Я сбил с ног женщину с пирогами, пироги рассыпались, я стал хватать их, чтобы унести больше, а женщина вцепилась мне в волосы, но я почти не чувствовал боли, и мыслей никаких не было, кроме той, что я долженобязательноунести с собой хотя бы четыре пирога, а если меньшето этого будет мало. И я хватал пироги, а она одной рукой отнимала их, а другой держала меня за волосы. Я знал, что если бросить пироги и укусить её, то освобожусьно не мог.
И сколько бы это продолжалось, не знаю, но тут на подмогу женщине подоспел толстый человекон ухватил меня плечо и отвесил оплеуху. В глазах потемнело, только в следующий миг я увидел за поясом толстяка нож и, выхватив этот нож, пырнул им человека.
Они закричали, а я освободился и побежал к башне.
Наверно, меня бы догнали, потому что к этому времени за мною увязалась целая толпа. Но башня была близко, и когда они поняли, куда я бегу, то остановились, и кто-то громко сказал:
Прямо в лапы Проклятому!..
Малый, стой!
Нечего и догонятьон теперь сам выбрал себе казнь
А! Что вы знаете, подумал я. Совсем ничего.
Я стал подниматься по лестницам, и с каждым шагом мысли мои менялись. В руке я держал пироггрязный и помятый, но чудесно пахнущий мясом и луком. Я не ел его, почему-то отодвигая это наслаждение, да и голод как будто поутих. Я вдруг осознал, что башня пуста, душа мага затерялась в глубинах Кристалла, слуг у Тионата не было, и теперь я, Ивик, остался её хозяином, единственным человеком, который не боится переступать её порог.
Я мог бы повелевать городом, я могу просто сказать этим людям, чтобы они приносили еду
Только рано или поздно она окажется отравленной!
Я вздрогнул. Снова и снова будут находиться смельчаки, решившиеся побороться с Тионатом.
Значит, мне надо бежать. Из города. Совсем.
Но сначала Я должен попытаться хотя бы ещё один раз!
Ведь Тионат сам говорил, что Зеркало, превратившись в Кристалл, сделалось сильнее. Может быть, с его помощью мой двойник обретёт настоящую душу, такую, которая не угаснет после сна.
Я задрожал от волнения и бросился по лестнице бегом.
В первые мгновения я подумал, что перепутал этаж. Тут всё было прежнимузор мраморных плит, окна, даже плащ Тионата валялся в углу. Ивика не было. Но он мог уйти
Исчез Кристалл.
Я стоял, и время остановилось. Я просто не знал, что теперь делать.
А потом раздался УДАР.
Как будто я очутился внутри колокола.
Башня начала разрушаться.
Откуда-то сбоку ко мне шагнул он, Ивик, мой двойник. Я открыл рот и ничего не сказалкак будто что-то умерло во мне.
Он улыбался.
А в глазах его пылал огонь.
Не держи на меня обиды, сказал Он. Мальчик, который стал Тионатом. У тебя не получилось бы с ним второй раз. Кристаллне Зеркало. Он не отражает Сознание. Он может взять. Или отдать. Но, входя в Кристалл, ты не знаешь, каким из него выйдешь.
Не бойся. Твоё Сознание будет жить внутри Кристалла вечнопо времени Кристалла. Каждый раз, оказавшись там, ты сможешь давать Кристаллу свою память. Он сохранит её.
Удар колокола что-то изменил в моём восприятии пространства. Оно расширялось. Я видел вокруг себя стены башнино при этом видел жеили осязал?! бесконечный простор океана на западе, вздыбленные громады гор на востоке, пылающее солнце прямо в зените и даже небо я чувствовал так, словно оно было моим Небом
Что случилось?.. с трудом проговорил я, раскидывая руки, силясь ухватиться за что-нибудь.
