крайней мере, кажется, мы покинули обиталище этих шелкинов,  произнёс он вслух.  Мы столько шли и ни одного не встретили.

 Лес шелков простирается далеко-далеко,  ответил, помолчав, ворон.  Думается нам, что мы не прошли и половины пути до середины.

 Боги и весь их род, да ты шутишь!  Баррик почувствовал, как отчаяние накрывает его подобно тучам, затмевающим солнечный свет.  Нам что, обязательно идти через него? А не можем мы его просто обойти? Или это единственный путь в  он с трудом выговорил гортанное, чуждое слово,  Кул-на-Квар?

 Мы могли бы обогнуть его, как мы думаем,  сообщил Скарн,  но это заняло бы много времени. Мы могли бы направиться посолонь и пройти по владениям Слепого Плута, например. Или противосолоньи тогда бы мы шли по Землям червей. Но на любом пути нас ждали бы неприятности, в конце концов.

 Неприятности?

 Ага. Посолонь, во владениях Плута, нам бы пришлось всё время зорко высматривать, не появится ли Старый Жгучий Глаз и Сады железных дубинок.

Баррик сглотнул. Большего ему узнать совершенно не хотелось.

 Тогда давай обогнём лес с другой стороны.

Скарн с серьёзным видом кивнул.

 Дпустим, что мы пойдём противосолонь, и тогда мы попадем в болотистое место, которое, как мы слышали, зовётся Расплавь-кости, и даже если мы не встретим древесных червей, нам надо глядеть в оба, чтобы не попасться засасывающим зубастикам.

Баррик закрыл глаза.

Он обнаружил, что вспоминает, как этомолиться, хотя после встречи с полубогом Джикуйином ему как-то не верилось, что боги всегда пеклись о его благополучии. Но когда выбор встаёт между кровожадными шелкинами и чем-то, что называется железными дубинками и засасывающими зубастиками, молитва уж точно не повредит.

О, боги! О вы, Великие в небесах  он запнулся, придумывая, что бы сказать.  Всего несколько коротких дней назад случилось так, что мне пришлось ехать через эти ужасные, неизведанные земли демонов и чудовищ только с двумя спутниками: воином-фаэри и капитаном моей королевской стражи. И я всё ещё продолжаю это путешествиетеперь в компании одной только нахальной птицы-дерьмоеда. Если вы хотели облегчить моё бремя, о Великие, вам стоило бы придумать что-нибудь получше.

Баррик понимал, что это не очень-то похоже на молитву, но, по крайней мере, между ним и богами вновь установилась связь.

 Разбуди, если что-нибудь захочет меня убить,  растягиваясь на бугристой земле, принц слышал, как чавкает ворон, принимаясь за дохлого прихвостня. У него болели все рёбра, а в увечную руку будто натолкали острых осколков разбитого горшка.  Хотя знаешь Лучше уж не буди. Может, мне повезёт и я умру во сне.

Глава 4 Без сердца

Ребёнок взял её руку и приложил к своей худенькой груди в жесте, который, как знала Киннитан, означал: Мне страшно. Она притянула его к себе, обняла, а движение ксисского корабля укачивало обоих.

 Не волнуйся, Голубь. Он не причинит тебе вреда. Он притащил тебя сюда только затем, чтобы быть уверенным, что я не спрыгну за борт и не поплыву обратно в Иеросоль. Мальчик укоризненно посмотрел на неёон ведь боялся не только за себя.

 Правда, с нами всё будет в порядке,  сказала девушка, хотя оба они знали, что это ложь. Киннитан понизила голос до шёпота:

 Вот увидишь, мы улучим момент и сбежим прежде, чем нагоним корабль автарка.

Дверь каюты внезапно распахнулась. Человек, который схватил их на улицах Иеросоля, уставился на плениковвзгляд его и само лицо ничего не выражали, как если бы мужчина думал о чём-то совершенно постороннем. Пока он скрывался под личиной старухи, он изображал эмоции достаточно убедительно, но теперь отбросил их, словно человеческие чувства были для него не более чем маской.

 Чего ты хочешь?  с вызовом спросила Киннитан.  Или боишься, что мы ускользнём сквозь закрытую дверь? Или, может, взберёмся на мачту и упорхнём на облако?

Он прошёл мимо, не обратив на неё ни малейшего внимания, с силой подёргал планки на окошке, проверяя их прочность, затем повернулся и оглядел крошечную каюту.

 Как тебя зовут?  настаивала девушка.

Он скривил губы:

 Какое это имеет значение?

 Мы вместе пробудем на этом корабле до тех пор, пока не догоним автарка и ты не получишь свои грязные деньги. Ты, конечно же, знаешь и моё имя, и много чего ещёты ведь преследовал меня неделями, повторяя каждый мой шаг. Клянусь Священным ульем, ты даже оделся старухой, чтобы шпионить за мной! Назвать своё имяменьшее, что ты можешь сделать.

