Ричард Остин ФрименОко Озириса
Око Озириса
Глава 1Исчезнувший человек
Своим преподавателем судебной медицины и токсикологии колледж при больнице Святой Маргариты мог по праву гордиться. Джон Ивлин Торндайк был не только энтузиастом и ученым с глубокими знаниями и отличной репутацией, но и талантливым учителем, поражавшим своим блестящим педагогическим стилем и необъятной эрудицией. Он как на ладони раскладывал перед нами, студентами, каждый любопытный казус, о котором говорил, и умело извлекал важные выводы из любого факта, имевшего судебно-медицинское значение, к какой бы области он ни относился: химии, физике, биологии, истории. Один из его любимых приемов с целью придания жизненности и интереса какому-нибудь скучноватому вопросу состоял в том, чтобы проанализировать современные газетные публикации. Именно поэтому я и окунулся в целое море удивительных событий, которым суждено было оказать огромное влияние на мою жизнь.
Лекция, которая только что закончилась, была посвящена вопросу нахождения человека в живых в определенное время. Многие студенты уже покинули аудиторию, а оставшиеся окружили столик преподавателя, чтобы послушать его дополнительные комментарии. Доктор Торндайк любил делать их в легкой непринужденной форме, прислонившись к столу и обращая свои замечания к кусочку мела, который держал в руке.
Проблема нахождения в живых, сказал он, отвечая на вопрос одного студента, возникает в тех случаях, когда все заинтересованные стороны стремятся разрешить ее, но факт и время смерти жертвы по каким-то причинам невозможно установить. Затруднения возникают и в тех случаях, когда одна из сторон уклоняется от участия в расследовании, а факт смерти констатируется лишь на основании косвенных данных.
Главное здесьпоследний момент, когда человек заведомо был жив. И тогда приходится учитывать детали самые тривиальные, как будто даже вовсе незначительные. Вот, допустим, случай из сегодняшней утренней газеты; он иллюстрирует мою мысль. Некий джентльмен исчез при довольно таинственных обстоятельствах. В последний раз его видела экономка его родственника, к которому он заходил. Теперь, если этот джентльмен нигде не обнаружится, неважноживой или мертвый, то вопрос о последнем моменте его жизни окажется тесно связанным с другой проблемой: была ли при нем, когда он явился к родственнику, одна ценная вещица, случайно найденная позже?
Торндайк прервался, задумчиво уставившись на кусочек мела, который по-прежнему сжимал в пальцах. Заметив живой интерес, с каким мы смотрели на своего преподавателя в ожидании дальнейших разъяснений, он продолжал:
Обстоятельства этого дела крайне любопытны и загадочны. И если начнется следствие, ему придется распутывать сложный клубок. Исчезнувший господинмистер Джон Беллингэм, хорошо известный в археологических кругах. Недавно он вернулся из Египта с ценной коллекцией древностейнекоторые из них он, кстати, пожертвовал Британскому музею, и они уже экспонируются. После этого он, кажется, отправился в Париж по своим делам. Дар его состоял из редкой мумии и погребальной утвари. Ее еще не доставили из Египта, когда Беллингэм поехал во Францию, а мумию четырнадцатого октября видели в доме коллекционера доктор Норбери, представитель музея, и Артур Джеллико, поверенный жертвователя. Последнему поручили проследить, чтобы футляр с мумией и прочие артефакты доставили в Британский музей, что Джеллико и выполнил.
Из Парижа Джон Беллингэм вернулся, по-видимому, двадцать третьего ноября и прямо с вокзала отправился к своему родственнику, некоему мистеру Джорджу Хёрсту, холостяку, проживающему в Элтеме. В его квартиру он прибыл в пять часов двадцать минут пополудни. Хёрст еще не возвратился из города и должен был появиться примерно через полчаса. Беллингэм назвал себя, сказал, что подождет хозяина в его кабинете и напишет несколько писем. Экономка провела его, усадила за стол, показала письменные принадлежности и оставила одного.
Без четверти шесть мистер Хёрст отпер парадный вход своим ключом и, прежде чем экономка успела ему что-либо сообщить, проследовал в кабинет и затворил за собой дверь.
В шесть часов, когда позвонили к обеду, Хёрст вошел в столовую и, увидев, что приготовлено два прибора, спросил, для кого второй.
«Я думала, сэр, что мистер Беллингэм останется обедать», пояснила экономка.
«Мистер Беллингэм? удивился хозяин. Я не знал, что он приходил. Почему мне не сказали?»
«Я полагала, сэр, что вы вместе беседуете в кабинете», стала оправдываться женщина.
Принялись искать гостя, но его нигде не было. Он исчез бесследно, ичто особенно странноэкономка уверяла: он не мог выйти через парадную дверь. Они со служанкой долго стряпали на кухне, откуда калитка отлично видна, а потом экономка хлопотала в столовой, как раз напротив кабинета, и, конечно, заметила бы уход посетителя. В кабинете есть балкон, обращенный на небольшую лужайку недалеко от боковой калитки в переулок. Но неужели почтенный мистер Беллингэм, человек пожилой, вышагнул из дома через балконную дверь? Он же не мальчишка-сорванец? Тайна, покрытая мраком.
Наскоро пообедав, мистер Хёрст поехал в контору адвоката БеллингэмаАртура Джеллико и рассказал ему о странных обстоятельствах. Тот не знал о возвращении своего клиента из Парижа, и, побеседовав, они поездом отправились в Вудфорд, графство Эссекс, где жил брат египтолога, Годфри Беллингэм. Служанка впустила их и сказала, что хозяина нет дома, а его дочь в библиотекефлигеле, расположенном в саду позади дома. Там джентльмены застали не только мисс Беллингэм, но и ее отца, который, оказывается, уже вернулся и незаметно вошел в библиотеку через калитку позади усадьбы.
Мистер Годфри и его дочь с удивлением выслушали от Хёрста неожиданную новость и заверили, что не видели Джона Беллингэма и ничего о нем не слышали, после чего все четверо направились в дом. В нескольких шагах от входа в библиотеку мистер Джеллико заметил в траве какую-то вещицу. Хозяин поднял ее, и присутствующие узнали в ней скарабея, которого египтолог обычно носил на цепочке от часов в качестве украшениянаподобие брелока.
Ошибка исключена: это настоящий, подлинный скарабей эпохи XVIII династии, изготовленный из лазурита, с изображением Аменхотепа III. В фигурке священного жука имелось отверстие, куда вправлялось тонкое золотое колечко, с помощью которого брелок-амулет надевался на цепочку, и это колечко, сломанное, валялось тут же. Находка усилила таинственность инцидента, особенно когда в багажном отделении вокзала Чаринг-Кросс обнаружили чемодан с вензелем Д. Б. инициалами хозяина. В регистрационной книге указывалось, что багаж сдан двадцать третьего ноября около времени прибытия континентального экспресса, после чего владелец чемодана, похоже, поехал налегке прямо в Элтем.
Вот такие дела, подвел итог Торндайк, оглядывая студентов, если исчезнувший джентльмен не появится и тело его не найдут, понадобится установить время, когда этого человека видели живым в последний раз. Что касается места, тут относительная ясность, и на этом мы не будем заострять внимания. Вопрос о времени куда важнее. Я уже говорил сегодня на лекции: случалось, что доказанный факт нахождения человека в живых в определенное время обеспечивал претендентам законное вступление в права наследства.
Что же получается? Египтолога в последний раз видели в квартире мистера Хёрста двадцать третьего ноября в пять часов двадцать минут. Но, как выяснилось, он посетил и дом своего брата в Вудфорде. Там его никто не заметил, поэтому сейчас неизвестно, был он там до или после своего визита к Хёрсту. Если он заезжал к брату раньше, чем к Хёрсту, значит, двадцать третье ноября пять часов двадцать минутпоследний момент, когда Беллингэм доподлинно был жив. Но если ученый навещал брата позже, то к указанному времени надо прибавить кратчайший срок, в который мистер Джон успел бы добраться из квартиры Хёрста в Элтеме в дом своего брата в Вудфорде. Тут мы и осознаем всю важность скарабея. Если он находился при Беллингэме, когда тот пожаловал к Хёрсту, нет сомнений: у Хёрста египтолог побывал раньше; если же скарабея при нем не было, значит, сперва он заезжал к брату в Вудфорд. Как видите, решение вопроса о допущении к правам наследства зависит от того, заметила экономка Хёрста у гостя цепочку со скарабеем или нет. А ведь, на первый взгляд, это не слишком значимый факт.
Экономку допросили, сэр? полюбопытствовал я.
Судя по всему, нет, ответил доктор Торндайк, во всяком случае, в газете об этом не говорится, хотя статья подробная, в ней обилие всяких деталей, приведены даже планы обоих домовв общем, она представляет большой интерес.
В каком отношении, сэр? задал вопрос один из студентов.
Подумайте и обсудите. Я пока воздержусь от комментариев: мотивы поступков других людейвсегда загадка, и с ними надо обращаться осторожнее.
В газете есть описание внешности пропавшего мужчины? спросил я преподавателя.
Да, причем исчерпывающее, настолько подробное, что я счел его некорректным, ведь мистер Беллингэм может оказаться живым и в самый неподходящий момент выступить на сцену. Между прочим, сообщается, что на груди у него татуировкаискусное изображение символического Ока Озириса, или Горуса (Гора), или Ра, как думают некоторые эксперты. Одним словом, найдись телоопознать его не составит труда. Будем, однако, надеяться, что до этого не дойдет. А теперь мне пора, да и вам тоже. Купите этот номер газеты и внимательно ознакомьтесь с подробностями дела. Уверяю, данный инцидент крайне любопытен, и почти не сомневаюсь: мы о нем еще услышим. До свидания, господа!
По совету доктора Торндайка мы сейчас же всей гурьбой бросились к ближайшему газетчику, купили пачку экземпляров «Дейли телеграф» и задержались в лекционной аудитории, чтобы прочесть публикацию и обсудить все подробности, не особенно заботясь о деликатных моментах, которые так смутили нашего щепетильного учителя.
Глава 2Подслушанный разговор
Правила хорошего тона требуют, чтобы воспитанные люди, знакомясь, называли свое имя. Поэтому представлюсь читателям: яПоль Барклей, недавно получил степень бакалавра медицины и ныне занимаюсь врачебной практикой.
Однажды я замещал Дика Бернарда, в прошлом тоже выпускника колледжа при больнице Святой Маргариты; Дик долго болел, а потом отправился в морской круиз поправлять здоровье. Мне предстояло ехать в Невиль-корт к пациенту, проживавшему в доме номер сорок девять. Я понятия не имел, что это за местечко, и удивился, увидев множество симпатичных маленьких домиков, утопавших в залитой солнцем зеленой аллее. Я так залюбовался на эту красоту, что опомнился только когда потянул за шнурок дверного звонка. В тот же миг я увидел пониже табличку с надписью «Мисс Оман».
Дверь распахнулась, и низкорослая дама средних лет внимательно оглядела меня.
Я, кажется, не туда попал? пробормотал я, и прозвучало это, признаться, довольно глупо.
Мне трудно вам ответить, сухо произнесла женщина. Мужчины нередко попадают не туда. Явятся, а потом сожалеют.
Я вовсе не сожалею, возразил я. Одно то, что мне выпала честь познакомиться с вами
Что вам угодно? прервала меня она.
Видеть мистера Беллингэма.
Выдоктор?
Да, именно.
Поднимайтесь за мной. Только осторожно, тут окрашено.
Я пересек просторный холл и вслед за своей провожатой поднялся по крепкой дубовой лестнице, аккуратно ступая по узкой ковровой дорожке, расстеленной посередине ступенек. Когда мы очутились на втором этаже, мисс Оман отворила дверь и указала внутрь комнаты:
Входите и подождите, пожалуйста. Я скажу ей, что вы здесь.
Кому ей? удивился я. Я ведь объяснил: мне нужен мистер Беллингэм начал я, но дверь захлопнулась, и мисс Оман торопливо зашагала вниз по лестнице.
Я почувствовал себя неловко, потому что, хотя дверь была закрыта, из соседнего помещения до меня донесся разговор. Точнее, сначала я уловил только глухие звуки, потом отдельные фразы, и наконец кто-то сердито и властно произнес:
Понятно, я все заранее предвидел и повторяю: это заговор! Мошенничество! Вот куда дело катится! Вы хотите обобрать меня!
Что за выдумки, Годфри? раздался спокойный уверенный голос.
Я принужденно закашлял и задвигал стулом по полу. Беседа за стеной продолжалась, правда, уже тише, и разобрать слов я не мог, в конце, однако, сердитый человек раздраженно крикнул:
По какому праву вы меня обвиняете?! Вы намекаете, будто это я прикончил его!
Вовсе нет, послышался ответ. Но ваше дело установить, что с ним произошло. Ответственность за это лежит на вас.
На мне?! взвизгнул первый голос. А почему не на вас? Ваше положеньице, если уж на то пошло, весьма щекотливое.
Что?! прогремел другой голос. Вы утверждаете, что я убил своего брата?
Пока длился этот странный разговор, я растерянно стоял посреди комнаты, не зная, что делать, потом опустился в кресло и заткнул пальцами уши. Несколько минут я просидел в такой позе, когда внезапно услышал, как позади меня хлопнула дверь.
Я вскочил и смущенно обернулся (думаю, выглядел я в тот момент довольно смешно): передо мной стояла молодая, высокая, очень красивая девушка в темном платье. С достоинством, но холодно поклонившись мне, она промолвила:
Извините, что вам пришлось ждать.
Мне показалось, что в уголках ее рта промелькнула ироничная улыбка, и я окончательно стушевался, вспомнив, в каком неловком положении меня застала эта особа. Я промямлил, что это не имеет значения, и начал расспрашивать ее о состоянии больного, как вдруг из соседней комнаты опять послышался резкий голос:
Я не желаю даже слушать об этом! Черт возьми, да тут и вправду настоящий заговор!
Мисс Беллингэмя понял, что это была она, густо покраснела и, сдвинув брови, сделала несколько шагов к двери. В ту же секунду оттуда выскочил немолодой, щеголевато одетый мужчина среднего роста.
Руфь! воскликнул он. Ваш отец с ума сошел! И впредь я отказываюсь общаться с ним.
Вы сами приехали сюда. Он вас не приглашал, холодно парировала мисс Беллингэм.
Вот как?! обиделся собеседник. Я поступил так из великодушия, которое, к моему прискорбию, никто не оценил. Я старался сделать как лучше, но теперь умываю руки. Не надо провожать меняя знаю дорогу. Прощайте!
Он покосился на меня, манерно поклонился девушке и выбежал из комнаты, хлопнув дверью.
Извините нас за такой прием, усмехнулась мисс Беллингэм. Но выврач, вас, наверное, трудно чем-либо удивить. Пойдемте к пациенту. Она открыла дверь, и я вошел в смежную комнату. Вот новый посетитель, сказала она кому-то. Доктор
Барклей, быстро добавил я. Временно замещаю своего друга, доктора Бернарда.
Больной, симпатичной наружности мужчина лет пятидесяти пяти, сидел на постели, обложенный грудой подушек. Он протянул мне дрожащие пальцы, и мы обменялись слабым рукопожатием.
Здравствуйте, сэр, вяло произнес мистер Беллингэм. Надеюсь, доктор Бернард в добром здравии?
В общем, да, уклончиво ответил я, он отдыхает на Средиземном море. Мы перебросились еще парой фраз, после чего я приступил к делу и спросил пациента: Давно вы хвораете?
Сегоднятому ровно неделя, сказал он. Fons et origo maliкабриолет, опрокинувший меня посреди улицы напротив здания суда. Виноват, конечно, я сам, но мне от этого не легче.
Вы сильно ушиблись?
Нет, но повредил колено и испытал общее потрясение. Я ведь уже стар для таких передряг.
Это случается со многими людьми.
Не спорю, но в двадцать лет перенести подобную неприятность гораздо легче, чем в пятьдесят пять. Впрочем, колено, кажется, заживаетвы сами убедитесь, что я двигаю им свободно. Гораздо хужемои нервы. Я зол и раздражителен, как черт, и по ночам не могу нормально спать.
Мне вновь бросилась в глаза его дрожащая рука, и я удивился: неужели он изрядно выпивает? Не похоже
Вы много курите? тактично осведомился я.
Он хитро взглянул на меня и усмехнулся:
Вам не отказать в деликатности, доктор. Нет, я мало курю. Я сразу заметил, что вы разглядываете мою руку. Да, она дрожит, ничего удивительного. И вы, врач, обязаны обратить на это внимание. Впрочем, такое состояние мне несвойственно, если я не взволнован. Но малейшее нервное возбуждениеи моя рука начинает трястись, как желе. А я только что имел неприятную беседу
По-моему, вмешалась мисс Беллингэм, теперь не только доктор Барклей, но и все соседи знают об этом.