Я решил разбить Кристалл Не пугайся! Разъединить его. Изнутри он будет прежним. Я не хочу держать такую мощь в виде единого целого. Не хочу, чтобы кто-нибудь получил власть над ним Кроме тех, кому мы сами её дадим. Ты и я Он улыбнулся. Да. Теперь я знаю тебя лучше, чем кто-либо в этом мире. Я не твой двойник, но в Кристалле я увидел, почувствовал, узнал тебя. Отныне мы связаны сильнее, чем могут быть связаны братья.
Где я? И почему всё такое странное? И что это за колокол?!
Сейчас ты в Кристалле. Я заставил тебя войти в него, потому что энергия разъединения убьёт всё живое вокруг.
А ты
Я есть здесь и снаружи. Здесь я говорю с тобой. Тамя использовал ещё одно древнее творение карликовМолот Грома, управляющий энергией стихий. Даже я в точности не знаю, как он действует, этот барабан. Может быть, замедляет само время или расширяет пространство
Ещё один удар!
Я вскрикнул и едва не упал.
Я не могу! Не могу это выносить!
Тионат кивнул.
Тогда выходи. Не бойся! Вот так
Мир вокруг меня порвался, как занавес. Я умирал. Я качнулся к окну. Из пронзительно-синего неба прямо на меня неслась ласточка.
Ласточка! прошептал я. Я стану Ласточкой!..
Улетая, я сделал кругуже не над городом, а дальше, над заливом. Верхней половины башни Тионата не былотам полыхал шар ослепительного, белого пламени.
Эпилог
* * *
Был, видимо, апрель. Только в апреле ветер, прилетавший с востока, так отчётливо пах чужою землёй. Только рано утром, поднявшись на вершину Рога, можно было уловить этот запах. Растворённый в легком, высоком слое воздуха, он напоминал почему-то запах комнаты старинного дома, где веками хранились загадочные вещи, назначения которых никто не знал, в том числе сами хозяева. Это не был дух затхлости, комната содержалась проветриваемой и сухой, прислуга регулярно, может быть, раз в неделю, вытирала там пыль и раз в полгода чистила заморские ковры. Но запах иного мира был неистребим. Запах чужой жизни, чужих тайн. И ещё к нему примешивался еле уловимый аромат пирожных из раннего-раннего детствасейчас уже не делают таких, и непонятнопочему.
Я знал этот запахзапах далёкого берегадавным-давно. Не помню, может быть, я впервые вдохнул его ещё прежде, чем научился летать. Но, конечно, в те времена я думал, что так пахнет сам ветеркак любое живое существо, он умел быть разным, а запах был одной из его песен.
Как удивительночувствовать громадность мира. Образы уже померкли в моей памятино ветер разбудил ихпросторные долины с мягкой травой, неторопливые, широкие реки, чёрные под туманами болота, пологие холмы и темнеющие дремучими лесами отроги бесконечных гор. Пропасти, на дне которых спрятались совсем другие долины, реки и леса. Огромная, невероятно огромная земля. Я летал высоко-высоко, я летал над облаками и над самыми высокими скалами, но так и не увидел границ этой земли.
Кажется, она всё-таки отравила мою кровь, эта бесконечная земля. Когда-то мне было достаточно Островов и океана. Ветра и неба. Всё это стало таким маленьким теперь. Я вижу поднимающееся солнце и вспоминаю Долину Цветов, её холмы и ручьи. Я вспоминаю горы и облачную страну. Я думаю о лесах, которым нет конца и краякогда-то я мечтал побродить по ним всласть, почувствовать их жизнь, их тайны.
Солнце восходит в зенит, и растревоживший меня аромат исчезает. Я ещё пытаюсь удержать в себе его нежные тона, но скоро понимаю, что это невозможно. Если повезёт, завтра на рассвете я снова встречу этот ветерно в глубине души я знаю, что до следующей весны волшебство не вернётся.
Всё чаще земля на востоке мне представляется сном. Мрачные страницы и светлые вспышки. Полуденный зной накрывает дремой, смежив веки, я перебираю цветные стеклышки историй. Приблизив то или иное к глазам, я вдруг падаю в бездну, мгновенный страх беспомощностиэтот миг я не властен над реальностьюголовокружение и сон длится снова.
* * *
Бывает утро, когда, ещё не проснувшись, ты живёшь в ожидании радостного дня. Солнце уже поднялось высоко, а ты ещё нежишься в постели, ещё весь там, в волшебных краях снов, тебя окружают друзья по приключениям, таким странным, что их невозможно пересказать, и ты ещё захвачен вихрем чудес но уже чувствуешь солнце, и говоришь всем: подождите минуточку, я только сбегаю туда, в утро, проведаю, попробую, вернусь
Бывают сны, о которых знаешь, что они случились взаправду. Где-тото ли в прошлом, то ли в какой-то другой стране. Она такая настоящая, что достаточно отворить дверку
Бывает прошлое, неотличимое от снов.
Бывает утро, когда всё случившееся с тобой смешивается в невероятном фейерверкеты вспоминаешь всё сразу и не можешь понятьсовсем маленький ты или сам прочитал уже целую полку книжек? Ты умеешь летать или тебе надо бежать долго-долго, чтобы подняться на самый высокий холм и увидеть, как много вокруг земли! На миг тебе становится страшно, потом охватывает восторгвсё взаправду, всё это было, было!
Старый дом, такой весь скрипучий и живой! Я соскользну с постели, и где-то наверху отзовётся, хрустнув рассохшейся дверкой буфет. Что-то прошуршит неуловимо, как будто слетевший от сквозняка листок бумаги
Но зачем я так медлю, прислушиваясь? Утро зовёт! Распахнув дверь, я сбегаю по лестнице, мелькнув стремительной тенью в потемнелом зеркале в старинной раме. Я бегу, но внутри я как будто замираю, ожидая
Никто не окликнет. Я один в доме.
Я спускаюсь по узким улочкам, привычно избегая попадаться на глаза. Я знаю, что никто не остановит меня, не спросит. Давным-давно у подножия холма на берегу ручья стоит дом, в котором живёт мальчик. Он живёт там один, и это так же естественно, как роса на траве ясным летним утром.
Город кончается, ручей, изгибаясь, ныряет под обрыв. Там небольшая роща и крохотное озерцо, и полянка на берегу. Я разрываюсь между желанием остановиться, замереть, вслушиваясь в тени времениили наоборот, не смотреть туда, ускорить бег!
Такое уж это утро, одно-единственное в году, первое утро жаркого солнца и проснувшейся земли. Как будто в воздухе просыпается память, словно призрак, она ищет того, кто способен её принятьи находит.
Это заповедная поляналюди не приходят сюда. Здесь нет заборов и табличек, что-то другое охраняет потаённый уголок у ручья. Шепот воды или ветра? Не знаю. Город близко, но за много-много лет я не встречал тут никого из людей. Последним, кого я видел на нашей поляне, был Кирис. Много-много лет назад.
Нет, лучше не останавливаться. Я помню, как это было однаждыя встал у ручья и на минуту закрыл глаза. Дал унести себя песне воды и листьев. Потом стало холодно, и заболели ноги, я огляделсясолнце давно село
А сегодня я должен успеть добежать до Пристани. Почему-то я знаю, что сегодня это особенно важно. Именно сегодня, особенно сегодня, первый раз за много-много лет.
Я обогнул озеро и побежал дальшетоже вдоль ручья. Маленький водопадик, вода промыла почву до камней, отшлифовала их, плеск водыбудто смех, в какой-то миг мне даже показалось я был уверен! Что за дрожащими струйками прячется он, Брэндли. И я дал себя обмануть, отодвинул плети травы, чтобы заглянуть ещё и в пещерку под глинистым козырьком. Какая-то птичка рванулась в небо из кустов надо мной. Я улыбнулся, вспомнив одну из наших игр
* * *
Мир изменился. Он не мог не измениться. Мир начал меняться ещё тогда, тысячелетие назад. Едва лишь Кристалл был создан, он изменил структуру мироздания. Но никто этого не заметил и не понял.