Он не ответил, и лицо его оставалось столь же бесстрастно, как у мертвеца, когда он повернулся и вышелкаждое движение выверенное и плавное, будто у храмового танцора. Киннитан наблюдала за ним почти с восхищением, но ясно сознавала, что оно сродни восхищению мыши перед смертоносной грацией кота. Вдруг она почувствовала на своей руке что-то мокрое. Голубь плакал.

 Ну-ну,  прошептала девушка,  тише, ягнёночек, не бойся. Я расскажу тебе кое-что. Хочешь послушать?  и не дожидаясь ответа, продолжила:

 Ты когда-нибудь слышал подлинную историю Хаббили-Горбуна? Я знаю, что о нём ты наслышанон был сыном великого бога Нушаша, но когда его отца предали изгнанию, к Хаббили стали относиться очень плохои Аргал, и все остальные боги-демоны. Долгое время казалось, что ему не выжить, но в конце концов он расправился со своими врагами и спас отца, да и все Небеса впридачу. Хочешь об этом послушать?

Голубь всё ещё всхлипывал, но ей почудилось, будто он кивнул.

 Кое-какие места этой истории чуточку страшные, так что тебе придётся быть храбрым. Будешь? Ну, тогда слушай.

И она рассказала ему эту историютак, как слышала её от отца.

 Давным-давно, когда лошади ещё умели летать, а Великая красная пустыня Ксанда вся цвела и зеленела, и в ней росли деревья, великий бог Нушаш ехал однажды верхом и повстречал Суйю, Рассветный Цветок. И красота её пленила его сердце. Он отправился к её отцу, богу Аргалу Громовержцу, который приходился ему единокровным братом, и просил позволения жениться на ней. Аргал дал свое согласие, но задумал жестокий и бесчестный обман, потому как он и его братья завидовали Нушашу.

Когда же Нушаш увёз Суйю, дабы познакомить со своею семьёй, Аргал призвал своих братьевКсергала и Эфийяла, и сказал им, будто бы Нушаш похитил его дочь. Братья собрали всех своих слуг и воинов и поскакали к Лунному клыку, дому Ксошабрата Нушаша и Господина Луны, где остановились жених и невеста. Началась долгая кровопролитная война, и в те годы, пока она длилась, у Нушаша и Суйи родился сын. Назвали его Хаббили, и был он храбр и красив, отрада для глаз своих родителей, добрый и мудрый не по годам.

Светлый Нушаш и род его были в конце концов побеждены из-за предательства его единокровных братьев. Суйя Рассветный Цветок спаслась из разрушенного Лунного клыка, но заплутала в дикой глуши и бродила там долгие годы, пока Ксергал, Повелитель Глубин, брат Аргала, не отыскал её и не сделал своей женой.

Ксош, Господин Луны, был убит в сражении, а Великий Нушаш схвачен. Но он был слишком силён, чтобы его уничтожить, и братья разрубили его на множество кусков и разбросали останки по всем землям. Юный же Хаббили, сын Нушаша, подвергся издевательствам Аргала, его родного деда, и всего клана демонов. Они пытали его и изувечили ему ноги, а после вырезали ему сердце и сожгли, а мальчика бросили мёртвым в руинах Лунного клыка.

Но мать всех змей приползла в руины в поисках места, где можно было бы отложить яйцои она снесла его, и спрятала в зияющей дыре на груди Хаббили. И вот, с ядовитым яйцом в груди, он вновь пробудился к жизни, исполненный ненависти, и поклялся мстить.

Как ты можешь так со мной поступить?  спросила его мать всех змей.  Я возвратила тебя к жизни, но моё дитя заключено в твоей груди и не может вылупиться. Если сейчас ты пойдёшь с оружием на своих врагов, ты отплатишь мне злом за добро.

Хаббили задумался над этим и увидел, что слова её правдивы.

Хорошо,  отвечал он ей,  я доверюсь тебе, хоть моя собственная родня и предавала меня больше раз, чем я могу сосчитать. Возьми обратно своё яйцо, но пойди и вынь уголёк из огня, горящего в развалинах, и вложи в мою грудь вместо него.

И Хаббили запустил руку меж рёбер и вынул змеиное яйцои опять упал замертво.

Мать всех змей была честна. Она могла бы оставить его там, но вместо этого поползла и добыла уголь из огня, горящего среди руин башни, и принесла к Хаббили, хоть и сильно обожгла им ротвот почему с тех пор змеи не разговаривают, а только шипят. Она вложила уголь мальчику в грудь, и он ожил. Хаббили поблагодарил её и пошёл прочь, согнувшись и хромая так сильно из-за множества ран, что смертные, кто встречали его, прозвали мальчика Горбуном.

