Мне звонил Питер.
Кет почувствовала себя как олень, попавший в свет фар мчащегося грузовика. Она секунду замешкалась, водя глазами по комнате, будто искала, куда бы спрятаться. Со всей очевидностью становилось ясно, что мог наговорить Уолтеру Питер.
Ты ОнЗаикалась она. Он Что он сказал тебе?
Уолтер сузил глаза.
Ты говорила с Гордоном? Кетрин рассмеялась бы сейчас, понимая, что сейчас похожа на себя четырнадцатилетнюю, когда мать поймала ее за курением у бассейна Роми Паульс.
Ну, говорила. С вызовом ответила она.
Уолтер подлетел к ней и сжал руками ее плечи.
Тебе было мало того, что он сделал с тобой?
«Господи, он говорит, как Питер!» Подумала она. «Ну, что?! Что им всем от меня нужно?!»
Она вдруг ощутила накатывающиеся, жгучие слезы и отвернулась, пытаясь их скрыть. Не хватало еще распускать теперь сопли.
Я просто хотела узнать правду. Проговорила она тихо, но грубо.
Уолтер заметил, как задрожали ее плечи, как покраснели щеки, увлажнившиеся катящимися слезами.
Кейти, милая, пожалуйста, не плачь. Он притянул ее к себе.
Кетрин сначала сопротивлялась, отталкиваясь от груди брата кулаками, но скоро сдалась, разрыдавшись.
Нет, милая, пожалуйста, не плачь. Я не хотел этого. Я просто
Мужчина замешкался, ища ответ. Он и сам не знал чего хотел. Просто неожиданный звонок Марлини выбил его из колеи. Кетрин встречалась с Гордоном. Он предлагал ей Господи! У него даже от одной мысли все внутри ходуном ходило, что Кет снова могла Он был зол на нее, был зол на Майкла, зол на Питера, который все это допустил. И в тоже время смеялся над собой. Как он мог не допустить! Разве Кетрин можно было что-то запретить? Разве мог кто-то встать у нее на дороге? Даже их собственная мать не была на это способна.
Кетрин, пожалуйста, не плачь. Он утянул ее на диван, продолжая обнимать. Я знаю, что ты не стала бы повторять своей ошибки, то, что произошло тогда, не было твоей виной. Слышишь? Просто мне до ужаса хочется расколотить череп этому Гордону.
Кетрин уже стала успокаиваться и бегло рассмеялась замечанию брата.
Мне кажется, что даже тогда, в лагере, я не был так зол, как после случая с Майклом.
Кетрин поерзала в его руках и отстранилась.
Хотя бы об этом, ты мог бы не вспоминать. Укоризненно сказала она.
Прости. Виновато прошептал Уолтер.
Кетрин покачала головой. Она знала, что те события, как и избиение Майклом стали для ее семьи не меньшим испытанием, чем для нее. Может, даже большим. «Тому, кто остается в стороне всегда больнее от осознания беспомощности перед неизбежным», когда-то сказал ее отец. Она пыталась это помнить, но, иногда, собственная боль становилась такой невыносимой, что до чужих страданий уже не было дела.
Питер рассказал тебе, зачем я с ним виделась? Спросила она.
Уолтер покачал головой.
Он сказал, что ты сама расскажешь.
Кетрин усмехнулась.
тогда я позову его. Пусть поприсутсвует.
Ты надерешь ему задницу. Без сомнений сказал Уолтер.
Кетрин широко улыбнулась.
Я постараюсь оставить целыми важные части тела.
Мое сердце будет кровоточить, когда он будет страдать. Приложил руку к груди Уолтер и закатил глаза.
Кетрин встала с дивана, обернулась на брата, показала ему язык и стала набирать номер Марлини.
***
Через несколько дней после того разговора с лейтенантом, я заметил странное поведение Саймона, того маменькиного сынка, который прибыл вместе со мной. До этого он был не самым общительным парнем во взводе. Избегал товарищей, на приглашения поиграть в карты или покурить травку всегда отказывался, будто бы его драгоценная мамочка и за несколько тысяч миль унюхает запах канабиса. Парни шутили над ним, расплескивая обычные похабные армейские шуточки, а он лишь скрипя зубами, проглатывал их, уткнувшись в подушку. Но в один день все изменилось. Он стал садиться с нами за стол, чтобы перекинуться в покер, сделал несколько затяжек с косячка, скрученного сержантом и даже рассказал старый пошлый анекдот, который наверняка услышал в школе, в мужской раздевалке после футбола. В общем, стал тем парнем, которого если не любили, то, хотя бы, принимали за своего.
