Поднимаюсь на ноги, отодвинув стул и подхожу к истукану.
- Слышь, ты, памятник нерукотворный, сам себе воздвигнутый? Живой? - Я помахал перед половиной лица Лехи ладонью.
Тот ничего не отвечал. Начиная постепенно покрываться трещинами. С уцелевшей половины лица отвалился на пол здоровый кусок плоти, выглядевшей как асбест. Собственно, весь Леха сейчас превращался действительно в аналог скульптурного слепка. Постепенно разваливающегося слепка, смею вас заверить.
- Если ты меня слышишь: я позвоню тебе как очнусь сам. Договорились? - Посмотрел я в тускнеющий глаз Лехи. - Что же у тебе случилось... - Это я пробормотал скорее для себя.
Оставив тело серого рыцаря стоять и осыпаться, я подошел к руинам стойки и вытащил из-за деревяшек демона в порванной форме. Бросил один мимолетный взгляд на официанта, но с тем все было в порядке. Он как раз спокойно растворялся в воздухе не теряя целостности. От испуга, значится, выбросило его в обычную сторону Реальности. Ну и ладненько. Меньше свидетелей допроса будет.
Точнее их вообще не будет. Эти охотники были посланы скорее всего за мной. Это чувствовал мой желудок, свернувшийся от паранойи в морской узел. Все охотники кроме этого в ближайшем радиусе досягаемости уничтожены или развоплощены (я чувствовал, что они не обладают материальными телами). Слуги Механизма сюда не ходят, в проклятые районы-то. Официант уже проснулся в своей Столичной квартирке посреди ночи и трясущимися лапками включает свет в квартире. А парочка суккуба и демона?!
Резко оглядываюсь. Что-то я совсем о них забыл! В маразм что ли впадаю? Впрочем, их уже не было. То есть, где-то они наверняка были, но уже не здесь. Видать испарились в самом начале схватки. Вот и ладненько.
Изменяю пальцы, превращая их кончики в длинные крючковатые лезвия. Нехорошо ухмыляюсь, чувствуя некоторый душевный подъем. Очень мне нравятся такие моменты. Жаль они бывают так редко. Что? Я вообще-то очень мирный, добрый и пушистый. Но люблю отыграться.
Лезвия вспарывают грудную клетку демона. Тот конвульсивно дергается и резко открывает глаза, пытаясь пошевелиться.
- Поздно, дорогой. - Хмыкаю я, шевеля лезвиями. Одно из которых подцепляет его сердце. Точнее, аналог. Но не суть...
- Что тебе нужно? - Чуть слышно спрашивает он, но недостаточно испуганно на мой взгляд.
Срезаю лезвиями на второй руке кисть его руки.
- Ты в курсе, что теперь долго не отрастет, хоть объешься жертвами? - Невинно интересуюсь я у охотника.
- Почему? - Вот теперь я слышу в его голосе неподдельный испуг.
- Узнаешь строение лезвий? - Подношу ладонь к его глазам, позволяя рассмотреть тусклый блеск металла.
- Ах вот значит как. "Кошачий коготь"... - Шепчет демон.
- Его прототип скорее. - Улыбаюсь своей самой милой и доброй улыбкой. - Знаешь сколько я его конструировал? Убил не одну тысячу...
- Хватит! - Без перехода вскрикивает демон. - Говори что тебе надо! Я отвечу на твои вопросы, а ты меня отпускаешь! Договор?
Я улыбаюсь уже во весь рот.
- Само собой. - Вынимаю лезвия из его груди и присаживаюсь на чудом уцелевший барный стул рядом с ним.
Демон, кряхтя, приподнимается и садится на корточки, баюкая свою обрубленную культю.
- Кто ты? - Спрашиваю. - Что на тебе за форма?
- Была форма... - Протягивает существо, оглядывая себя, но мгновенно спохватывается. - Шульц. Офицер гренадерской роты "Мертвой головы". Форма... Ну, наша форма для разных ритуалов. Ты должен знать.
