Нахалы! Опозорили всех! Да как они посмели на меня, на мою работу! вспыхнул он. Я им верил, как себе! А они, мерзавцы!
Деньги от них получали? спросил я.
Что вы имеете в виду? вытаращил глаза Дунаев.
Ну скажем, взятки? Долю от похищенного?
Да как вы смеете подозревать меня, ответственного работника, в таких темных делах! вскочил он. Я Я все делаю достаю. Планы выполняю
Пришлось сделать ему очную ставку с Кирюхиным.
Не отказывайтесь, Степан Саввич! медленно произнес Кирюхин. Я же давал вам лично Помните, золотые часы?
Ты что, белены объелся? Какие часы? не выдержал Дунаев.
Вамчасы, а паспорт остался у меня. Следователь забрал его, продолжал Кирюхин. Не коробьтесь, Степан Саввич, деваться некуда Закрылась ваша лавочка!
Перестаньте выслуживаться перед следователем! Я чист! взбеленился Дунаев. И не жаль меня? Я ведь тебя на работу пристроил! Забыл, как у меня в ногах ползал?
А кто заставил нас воровать? Вы что мне говорили? Мол, у вас расходы, не хватает зарплаты.
Цыц, сукин сын! набросился на Кирюхина Дунаев.
Раз так, я вам напомню о тысяче, вскочил Кирюхин. Помните, в желтом конверте передал?
Признаю Было дело, ехал в командировку Всего двести рублей Растратил на благо артели, ради плана.
Тысячу я дал в машине, перебил Кирюхин. Шофер видел
Ты же, мерзавец, и меня надул, там было всего двести рублей
Следствием была полностью доказана вина Дунаева как организатора и вдохновителя компании дельцов.
Когда увели Кирюхина, Дунаев смягчился:
Что со мной будет? С работы снимут! Жене неприятности!
С должности вас уже сняли. Что же касается вашей бывшей жены, то беспокоиться нечего, она честный человек.
Следствие продолжалось. Собравшись в моем кабинете, Тутов и другие мои помощники готовились к окончательному наступлению.
А чуть позже Дунаев и его компания предстали перед судом.
ЗОЛОТАЯ ЖИЛА
В работе мне везло. Правда, часто это везение сопровождалось трудностями, недосыпанием и занятыми выходными днями, но такова уж наша работа.
Как правило, мне поручали так называемые скучные дела, побывавшие уже в руках других следователей.
Вот и сейчас новое дело, «фруктовое», как его назвали. Дело о лимонах, апельсинах, яблоках, грушах и винограде. О товаре скоропортящемся. Два-три дня полежит такой товарчасть его приходит в негодность. На базах составляются акты на гниль, которую затем вывозят на свалку.
Как проверить правильность списания фруктов на гниль? Ведь их уже нет в наличии, остались только документы. Масса документов!
Ушел домой поздно, спал плохо. Утром зашел в гастроном, там как раз продавали лимоны на штуки. Стал в очередь. Купил пять штук по разной цене. Стоимость одного лимона зависела от его объема, то есть калибра. Спешат реализовать. Нашел директора магазина, маленького, круглого, краснощекого.
Почему нарушаете правила торговли?
Спешим, а то погниют, улыбнулся тот.
Так красть легче, вырвалось у меня.
Что вы, что вы? У насвсе честно! обиделся директор. Ну, съедят лимончик. Не больше. Кислятина зубы сводит
По пути на работу я зашел в бюро товарных экспертиз к знакомому эксперту Тихомирову Юрию Ильичу. Выложил ему на стол свою покупку и сказал:
Определи цену!
Юрий Ильич посмотрел на меня, надвинул на глаза большие очки в роговой оправе и стал разглядывать лимоны.
Лимоны разные, стал объяснять. Калибровка не одинаковая, и цена разная. Самый малыйнестандартныйпродается на весдва рубля пятьдесят копеек за килограмм. Остальные же
Погоди-погоди, дорогой. Я покупал все на штуки, остановил я его. Самый малый за двадцать пять копеек.
Юрий Ильич снял очки, подышал на стекла и стал протирать их носовым платком. Его старческие глаза блеснули любопытством.
Мил человек, надули тебя торгаши! Да-да, чего улыбаешься? Тебя, следователя, надули, продолжал он, акцентируя на последнем слове. Я ничего ему не ответил, хотя и обиделся.