Я искренне забыл о произошедшем в кабинете Фарето и думать не думал, чтобы связать те события с преображением Саймона. Но сержант Алекс, как обычно, оказался проворнее меня. Однажды ночью, когда уже вся казарма уснула, он вызвал меня на перекур. Я никогда не отказывался от лишней сигаретки, да и компания была приятной. Мне нравились рассказы Алекса: честные, без прикрас, они были полны правдивой истории, которую вы не прочитаете в книжках, благодаря ним я чувствовал, как сам становлюсь частью этой истории.
Лишь бы не мертвой ее частью. Говорил Алекс.
Но на этот раз, мы, молча курили, сидя на низких табуретках перед входом в палатку. Он смотрел на горизонт, а я наблюдал за тем, как меняется выражение его лица, когда он видит всполохи напалма. Он морщился, будто за сотни миль чувствовал гарь от него. Хотя это гарью провоняло все вокруг и мы сами.
Он не просто так изменился. Прохрипел сержант.
Саймон? Уточнил я. Наверное, просто привык. Забыл о мамашке. Может, он втайне мечтает о какой-нибудь девице из деревни неподалеку. Оскалился я.
Сержант серьезно покачал головой.
Нет. Не каждый в этой войне может устоять перед искушением. Такие как он нуждаются в крепкой спине, которая будет прикрывать и поддерживать их. Там этой спиной была его мать.
А здесь? Спросил я.
Сержант посмотрел на меня удивленно, будто я сморозил какую-то глупость.
Сам решай. Только неспроста вся его толкотня вокруг. Он хочет стать своим, сержант последний раз затянулся и бросил сигарету на землю, спрашивается, зачем.
Он зашел обратно в палатку, а я еще несколько минут размышлял над его словами. Никогда в жизни мне не приходилось встречаться с «крысами» лицом к лицу и поверить в их существование было не так-то просто.
***
Марлини, я не привыкла избавляться от людей при свидетелях. Кетрин посмотрела на опешившего Питера, который, только войдя в ее квартиру, тут же увидел широко улыбающегося Уолтера.
Ммм, Кетрин, я, мужчина повернулся к напарнице и виновато улыбнулся.
Робинсон взмахнула рукой и приняла у него куртку.
Сядь. Приказала она. Если вы оба начнете ту же историю снова, мне придется вас убить. Прищурилась она, посмотрев на брата.
Уолтер тут же поднял руки, смиренно кивнув.
Конечно, женщина из ФБР.
Кетрин удовлетворенно хмыкнула и повернулась к двери.
Ты куда-то собрался? Спросила она, приподняв бровь, когда увидела спортивную сумку Питера.
Марлини посмотрел на свою ношу, на Уолтера, будто ища спасения и снова, бегло, на Кетрин.
Кет, я знаю, что это не самый приемлемый для тебя вариант, но
«Господи, вот сейчас она точно тебя убьет», подумал он и протяжно выдохнул.
Ты хочешь переехать к нам с Рейч? Перебила Кетрин его.
Она даже поверить не могла, что когда-то Питер появится на ее пороге.
«Дурочка, о чем ты думаешь?! Это же Марлини, ни к чему хорошему это не приведет», думала она про себя, хотя сама же с трудом могла сдержать восхищенный трепет.
Кет, пойми, сейчас мы все под ударом. Я не хочу, чтобы вы пострадали.
Уолтер сидел на диване, широко распахнув глаза. Та сцена, которая развернулась у него перед глазами стоила всех лет ожидания. Он, как наивная девица, уже строил планы на то, как сложится совместная жизнь Питера и Кетрин, но тут одернул себя. Ответа еще не получено. Он с мольбой посмотрел на Кет. «Пожалуйста, прими его обратно!» Практически кричал его мозг.
«Он будет жить здесь, спать в соседней комнате, завтракать вместе с нами, ужинать, смотреть телевизор на этом диване. Разве ты не хотела этого все это время?» Спрашивала она себя.
Я просто хочу побыть рядом. Убедиться, что все в порядке. Я уеду, как только все закончится. Пожалуйста. Последние слова Питер прошептал так тихо, что Кет скорее почувствовала их шорох, чем услышала.
