Спикировав вниз, он опустился на землю. Матовое двумерное изображение превратилось в красочный, детализированный цифровой городской пейзаж. Датчики в очках регистрировали движения головы Данте и позволяли оглядываться в виртуальном пространстве. На невидимых роликах мчался он по захватывающе реалистичной обстановке. Ловко пронесся мимо элитного квартала, гимназии Венделина Веннингера, пролетел высоко над Айхбергом и снова спустился по направлению к спорткомплексу, а затем к складам на берегу реки. Сигнал поступил из сектора H1445, участок 7643C, часовой пояс 21. Обычно под этим значился номер операции, а также имя и фотография посыльного. Вот только сейчас мигал загадочный номер. 4477. Одним движением руки Данте направил курсор на число. Компьютер ответил на щелчок повторным звуковым сигналом.
Адреналин побежал по венам. Его соседка по креслу Коко, внимательно наблюдавшая за его действиями, сорвала с головы очки и энергично прокатилась на кресле. Аромат сладкого попкорна окружил Данте. Тот сморщил нос.
Сахар и жир помогают бодрствовать, начала защищаться Коко, опуская руку в трехлитровое ведерко, которое она зажала между ногами. Кроме попкорна она держала в руках шоколадные батончики, фрукты, напитки и три бутерброда с колбасой. Коко была практически единственной, кто все еще употреблял колбасу и глютен. Данте подозревал, что лишь ее постоянная неусидчивость мешала Коко набрать хоть грамм. Ростом она была всего лишь метр пятьдесят и непрерывно жаловалась на это: «Ты не представляешь, как скучен мир снизу. Я должна использовать любую возможность попробовать что-то еще».
Ее узкие, раскосые глаза восторженно сверкали. Форма глаз и глубокий темный цвет ясно выдавали азиатское происхождение. Ее лицо обрамляли длинные прямые волосы, которые с недавнего времени были розово-лилового цвета. Коко мало спала, много разговаривала и страдала от панического страха что-то пропустить.
Что-нибудь захватывающее? спросила она. От волнения она намотала на палец несколько длинных прядей, которые постоянно падали ей на лицо, выбиваясь из небрежного пучка.
Данте приложил указательный палец к губам. Особая конструкция центра управления запрещала громкие разговоры, так как каждое слово эхом разносилось по всему залу.
Коко не замолкала.
Отступник? спросила она.
Данте задумчиво покачал головой. Возможно, в этих непрекращающихся слухах о том, что под радаром Купола блуждают отступники и дезертиры, была доля правды. Их имена произносились лишь шепотом за спиной. Данте был заинтригован этими рассказами. Вопрос о том, что двигало отступниками, ведущими жизнь за пределами Невидимого города, не отпускал его.
Ты обязан сообщить об инциденте, сказала Коко. Инес ответственна за что-то подобное.
Взгляд Данте метнулся к бесстрастной рыжеволосой женщине, сообщавшей группе новичков служебные правила. С мальчишески стройной фигурой, белой кожей цвета слоновой кости и короткими рыжими волосами Инес казалась привидением. Она по-кошачьи проворно двигалась между партами. В то время как голос Коко заполнял Купол, Инес говорила так тихо и сдержанно, что ее едва можно было понять. Попытка уследить за каждым ее словом явно прослеживалась на лицах учащихся. Данте мог пересказать протокол наизусть. Правило 14, например, гласило, что о подозрительных действиях следует немедленно сообщать, и обрабатывать их разрешалось только сотрудникам с высоким уровнем доступа. Таким сотрудникам, как Инес, которую недавно назначили правой рукой Хранительницы времени, после чего она стала вести себя так, словно она чем-то лучше других. При этом она была ниже, чем Данте и Коко.
Замерев, Данте уставился на таинственный крест, мигавший на его экране. 4477. Особенное число.
Брось, брось, брось, обратилась Коко к нему. У тебя будут проблемы, только проблемы, ужасные проблемы. Коко достала из одного из карманов брюк жвачку и предложила ее Данте. Это ослабляет напряжение и контролирует тревожность, объяснила она. Коко не только суетливо разговаривала, она еще и одевалась так же. Под белым халатом виднелись несколько футболок и удобные брюки карго.
Я люблю все эти карманы и молнии, сказала она. Ощущение того, что у тебя полно возможностей.