- Не врешь? Я не чувствую сейчас твоей службы Темным Неизвестным, скажем так. - Пропускаю его намек мимо ушей.
- Нет. Не вру. Не смог бы. Мы же заключили договор. - Шульц качает головой. - Меня вырвало из глубин ожидания где-то две недели назад. Я сначала думал, что на службу... А оказалось, что это сторонние наниматели.
- Зачем им нанимать вас? И откуда такие силы? Вы же связаны клятвой? - Искренне удивляюсь я.
- Откуда я знаю? - Пожимает плечами Шульц. - В обмен на контракт с ними они пообещали разорвать службу. Мы не могли отказаться в любом случае.
- Кто еще работает на них? - Вырывается у меня. Блин, я не те вопросы задаю!
- Нерожденные. И безликие. - После секундной паузы бывший немецкий офицер добавляет. - Это те кого я видел или чувствовал.
- Кто они, эти наниматели? - Наконец задаю я правильный вопрос.
- А я почем знаю? - Резонно и, что плохо, вполне искренне отвечает демон.
- Мне надо это знать. Хорошо. На что вас нацелили? - Задаю я вопрос, вертевшийся у меня на языке.
- Найти и нанести как можно больше вреда тебе и твоим людям. - Просто отвечает существо, усмехнувшсь. - Знали бы мы с чем столкнемся. Ты весь взвод положил.
- Вы бы все равно не смогли отказаться. - Улыбаюсь я. - Ладно, скажи еще вот что. Откуда они вам отдают команды с физического плана бытия?
- Откуда-то из под земли. Ваша Столица. Больше ничего не знаю.
- Плохо. Очень плохо. Значит, мне придется отпустить тебя? - Нехорошо, ой как нехорошо улыбаюсь я.
- Да. Договор ведь... - Не замечая пока подвоха откликается Шульц.
- Это как посмотреть. Ведь надо знать, что иногда договор не имеет силы для одной из сторон, если она... - И я приоткрываю ему один образ, кинув в его сознание.
Он понял. Мироздание услышало. Теперь я могу сделать с ним все что угодно. Демон побледнел и вскинул на меня голову:
- Ты из...
- Молчи, раб. - Я наконец получаю от него энергию. Страха, боли и животного ужаса. - Я тебя съем. Я тебя отпускаю по твоей клятве.
И погружаю ладони в его начавшее меркнуть тело. Потоки энергии заклубились вокруг меня. Питая даже больше, чем рассчитывал. Он ведь знал, кто его ест. И это сильно увеличивало приток добротной черной силы. Хорошо, что он не успел сказать вслух. Могли бы услышать и те кому не надо. Где он мог меня знать...
Через пару мгновений все было кончено. Во мне плескалась и переваривалась новая энергия. Что же - тактическая победа одержана. Только вот как бы не пришлось на нее разменять еще и Леху...
...Я рывком поднялся с дивана. В глаза слепило утреннее солнце. На удивление безоблачное для начала весны небо нынче. Прикрыв глаза ладонью, моргаю и успокаиваю кружение картинки вокруг меня. Все прекрасно. Можно жить. Энергии теперь у меня много пока что. Только вот я ни на йоту не приблизился решению своих проблем. Эх, быстрее бы жена приехала. она бы могла очень сильно помочь по своему профилю.
Но что делать? Поднимаюсь на ноги и подхватываю со стола чашку с давно выдохшимися остатками кофе, выпив их одним глотком. Пора приводить себя в порядок, провести утренний моцион и после всех этих бытовых дел - начинать разбираться с завалами. Ведь ничего яснее не стало. Только все более худшие очертания принимает вся эта история, становясь все темнее и уводя хвостами фиг его знает куда. А я ничего не выяснил.
