Ласкирк Лексис
Рыцарь Мастера Миров. Армагеддон на Ильмине.
Лексис Ласкирк
"Рыцарь Мастера Миров"
Роман с продолжениями
Миссия первая
"Кир Торсен против Черного Мага"
Часть вторая
"Армагеддон на Ильмине"
Глава первая
Император Роджер Пантенор сидел в кресле командира орудийного расчета и безмолвно взирал на четкую, слаженную работу артиллеристов носового орудия. Эти люди действовали вроде бы неторопливо, но каждое их движение было таким отточенным и экономным, что они не теряли ни единой секунды и потому работали очень быстро. Командир орудия, когда-то светлейший какой-то, а сейчас снова лейтенант отряда лучников префекта островной провинции Грюнберг герцога Каничи, Джузеппе Торино, сидевший в резервном кресле, зычным голосом отдавал команды в большой никелированный микрофон, а император с волнением наблюдал за тем, как артиллеристы их выполняли.
Повинуясь этим командам, подаваемым отрывистым голосом, парни на головах которых были надеты черные металлические каски с прорезями для рогов и большими шлемофонами, от которых к радиопередатчикам, прикрепленным на поясе, шли длинные провода, скрученные пружинкой, готовили орудие к выстрелу. Элеватор подал из орудийного погреба огромный снаряд длиной с человека среднего роста и он с гулким рокотом скатился в приемный лоток. Двое парней сноровисто вкрутили в его сверкающую стальную тушу, окольцованную свинцовыми уплотнителями, взрыватель ударного действия, взвыл электромотор и лоток плавно подвез снаряд к казеннику, клацнув металлом о металл. Снова взвыл электромотор и винтовые толкатели загнали унитарный снаряд с зеленой перлитовой гильзой в перлитовый же ствол орудия. С громким звяканьем затвор орудия закрыл казенник и наводчик доложил, что оно наведено точно на указанную ему цель. Командир орудия повернулся к императору и кивнул головой.
Роджер прильнул к башенному перископу и, видя перед собой большой холм украшенный ярко-желтыми флагами, как его учили откинувшись назад, широко открыл рот и резко потянул на себя рычаг электроспуска. Раздался громкий и протяжный грохот взрыва и орудийная башня быстро заполнилась серо-сизым, резко пахнущим дымом. Вся она содрогнулась, а казенная часть орудия вместе с запирающим механизмом дернулась назад и тот приоткрылся. С громким свистом включились нагнетатели воздуха и тотчас выдули весь дым из башни. Император быстро приник к перископу и успел увидеть тот момент, когда снаряд темной молнией упал с неба на холм. Последовала огненная вспышка и на месте холма вырос гигантский черный куст взрыва. Когда пыль осела, на этом месте в степи вместо холма появилась огромная, дымящаяся воронка.
Лишь после того, как корабль перестало болтать и трясти, командир орудия позволил императору расстегнуть замок ремней безопасности и встать. Роджер был поражен как мощью этого орудия, так и той слаженностью, с которой действовали его артиллеристы. Он встал из кресла, стоящего на небольшой площадке у круглой стены напротив казенной части орудия высоко возвышающейся над ним на двух огромных консолях и, сделав шаг вперед, отдал честь артиллеристам, вставшим по стойке смирно. После этого он медленно снял с головы стальной шлем, положил его на сиденье, надел на свою коротко остриженную голову голубой берет, который был засунут за кожаный ремень его лейтенантского мундира и, взяв в руки микрофон, громко сказал:
- Граф Торино, поздравляю вас, вы произведены в полковники, а вы все, господа бароны, произведены в майоры и вам, как и графу Торино, также будут дарованы короной земли и выделены субсидии на то, чтобы вы могли их обустроить.
Джузеппе Торино так и замер с открытым ртом и выпученными глазами. Судорожно проглотив комок, он сказал:
- Вот теперь-то я понимаю, ваше императорское величество, что значили слова сэра Кира, когда он сказал, что служить вам это очень увлекательное и радостное занятие. Прошу прощения, сир, но теперь вы обязательно должны пройти церемонию посвящения в артиллеристы. Ведь вы нюхнули пороха и знаете отныне, что это такое оказаться внутри колокола, когда по нему бьет пономарь. Грегори, Ганс, принесите нашему брату Роджеру чарку бренди и причастите его.
Императора поставили прямо под орудием и наводчик, включив механизм подъема ствола, задрал его в небо так высоко, что массивная стальная плита казенной части орудия вместе с лотком подачи снарядов оказалась на уровне его груди. Двое артиллеристов принесли медную кружку, фляжку с бренди и кусок промасленной фланели, которой заряжающие протирали взрыватели. Граф Торино мазнул императора этой тряпкой по щеке, но не столько испачкал её маслом, сколько очистил от серой пороховой копоти, после чего покрыл этой фланелью медную кружку и через неё налил бренди. Как только Роджер выпил бренди, еще один артиллерист легонько стукнул императора сегментом толстого перлитового банника по плечу, а двое других подтолкнули его под зад колючим, стальным ершом к орудию и граф Торино веселым голосом крикнул:
- Брат Роджер, поцелуй эту горластую толстуху и она до конца твоих дней будет твоей самой лучшей подружкой!