Здесь она видела только возможность влипнуть в неприятности.
Ты хочешь снова попасть под домашний арест? спросила Коко. Ты только на прошлой неделе поссорился с Инес. Оставь это ей. Этим должны заниматься профессионалы.
Курсор соблазнительно мигал на загадочном но- мере.
Возможно, системная ошибка, сказал Данте.
Домашний арестэто ужасно, продолжала лепетать Коко. Все наказания страшные. Хочешь рискнуть? Без тебя путешествовать очень скучно.
Пальцы Данте нерешительно замерли в воздухе.
С уст Коко только и слетало:
Мы ничего не видели. Пойдем на обеденный перерыв, перекусим чего-нибудь вкусненького. Возможно, сообщение исчезнет, когда мы вернемся.
Данте не смог устоять перед соблазном. Он нажал на неизвестный номер сотрудника в третий раз. На этот раз сигнал тревоги пронзил весь зал управления. «Несанкционированный доступ, светилось кроваво-красным на его компьютере. Пожалуйста, введите пароль».
Словно стрелы, взгляды окружающих устремились в сторону Данте. Инес оторвалась от своих учебников и поспешила к стоящему на постаменте компьютерному терминалу, с которого она могла зайти на любое рабочее место. Ее явная нервозность свидетельствовала о том, что он разворошил осиное гнездо.
Пока Коко рвала на себе волосы, расписывая яркими цветами ужасные последствия, ожидающие его, Данте лихорадочно пытался взломать пароль. В надежде на удачу он подбирал разные имена и произвольные комбинации цифр. Ничего не работало. И даже набранное со злости: @±$%/$%/$§ § (((и кдаофхдахфу. Внезапно его кресло резко дернулось назад.
Смена, радостно воскликнула Инес.
Радость была наигранной. Ее глаза не смеялись.
Ты так много работал в последнее время, что заслужил отдых, сказала Инес. Она скорее напевала, чем говорила.
Мне нравится работа в центре управления, бессовестно соврал Данте. Здесь все так размеренно. Ничего не происходит. Словно во время медитации.
У тебя выходной, сказала Инес. Нетерпение сквозило в ее нежном голосе. Приказ сверху. Только что поступил.
Данте заколебался. Свободное время было почти неизвестным явлением в Невидимом городе. Было ли дело настолько серьезным, что Инес даже не потрудилась отослать его из Центра управления под каким-нибудь более подходящим предлогом? Ни одно из его достижений не давало ему права на выходные. Позади Инес Коко яростно жестикулировала, как какая-то иностранка, и это означало, что он должен умчаться наружу.
У нас необычные колебания в секторе H1445начал Данте.
Инес грубо перебила его.
Безобидная программная ошибка, сказала она. Ничего особенного. Я позабочусь об этом.
Я помогу вам, предложил Данте. Мне нравится учиться.
Ты сейчас же уйдешь отсюда, уверенно продолжила Инес. Это не предложение, это приказ. Ее тон не оставил места для возражений. В нежных чертах лица сквозила неимоверная сила.
Смирение и податливость не были лучшими чертами Данте.
Мы можем работать в команде, сказал он, когда у Коко сдали нервы. Она перехватила инициативу и покатила застигнутого врасплох Данте вместе с креслом к выходу.
Ты мой герой, мой пример для подражания, мой старший брат, родственная душа, извинилась Коко. Я не допущу, чтобы ты попал в беду.
Данте вскочил. Коко повисла на нем, чтобы не дать ему броситься назад.
Забей на это, сказала она. Это бессмысленно.
Данте стряхнул с себя Коко, как назойливую муху. Быстрыми шагами он покинул Центр управления через пропускной пункт. Широкая ухмылка осветила его лицо. Сектор H1445, участок 7643C, часовой пояс 21. В его распоряжении были все выходные.
9Лотерея
Ни черта в этом не понимаю, сказала Бобби. С помощью лупы она осмотрела хронометр.
Лина нетерпеливо сидела рядом. Они уединились на чердаке в комнате Бобби, которая больше походила не на девчачью спальню, а на студенческое общежитие. Повсюду валялись книги, бумаги и научные журналы. Одна стена была выкрашена черной краской и служила гигантской записной книжкой для загадочных химических опытов Бобби. Лина нервно провела пальцем рядом с одной из загадочных формул.
Я работаю над средством от икоты, небрежно пояснила Бобби, как будто это вряд ли стоило говорить.
Лина благодарно кивнула. На Бобби всегда можно было положиться. Это был не единственный проект, над которым работала ее подруга. Полки на стенах прогнулись под тяжестью сокровищ и исследовательских замыслов Бобби. В стаканах с высокопроцентным спиртом плавали: кальмар, два морских конька и рак. Рядом с ними были сложены спичечные коробки, каждый из которых был помечен датой и хранил коллекцию мертвых пауков Бобби. Ее дед, еще когда она была маленькой девочкой, утверждал, что ползучие твари превращаются в золото через двенадцать лет после смерти. Испытания продолжались. Дедушка Бобби недооценил упорство и настойчивость внучки. Никогда в жизни ее подруга не прервала бы эксперимент до истечения ранее поставленного срока. Кроме того, Бобби собирала песок, ракушки, почву, травы и семена в десятки старых аптечных банок. На карте она отмечала места находок, от которых шерстяные нити вели к распечатанным, увеличенным под микроскопом изображениям, украшавшим стены, как абстрактные произведения искусства. Прошлым летом Хлоя любезно предложила ей привезти песок с Бали. Бобби с благодарностью отказалась.
Суть не в том, чтобы иметь. А в том, чтобы искать, сказала она. Для Хлои это была абсурдная мысль.
Мать Бобби не скрывала своего желания сделать комнату дочери более девчачьей. Она даже попыталась перетянуть Лину на свою сторону:
Ну, хоть ты скажи ей, как здесь неуютно. Лина только пожимала плечами. Бобби не любила всякие безделушки и украшения для интерьера. Так же как и ее короткие волосы, которые всегда немного отрастали, комната должна была быть, прежде всего, практичной. У нее была всего одна мягкая игрушка. Это когда-то был лохматый пес грязно-серого цвета, теперь потрепанный и сплющенный, как камбала, с висячими ушами и одним-единственным глазом. Бобби горячо и искренне любила своего Отто, даже притом что выглядел он так, словно уже трижды попадал под автобус. Или, может быть, так оно и было. Но куда больше, чем игры и безделушки, Бобби интересовали загадки.
Лина уже все перепробовала, чтобы завести часы, прежде чем отправиться с ними к Бобби. «Какая польза от пожизненной гарантии, если места, где куплены часы, не существует?»
В сотый раз она изучила обрывок гарантийного талона, на котором стояло имя ее матери. Для нее оставалось загадкой, почему Рея Фридрих приобрела часы за годы до ее рождения. В пункте «Вы найдете наш магазин» не хватало основной части, однако виднелась крошечная вырезка карты, которая все-таки показывала, что магазин часов находился в «Совиной норе», в пешеходной и лесной местности.
Каким же безумцем надо быть, чтобы открыть магазин посреди заповедника? удивилась Лина. Или там еще какой-то город?
Как ни странно, быстрый поиск в Google не дал ни одного результата. Возможно, магазина уже давно не было.
Всегда все интересное случается только с другими, вздохнула Бобби. В моей жизни нет никаких тайн.
Прошлое Бобби было открытой книгой. Когда Лина приходила к своей подруге, она поднималась по длинной лестнице семейного особняка мимо десятков фотографий. Они изображали Бобби в каждой жизненной ситуации. Бобби с мамой, папой, дедушкой, бабушкой, собакой, кошкой, мячом, Бобби в яслях, в детском саду, в школе, на летнем концерте, на пляже, во время прогулок в горах, во время занятий спортом. Маленькая Бобби, постарше, взрослая, в черно-белом варианте, в цветном, в сепии, 3D-рисунок, коллаж и масляная живопись. Даже вырезка из местной газеты «Утро» о визите Санта-Николауса в детский садБобби была и здесь. Серьезная девушка с короткой стрижкой, в классической блузке и клетчатой юбке была неприметна. Рядом с ней съежился робкий маленький мальчик с каштановыми кудрями. Всего несколько недель назад Лина заметила, что испуганным ребенком был не кто иной, как Йонас.
В детском саду мы были лучшими друзьями, сухо объяснила Бобби. Он отдал мне ее позже.
