- До утра я собираюсь и подгоняю команду спецов. Мы все будем ждать вас рядом с моим домом. Вы же, Александр, подгоняете машину. Объемную. Скорее всего, грузовик. С надежным водителем, который будет делать что нужно, везти куда нужно, ждать кого нужно и сколько нужно. Понятно? Естественно, это форс-мажор и не идет в счет гонорара. Кроме того, вы добавляете в сумму гонорара оплату каждому из тех людей, которых я приведу с собой. Такса такая: каждый кого я приведу получает треть от того что вы будете должны мне. Условия ясны?
- Более чем. - Медленно давит бычок в пепельнице клиент, глубоко задумавшись. - Что ж, вы не оставляете мне выбора. Я согласен. Но не забывайте... Ваша цель - моя дочь, а не разборки с этими козлами-сектантами. Вы меня понимаете? Мне все равно что будет с ними. Я оплачу всё это только с одним условием - вы приведете мне мою дочь. Живой.
- Такие условия у нас и были. Разве я с этим спорю или пытаюсь отменить уговор? Ни в коем случае. - Мрачно отвечаю я и подпираю подбородок рукой, закрыв глаза. Как же тяжело...
- Тогда всё. Во сколько подогнать машину? - Осведомляется сухим голосом Александр.
- К девяти утра. Плюс-минус несколько минут. - Киваю я и отшвыриваю очередной окурок в пепельницу. - Мне пора готовиться. Если ваш водитель поведёт мою... машину - буду очень благодарен. Думаю, если он покажет своё удостоверение, то гаишники не будут придираться что на него нет доверенности. Мне уже сейчас надо начать медитировать, вы же понимаете.
- Договорились. - Клиент выуживает из кармана навороченный мобильник (а может это и мини-компьютер, в такой новой технике я уже плаваю и не очень-то разбираюсь).
Откидываюсь на спинку кресла и собираюсь с мыслями, пока отец своей дочери разговаривает со своим водителем. Кому можно звонить? Серёга... Чёрт! Он же пропал и явно из-за этих. А я даже не знаю что с ним произошло после таинственного исчезновения из больницы. Та-ак. Тогда Лёха? Так он в другом городе и пока доберётся. Опять же, он получил по башке в Другой Столице и как он там. Но позвонить в любом случае надо. Он самый боевой товарищ, к тому же, надо наконец узнать что с ним в реальности творится после той сорвавшейся встречи.
Значит, с Лёхой неясно. Но кого я точно могу припрячь? Костя, да. Этого - в любом случае. И Иван... Ох, этот Иван... Но за трудовой рубль в измерениях от нескольких нулей он готов на всё. Так что его - точно. К тому же, довольно давно его уже не видел. Кто еще? Надо думать...
- Ярт? - Мрачный голос Александра выдёргивает меня из задумчивости, с которой я перебирал своих "специалистов". - Водила ждет внизу. Идите. Кстати, опасности для меня и моего жилища до завтра не будет?
- Нет. - Качаю я головой, с тяжелым придыханием поднимаясь из уютного кресла. - Вся опасность теперь только на мне и моей команде. - Собрать бы ее еще успеть, мелькает у меня в голове.
- Тогда до встречи завтра вечером. Когда всё будет хорошо, дочь будет со мной, и вы получите свои деньги. - Подводит итог Александр.
- Естественно. - Не задумываясь, отвечаю я, вновь погружаясь в раздумья.
Замолчав, я спустился к автомобилю, разблокировал двери и пропустил водителя. Усевшись рядом с ним, киваю и прикрываю глаза. Пора немного отдохнуть. Потому что уже нет сил, а столько всего еще предстоит. На самом деле, я честно думал немного поработать, усилить себе защиту там, помедитировать, оценить вероятности. Но в уютном живом тепле кресла меня быстро начало кумарить и постепенно моя голова опустилась. Мысли тяжело двигались, напоминая пудовые гири, ползущие по паркету... Постепенно превращаясь в крылатые точки... Кажется, это уже дрёма, потому что это всё я вижу, а не представляю. Попытавшись открыть глаза, понимаю что это уже невозможно и расслабляюсь, позволяя усталому мозгу взять своё и отрубить меня от реальности.