Император, для которого это странное посвящение не только было внове, но еще и чрезвычайно увлекло его, отважно шагнул вперед и поцеловал горячий металл. Орудийный расчет обступил его и тепло поздравил с посвящением в небесные артиллеристы Ильмина, желая искренне ему, чтобы отныне все его снаряды всегда точно ложились в цель. Вежливо поклонившись своим новым коллегам, он взял графа Торино под локоть и, увлекая его к люку орудийной башни, сказал:
- Джузеппе, проводи меня в навигационную рубку, а с вами, мои милостивые государи - Сказал он весело улыбаясь артиллеристам - Мы встретимся вечером, на торжествах в честь вашего возвращения. Приходите со своими подружками, господа, если у вас они есть. Если нет, не беда, господа, не расстраивайтесь. Все девушки Барилона очень любят дворян, которые служат своему императору с оружием в руках и мечтают с ними познакомиться, так что вы не будете скучать.
Когда они спустились в навигационную рубку, маршал Торсен, подойдя к нему, демонстративно зажал пальцами нос и, махая рукой, громко загнусавил:
- Фу, Роджер, ну, и провонялся же ты! Ей-богу, от нас и то воняло меньше после того, как мы взяли это корыто на абордаж. Иди-ка ты лучше в душ, дружище, а то императрица Амалия вряд ли захочет поцеловать тебя.
Все, кто находился в большом помещении с огромными окнами, кроме смущенных таким приемом придворных, громко засмеялись. Император тоже. Он кивнул головой и без промедления отправился в душ, находившийся совсем рядом, в комнате отдыха. Когда он вернулся, то застал в навигационной рубке одного только Кира и вахтенных офицеров. Рыцарь Мастера Миров поманил его за собой и повел в апартаменты Сына Неба, расположенные на корме. Всю дорогу, поднимаясь по широким лестницам и проходя по балкону, они молчали и лишь тогда, когда они вошли в большой зал, через окна которого виднелась цепь невысоких холмов, Кирилл спросил его:
- Ну, Роджер, как тебе нравится мой подарок? Джонни Морбрейн вложил в него массу труда, добрую половину всех своих запасов перлитовой муки и уж точно весь аэрон. Больше у него нет летающих кораблей. Так, во всяком случае, говорят маги с Южных островов, у которых всегда были хорошие связи с мастерами острова Калеман.
Император, уши которого уже отошли от грохота выстрела, подошел к большому окну и тихим голосом сказал:
- Кир, я в ужасе. Мне даже страшно подумать о том, что с нами всеми произошло, если бы этот корабль вторгся в наши пределы и стал сеять смерть и разрушение. - Резко повернувшись на каблуках, он громко воскликнул - Кир, ты должен как можно скорее остановить это чудовище!
Кирилл сел на диван, стоящий неподалеку от дверей, и негромко сказал:
- Успокойся, Роджер, присядь и послушай, что я тебе скажу. - Наливая вина в стальные походные чарки из медной солдатской фляжки, он продолжил веселым голосом - Понимаешь, старичок, всё далеко не так просто, как это тебе кажется. Джон Морбрейн хотя и Черный Маг, вовсе не является нашим врагом. Он жертва, как и миллионы других людей, находящихся сейчас во власти Хозяина Тьмы. К тому же Джонни ещё и самый отъявленный саботажник, причём до жути проворный саботажник. Даже находясь в полной власти этого упыря, не смея ему перечить ни в чём, он умудряется гадить этому уроду всем, чем только может. Он не может противиться его приказам, но ему всё же удаётся перехитрить этого козла. Сначала он погнал весь аэрон на строительство этого летающего монстра, затем напичкал его пушками сверх всякой меры, а потом ещё взял и отправил этот летающий кошмар на остров Зондаг за перлитом и аэроном с крохотным десантом на борту. Так что это он, а не я, сделал тебе такой роскошный подарок. Ну, а мы с ребятами просто перегнали его в Барилон. Теперь, Роджер, когда ты будешь находится под защитой его орудий, я могу быть спокоен за тебя. Тебе ничто не помешает заниматься с Амалией любовью на золотой кровати и спокойно обустраивать свой летающий дворец, пока я буду заниматься своими делами. Для начала я собираюсь в самое ближайшее время, как только начнется сезон зимних штормов, отправиться на разведку и посетить остров Грюнберг и, самое главное, остров Калеман. Мне нужно обязательно найти способ, как возвращать людям, которых летающие черные пиявки превратили в довольно симпатичных чертей, нормальный человеческий облик.