В то время как в семье Лины прошлое пылилось в несортированных картонных коробках за толстыми жалюзийными воротами, семья Альберс коллекционировала совместные воспоминания.
Мои родителиученые, прозаически прокомментировала Бобби. Все должно быть задокументировано и архивировано для потомков.
Ее отец носил с собой свое дорогое съемочное оборудование на любой случай жизни, а мать записывала в дневнике события из жизни Бобби.
Первые годы записаны от первого лица, пожаловалась Бобби. Как будто я сама не могу решить, что важно в моей жизни.
Я бы хотела такую книгу, тихо призналась Лина.
Не хотела бы, возразила Бобби. Кого волнует первый праздник святого Николая, первое Рождество, Пасха, плавание ребенка, первая прививка, посещение детского сада? Хочешь прочитать о том, как у тебя в четыре месяца были опрелости, в восемнадцать месяцевкоклюш, как с двух с половиной лет ты ходила на горшок, а в три года провалилась на первом музыкальном занятии?
Да, с неохотой призналась Лина. Соня никогда не рассказывает о прошлом. Она только ругается.
Бобби смущенно отложила часы в сторону.
Из-за этих часов я совсем забыла об этом. Плохо было? спросила она.
Лина молча кивнула. При мысли о разговоре с тетей она почувствовала неприятное ощущение в желудке.
Ну, рассказывай, озабоченно сказала Бобби. Что она сказала по поводу биологии?
Я струсила, честно призналась Лина. Она отбросила в сторону мучительные мысли о предстоящем признании. Пока нам не вернут работы, я что-нибудь придумаю, сказала она.
Она была рада, что визит мусорщика настолько поднял настроение тетушки, что она позволила Лине сходить к Бобби. У Лины разрывалось сердце при мысли о том, что с уехавшим грузовиком навсегда потеряны последние осязаемые воспоминания из жизни ее родителей. Напрасно она пыталась выклянчить для себя хоть какие-то вещи.
Все это насквозь промокло и заплесневело, пояснила тетя. И вообще тут одна сырость.
Часы немного восполняли ее потерю. А Бобби была профиесли кому и удастся разгадать тайну, то ей.
Может быть, нужно запустить определенный код? предположила Лина. Когда собираешь правильную комбинацию, крышка подскакивает, и можно увидеть, что находится внутри. Как с медаль- оном.
Опасаясь, что дорогое изделие окажется непрочным или даже сломается, она не осмелилась проверить кнопки.
Должно быть, это как-то связано с восьмеркой, добавила Лина.
Она уже успела заметить, что часы имели не только восьмиугольную форму и восемь стрелок. Даже цифры от нуля до девяти повторялись восемь раз на спиральной змейке. Бобби записала, на каких цифрах стояли стрелки. Если сравнивать с обычными часами, по часовой стрелке: 3, 2, 0, 1, 2, 6, 1, 0.
Во всяком случае, это точно не время, сказала Лина. Это бессмысленно.
Здесь восемь цифр, заметила Бобби. Может быть, хронометр показывает дату, а не время?
Посмотрев на цифры снова, Лина засомневалась.
32. 01.2610? Даже против часовой стрелки последовательность цифр казалась более чем нелогичной. 30.16.2102?
Может, это как-то связано с потеплением климата, предположила Бобби. Через сто лет в году будет шестнадцать месяцев.
Зачем носить часы, которые показывают дату? спросила Лина. Только для того, чтобы двадцать четыре часа в сутки убеждать себя, что сегодня все тот же день?
Бобби развила ее мысль:
Люди должны жить очень медленно, чтобы нуждаться в часах с указанием даты.
Может быть, это специальное изготовление для забывчивых людей, предложила Лина. Своего рода часы Альцгеймера.
Если время настолько неважно, то почти все равно, какой это день, заметила Бобби.
Может быть, сочетание даты и секретного кода? снова предложила Лина. Но тогда код неверен. Иначе что-нибудь бы произошло.
Бобби взяла ножницы, вырезала восемь цифр и расположила их в порядке возрастания: 0, 0, 1, 1, 2, 2, 3, 6. С любопытством передвигала она числа взад-вперед.
Если собрать нужную комбинацию цифр, магия включится сама собой, предположила она.
Магия? Они обменялись взглядами. До сих пор никто из них не произнес ни слова, но это было правдой. Часы казались заколдованными.