Вернувшись из ванной, я приготовил свой обычный завтрак с яичницей на скорую руку. Прожевывая горячие куски и закусывая их хлебом, я размышлял. Силы моих противников оказались гораздо больше, чем я думал даже вчера вечером. Они успели нанести большой урон Лехе. Причем, что важно, мне кажется, мой партнер назначил мне срочную встречу в Другой Столице. С его подходом к жизни - он должен был узнать независимо от меня что-то настолько важное, чтобы решить поговорить со мной первым... Он ведь абсолютно не был в курсе начавшихся событий. Скорее всего, с места его подорвало что-то связанное с моим делом. Таких совпадений не бывает.
Тут мне в голову пришло сразу две мысли: "дебил, ты не выключил компьютер!" и вторая: "связи Лехи с чернокнижниками!".
Я вскочил на ноги и помчался в комнату, выключив перегревшийся агрегат. Пусть отдыхает, болезный. А вот вторая мысль уже гораздо интереснее. Леха очень сильно связан с чернокнижниками Столицы. На этом и сотрудничаем. Что из этого следует? Он не мог позвонить, т.к. был где-то или с кем-то кто бы не понял его связей и звонков. Это раз. А два: что-то случилось в чернокнижных кругах Столицы. Что-то произошло и серьезное. Это дошло до Лехи...
Вопрос что произошло? Чернокнижники Столицы - ребята закрытые и серьезные. Может быть, им уже наступили на хвост эти вторженцы и они встали на уши в поисках виноватых?
Сколько вопросов и ни одного ответа. Значит, составим план на сегодняшний день. Я схватил валявшийся на столе листик и быстро записал выуженной из кармана халата ручкой:
1. Съездить в больницу к Сереге. Если в сознании - поговорить.
2. Позвонить Лехе. Если он в порядке - встретиться.
3. Позвонить жене. Попросить оперативного расклада.
4. Купить какие-нибудь продукты. Надо посмотреть холодильник.
5. Подумать о том, как лучше всего связаться с диггерами. Лучше - официальными. Но это дороже. Как сделать подешевле?
Записывав сей шедевр мыслительной деятельности частного магического детектива, черт побери, я закурил и прошествовал на балкон, покурить на воздухе под обманчиво теплыми лучами солнца.
Докурив сигаретку, я запалил вторую. Посасывая промокший от вязкой слюны фильтр, я взглянул на высотки, впитывая в себя энергию и общее приятное ощущение солнечного утра. От высоток шел сегодня на удивление мощный поток, который я даже не успевал переваривать. И чувствовалось легкое беспокойство. Как будто эти мощнейшие концентраторы что-то не устраивало. К счастью - не я. Или это просто паранойя совсем разыгралась и начала поедать мое воспаленное сознание?
Напитавшись достаточно хорошо, обрываю каналы и выкидываю бычок вниз. Пара глубоких вдохов-выдохов и меня захватило легкое головокружение. Пара секунд и все прошло. Значит - энергии действительно под завязку. Все что может удержать мой резерв, прямо под кромку. Автоматически благодарно кивнув высоткам, я вышел с балкона и полез в шкаф за одеждой, пытаясь не прогадать. На улице все же лишь обманчиво тепло. Ветерок-то еще зимний.
Наконец выхожу на улицу, вдыхая максимально свежий для центра Столицы воздух. Надо бы еще прикурить... Делая затяжку, набираю номер Сереги. Длинные гудки. Отбой. Еще раз. Тоже самое. Я успеваю докурить сигарету и прикурить от нее следующую, когда трубку берут. Делая торопливую затяжку, кидаю в трубку:
- Алло?
- Здравствуйте. Вы вчерашний друг Сергея, да? - Мрачный голос матери партнера.
- Здравствуйте. Как он? - Интересуюсь.
- Все также. И неизвестно сколько еще он пробудет в таком состоянии. - Напряженный сухой голос скребнул мне по уху.
- Что ж. Я подъеду. Что-нибудь захватить? - Вкладываю в свои интонации максимальное участие.
- Нет. Для апельсинов... пока... рано. - Попытка усмехнуться на том конце трубки мягко говоря прозвучало неудачно и совсем искусственно.