Ушел я из бюро в удрученном состоянии.
«Надули, надули! Следователя!»гудели в моей голове тяжелые слова. Зашел в другой гастрономтам было то же самое: вовсю шла торговля.
При мне в машину садились продавцы с корзинами.
Куда это вы? спросил я шофера.
К проходной завода. Там скоро смена. Вмиг разберут.
Здесь тоже продавали все лимоны на штуки. И самые маленькие тоже.
Директора на месте не оказалось. Я нашел заведующую отделом Тамару Алексеевну Тугодум, полную цветущую женщину лет тридцати пяти.
Плодосекция гастрономторга отпускает нам лимоны всегда поштучно, стала она объяснять.
А по правилам торговли как? остановил я ее.
Слыхала, будто нестандартные лимоны должны продаваться на вес, насупилась она. Спросила директора, он возмутился: «Делай, что тебе сказано, а то и этого не получишь». Вот так и торгуем
По пути зашел к директору торга Туткевичу. Это был мужчина высокого роста, плотного телосложения, высокомерный, с гордой осанкой. В противоположность всему этому голос у него был слабый, писклявый.
Директор внимательно смотрел на меня подпухшими серыми глазами с мутноватой роговицей, кивал головой и в такт этому тряс правой ногой, отчего вибрировал стол и позвякивала ложечка в стакане с чаем.
Так всегда. Следователи почему-то думают, что все работники торговли жулики, криво и надменно улыбнулся Туткевич.
Я этого не говорил, но обстоятельства заставляют так думать.
А в чем дело? Говорите, примем меры, стушевался Туткевич.
В магазинах торга фрукты продаются с рук, без кассовых чеков, объяснил я.
Ну и что? В исключительных случаях это допускается, уже раздраженно ответил директор. Очередей не будет. А покупатель что: пришелвзял, без суеты, без очереди.
Я промолчал.
Что у вас там еще? спросил Туткевич.
Нестандартные лимоны продаются как стандартные, по повышенным ценам.
Ну уж этого не может быть. Плодосекция вне подозрений. Там работают честные и преданные делу люди.
Говорить дальше не имело смысла. Видно было, что директор защищает своих подчиненных.
Наступила пауза.
С вашего разрешения я проверю кое-какие документы плодоовощной базы и магазинов, сказал я.
Пожалуйста, это ваше право. Но и там у нас люди подобраны опытные, заверил директор.
У нас, у следователей, такой девиз: доверяй, но проверяй, улыбнулся я.
«Надули вас, товарищ следователь!»с новой силой зазвучали у меня в ушах слова эксперта, когда я, попрощавшись, вышел из кабинета.
В помощь мне дали двух молодых ребят из ОБХССВиктора и Александра, а также опытного бухгалтера-ревизора Митрофана Тищука, пенсионера.
Собрав бригаду у себя в кабинете, я рассказал о покупке мною лимонов, заявлении эксперта и о продаже цитрусовых без оприходования выручки по кассе.
Задания каждому из них дал письменные. Викторуустановить наблюдение за плодоовощной базой, Александрупроверить образ жизни продавцов, их связи с плодоовощниками. Сам с ревизором углубился в документы. А их былогоры. Система гастрономторгасложная. Каждые сто килограммов фруктов обволакивал ком различных документовспецификаций, товарных ведомостей, справок, приходных и накладных всевозможных фактур, актов на списание и заключений специалистов.
Вы посмотрите на акты, по которым списаны тонны фруктов, негодовал ревизор. По-моему, это фикция. Только привезли фрукты, а на второй день комиссия уже делает списание гнили.
Действительно, на базе была создана специальная комиссия, которая состояла в основном из работников базы и одного представителя торга. На первый взгляд, акты были в порядке. В них имелись даты, было указано количество фруктов, подлежащих сортировке, количество гнилья. Каждый акт подписывали не менее шести человек. Но я обратил внимание на то, что акты подписывали люди, которые на базе уже не работали. Может, механическая ошибка? Акт составили раньше Некий Боярчук поступил на работу в ноябре, а акт составлен еще в мае. Вызвал Боярчука. Тот ответил: «Подписывал акты сразу пачкой. Кладовщик Ранецкий успокаивал: не бойся. Здесь все в ажуре Комар носа не подточит».