Долгие годы он скитался по свету, и пережил много приключений, и многому научился, но всегда помнил о зле, причинённом ему дедом и дядьями. Наконец он почувствовал, что готов возобновить священную кровную вражду и возродить отца своего, Нушаша, к жизни. Но тело его отца было порублено на куски, а куски эти затем рассеяны от севера до юга, так что Хаббили пришлось долго и трудно отыскивать их. И вот он собрал все части, кроме головы, которая хранилась в хрустальном ларце в доме Ксергала, бога земных глубин и мертвецов, которого северяне зовут Керниосом. Хаббили отправился в твердыню Ксергала и с помощью чар и заклятий, которым научился, сумел прокрасться мимо стражи в самое сердце дворца. И когда он пробирался по крепости в темноте, так случилось, что жена Ксергала наткнулась на него. Сперва Горбун не признал еёно она узнала его тотчас, ведь то была его мать, Суйя Рассветный Цветок, которую Ксергал похитил и насильно сделал своей женой.

Ты должен бежать отсюда, сын мой,  предупредила она его.  Повелитель земли скоро вернётся, и тогда рассердится и убьёт тебя.

Нет,  отвечал Хаббили.  Я пришёл выкрасть голову отца, чтобы вернуть его к жизни.

Суйя была напугана, но не смогла переубедить сына.

Ксергал Тёмный хранит голову твоего отца в самом глубоком подвале своего дома,  наконец поведала она,  в хрустальном ларце, который нельзя разбить ничем, кроме молота Аргала Громовержца, его брата. Но тебе не удастся выкрасть молот без сети Эфийяла, Повелителя вод, который приходится братом им обоим. Все три брата нынче на охоте, и сокровища их не охраняются, так что ты должен похитить их сейчас, иначе, как скоро они вернутся домой, тебе ни за что не удастся этого сделать.

Хаббили-Горбун поспешил из дворца Ксергала и сделал, как научила его мать: прыгнув в большую реку, он нырнул на самое дно, к дому Эфийяла. С помощью своего искусства сумел он справиться с крокодилами, охранявшими трон речного бога, и выкрал сеть. Затем взобрался он на Ксандос, великую гору, к обители Аргала на самой её вершине. На сотню стерегущих её могучих воинов набросил он сеть Эфийяла, так что они уснули по его приказу, и тогда взял Хаббили огромный молот, висевший у двери, сдернул волшебную сеть и спустился с горы прямо в земные глубины, во дворец своего дяди Ксергала, господина глубин, туда, где стоял его трон и хранились сокровища.

Будь осторожен, сын мой,  заклинала его мать.  Если Ксергал найдет тебя здесь, он убьёт тебя. Он бог царства мёртвых. Он ввергнет тебя в мир теней и ты останешься там навеки.

Но Хаббили спустился по лестницам вниз, в самые глубокие подземелья замка Властелина смерти и нашёл голову отца в ларце из золота и хрусталя, плавающем в бассейне, наполненном ртутью. Когда же он достал голову, глаза её открылись. Но хотя имелись у неё глаза и рот, не было у неё сердцаи голова Нушаша не узнала сына и стала громко взывать: На помощь! Ксергал, великий господин! Кто-то хочет украсть меня!

Ксергал в это время как раз возвращался с охоты и услышал вопли головы Нушаша. Он поспешил вниз по подземному ходу, ведущему к глубочайшей сокровищнице, и шаги его отдавались громовым эхом. Хаббили испугался, несмотря на то, что уголь жарко горел в его груди: он знал, что ему со своими калечными ногами не перегнать Властелина смертипоэтому он опустил голову отца на пол, взял в руки молот Аргала и сеть Эфийяла, и стал ждать. Когда Ксергал ворвался в хранилищеборода и одежды черны, как безлунная, беззвёздная ночь, глаза пылают красным, как рубины,  Хаббили набросил на него сеть. На мгновение Ксергал остановился в изумлении, скованный морской магией собственного брата. И тут же Горбун метнул в него молот и сшиб Властелина земли с ног. Не мешкая, Хаббили подхватил молот и голову отца в хрустальном ларце и бросился бежать вверх по лестнице, и Ксергал нёсся за ним по пятам, приближаясь с каждым мигом.

Суйя, мать Хаббили, вцепилась в плащ Ксергала, когда он пробегал мимо.

Супруг мой,  вскричала она,  ты должен съесть свой ужин, не то он остынет!

Властелин земли попытался оттолкнуть её, но Суйя не отпускала.

Женщина, уйди с дороги! Кто-то украл то, что принадлежит мне!

Но жена держалась за него крепко.

Пойдем же, я приготовила постель! Возляг со мной прежде, чем она станет холодной!

Ксергал всё пытался оторвать женщину от себя:

Пусти! Кто-то украл то, что принадлежит мне!

Но Суйя не сдавалась:

Пойдем же, останься со мной! Мне нездоровится, думаю, я скоро умру!

Ксергал же вскричал: Ты умрёшь сию минуту!и сшиб её мощным ударом.

Но к тому времени Хаббили-Горбун уже выбрался из подземного дворца и бежал на юг, в леса вокруг Ксандоса. Там он молотом Аргала разбил ларец и вынул голову отцаи все части тела Нушаша Белого Пламени соединились, и Повелитель Солнца ожил вновь.

Отец,  воскликнул Горбун,  ты вернулся к жизни!

Ты хороший и верный сын,  похвалил его Нушаш.  Ты спас меня. Но где же твоя мать? Я желал бы увидеть её.