Затем Кристалл был разделён. Казалось, эти маленькие кусочки прозрачного камня не опасны для мироздания. Далеко не так опасны, как эксперименты магов Огня с подземными силами Я понимал, что Троготт использует души людей, питая ими Кристалл. Но даже Троготт не знал, что делает Кристалл с окружающим его миром. Я думаю, по-настоящему об этом не догадывался даже сам Тионат. И всё же именно он создал Островатакими, какими их узнали мы. Возможно, он сделал их обитаемыми, основал на них новое государство. Только чтобы удалить Кристалл от материка.
Острова давно уже не существовали в реальном мире. Они вышли из Кристаллаили Кристалл когда-то давным-давно поглотил их в себяэтого уже просто не узнать теперь.
Главная тайна Островов была не в магии Огня. Силу Огня не так сложно контролироватьеё достаточно было бы пригасить единожды. С этим справится средней руки Золотой. Но что Эдели могли поделать с рвущейся изнутри Кристалла энергией Белого Пламени? Ничего. Они толком и не понимали, с чем имеют дело.
Хранители Кристалла искали свой способ обуздать высшую стихию. Они знали, что Тионату удалось это сделать извнесоздав Двойников. Но повторить этот опыт они не могливедь Кристалл был разделён.
Века проб и ошибок. И однажды они были уверены, что получилось. Великий ветряной маг Нимо принял в себя силу Пламени и выжил.
Но Держать её в себе он не мог. Или не хотел.
И так нас стало двое.
Сновадвое.
* * *
Мы лежим на краю обрыва.
Мягкий камень, превратившийся в песок, исчернён тысячами крапинок-нороктам, под нами, целый город ласточек-береговушек. Мы лежим головами к обрыву и видим только небо и подрагивающие стебельки травы. Иногда над нами проносятся тёмные, стремительные силуэты.
А почему я не могу превратиться в ласточку?
Потому что тынастоящий. Из этого мира
Знаешь, почему я не мог раньше найти Острова? Нужно, чтоб кто-нибудь настоящий их увидел и узнал. Поверил. И стал ими жить.
* * *
Потом наступила зима. И ласточки улетели на юг. Но я знаю, я точно видел, что одна стая направилась на запад. Там ведь тоже не бывает зимы
* * *
Я бегу. Я тороплюсь. Утро уже не просто тёплоеоно горячее!
Один раз в несколько лет начинает дуть ровный и сильный тёплый ветер с запада. Один раз в несколько лет в конце апреля устанавливается летняя погода, и рощи шумят уже совсем зелёные, и уже пушисто гладит ноги трава на холмах. Однажды в воздухе появляется запах Такой прохладно-свежий, как будто в середине лета, в самой глубине ночи на лесной поляне распустился необыкновенный цветок
Я замираю на краю обрыва. Море очень далеко, но отсюда я вижу блеск залива. Песчаный обрыв пустой, я успел, ласточки ещё не прилетали.
Тишина. Ветер шепчет еле слышно. Мне кажется, я различаю отсюда мерные удары волн о скалистый морской берег.
Илиэто бьётся сердце. Большое, медленное.
Илизвучит из бесконечности исполинский барабан.
Ветер толкает меня внезапно! Я едва устоял на ногах! Но он тут же стихает.
Я здесь! смеётся Нимо. В этот раз я птиц опередил! Летим?! Прямо сразу! Они там все по тебе ужасно соскучились, Аль!
Я широко раскидываю руки. Это совершенно не обязательнопросто чтобы быстрее вспомнить. За зиму я совсем отвык. Бывали дния даже забывал, что умею летать.