Как выяснилось, акты на списание гнили подписывали и другие рабочие, не читая их, слепо веря составителям этих документовтовароведам Старчевскому, Булаху, кладовщику Ранецкому и заведующему базой Прыткому.
Вера Игнатьевна Волосюк работала в торге инспектором торговли, но до этого ей пришлось поменять много мест работы. По образованию она фельдшер, но по специальности работала всего полтора года. Ее почему-то потянуло в торговлю. Работала вначале кассиром в магазине, затем на базе весовщиком, кладовщиком в Днепрохозторге, экспедитором в управлении торговли и наконец инспектором торговли в торге «Гастроном». Принимал ее на работу лично Туткевич. Зачем принял он неспециалиста? В корыстных целях? А может, просто по знакомству?
Как оказалось потом, Туткевич подбирал людей, следуя пословице: ворон ворону глаз не выклюет.
Волосюкженщина средних лет, крашенная блондинка, одета модно, держится свободно.
Да, все так и было, заявила на допросе. В актах все указано верно. Я подтверждаю. Я ведь представитель торга.
Что она говорит неправду, было видно уже с первого вопроса.
Почти все члены комиссии заявляют, что они акты подписывали пачками, не читая их, остановил ее я.
Этого не было. Я лично контролировала.
Послушайте, за один раз вы подписали сразу сорок таких актов. Одной и той же ручкой. Как вам удалось сразу сверить все цифры?
Это неправда. Я хорошо помнютакого случая не было.
Вот посмотрите акты. Все они вместе и подшиты в один отчет. Я положил перед ней пачку документов.
Волосюк вздрогнула, затем медленно стала листать акты.
Да, мои подписи Но я их подписала последней.
Несколько минут она молчала, затем снова затвердила:
При сортировке фруктов я всегда присутствовала.
Не всегда. Вот документ за двадцать седьмое октября. Ваша подпись? Я показал ей новый документ.
Она тяжело вздохнула и едва разжала губы:
Моя.
В это время вы загорали в Анапе. По путевке туда ездили.
Не помню Не может быть! вскочила она с места.
Я позвал ревизора. Показали ей приказ на отпуск и корешок путевки.
Документы липовые, а вы их подписали, не выдержал Тищук. Что, за хорошие глаза? Или как?
Это обстоятельство ошеломило ее. Глаза ее наполнились слезами.
Она понималаее разоблачили окончательно. Отступать некуда. Улики против нее весомые. Но говорить сразу не хотела. Решила поторговаться.
А что мне будет?
Суд решит, ответил я.
И она стала рассказывать: комиссия существовала формально, лишь на бумаге. Никакого контроля со стороны торга за сортировкой поступающих на базу фруктов не было. Акты она подписывала по указанию Туткевича. О деньгах, которые ей платили за эту липу, вначале умолчала.
Это были только первые шаги. Нужно было определить количество излишне списанных на гниль фруктов, учитывая в комплексе все документы.
Трудное это дело. И нам с вами придется нелегко, заявил я ревизору. Ведь по всем партиям поступающих фруктов составлялось заключение товарных экспертиз. Правильно ли они вообще составлялись? Соответствуют ли выводы экспертов фактическому состоянию фруктов?
Какой же выход? забеспокоился Тищук.
Выход есть, похлопал я его по плечу, наш с вами труд
Поздно вечером Александр обратил внимание на серую «Волгу», которая подкатила к гастроному 9. Из машины выскочили двое мужчин и пошли прямо в кабинет Матинчука. Не прошло и десяти минутв машину был погружен большой ящик лимонов.
Шофер сел в кабину и включил мотор. Вскоре Матинчук вышел с незнакомым мужчиной, они попрощались.
Матинчук вернулся обратно, а пассажир направился к машине.
Трогай, приказал водителю.
Не спешите, разрешите путевку, словно из-под земли вырос Александр. Я сотрудник ОБХСС.
Незнакомый мужчина оказался одним из экспертов, проверявших ранее плодоовощную базу и магазин. Фамилия его была Донченко.
При осмотре машины, кроме лимонов, был обнаружен мешок с мандаринами и апельсинами.
Где взяли?
Там, где брали, их уже нет, буркнул Донченко.
Куда заезжали? спросил Александр у водителя.
Вожу не первый раз, с базы и из магазина, сказал водитель.
Мне? недовольно буркнул Донченко.
Да не вам! Жене вашей, а вы будто не знали?
Показания Донченко оказались весьма интересными.
Во всех случаях фрукты поступали на склад плодосекции плодоовощной базы торга. Там они должны были оприходоваться по качественному состоянию. На каждую партию поставщик давал удостоверение по качеству. Но эти документы плодосекцией не признавались, и фрукты оприходовались как несортированные или же нестандартные. В соответствии с этим стоимость фруктов значительно занижалась. После этого на базу приглашались эксперты бюро товарных экспертиз. Они-то и завершали махинации, начатые плодоовощниками. Качество фруктов они определяли выборочным путем, осматривали всего несколько ящиков из партии. Тут-то им и подсовывали гнилье. Так на базе создавались значительные излишки фруктов. Но излишкиэто мертвый капитал. Следствию предстояло установить, каким образом и через какие магазины они шли в продажу.
Вызываю на допрос Ранецкого и Прыткого. Оба в один голос: «Примитивщина. Сортность определяется на глаз Нет никаких приборов. Бывало, и ошибались».
В свою пользу? перебил их я.
Товарищ следователь, нам и так несладко приходится, заюлил Прыткий. Хранилища старые, температурный режим не соблюдается, поставщики бросают плоды, роняют ящики на землю. А битые фрукты сразу гниют. Вот и получаем в основном гнилье.
А нам что, на свою шею этот хомут вешать? вскочил Ранецкий. Зарплата и так маленькая, еле деткам на молочишко хватает.
Спорить с ними было бесполезно. Я и сам понимал: излишки излишками, а сбыт их надо искать. Из всего было виднона базе орудует преступная группа. Голыми руками их не возьмешь. Вызвал специалистов, подключил ревизоров. Сам же стал изучать транспортные документы. Перевозка фруктов с базы в магазины производилась транспортом автопредприятий города. За перевезенные грузы рассчитывался торг. Решил начать проверку путевых листов за последний месяц. И тут же разочаровался. В путевках значились тонны-километры, а какой именно груз перевозился, указано не было. Преднамеренно ли это делалось?
К путевым листам прикладывались справки с подписью работников магазинов, подтверждавших получение грузов.
Выбрал несколько магазинов. Стал проверять. И тут же новый ребус. Путевка и справка подтверждали перевозку груза, а в магазинах приходных накладных, датированных тем же днем, что и путевка, не оказалось.
Начали сличать первые и вторые накладныездесь было все в порядке. Бились несколько дней. И тут нам на выручку пришел Виктор.
Посещая базу, он обратил внимание на корзины, куда кладовщик выбрасывал испорченные накладные и копировальную бумагу. Часть этих бумаг он извлек и принес нам.
Мы, в свою очередь, сверили записи на них с накладными, принятыми магазином. Под одним и тем же номером значились две накладные. А это значило, что фрукты высшего сорта подменялись низшим. Полученная разница в сортности изымалась из выручки.
Поздно вечером явился Александр. Его рассказ нас заинтересовал.
«Каждый день, в одно и то же время, на базу приходит старичок, незавидный, плюгавенький, с палочкой и плетеной корзиной. Вначале мне было его жаль. Какой, подумалось, несчастный человек. Затем что-то в нем насторожило. Вышел к нему Старчевский. Поздоровались и тут же ушли в подсобку. Думаю: пришел попросить лимончик к чаю. Что здесь особенного, не обеднеет, если даст. Сколько тех фруктов гниет. Горы актов составлено. Хотел уже было уйти, но возвратился. А тут старик. Чуть было лбами не столкнулись. Вижу: в корзине лежат не лимоны, а какие-то свертки. Старик тем временем вышел за ворота и пошел по улице. Я за ним. Он пошел быстрее и стал оглядываться. Человек явно чего-то боится. Дальше стал петлять по городу. С трамвая в троллейбус, а затем в такси. Вскоре старику уже и палка надоела, он ее бросил под столбом. Я подобрал ее. Потом старик шмыгал из подъезда в подъезд. А дальше зашел в дом 7 и как в воду канул».