- Вставайте. - Легкое прикосновение к плечу.
Подпрыгиваю на месте, чуть не врезавшись головой в потолок машины.
- Приехали? - Осоловело глядя на водилу, спрашиваю я.
- Уже как минут пятнадцать. - Покосившись на наручные часы отвечает он. - Я бы еще подождал, но мне уже пора возвращаться. Извините.
- Ничего, ничего... - Поднимаю я руки в примиряющем, как мне кажется, жесте. - Вам действительно уже пора. И мне, кстати, тоже. - Широко зеваю, чуть не выворачивая себе челюсть.
Водила молча жмет мне руку и вылезает из машины, козырнув. И быстро растворяется в вечерних сумерках. Глушу двигатель и очень медленно выползаю, практически по частям, из своего средства передвижения. Сколько сейчас времени? Бросаю взгляд на часы на мобильном. Уже десять вечера. Как время летит-то. И сколько у меня его до утра осталось, что совсем грустно и неприятно. Эх, заплати мне Александр сейчас всю уговоренную сумму - всё же всерьёз, наверное, попробовал смыться из Столицы. Счет за не сделанную работу, мне кажется, выставлять было бы уже некому. Только квартиру жалко... И связи... Но что-нибудь бы за половину ночи попробовал бы придумать. "Бы" да "кабы" - хмыкаю я. Раз уж не вывернуться - значит, надо работать. В следующий раз только заранее проверять: за какую работу я берусь. Чтобы, значится, не было повторения инцидента. Ни за какие деньги, слышишь Жаба? Вроде как она, о редкий случай, сейчас со мной солидарна. Риск для своего носителя гораздо серьезней возможной выгоды. А жадность она всех губит. В который раз это я себе повторяю? Всё равно никогда не помогает.
Закрыв машину, закуриваю, стоя на вечернем весеннем пронзительном ветру. Покрепче запахиваю куртку и тру виски. Прямо сейчас что ли кому-нибудь позвонить? Раньше начнешь - раньше уснешь. Да-да, я еще надеюсь сегодня хотя быть чуть-чуть поспать. Потому что война войной, но сон - и нормальный сон, а не урывки в машине - это святое и должно быть регулярно и по расписанию. Как и еда, между прочим. Это я уже пустоту в желудке начал чувствовать и тот факт, что курю, кажется, совсем натощак.
Это дело надо исправить. Желудок - одна из важнейших частей меня. После умища... Сразу вспоминается анекдот про дворника и Маркса, да. И большой земноводной жабы. Так, кстати. Раз речь зашла о земноводных жабах! Еще надо позвонить Артамоновой. Она как и Иван присоединится за трудовую копейку в хорошем эквиваленте. Вот настоящую фамилию нашего Ивана я не знаю, хотя и знаком с ним десяток лет. По-моему, никто не знает. Но если подумать - то вполне возможно, что он тоже из какого-то Клана был. Или каким-то боком прислонялся. Курил там рядом.
Бросив бесплодные едкие размышления про своих знакомых, я, затянувшись цибаркой поглубже, набрал первый номер на мобильном.
Глава 15
Я медленно соскальзывал в трясину черного и ощутимо тягучего сна. Не было сил бороться. Организм слишком устал и требовал своего. Хотя бы несколько часов отдыха. Пытаюсь противостоять, думать о своём... О том, что я, вообще-то, позвонил только хитрейшей Артамоновой, которая сразу выставила счёт. Но я был ещё хитрее и поэтому всё уложилось в те самые треть от обещанного мне... Что я только успел зайти домой и раздеться... Что жена приготовила ужин... Но сидя на диване, я смог только поставить будильник на самую большую громкость, чтобы он прозвенел в четыре утра. Пальцы сделали всё что нужно на мобильном автоматически. Тело взяло полный контроль надо мной и брало то что ему нужно...
Подняв в последний раз голову, я прищурился на люстру, видя как она ощутимо плывёт и превращается в какой-то очень знакомый образ. Всё, точно. Засыпаю и уже не могу бороться. Сон уже здесь и я в нём. Надо только выключить свет. Рука падает на выключатель, расположенный на стене совсем недалеко от изголовья моего излюбленного спального места, и, как только погас свет, я понимаю во что превращается окружающая действительность.
Я понимаю что мне будет сниться. И пытаюсь рывком подняться, скинуть с себя покрывало дрёмы, превращающейся в забытье, но свет уже выключен. Мне не мешают никакие раздражители, как сказали бы образованные люди... Я соскальзываю. С последней мыслью: "Нет! Не хочу снова всё это видеть! Почему?! Ведь уже столько...".
Лежу на боку, закрывая глаза от ярко-слепящего, заходящего солнца. Бьющего мне прямо в глаза. Поворачиваюсь на матрасе, смежив веки. Нащупываю ладонью ледяной пол. С тихим сипением поднимаюсь на корточки, сбросив с себя рваную простынь. И сгибаюсь от кашля, задыхаясь. Меня выворачивает наизнанку. В голове взрываются снаряды боли. Из горла капает на пол жёлтая слизь. Я не могу остановиться.
Руки бессильно скользят по полу и я падаю ничком, продолжая заходиться кашлем, прямо в потрескавшийся ламинат. Нечем дышать. Задыхаюсь не на шутку. И нет даже паники. Ничего. Мысль о возможной смерти от удушья вовсе не касается моего сознания. Наверное потому, что у меня нет сил думать. И чувствовать. Вообще.
Всё мое существо сейчас занято только тем, чтобы завершить начатое, освободить внутренности и вновь вздохнуть. Когда уж тут думать о себе и своём бренном существовании? Тем более оно уже давно и так закончилось. По крайней мере, так думает то, что осталось от сознания на сегодняшний день... Или вечер.
Что-то вырывается из горла, затопляя почти черной слизью лакированные деревяшки под моим носом. Судороги колотят меня и, из последних сил, я отталкиваюсь пальцами, чуть-чуть откатываясь в сторону от вытекшей жижи. С губ стекают последние капли отвратной массы. Всё лицо горит, как будто опущенное в кипяток. Но наконец-то раздаётся первый вдох. Ощущение ворвавшегося в лёгкие воздуха сродни спирту, вылитому в открытую рану. Кусаю губы, измазанные неестественными выделениями, до боли, до лохмотьев кожи и мяса, до струйки крови, закапавшей на пол.
Какая же радость - этот вдох. За ним делаю второй и третий. Понимая, что масса, скопившаяся внутри меня - вышла. Но никто не говорит, что это последний раз. Что всё уже прошло. А ведь следующий приступ я уже могу и не выдержать. Меня уже и так практически нет. От меня не осталось ничего.
И как будто вслед моим словам солнце исчезло. Либо я так долго кашлял и приходил в остатки себя? Не знаю. Но вся пустая, украшенная только матрасом и сломанным радио, лежащим у дверей, комната уже залито чернильными сумерками.
Опираюсь обеими руками, начиная приподниматься и не выдерживаю. Падаю на стену у окна, выбивая из себя дух. Челюсть клацает. А противный вкус жижи, смешанной с кровью окончательно сводит меня с ума. Всего лишь доползти до кухни. Там есть раковина. И там есть вода, которая течёт из почти сломанного крана.
Зачем было это всё? Как это всё началось? Кто я? Где я, в конце концов? Ответов на половину вопросов я не помню. А другие... Даже не пытаюсь вспомнить. Смутные образы, которые не волнуют моё изломанное существо. Знаю только, что всё это очень и очень важно. Критически необходимо. Только для чего... Сознание работает всполохами и постоянно гаснет. Когда же оно показывает хоть что-то... Я должен решать насущные вопросы, а не думать над чем-то. Например, я должен понять, как мне доползти до разгромленной кухни.
Начинаю ползти. Рука вперед, рука назад. Всего лишь несколько метров до дверей, а там уж. Только смыть с губ этот вкус, не более. Что такое "пить" я забыл уже давно. Появившаяся внезапно мысль о самом понятии "пить" сбивает меня с ритма и я замираю, скребя, по инерции, ногтями пол. "Пить". "Есть". "Жить". А ведь кто я такой? Какие-то образы швыряют моё истерзанное сознание в небытие.
Очнувшись вновь, я оглядываюсь. Кругом кромешная тьма. Но почему-то я вижу странные всполохи, безудержно мятущиеся из стороны в сторону. Повсюду. Как галлюцинация. Но почему-то, из-за этих всполохов, я вижу окружающее. Они освещают окружающее. И я понимаю, что их, эти всполохи, вижу только я. Понятно, что тут больше никого нет. Или есть, в другой комнате? Но суть в том, что...
Нет, это слишком сложно. Не думать. Ползти на кухню. На губах уже не просто ненавистный вкус. На них непонятная и жёсткая корка из не пойми чего. И мне кажется, что она покрывает уже всё внутри.
Как бы то ни было, из-за этих странных, безумно мелькающих вспышек в темноте, я всё вижу. Хотя на улице не просто ночь. Там непроглядная мгла и завывание ветра, который привносит в тишину моих хрипений, в которые превратилось дыхание, пугающий скрежет и дополнительной мерцание всполохов туда-обратно. Уж не знаю каким образом. Не интересно.
Вдруг собираюсь и, издавая протяжный вопль, звучащий, впрочем, только внутри меня, поднимаюсь на ноги. Несколько секунд стою, раскачиваясь, и оседаю на пол с глухим стуком. Нет, это бессмысленно.
Затихаю, продолжая вдыхать воздух. Как всё нехорошо кончилось... Стоп. А что кончилось? Может, ответ на этот вопрос принесёт мне спасение? Но тогда надо думать кто собственно я такой. А это слишком сложно. Если бы хотя бы прополоскать рот и горло. И даже выпить воды. Тогда, возможно, я смог бы думать.
Скорее чувствую, чем слышу какие-то шаги. Да, кто неровно, с трудом, но идёт. И где-то совсем не далеко. Направляясь прямо сюда. Сбивчивым и шаркающим ритмом отдаётся у меня под черепом это восприятие. Однако, меня это практически не волнует. Какая мне, в конце концов, разница?
Моргаю, открывая глаза пошире. Мне кажется, что шаги уже совсем рядом. Приподнимаю голову от исходящего холодом крашеного дерева, которым покрыт пол и вижу две ноги. Одна из них босая, другая одета в странный тапок. Точнее, видимо, когда-то это был обычный кожаный тапок. Сейчас это обгорелое и рваное нечто. Поднять глаза выше и посмотреть кто это и что это - сил нет никаких. Да и желания, желания нет...
Сверху раздаётся дыхание. Не менее прерывистое чем у меня. Даже не сипение, а как будто звук рваных помех из разбитого радиоприемника. О, разбитого? Я что-то ещё помню? Или это мне показалось?
Бессвязный поток сознания прерывает рука, опустившаяся к моему носу и резкие, хрипящие слова:
- Хватайся. Я поддержу. - И протяжный кашель, который бывает когда нечем дышать. Это я уже знаю.
Молча, да у меня и нет сил говорить, я выпрастываю из-под себя руку, морщась от боли, иглами врезавшимися в конечность, и крепко сжимаю протянутую мне ладонь. Делаю усилие и поднимаюсь. Сначала на колени, ощущая как рука за которую я цепляюсь холодна так же как пол подо мной. Ещё рывок - и я уже на ногах, видя что комната вращается вокруг меня. Хватаюсь за плечо человека, который стоит рядом и издаю длинный всхлип облегчения, смешанного со страданием.
Медленно фокусирую взгляд, думая сообразить кто стоит передо мной. Единственное, что вспоминаю - это тот человек, что находился в соседней комнате с прошедших суток. Почему? Зачем? Не важно. Всё равно не сообразить.
- Как... подняться... - Начинаю фразу и понимаю, что не могу её закончить. Еле-еле взмахиваю рукой, перекашиваясь от боли и впиваясь зубами в ту самую корку, покрывшую губы и, кажется, половину лица. - На кухню... Вода.
Мне ответом лишь согласный кивок. Лица собеседника я не вижу. Всполохи освещают только контуры. К тому же, оно скрыто спутанными длинными волосами. Хотя, скорее, это когда-то раньше были волосы. Сейчас они выглядели... Или ощущались? Как солома, прилипшая к лицу и ставшая шарфом. Что за бред? Не важно, не важно, не важно...
Идём на кухню, поддерживая друг друга. Там по черепу бьют странные звуки. Это капли воды из сломанного крана. Ещё раз опершись на руку своего спутника, закрываю и открываю глаза. Вспышки заполняют всё перед мной и я вижу раковину. Наклоняюсь, почти падаю на неё. И открываю вентиль, опуская пальцы под живительную морозную влагу. Очень медленно и аккуратно смываю, отдираю, срываю корку с лица и припадаю к струе, жадно глотая льющуюся с огромным, как мне кажется, шумом жидкость.
Голова немного прочищается. Я понимаю, что я жив. Большего понимать и не надо, ведь я знаю, что скоро всё начнётся по новой. Много чего начнётся по новой! Включая то, что нельзя, не стоит, не нужно помнить. Надо всё как-то изменить и завершить. Но как? Мыслей же нет.
Я уступаю место у раковины тому, кто стоял рядом:
- Пей. - И, опершись ладонями на столик рядом с раковиной, пытаюсь стоять ровно.
В голове мельтешат образы. Телефонная трубка. Какие-то страшные слова. Тени и вихри из ниоткуда. Существа, которых нет и бред, который есть. Некие люди. Ещё что-то, что я не могу сообразить. Я не знаю, существую ли я!
Оглядываюсь на силуэт человека, пьющего воду не менее яростно чем я секундами ранее. Он оглядывается на меня, и смотрит. Я не вижу ничего кроме силуэта, но знаю что кто бы он или она ни был - это друг. И знаю, что этот человек считает также. А значит, можно думать вдвоём.
Мысль о том, что надо мыслить приводит меня в экстаз боли. Это слишком сложно и неясно кто и о чём должен думать. Поэтому я понимаю и произношу это вслух:
- Я мёртв.
Тихий шелест капающей из-под крана воды.
- Тогда кто мы? - Голос напоминает капель воды в раковине.
И это наводит, наводит меня, или кого-то ещё, или... На осознание. Не мысль. Образ. В котором скрыт ключ.
И я поднимаю глаза:
- Их нет. Мы - будем.
И делаю шаг...
Резкий вскрик будильника выхватывает меня из сна. Я подскакиваю на диване, и даже слишком резко, потому что не удерживаю равновесие и кубарем слетаю на пол. Дрожащей ладонью провожу по лбу и негромко чертыхаюсь, чувствуя, что лоб покрыт липким холодным потом. Кое-как поднимаюсь и целеустремленно направляюсь на балкон, оглянувшись только раз, чтобы убедиться что жена спит и очень крепко. Видимо, опять ухаживала за мной. Спит она обычно чутко, а тут даже будильник её не заставил хотя бы приоткрыть глаза. Ощущаю мгновенный укол совести, но меня сейчас поглощают другие эмоции.
Странные. Лежащие обычно подспудом. Там слишком много всего, что лучше не помнить. Не сейчас! Сначала сигарета. Плотно прикрыв за собой дверь на балкон и накинув на плечи махровый халат, висящий на крючке, я открываю окно, впуская внутрь ночной мартовский ветер, пробирающий до костей, и падаю на кресло, спешно разжигая огонь и затягивая в лёгкие никотин. Задержав дыхание, смотрю на беззвездную ночь за окном, бессильно опустив руки.
В голове нет мыслей. Есть только безумно горький осадок из эмоций и чувств, перегоревших давным-давно. Только теперь вся эта мысленная зола вновь на поверхности. Из-за сна. Так, сначала кури, дурак! И я медленно выпускаю дым, глядя как клубятся на порывах ветра его струйки. Жадно затягиваюсь еще раз, поплотнее запахнув халат.
Как прекрасно, а? Сна ни в одном глазу. Организму ровно и чётко хватило этих пяти часов сна. А встряска, которую мне устроил сей милейший сон... Да, это сон! Ни слова о воспоминании, ясно тебе, Ярт? Так вот, этот сон устроил такую встряску, что остаточная сонливость слетела целиком. Обычно я просыпаюсь несколько часов. "Не приходя в сознание вышел на работу" - это про меня, да. А тут - я абсолютно готов к свершениям и спасению мира. Спасибо тебе, подсознание, за такую "правильную" побудку этим вос... сном.
Надо подумать теперь вот над чем: к чему мне это сейчас приснилось? Вот аккуратно так подумать. Не вспоминая больше этот... сон. Но просто так такие вещи не снятся. Собственно обо всем этом я забыл уже как многие годы. Даже не хочу осознавать сколько лет прошло. Чтобы, значится, не переваривать заново отрыжку этой противной золы на губах... Так. Опять понесло. Несколько затяжек, да. Теперь снова. Ни одной мысли о том, что мне приснилось и всём с этим связанном у меня не было с тех пор как я это всё забыл. Много лет прошло, как я уже подумал, правильно? А тут, внезапно, вот тебе и на. Просто так моё подсознание мне бы это не показывало.
Значит, есть причина. И эта причина, скорее всего, вот в этом самом деле, за которое я взялся. Только подумайте, шепчу я сам себе вслух, уже сегодня утром будет решающая схватка за мои деньги с этой сектой и её таинственным Палачом. Это самое сложное и таинственное дело за всю мою цивильную карьеру частного магического детектива... И такой сон. Что это? Предупреждение? Подсознание подсказывает мне что всё будет очень и очень непросто? Так это и так понятно. Плюс ко всему, обычно вещи такого рода мне в снах подсказывается кровавым трэшем. Сценами расчленения и суматошной беготни то за врагами, то от них. Но тут же именно это.
К чему? Зачем? Бычкую сигарету, так и не понимая почему мне приснилось именно это и сплевываю тягучей слюной за окно. Задумавшись, прикуриваю следующую, зная что начинается процесс нового рубцевания этой раны: я уже думаю о том, что пора звонить оставшимся знакомым. А то с одной Артамоновой мы, пожалуй, сможем только если заболтать этих сектантов и заставить их продать нам девочку задешево. Поэтому еще нужен Иван. Он еще и сделает так, что они будут нам должны за то что отдадут нам наш объект. Ну там проценты, по твердому курсу.
Слышу, как раздается мой собственный смех. Пока еще неестественный, но уже живой. Да, я возвращаюсь к нормальному течению своих мыслей и стандартному настроению, успешно сконструированному и выпестованному за долгие годы. Вот и отличненько. Значит, пора звонить.
Помахивая сигаретой в воздухе, с неподдельным любопытством разглядывая полосы дыма, остающиеся за линиями движений, набираю номер Ивана, мысленно чертыхаясь от того, что придется мыть пол на балконе: с тлеющей сигареты на пол свалился неплохой такой кусок пепла.
Кстати, любимую надо тоже попросить отправиться со мной. А то я это учёл для себя как необсуждаемый факт, а она-то и не в курсе до сих пор. К тому же, семейному бюджету денюжка никогда лишней не будет, правда ведь Жаба, которая всегда со мной? И не надо тут мне строить глаза: "впутываешь в это дело собственную жену!". Моя жена способнее всех этих приятелей-специалистов вместе взятых. Если, конечно, ей будет не лень. Но ради семейного бюджета ей будет не лень, я считаю. Её Жаба тоже умеет считать трудовые деньги. Да и, в конце концов, мы семья и обязаны поддерживать друг друга. Так что решено. Если она не проснётся сама, то придётся разбудить и попросить поучаствовать. Хотя мне кажется, что она сама проснётся и скажет: "когда выходим?".
После нескольких долгих гудков в трубке мобильного щёлкнуло и оттуда раздался сонный и недовольный голос:
- Чё надо?
- Привет, Иван. - Хмыкнул я, как всегда обращаясь к нему полным именем.
- Здорово... Хм... Четыре утра. Что тебе надо?
- Нет. - Улыбаюсь себе в усы я. - Это тебе нужны быстрые и большие деньги сегодня?
Ответом мне было долгое молчание. Когда я уже всерьёз решил что он заснул с трубкой в руках, оттуда раздался голос тоном ниже и шум льющейся воды:
- Говори быстро. Я в ванной. Жена спит, понимаешь же, Яртище. Что за дело? - Тон Ивана был уже бодрым и предвкушающим прибыль.
- По моему профилю. Сектанты. Под землёй. Недалеко. Надо разобраться. Сумма в двадцать полных и твёрдых. Сегодня утром жду тебя в девять у моего подъезда.
- Опасно? - Коротко и ясно спросил он.
- Подумай над суммой и ответь себе. - Хихикаю я, немного истерично, ему в ответ. - Остальное в живую, не по трубе.
- Согласен. - Пауза. - Жди. Если что, то ты подтвердишь моей супруге что меня вызвали в фирму.
- Без вопросов. - Нажимаю отбой. И, конечно же, его жена не узнает о том, что он заработает. Иван в своём репертуаре.
Продолжая глупо ухмыляться, в очередной раз подумал что жадность Ивана может заткнуть за пояс даже мою Жабу. Она у него, жадность эта самая, просто легендарных размеров. Плюшкин со скупым рыцарем просто удавиться должны были бы от зависти, хоть и литературные герои. Всё равно как, всё равно когда, не важно что - лишь бы наложить свои лапы на твёрдую валюту. Такие вот у меня приятели, ага.
Теперь Костя. Тут разговор будет посложнее. Откладываю сигареты и поднимаю с полочки трубку, размеренно набивая в неё табак. Под это дело надо раскуриться так, чтобы выдержать весь суматошный день. И заодно окончательно забыть об этом сне - знамении чего-то нехорошего.
Щёлкнув трубочной зажигалкой, делаю медленные, но плотные раскуривающие затяжки. Над чашечкой появился вкусно пахнущий дымок. Что ж, теперь следующий звонок. Трубка уже пищит гудками:
- Алло?
- Константин? - Вкрадчиво спрашиваю я.
- Кто же ещё в такое время... Что у тебя случилось... - Длинный зевок завершил недосказанную фразу моего собеседника.
- Кажется, это таки у вас сейчас случатся деньги. Двадцать. В нормальных.
- Что? - Я буквально слышу как на том конце связи медленно и упорно передвигаются мысли в виде таких свинцовых шариков.
- Сегодня. В девять утра. У моего подъезда. Приезжай.
- У меня работа... - Ещё один зевок.
- Надо заняться спасением молодой девушки, попавшей в беду. И за это ты получишь двадцать. Ещё вопросы есть?
- Ммм... - Костя думает несколько секунд и наконец выдаёт, - Что с собой брать?
- Всё что можешь. Сам подумай какой объект и какая Жаба.
- Ясно. Жди. Отбой. - Пиликающие звуки завершили разговор.
Вот и хорошо. Уже три спеца со мной. Включая жену - четыре. Просто прекрасно. Особенно когда знаешь кому что нужно. Ещё пара успешных звонков - и команда будет собрана. Эх, надо бы перекусить. Опять курю натощак. Сколько ж можно? Желудок ведь доведу. Он точно революцию против своего хозяина начнёт.
Глава 16
Я расхаживал по комнате из стороны в сторону, пыхая трубкой. Клубы плотного дыма исторгались из моих губ в такт мыслям. Жена сидела на диване, поджав ноги и молча следила за мной, задумавшись сама и не мешая размышлять мне. Внутри, где-то в черепе, у меня клубилась не слабее дыма смесь разнонаправленных эмоций. Страх... Да нет, кому же я вру. Себе что ли? Ужас поселился в моем сознании, смешавшись с яростью и решимостью. Толчком к этой моей вспышке был простой расклад на картах.
На самом деле, я сначала прозвонился до Лёхи, выяснив, что он всё ж таки жив, хотя и изрядно помят, страдая от нескончаемых мигреней. В течение половины разговора я слушал его отборный мат. В конце концов, дождавшись, когда он, наконец, выдохнется, я предложил ему "вписаться в дело", как это звучит на его языке, популярно разъяснив, что кроме денег он получит расправу над теми "козлищами", которые принесли ему столь болезненные ощущения и исковеркали все его магические каналы.
Сейчас он уже направлялся в Столицу на такси. Несчастный шофёр: его, скорее всего, хватит сердечный приступ, как только Лёха покинет салон. В таком состоянии, пусть и ослабленный, он не просто выжрет его энергию, он просто разорвёт энергетику водилы до состояния мало совместимого с физическим бытиём.
Но суть-то была не в этом. Обзвонив всех, я вернулся в комнату в более-менее приподнятом состоянии духа, пусть и немного истеричном. Для гарантии, что всё будет хорошо, я взял в руки карты. То что я увидел, заставило меня срочно будить жену, которая, лишь немного поворчав спросонья, с готовностью взяла колоду в руки и...
И я понял, что не знаю с чем столкнусь. И не знаю, как всё закончится. Только знаю что встречу нечто чрезвычайно страшное лично для себя. У карт даже возникло подозрение, граничащее на первый взгляд с параноидальной манией преследования, что всё это - заговор против меня лично. По крайней мере, за щитами и дымкой неопределённого будущего наличествует такая вероятность. Вроде бы.
Для меня же, прирождённого параноика этого вполне достаточно, чтобы начать заводиться на полную катушку и строить самые замысловатые планы всемирного и всеобщего заговора против моей дражайшей персоны. А также прорабатывать планы спешного бегства куда-нибудь далеко прямо сейчас.
В результате ещё нескольких выкуренных сигарет, я успокоился достаточно, чтобы забить ещё раз трубочку и начать расхаживать по комнате. Признак практически полного моего спокойствия в данной ситуации. Я бы ещё не так близко всё это воспринял к сердцу, в конце концов, у меня сильная вера в то, что я сильнее любой вероятности и любой Судьбы. Знание, что могу её переломать об колено, если понадобится, да ещё и сделать контроль в голову. Но вот этот сон, который виделся мне сегодня ночью - окончательно выбил из колеи.
Оглянувшись на супругу, притормаживаю, и замерев, тихо спрашиваю:
- Знаешь, что мне снилось сегодня?
- Нет, конечно же. Или ты думаешь, что я только и делаю, что медитирую, чтобы проникнуть в твои сны? - Возвращает она мне мой вопрос.
- Это фигура речи, понимаешь же... - Улыбаюсь, зная, что именно в расчёте на такую реакцию, она и отшутилась. Она знает как привести меня в норму, да.
- Ну, я тебя слушаю теперь. Ты уже перестанешь наворачивать круги, как утка, выяснившая, что завтра Рождество? - Хмыкает она, и я понимаю, что мне становится ощутимо легче от её незлобных подначек.
- Мне снился очень нехороший сон. Не просто предчувствие или предупреждение. А нечто из ряда вон. Как будто про... - У меня нет сил сказать про что именно. Да и никому и никогда я не говорил этого. Я и сам всё забыл давным-давно.
- Про то, о чём ты никогда не говоришь. - Задумалась она. - Прошлое напоминает о себе?
- Не было никакого прошлого! - Вспыхиваю я, поднимая руки. Угу, конечно же чуть не выронив трубку.
Чертыхаясь, подхватываю выскользнувшую было из пальцев трубку и спешно делаю пару затяжек. Мой взгляд падает на обгорелую маску, которая вновь очутилась после своего падения одной неприятной ночью, на своём месте у дверей...
- Раз не было, то и не беспокойся. Тебе Алуайа случаем ещё не являлась? - Размышляя, замечает она.
- Приходила. И хотела о чём-то предупредить. - Автоматически отвечаю я, разглядывая маску.