- Ладно. Чем-нибудь помочь надо? В смысле деньги на операции или что... - Бросаю последний шар вежливости.
- Нет, вы же знаете. С финансами у нас все хорошо. Наскребем как-то. - Секундная пауза. - Спасибо. Я знаю, что вы переживаете за него. Приезжайте просто. Вдруг поможет? А я буду молиться... До свидания. - И щелчок в трубке ознаменовал окончание разговора.
Что ж. Я пожал плечами, оглядывая рассеянным взглядом двор. Бумажка с адресом и номером палаты у меня в кармане куртки. Кое-какие деньги с собой. Сигареты тоже... Никаких артефактов я решил не брать. Мало ли какой режим досмотра в больнице? Да и наводить на себя наших недоброжелатей, если окажется что они владеют поиском по магическому напряжению - не стоит.
Подхожу к машине, вспоминая когда надо оплатить стоянку. Вроде бы еще не сейчас. Впрочем, как подойдет время - товарищи сами подойдут и поинтересуются. Так что я опять залез в сей раздражающий меня и мой длинный нос агрегат и отправился к больнице, благо это опять же оказалось не слишком далеко.
Автомобиль с трудом влез в единственное свободное парковочное место, потому что кому-то пришла на ум гениальная мысль поставить свой "Мерс" бочком. Но кое-как удалось справиться, после чего я долго параноидально проверял корпус машины и положение зеркал. Все ли в порядке? Не царапнул ли? Выяснилось - будто бы в порядке.
Хмыкнув, я прошел в регистратуру, получил номерок и нацепил на ноги бахилы, предусмотрительно захваченные с собой. Или кто-нибудь может подумать что я буду тратить лишние десять рублей на эти синие целофановые тряпки? Ну уж нет, лучше больше на сигареты останется. Да и жаба была со мной целиком согласна. Что-то она в последнее время раздувается до нечеловеческих размеров. Впрочем, все правильно - она же земноводное, а не человек...
Выяснив у охранника как пройти к палате, отправился к Сереге, узнав что его уже оказывается перевели из реанимации в простую палату для тяжелых. Вроде как должен быть в сознании. Если же нет... У меня есть другие способы прорваться в его сознание, благо что защита организма у него сейчас должна быть нулевой, все резервы на борьбу за жизнь тратятся, это очевидно.
Пройдя к палате, хлопаю себя по карманам в поисках пачки сигарет, но вовремя вспоминаю, что здесь вам не тут и курить в палатах нельзя. Тяжко вздыхаю и, постучав, захожу внутрь. Серега был не один. Точнее, палата-то была одиночной. Но вот рядом с койкой стоял стул, а на нем восседала мать больного. Плохо. Срочно надвигаю на лицо вид полного понимания и сочувствия в умеренной степени и тихо интересуюсь:
- Ну как он? В сознание приходил?
- Нет. Снова здравствуйте. - Поворачивается ко мне пожилая женщина. - И чего его понесло так, а?
- Раз уж мы так встретились... - Подвигаю к себе стул, усаживаясь. - Что вообще случилось, если конкретно?
Она качает головой, не глядя на меня. Сжимает пальцы, задумавшись и собираясь с мыслями. Спустя пару минут молчания, которые я терпеливо пережидаю не выказывая внутреннего раздражения, наконец отвечает. А раздражаться мне есть с чего - не люблю когда на мои вопросы не хотят отвечать или отвечают через полчаса. Ну, или хотя бы не сразу. Есть такая у меня нехорошая черта. Видимо, идущая из далекого прошлого...
- Он ехал по своим делам. Кажется, хотел с кем-то встретиться, что-то по своим делам обсудить. Не нарушал правила, вы же знаете, он так воспитан. - Чувствую вспыхнувшую на секунду внутри женщины гордость. - Но тут какой-то... какая-то... Сволочь на грузовике. Из ниоткуда вывернула. И прямо смяла. Вы бы видели, во что превратилась его машина!