Она даже боялась посмотреть на него. Его щенячий взгляд мог бы убедить любого. Почему нацисты на Нюрнбергском процессе им не пользовались? Он бы им точно пригодился. Она наклонилась и подняла его сумку.
Ладно, Марлини, но, если ты не будешь закрывать тюбик зубной пасты, я вышвырну тебя на улицу.
Он увидел ее маленькую, скрытую улыбку и готов был растечься по полу от расслабления.
Клянусь. Прошептал он.
Уолтер еле сдержал возглас восхищения.
Она посмотрела на брата и предупредительно прищурилась. «Если мама об этом узнает, тебе не жить», мысленно произнесла она. Уолтер прекрасно понял ее красноречивый взгляд и мог только улыбаться и кивать как идиот.
Я сейчас. Буркнула она и скрылась в спальне.
«Идиотка, что ты ему позволяешь? Хочешь родить еще одного внебрачного ребенка?» Корила она себя, когда доставала дополнительный комплект постельного белья из комода. «Ты же не сможешь быть с ним так близко. Кет, ну же, давай, скажи, что это плохая идея. Пусть он уедет». Она выпустила тяжелый вздох и не заметила, как сзади подошел Питер.
Уолтер там, наверное, уже список гостей на нашу свадьбу составляет. Улыбнулся Питер.
Кетрин чуть рассмеялась.
Молись, чтобы об этом не узнала моя мать. Иначе тебе придется заказывать костюм в ателье и бутоньерки.
Кет? Все нормально? Если ты ну уверена, мне стоит уехать, если я буду мешать.
«Черт возьми, Марлини! Это не ты будешь мне мешать, а я тебе, долговязый болван!» Кетрин уже почти злилась, но все же смогла выдавить из себя улыбку.
Нет, успокойся. Просто я уже отвыкла от того, что мне придется стирать два комплекта белья. Она всучила ему подушку и простыни.
Я не так плох, как тебе может показаться. Рассмеялся Питер
Конечно, Марлини. Я найму тебя, когда мне понадобится прачка.
«Ох, хотела бы я еще раз проверить это», подумала женщина. Воспоминания о прошлом накрыли ее так стремительно, проносясь в голове, как стая саранчи над кукурузным полем, что она почувствовала, как начала краснеть.
Ты будешь ужинать? Спросила она, удивившись высоте собственного голоса.
Нет, спасибо, я перекусил в китайском ресторане.
Марлини бросил на диван все постельные принадлежности и сам рухнул рядом.
Ты прочитала документы?
Кетрин сгребла все бумаги в кучу и передала их Питеру.
Да. Стандартные договоры о поставке: номера, имена, цены, условия расчета. Только предмет продажи вызывает подозрения.
Уолтер до этого от нервного напряжения переключавший каналы в телевизоре, бросил пульт рядом с собой на диван и уставился на агентов.
Ребята, мне стоит уйти? Я не хочу стать свидетелем разработки секретного плана.
Ты уже им стал. Пробормотала Кетрин. И тебе лучше остаться. Мне нужно спросить тебя кое о чем.
Уолтер наклонил голову, ожидая продолжения.
Там говорится о каком-то товаре. Кет снова обратилась к Питеру. Что это за товар и для чего он предназначается не указано.
Этот товар продавали на Ближний Восток?
Да, основной покупатель торговые корпорации Ирана, Ирака, Сирии, Ливана, Кувейта.
Твой отец подписывал эти договоры? Осторожно спросил Питер.
Кет кивнула.
Подождите, подождите! Взмахнул руками Уолтер. Отец?! Кет?
Робинсон сжала губы и неопределенно посмотрела на брата. Она достала из папки с документами фотографию и показала ее мужчине.
Ты видел этого человека?
Уолт внимательно рассмотрел изображение и протянул его сестре.
Нет, а должен?
Кет посмотрела на Питера: «Я же тебе говорила!»
Это генерал Трэвис и он утверждает, что знал нашего отца.
Ну и что? Мало ли кто был знаком с нашим отцом. Мы должны всех знать? Прыснул Уолтер.
Кетрин забрала у него фотографию.
Нет, Уолт, ты не понял. Он говорил так, будто и с нами был знаком, приходил к нам домой, знаком с мамой. Он даже знает о твоей свадьбе!
Уолтер нахмурился и повернулся к Марлини.
Я не понимаю, Питер. Что это за Трэвис: причем здесь наш отец?
Марлини посмотрел на документы и провел пальцами по волосам.