Император, услышав это, побледнел и воскликнул:
- Но, Кир, как ты собираешься добраться до Грюнберга? Ведь летающие корабли падают в море не долетая до берега, а драконы в это время отказываются летать над облаками, они пугают их так же, как людей мертвые воды.
- Очень просто, Роджер - Спокойно ответил Кир - Я сначала полечу, а потом поплыву морем. Для меня ваши мертвые воды это всего лишь соленая вода, да, и только. Ладно, об этом мы еще успеем поговорить. Сейчас меня куда больше интересует, как идут твои дела с Амалией. Ты уже ждешь маленького Пантенорчика?
Император смущенно заулыбался и сказал:
- О, Кир, у нас всё превосходно. Амалия просто прелесть и через семь с половиной месяцев я буду просить, чтобы ты стал крестным отцом моего сына. Мари и Гретхен в два голоса заявляют, что это будет чудесный мальчик.
- Я буду только счастлив, Роджер. - Воскликнул Кир и добавил - Твоему парню будет с кем играть войну, когда он подрастёт, ведь мои сыновья будут расти и набираться сил на Ильмине, а ты, как я слышал, собираешься сделать Барилон столицей. Так что они будут соседями.
Император, посмотрев на Кирилла с добродушной иронией, спросил его веселым и беззаботным голосом:
- В твоей семье снова прибавление, сэр рыцарь? Я был поражен, узнав, что тебе удалось зажечь огонь любви в сердце графини Иоланты. Она очаровательная девушка, Кир, и я желаю тебе долгих лет счастья с этой отважной воительницей. Господи, какое же это, наверное, счастье, иметь трёх таких жен, хотя, честно говоря, лично я более всего восхищаюсь Эльзой и, право же, завидую, что этот ангел выбрал тебя. Хотя, нет, Кир, шучу, я счастлив с Амалией, а Эльза мне, как сестра.
Роджер произнес эти слова так искренне и с такой радостью в голосе, что у Кирилла отлегло от сердца. Ему уже рассказали о том, что над Анной-Лизой и Эльзой посмеивались при дворе и узнать о том, что это поветрие шло не от императора, было для него очень приятно. Он и позвал-то его сюда только за тем, чтобы поговорить по-мужски и расставить все на свои места. Похоже, что запашок шел с другой стороны и хотя Амалия была тут, явно, ни при чем, козни против Анны-Лизы и Эльзы строил кто-то из ее окружения, он был сердит на них обоих. Кто именно третировал его жен, он еще не успел выяснить за те сутки с небольшим, что находился в Барилоне, но собирался сделать это в ближайшее время и жестко, вплоть до мордобоя, прекратить ту обструкцию, которую двор императора устроил его женам. Тут он решил быть не менее решительным, чем на поле боя и полагал, что лучше перебдеть, чем недобдеть. Поэтому, встав из-за стола, он отвел Роджера в его новую спальную и, втолкнув его внутрь сказал:
- Оставайся здесь, парень, а я распоряжусь, чтобы Амалии шепнули на ушко, где находится её император. Уж ты поверь мне, более роскошного брачного ложа уже невозможно придумать.
Император, озираясь вокруг себя с раскрытым ртом, рассеянно кивнул ему головой и стал непроизвольно расстегивать пуговицы кителя. Кир, весело насвистывая, прошел через большой зал к выходу и сразу же направился на грузовую палубу кормового отсека, где стояла "Немезида". Анна-Лиза, Эльза и Иоланта решили не мозолить глаза придворным и остались дома. Предвкушая радость встречи с ними после шестичасового отсутствия, он бегом поднялся на борт "Немезиды", где уже собрались все его друзья, которым без него нечего было делать в этом притоне придворных лизоблюдов и подхалимов.
В доме у него был полный порядок. Вчера утром Иоланта вошла в его дом с низко опущенной головой, с красными от смущения щечками и чуть ли не дрожащими коленками. Кирилл не успел сказать своим женам и трех слов, как Эльза, завизжав от радости, словно лихой сорванец, с разбегу бросилась к Иоланте на шею. Вслед за ней прелестную китаянку расцеловала смеющаяся от счастья Анна-Лиза и только потом они стали целовать его. Кир подхватил на руки Анну-Лизу и тут произошло нечто совсем уж неожиданное - Иоланта, одетая, как и он, в камуфляж, подхватила на руки Эльзу и та залилась счастливым смехом. Под восторженные крики домашних они вошли в гостиную, где на него с воплями навалились Жан и Поль, его приемные сыновья.