Я молчу. Пережидаю. Мне не нравится ее тон. Еще чуть-чуть, скажешь что не то: разразится слезами и мне придется долго ее утешать. Я это могу, поставить на ноги человека, мотивировать. Но как не люблю. Хотя и мои способности прикладного психоаналитика частенько используют все знакомые. Кто бы мне так со своими тараканами помогал справиться! Однако они у меня эксклюзивные. Не поймут-с. Только жена может...
- Знаете, я рада что вы приехали. - Она кивает в такт своим мыслям, решившись вновь заговорить. - Дело в том, что я знаю, вы один из лучших его друзей. Спасибо.
- Бросьте. - Взмахиваю рукой. - Все равно я ничего не могу для него сейчас сделать. Только посидеть чуть-чуть. Все остальное вы уже сами организовали. Да и как бы я не приехал? Это как бы мой долг.
- Все равно. - Оставляет она за собой последнее слово в короткой дискуссии. - Вы знаете, я сейчас пойду уже. Вы тоже посидите немного и идите. Он все равно не приходит в себя. И врачи говорят, что минимум через неделю глаза откроет. - Она сжимает руки, тяжелым взглядом окинув палату.
- Хорошо. Идите. Я полчасика посижу и отправлюсь по делам сам. У меня сегодня тяжелый график, еле вырвался. Но как я мог не приехать? - Говорю я тихим голосом, вкладывая в него все возможное сочувствие.
- Ладно. Я знаю, Сережа говорил мне, что у вас сложный бизнес, и еще и работаете в ВУЗе. Хорошо что приехали.
Она встает со стула, наклоняется к похожему на мумию Сергею и целует его в лоб одними губами. Что-то шепчет ему на перебинтованное ухо и, застыв над ним на минутку, резко оборачивается. Снова попрощавшись со мной, она вышла, тихонько прикрыв за собой дверь. Как будто шум мог помешать моему другу и партнеру. Мне кажется, в его состоянии даже артиллерийский огонь не смог бы ему показаться неприятным. Просто потому, что он его не услышит.
Выждав пару минут, я подвигаю стул поближе к нему. На секунду приподнимаю барьеры, поставленные на свое восприятие. Ненавижу энергетический дух больниц. Прислушиваюсь, пропуская сквозь себя фон. И быстро закрываюсь, тряся головой и легонько постукивая себя по уху. От мерзкой и гнилой ауры этого места меня затошнило и загудело в ушах. Однако я успел понять, что в ближайшие полчаса сюда действительно никто не заглянет. Времени для считывания информации должно хватить.
Глубоко и коротко подышав, окончательно прихожу в себя после больничного духа и, мимолетно жалея что здесь нельзя курить, кладу пальцы на лоб Сергея, закрывая глаза и снимая взаимные барьеры. Уходя в глубь его подсознания. Меня подхватил водоворот, чуть ли не насильно утаскивающий внутрь самых дальних глубин его разума.
Естественно, сознание-то вообще не работает. А подсознание слишком агрессивно из-за борьбы за свое существование. Но об этом всем я уже не успел подумать. С моих губ свисала ниточка слюны. Глаза конвульсивно дергались. Пальцы побелели. Я был в трансе. Я опять был в Тени. Подсознание моего друга ныне пребывало в Тени, само того не сознавая. Причем той, о которой он бы сам не подумал. Ведь сознательно он давно забыл, что когда-то в юности был фанатом одной игровой Вселенной. У нее же была близкая к ее сути Тень...
---
На цепях висело топливо. Надсмотрщик в звании офицера единого флота третьего ранга прохаживался по скрипящему сетчатому полу второго яруса вспомогательного двигательного отсека правого борта.
Скрежет и визг от несмазанных сочленений и всегдашнюю сырость с капелью из едкой грязи он давно не замечал. Единственное что ему не нравилось в обходе - проверка двух генераторных чанов на первом ярусе - слишком мерзкий запах от плавящихся топливных элементов. Ароматы во всем остеке не радовали, но с ними надсмотрщик давно свыкся. У открытых же жерловин котлов вонь достигала максимальной концентрации, бьющей даже устойчивые ноздри офицера третьего ранга.
Одна из стальных ниток с топливом дернулась, натянулась и, покачиваясь, потекла по закольцованному маршруту, подвозя груз к чану. Красноватые дуги под потолком потеряли свой накал из-за перепада и, на пару минут в отсеке стало темно, пока напряжение не вернулось, и вновь раскалившиеся осветительные дуги не заполнили помещение багровыми отблесками света.
Причудливые тени искажали вид потянувшего к чану номер 1 груза. Надсмотрщик чиркнул спичкой и закурил, медленно и аккуратно затягиваясь. Следующая пайка будет только через недельный цикл, а все золото он просадил в карты артиллеристам. К гадалке не ходи - никто взаймы не даст - на флагмане он новичок. Только перевелся, знакомыми не обзавелся. А пойдешь к той гадалке из пятого отсека, так тоже самое скажет, только отсутствующие у него деньги потребует.
Так что последнюю початую пачку курева придется растягивать: по живительной сигарете в сутки. Как раз до пайки, а там и получка...
Выкурив до бычка сигарету, он затушил его о склизкую ржавеющую перчатку и точным щелчком отправил кусочек мятого картона с ватой и углем в генераторный чан. Служба на флагмане флота Земной Империи "Непобедимый Убийца" оказалась не такой сладкой, как ему представлялось поначалу, до перевода головного линкора Третьей Карательной Армии "Сокрушитель".
Здесь просто было всего больше: золота, пайков, народу, работы... И за топлвом надсмотрщику надо не для проформы следить, оно ведь здесь свежее, высококачественное.
Сплюнув желтой слюной, офицер спустился по давно выржавевшей решетчатой лестнице с низенькими толстыми брусками, приваренными в качестве перил. Уровень сырости ощутимо сильнее внизу. Удушливая такая и въедливая сырость. Пройдя к генераторному чану ?1, он поморщился, когда прямо на кончик носа упала жирная и грязная капля. Рукавом форменного кителя быстро вытер нос, одновременно отпрыгивая от зашипевшего пара, вдруг выползшего змеей из-под старой решетки в полу.
Коротко ругнувшись, офицер аккуратно приблизился к чану, пытаясь сохранить чистыми свои форменные брюки. Однако сделать ему это все таки не удалось.
Одна из крупных шестерней, тянувших нить стальной цепи к жерлу, на миг заклинила, вызвав дребезжание и визг железа. Вибрации, распространившиеся по залу, привели к тому, что одна из осветительных дуг на одно мгновение коснулась выступа в потолке. Произошел выброс электричества, и сверху на надсмотрщика обрушилась волна раскаленного пара и едкого дыма.
Отряхивая затлевшую и просыревшую одновременно форму офицер грязно выругался, подразумевая нехорошие связи бабушки старшего офицера по генераторной с человеками. Кстати, о человеках..
Надсмотрщик объединенного флота Земной Империи, по национальности - низший демон-европеоид, посмотрел вверх, убеждаясь в том, что проклятый выброс не повредил качество топлива: все было в порядке. Ближайшие люди, висевшие на цепях, были обожжены, но еще живы, сохраняя свое качество, и как раз сейчас падали в генераторный чан. Форму теперь стирать и отдавать штопать суккубу из второго отсека за два золотых... А когда будет эта получка?!
Гнев надзирателя выплеснулся наружу и он врезал по ребру чана кулаком. Из-за такого сильного удара, в которую он вложил всю свою демоническую силу, край чана треснул и внезапно раскололся, выплеснув в его лицо кислоту. Глаза офицера вспыхнули болью. Перед ним загорелись сверкающие круги. Больше он ничего не видел, кроме странной картины...
---
Серега нервно курит, стоя рядом со своим новеньким автомобилем. Только что ему был странный и опасный звонок. И с кем связаться он не знал... Если только. Да. Именно. Ярт. Но это не телефонный разговор. Надо приехать и поговорить с ним лично. Он набирает номер телефона чуть дрожащими пальцами, промахиваясь иногда по сенсорному экранчику. Происходит короткий разговор. Он сбрасывает вызов и прыгает в машину, выжимая газ до упора.
Перед его глазами стоит утро, когда человек в штатском принес ему некоторые записи. У него отвисла от них челюсть почти в буквальном, а не только фигуральном смысле. Там было сказано, что в Столице появились непонятные люди с "крышей" из-за кордона, которые не церемонясь работают по оккультному полю города и ему дана команда, как и другим: не трогать их пока чтобы они ни делали, так как устранить их можно будет только после того, как зарубежные отделы разберутся с зарубежной крышей сей непонятной организации. И пока этого не произойдет не вмешиваться ни при каких обстоятельств, только собирая информацию. Ибо Контора считала, что надо работать сначала только по забугорному штабу. "Не вспугнуть!".
Но это бы прошло мимо нее, если бы он ни обнаружил в бумагах с расшифровкой их прослушки разговор о тех, кого они собираются устранить. Одним из лиц, которые там упоминалось было некое "существо, обладающее алыми метками и ранами на щеках", которое надо "устранить в первую очередь как самую опасную цель, не считаясь с последствиями". Он почти не верил во всю эту мистическую лабуду, но знал как характеризует иногда Ярт сам себя...
Узнав это, он бросился к шефу всего управления. Тот лишь пожал плечами и, выпив с ним по чашечке хорошего кофе повторил все, что Сергей уже и так узнал. Когда он обмолвился, что хотел бы вмешаться, чуть-чуть, только в одной сфере этого запутанного дела, шеф взглянул на него как на полного кретина:
- Ты не понял? Мы лишь собираем информацию. Пока. Их нельзя вспугнуть, чтобы ни произошло. Сказано же, Серега. Потом мы разберемся. Есть много способов. Но сначала: распутать весь клубок и узнать что к чему. И нанести затем удар в логово и по всем фронтам! Жаль, что был расформирован специализированный отдел... Дело бы шло быстрее, а не по смежке...
Сергей кивнул и связался с ребятами из наблюдения. После чего получил самую свежую запись по этим таинственным ребятам. Его шокировало все, что он узнал. Дело в том, что...
---
Надсмотрщик, офицер третьего ранга, успешный молодой демон, перестал видеть картины какой-то другой Реальности. Его глаза наконец превратились в желе и он, ослепленный, упал головой в отколотую кромку чана. Над ним поднялось шипение. Пара конвульсивных подрагиваний и тело карьериста, к которому уже начали приглядываться в руководстве затих навсегда.
---
Я очнулся, сняв дрожащую руку со лба Сергея.
Коридор истекал склизкой вязью густой темно-бурой массы по стальным переборкам и чугунным подпоркам, удерживающим потолок от прогиба и падения под напором груза тяжелой плоти. Аморфные куски этой плоти крючьями выпирали из прогнивших блоков металла, из которых был сложен тоннель. Они кое-как сдерживались влажными от липкого сока решетчатыми панелями, укрепленными на винтах по краям, на стыках с литым металлом стен. На решетках набухали тяжелые капли зловонной едкой жижи, медленно стекавшие вниз, оставляя тягучие потеки.
Пол коридора был усеян лужицами, с которыми не справлялись сменные уборщики из персонала. Человек, в тяжелых форменных ботинках на высокой платформе, с накинутым поверх блузы белым халатом, аккуратно обходил самые глубокие и широкие озерца жидкости. Он явно брезговал и опасался наступать в них даже в своей чудовищной обуви, положенной персоналу по технике безопасности.
Наступала ночная смена, когда все работники пытались отдыхать в своих каютах, похожих на маленькие склепы, и системы работали в автономном режиме под присмотром немногочисленных людей из выбираемого жребием графика ночного дежурства. Почти никто, конечно же, даже за повышенную ставку не стал бы добровольно вызываться на эти ночные бдения. Во-первых, получается, что пахать нужно целые сутки подряд, а, во-вторых...
Младший научный сотрудник Организации отступил к стене, опершись на мокрую подпорку, удерживающую провода для осветительной панели, вьющиеся резиновыми змеями вверх. В его ушах послышался резко усиливающийся звон. Белый шум бликами закрыл на целую долгую минуту или около того изображение перед его глазами. По телу молодого человека пробежала дрожь, вызванная не столько страхом, сколько вибрацией, пронизывающей все вокруг. Он старался не думать. И не чувствовать ничего вокруг. Наконец его медленно отпустило, и он проморгался, постучав кончиками пальцев по виску.
В одну из решеток, чуть впереди за спасительной подпоркой, всосалась тень. Мясистое щупальце, обвивавшее лампу, исчезло и она, заискрив, снова пыталась осветить тусклым светом тоннель, ведущий в центральный компьютерный зал исследований. Может, тень со щупальцем ему только показались после очередного "вздоха"?
Вот еще за это никто не любил местную условную "ночь". Оно активизировалось в этот период времени и подавало слабые признаки активности. Днем они бурили коридоры и поддерживали станцию в рабочем состоянии. А ночью пробовали спать и ждали когда сервера и немногочисленные аналитики, выбранные по жребию, соберут новую информацию. Чтобы днем бурить и выстраивать коридоры к зафиксированным нервам и центрам, сверяясь с исследовательским оборудованием и пытаясь понять строение окружающего. Пока дело продвигалось совсем плохо.
Если бы не оплата... Он не пошел бы в эту секту. Простите, транснациональную Организацию. А некоторые даже на особые деньги вряд ли могли рассчитывать, ведь эти господа со слабыми нервишками оттягивались в кредит за счет будущей зарплаты в единственном здесь чуть-чуть веселом месте: баре, если то уродливое помещение можно так назвать. Смысл с таким трудом зарабатывать, чтобы ничего не получить в результате, просадив весь заработок на дешевое пойло?
МНС не понимал. Впрочем, даже относительно крепкие нервы этого молодого человека уже были на грани от этой опасной и медленно сводящей с ума рутины.
Аккуратно ступая, он наконец добрался до тяжелой толстой двери в серверную в конце тоннеля и приложил пластиковый пропуск к считывателю. Терпеливо дождавшись, когда она откроется, он шмыгнул внутрь, рефлекторно оглянувшись. В глубине пройденного им коридора погасли сразу две лампы, а ближайшая к нему ќ начала мигать. Коридор погружался в непроглядную темноту, из которой доносился теперь низкий, на грани восприятия, и то не ухом, а скорее сознанием, гул.
Передернув плечами, он живо приложил вновь пропуск уже с внутренней стороны под мигающую лампочку пластинки считывателя, и дверь медленно поползла обратно, отсекая его от ночных переходов станции.
Он на мгновение замер прислушиваясь, однако все возможные странности надежно ожившего коридора надежно заперла своей толщиной дверь. Сотрудник провел пальцами по холоду стали, на которой все равно копился конденсат. Пусть слабый, только чуть отдающий едким запахом, оседающий в виде взвеси. Но даже здесь, в максимально кондиционируемом зале исследований, защищенном сильнее всех остальных помещений - он был все равно.
Молодой парень взлохматил волосы и поправил перекосивший на плечах халат, сделав несколько глубоких вдохов-выдохов. Окончательно успокоившись, он привычно оглядел гигантский зал. Уходящие в темноту громады вычислительных машин. ЭВМ почти на уровне искусственного интеллекта. Гигантские конструкции технического оборудования, рядами уплывающие вдаль по горизонтали зала. В их хитросплетениях действительно можно было потеряться. Осветительные панели на верхних ярусах стеллажей и залежей техники и механизмов. И все равно очень слабое освещение, потому что их было слишком мало чтобы разогнать нутряную тьму этого пробуренного под центральный зал как будто нового желудка аморфной и огромной Твари.