Я думаю, этот товар на самом деле оружие. Возможно, эта группа, о которой нам сказала Уилла, продавала технологии террористам.
Но зачем? Воскликнула женщина.
Коммерческую выгоду еще никто не отменял. Пожал плечами Питер.
Нет, я не верю. Покачала женщина головой. Даже если мой отец замешан в этом всем, я не верю, что он мог бы продаться только ради денег. Слишком мелко для него. Пойми, я знаю своего отца.
Кетрин, подожди, я вообще ничего не понимаю! Как со всем этим мы связаны? Отец продавал оружие террористам?
Кетрин села на корточки перед диваном.
Уолтер, ты знаешь, где Саманта?
Мужчина удивленно развел руками.
Конечно, она сейчас дома, работает над статьей. Ей тоже грозит опасность?
Женщина взяла со стола копию записки, оставленной вчера ей под дверью и отдала брату.
что это за хрень?! Рейчел?
Кетрин успокаивающе положила руку на колено брату.
Успокойся и не кричи. Она в безопасности. Но, если они захотят на нас надавить, под ударом все.
Я не верю, что отец мог так поступить. Ты права, мы знаем своего отца. Не скрывая испуга, произнес дрожащим голосом Уолтер.
Марлини взял Кетрин за руку.
Может быть, вы знали другого человека.
Кетрин задумчиво посмотрела на брата. В словах Питера была доля правды, но принять ее было не так просто.
***
То, что мы хотели испытать на вьетнамцах, обрушилось на нас. Когда я впервые присутствовал на отправке цинковых гробов на родину, в которых лежали трупы моих однополчан, я, наверное, тогда понял границу между иллюзией и реальностью. Крышки их гробов и стали этой границей. Они приходили сюда, как и я, надеясь, что делают нечто верное, а уходили, может быть, так и не поняв, что их вера никому не оказалась нужна. Нас отправили сюда, как лишние куски говядины, которые сбрасывают в море на корм рыбам, сохраняя только видимость справедливости. Только эта справедливость будет похоронена вместе с этими молодыми ребятами.
Жутко смотреть, так?
Лейтенант Фарето стоял за моей спиной, когда я посмотрел наверх, вслед взлетающему вертолету.
Жутко оставаться позади. Ответил я.
Я не замечал, как изменился за последние месяцы, но потом, пересматривая фотографии, сделанные до отправки на фронт и через полгода после, я не смог не удивится. Словно, два разных человека смотрели на меня: один, молодой, полный надежд и глупых стремлений, с сияющими глазами и развевающейся челкой на ухмыляющемся лице; другой, со старой душой, потухшим взглядом, направленным куда-то вглубь. Это было лицо человека, вылизавшего дно ада.
Я могу обеспечить тебе жизнь. Нормальную, без потерь и разочарований.
Глаза лейтенанта сощурились, но не от солнца. Он, будто бы, таким образом скрывал правду, будто бы через узкие глаза, она не могла выплеснуться.
Нормальную? Переспросил я.
Фарето поправил форму и прокашлялся.
Меня отправляют в штаб в Сайгон. Я могу замолвить за тебя пару слов.
Но я должен буду заплатить, став крысой. Прохрипел я.
Фарето рассмеялся.
Не будь таким идеалистом, Чарли. Жизнь не зебра, в ней столько дерьма, что высунуть голову из этой навозной кучи, можно только если встать на головы других.
Но Вы-то уже давно вылезли по самые пятки. Бросил я и, обогнув лейтенанта, пошел прочь.
Я думал, что это последний наш разговор. Кто мог предположить, что его тень будет преследовать меня до самой смерти.
***
«Прекрати, Кетрин, или это доведет тебя до невроза», женщина ерзала в постели, не находя себе места. Мужчина, спавший на ее диване в гостиной, был явным предметом, сбившим с толку весь ее сон. «Сколько это будет длиться? Я же не вынесу этого недели, а может и месяцы». Она тяжело вздохнула и поднялась с кровати.
Рассеянный сиреневый свет лился из спальни Рейч, и женщина быстро проверила, как спится ее дочке.
«Ну, хотя бы она рада», заметила Кет про себя.
Марлини в прошлый вечер долго наблюдал за сном девочки, будто пытался восполнить все потерянные мгновения.
«Теперь восполнишь», подумала Кет. Она решила выпить воды, чтобы немного отвлечься, пошла на кухню натолкнулась на сонную фигуру Питера, блуждавшего по коридору, как сомнамбула.