Впрочем, эти маленькие хитрецы вскоре перебрались на колени к своей третьей маме, согнав маму Эльзу, так как сразу смекнули, что уж на ней-то они смогут ездить сколько угодно, и никогда и ни в чём не получат отказа. Они тотчас стали требовать, чтобы мама Иоланта рассказала им о своих подвигах и Анне-Лизе стоило большого труда вытурить этих бандитов из гостиной. Вновь оказаться дома для Кирилла оказалось огромным счастьем и совместный обед с друзьями и родственниками показался ему самым большим праздником в его жизни. Его радовало всё, и то что дети носились по обеденному залу сломя голову и залезали под стол, и то что громко лаяли собаки, за которыми они гонялись, и то что главным за столом был вовсе не он, а весельчак и хохмач Симон, который весело подтрунивал и над ним, и над Робером, бывшим главой семьи, а теперь командиром отряда, состоящего из барилонских мастеровых.
Ночью, в спальной, не смотря на то, что две его супруги уже были вынуждены вести себя несколько иначе, все четверо нашли их новую формула семейного счастья идеальной. Наутро, едва проснувшись, Иоланта поняла, что Анна-Лиза и Эльза любят её едва ли не больше, чем своего мужа, так как они спали крепко обняв её с двух сторон, в то время, как Кир спал прижавшись к Эльзе так, словно закрывал её своим телом от осколков гранаты или автоматной очереди. От избытка чувств и радости у неё выкатилась из глаз слезинка и Эльза, этот маленький, игривый котенок даже ещё не проснувшись, как следует, сразу же стала целовать её в щёку с закрытыми глазами и ещё крепче обнимая, как свою любовницу. Она прошептала в ответ магическое заклинание и их всех окутало тёплое, нежное облако сладостного аромата, в котором их любовные чувства достигали просто невероятной чистоты и свежести.
В Барилоне возвращение эскадры вызвало такой фурор и бурю восторгов, что это походило на случай какого-то массового сумасшествия. Звонили все колокола, в небо тысячами взлетали фейерверки, а вместе с ними все летающие корабли, но громче всех их приветствовали сотни драконов. Из людей, увидев, что на борту огромного белого корабля алеет название - "Воин Иисуса", громче всех вопил новый архиепископ империи Ренье. Вот уж кому потрафил выбором названия корабля Кир, так это ему, что вовсе не говорило о том, будто раввины, муллы, и ламы Барилона радовались и вопили намного меньше. Кирилла же более всего обрадовало то, что о нём, словно бы забыли, и это дало ему возможность спокойно добраться до дома.
Веселье в городе продолжалось всю ночь напролет и их победу праздновали в каждом доме, но громче всего в замке Роджера, но Кир в течение всего дня был зол, как черт. Эльза, эта простая и бесхитростная душа сразу же пожаловалась ему, что над ними в замке Роджера посмеиваются и, частенько, отпускают в их адрес едкие замечания. Если бы не королева Бригитта, которая любила её и Анну-Лизу, как родная мать, она ни за какие коврижки не посещала бы императорский дворец, где их все время оттирали от Амалии. Кирилл, хотя он и не подавал вида, был вне себя от ярости, узнав про такие дела. Первым движением его души было взять, прийти во дворец и обложить всех этих стерв таким матом, чтобы их Кондрашка хватил, но он сдержался и решил действовать более целенаправленно и избирательно, чтобы не наломать сгоряча дров.
Именно поэтому он и не взял с собой жен на демонстрацию мощи нового оружия. Тепло приветствуя на борту "Воина" жён Чарли и Жака, он лишь слегка кивнул головой Амалии и даже не приблизился к ней и, как только барон Маккензи повел императора и императрицу вместе со свитой осматривать огромный корабль, пошел со своими друзьями другой дорогой. Команда "Воина", получив прямой приказ от старшего офицера корабля, разнесенный по радиосвязи, реагировала только на Роджера и Амалию, а на их придворных разве что не сморкалась. Зато к друзьям Кира матросы и офицеры относились совсем по иному. Перед ними они открывали все двери и демонстрировали как свое умение обращаться со сложными механизмами корабля, так и угощали их, чем только могли.
Когда же Кирилл загнал Роджера и его нового друга в душ, он и вовсе приказал барону Маккензи выгнать всех придворных из навигационной рубки в шею и затолкать в какую-нибудь дыру, где бы они не мозолили ему глаза. Королева Бригитта и графиня Гуднайт, тем временем, уже успели оттащить Амалию от её фрейлин и повели показывать укромное местечко в золотой спальной, которую ей и ее мужу подарил вместе с кораблем рыцарь Мастера Миров, где она смогла бы спрятаться и сделать императору маленький сюрприз. Когда Кир поднялся на борт "Немезиды", обе его сообщницы были уже там и как только он вошел в пассажирский салон, его бывшая любовница, подойдя к нему, потрепала его по щеке и сказала: