Вы посмотрите на эту головешку! Я ее могу взять и откусить!
Произнеся сказанное, Кред попытался продемонстрировать, как это будет делать. Парень жутко сморщился, втянул шею и буквально завизжал, наверняка подумав, что палач действительно попытается откусить голову.
Кред со своим двухметровым ростом действительно был огромен. Таким же огромным у него было все, включая голову и рот. Разинув пасть с рядами ровных зубов, он запросто мог укусить парня, по меньшей мере, за большую часть головы.
Вместо этого палач одной рукой поднял парня над собой и с силой кинул о пол. Своды пыточной снова заполнились дружным смехом.
Писарь упал о каменный пол, дважды дернулся и замер. Кред пихнул распластавшееся на полу тело ногой. Оно не шелохнулось.
Не пойму, сдох, что ли?.. Ну и сморчокпосмотрев на рыцаря, палач с жалостливой ноткой спросил:Может добить? Жалко отправлять его к падшим.
Ладно, добивай,отмахнулся Сир Бакки.
Громила с силой впечатал в голову парня каблук сапога.
Сир Бакки от вида расколовшегося черепа сморщился и тихо выругался.
Следующий!рявкнул Кред то ли себе, то ли трясущимся от страха узникам в клетке и тем нагнать на них больше ужаса.
Двое подручных поспешили забрать труп парня и перенести его в кучу с полуживыми избитыми пленниками.
В очередной раз, открыв клетку, Кред недовольным взглядом посмотрел на широкоплечего капитана стражи Мелиссара Сира Урти Рамса. Он был единственным, кто не трясся и ничего не боялся. Насупившись, мужчина исподлобья смотрел на палача. Креда это откровенно бесило. Он бы с ним уже давно разделался. Вот только Сир Бакки уже дважды запретил к нему прикасаться. Палачу пришлось отвернуть и перевести взгляд на других пленников.
А ты кто такая?спросил Кред, обратившись к молоденькой девушке, и не дождавшись быстрого ответарявкнул:Глухая, что ли?! А ну иди сюда!
Не трогайте! Это моя дочь!
Сир Бакки оживился.
Чья дочь?
Да вон, консильери,ответил палач и снова гаркнул на девушку:А ну бегом выходи!
Совсем еще молоденькая девчонка с бледным лицом, вся дрожа, робко вышла из клетки. Кред отступил, пропуская ее.
Значит, дочка консильере
Прошу вас! Не трогайте дочь! Я сделаю все, что пожелаете!в отчаянии закричал старый консильери, приткнувшись к прутьям клетки.
Красивая девушка тут же породила интерес у всех мужчин.
Сир Бакки, а можно мы с ней это Ну в смысле потом пообщаемся отдельно?спросил один из стоявших гвардейцев.
Девчонка была симпатичной, но совершенно не во вкусе рыцаря. Слишком юна и несформировавшаяся. Ему нравились только развратные женщины и исключительно с объемными формами. Да и не любил он в таких делах всяческих принуждений. По его мнению женщины должны сами отдаваться. Брать их силой было ниже его достоинства.
Сир Бакки кивнул и тем дал согласие. Какой смысл запрещать, если девчонка все равно не жилец. К тому же что причинит худшие страдания отцу, нежели устроенное на его глазах насилие над дочерью. Старик консильери сполна заслужил эту участь.
Пока засовывай обратно. Кто там еще остался?
Кред смотрел на девушку и сильно кривился. Казалось, он хотел ее прямо сейчас придушить, однако так ее и не коснулся. Он рявкнул, чтобы она вернулась в клетку и девушка тотчас подчинилась. Палач снова заглянул туда и вслух озадачился:
А тут больше некого брать. Остались капитан, консильери, магистр, десница, сам князь и его мать.
Сир Бакки почесал за ухом и усмехнулся:
Что-то мы слишком быстро справились
Так можно залечить и пустить по новой,предложил один из подручных, тыкая в кучу с полуживыми пленниками.
В этот момент Сир Бакки почувствовал приближение особого человека. Конечно, рыцарь обладал магическими способностями. Они были вполне неплохо развиты. Но ему не требовалось их применять, стоило этому человеку оказаться поблизости. Невероятная энергия, исходившая от него, заставляла подчиняться. Вот и сейчас, почувствовав его приближение, Сир Бакки невольно вскочил и развернулся. Через дверной проем виднелся приближающийся силуэт князя Скалистого Берега Трола Гилберта.
По реакции рыцаря все поняли, кто сейчас появиться и встали по стойке смирно.
В сопровождении двух гвардейцев князь вошел в пыточную, остановился и быстрым взглядом осмотрелся.
Статный, высокий, подтянутый, невероятно энергичный, с волевыми чертами лица, Трол Гилберт своим видом вызывал море эмоций. Конечно, смотря, при каких обстоятельствах происходила эта встреча и с кем. Сейчас его острый взгляд остановился на Сире Бакки Тале.
Как у вас дела?
Город полностью взят под наш контроль. Капитан убыл отдыхать на постоялый двор. Заниматься задержанными поручено мне. Реган Бретт с матерью и подручными здесь. Работаем,отчеканил рыцарь.
Выведете сюда щенка,произнес князь с пренебрежением и, сделав пару шагов, встал в центре пыточной.
Здоровенный палач в силу своих габаритов не был особо поворотливым. Зато при князе он обретал невероятную для себя подвижность. Мигом открыв клетку, он схватил из дальнего угла молодого князя Мелиссара Регана Бретта и буквально одним движением вырвал его наружу. После поняв, что неправильно представил пленника, надавил ему на плечо и тем заставил того опуститься на колени.
Не так давно ты при короле обмолвился, что мы равные. Что у нас равные статусы. Ну и где теперь твой статус? Где равенство?с презрением спросил Трол Гилберт.
Сгорбленный, с опущенной головой, молодой князь молчал.
Морду подними!гаркнул Кред и, не дожидаясь выполнения, схватил Регана Бретта за волосы и тем грубо поднял голову.
Тролу Гилберту предстало заплаканное, полное ужаса и нервной дрожи лицо князя Мелиссара. Он весь настолько сжался, что казалось, боялся пошевелиться и издать лишнего звука.
Да он тут со страху уделался со всем сторон,посмотрев на задницу молодого князя, прокомментировал состояние узника палач.
Судя по виду, Тролу Гилберту эти подробности совершенно не интересовали.
Твой папашка, старый осел Сэмми, был глупейшим созданием. Я думал, сын будет хоть немного умнее. И все-таки нет, потомство Бреттов окончательно деградировало. Это же надо было устроить бунты у соседей. И для чего? Скажи мне, для чего это было сделано?
Молодой князь теперь принялся так трястись, что даже если бы и решился что-то произнести, у него бы вряд ли получилось выдавить из себя хоть что-то.
Где там ваш умник? Где консильери?
И снова палач шустрил. Раскрыв клетку, он мигом вытащил старика наружу. Пинок по ногам и старик предстал в подобающем видена коленях с припущенной головой.
Ну и?теперь обратился Трол Гилберт к консильери князя Мелиссара.
Мы хотели возвыситьсятихо произнес старик.
Трол Гилберт усмехнулся и посмотрел на Сира Бакки Таля.
Они хотели возвыситься!особенно подчеркнув последнее слово, воскликнул он.Теперь вам не слишком высоко?
Своды пыточной заполнилось дружным смехом.
Я всегда думал, что Мелиссар держится исключительно на тебе, старик. Оно так и было. Правда же? Сэмми делал, что ты ему советовал, дела потихоньку шли. Когда я узнал о вашей затее с бунтами, я сразу понял, чьих рук дело. Больше в Мелиссаре некому придумать столь интересную задумку. Ты уже понял свои ошибки?
Консильери кивнул.
Я затеял слишком большую игру. Молодой князь ее не вытянул.
Совершенно верно. Я так понимаю, чума двадцатилетней давности в Глазвиле это тоже плод твоих идей?
Консильери потупил взгляд.
Эти умники закидали трупами колодцы. От этого в Глазвиле началась чума,вкратце разъяснил Трол Гилберт, главным образом обращаясь к своему рыцарю, и вернулся к консильери:И для чего это было сделано? Тоже возвыситься?не дожидаясь ответа, он задал следующие вопросы:А ты знаешь, сколько погибло людей тогда?.. А сколько после ваших бунтов?
Консильери помотал головой.
А я знаю. Из-за чумы умерло двенадцать тысяч человек в самом Глазвиле и две тысячи в его деревнях, не считая почти всего скота. Во время бунта и при его пресечении в Глазвиле в общей сложности погибло семь тысяч. В Пятигорье три тысячи. Они все погибли лишь потому, что каким-то высокородным мразям из Мелиссара захотелось возвыситься Возвыситься, мать его!закричал он так, что затряслись стены.И я спрашиваю: над кем возвыситься? Над врагами? Соседними королевствами?.. Я понимаю, мы в некотором роде конкуренты. Но мы все входим в одно королевство! Мы больше чем самые близкие союзники! И вы решили пойти на эту подлость даже не из-за денег, не из-за власти, не из-за территории или чего-то конкретного. Лишь чтобы возвыситься. Глупее идеи придумать было невозможно. Ваша цель не оправдывалась средствами. Ни двадцать лет назад, ни сейчас. Это твоя вторая ошибка консильери. Ты придумал хитроумное средство, но не придумал цель, ради которой стоило рисковать.
Гвардеец вбежал в пыточную, но не решился прервать своего князя. Встав, он ждал, пока тот договорит.
Закончив, Трол Гилберт резко к нему развернулся:
Говори.
Прибыл консильери Иган Велни.
Ничего не ответив, князь снова обратился к Сиру Бакки Талю:
Кто там еще остался в клетке?
Болтливый здоровяк-палач оказался шустрее своего начальника. Капитан не успел раскрыть рот и тот выпулил:
Магистр, капитан, десница, мать князя и дочь консильери.
Дочь консильери?.. Вытащите сюда ее и капитана.
Палач поспешил выполнил приказ, но Сир Лэйтон на этот раз успел его опередить. Он открыл клетку и позволил капитану вместе с девушкой выйти самостоятельно.
Взяв девушку за руку, Сир Урти Рамс вышел вместе с ней.
Палач снова хотел проявить себя и заставить встать парочку в подобающем для пленников виде, на коленях, но капитан его снова остановил. Мужчина и девушка предстали перед князем Скалистого Берега стоя.
Взгляд Трола Гилберта уцепился за капитана Меллисара. Он оказался такой же молодой как и Сир Бакки. Лет тридцати с хвостиком. Взгляд суровый, бойцовый, ни в коем случае не тщедушный и не алчный. А еще князь разглядел в нем честь и, пожалуй, сильное, нестерпимое сожаление.
Почему ты предал своего князя?задал в лоб вопрос Трол Гилберт.
Дрогнули все. Даже молодой князь Реган Бретт встрепенулся. Лицо капитана не изменилось.
Потому что он недостоин править Мелиссаром. Дальнейшее его пребывание у власти привело бы к еще более худшим последствиям для самого княжества и королевства.
Трол Гилберт удовлетворенно кивнул.
Мне жаль, что ты дал клятву этому ничтожеству. И мне жаль, что я не могу взять тебя к себе. Как бы то ни было, ты предал своего князя. Твоя честь покрылась позором клятвопреступника. Ну а в остальном тебе будет выплачена благодарность за вклад перед королевством.
Трол Гилберт обернулся и кивнул одному из гвардейцев, с которым он вошел в пыточную. Тот вышел вперед и вручил капитану небольшой увесистый мешочек, заполненный под завязку чем-то тяжелым.
Покончив с капитаном, князь обратил свой взор на девушку:
Какая красавица! Просто восхитительно!
Консильери встрепенулся. Сердце старика сжалось так, что готово было лопнуть. Он понимал, просить о чем-то бессмысленно, и приготовился услышать уготованную для дочери участь. В том, что ее ничего хорошего не ждет, он не сомневался.
Девушка, напротив, с появлением князя Скалистого Берга воспылала надеждой. Это ведь не Трол Гилберт только что издевался над людьми. Это делали палачи. А он пришел и рассудит, кто виноват. В том, что отец мог быть в чем-то повинен, ей совершенно не верилось. Он не такой. Он не причастен к стольким смертям. Это просто какая-то ошибка и сейчас она будет исправлена.
Ваша светлость, мой отец ни в чем не виноват
Девушка не успела договорить и князь ее перебил. Ему, в сущности, было безразлично и на ее красоту и что она хочет сейчас сказать. Князю хотелось задеть чувства консильери. Чтобы этот выродок как можно больше успел пострадать, перед тем как найдет свою смерть.
Жалко Очень жалко. Такие красивые девушки долго не умирают. Ей придется несладко.
Проговорив сказанное, Трол Гилберт демонстративно усмехнулся, будто представляя, что с девушкой будут делать, резко развернулся и быстро покинул пыточную.
Девушка ничего не поняла из сказанного, зато консильери все прекрасно понял. Его дочь будут насиловать. Очень и очень долго. С помощью магии ее будут приводить в чувства, и насилия будут продолжаться снова. В бессилии старик отчаянно закричал. Попытался сорвать с себя магический ошейник. Он до безумия хотел одногосейчас же убить свою единственную дочь, которую он любил больше жизни и тем оградить от тех кошмаров, что ее ожидали.
Удар ноги палача в голову вырубил консильери. Он рухнул на пол. Девушка взвизгнула, обхватило лицо руками, и только теперь поняла, что ее ждет. Пелена глупости и заблуждений, наконец, исчезла из ее затуманенной страхом головы.
Бакки, помоги мне вытащить девочку,вдруг произнес теперь уже бывший капитан стражи Мелиссара.
Рыцарь изумился.
У вас что-то?.. В смысле ты имеешь на не виды?
Я эту девочку знаю с детства. Она точно ни в чем не виновата.
Но ты же сам слышал
Я все отдам,показал капитан на только что полученный мешок.
Сир Бакки Таль нервно сглотнул. В последнее время ему фартило до безобразия. Десять лет он не видел старого друга. И вот, вторая за неделю встреча обернулась солидными деньгами.
«Если этот мешок с золотом прибавить к тому золоту, что обещал князь, мне этого точно хватит до старости»,подумал рыцарь и произнес вслух:
Это, конечно, будет очень сложно сделать, но я попытаюсь что-нибудь придумать
* * *
Стоя перед тюрьмой, консильери Иган Велни терпеливо ждал, пока Трол Гилберт покинет здание или позовет к себе. Спрятавшись от палящего солнца в тень, он погрузился в свои мысли. Князь затеял слишком большую игру и старик переживал, чтобы все прошло по задуманному сценарию. Продумывал возможные ошибки, строил возможные осложнения. На кону стояло слишком многое, чтобы довериться одной лишь удаче.
Появился князь и консильери поспешил к нему на доклад.
Я осмотрел амбары. Зерна очень много. В конце лета будет новый урожай. Также я встретился с местной знатью из крестьян. Все сказали, что в конце лета урожай будет как всегда хороший.
Старый хрыч насоветовал щенку, что после бунтов поднимутся цены на зерно. Придерживали продать дороже. Тем лучше для нас.
Сейчас в порту стоят баржи торговцев с юга. Они дают двойную цену.
Назначьте тройную цену. Согласятсяпродавайте, сколько им нужно. Нет, ну и ладно. Все равно потом купят. Никуда не денутся. В Пятигорье и Глазвиле в этом году урожая не будет. Как закончите, сразу отправляйтесь в Скалистый Берег. Пусть срочно распродают запасы зерна и направляют сюда все баржи. Пока восполним наши убытки от участия в бунтах зерном. Скажете, что делать княгине и возвращайтесь обратно. Вы мне здесь нужны.
Глава 13
Я проснулся раньше обычного. Солнце не успело добраться до половины стены. Сев на кровати, я попытался понять, что меня разбудило. В стену справа что-то несильно ударило. Послышался тихий стон.
Мартышка тоже среагировал. Заскулив, пес с недоумением покосился в ту же сторону.
Через стенку была спальня Алана. За его комнатой, в другом конце этажа располагались большие апартаменты Даниэля.
Первой возникшей мыслью стало, что на замок напали и брата убивают. В то же время не верилось. Иначе бы тут стояли другие звуки. Были бы крики, топот, ну и прочее. Скорее всего, ко мне бы ворвались до моего пробуждения. Здесь было что-то другое.
Я вскочил с кровати, на всякий случай схватил с письменного стола кинжал и выглянул в окно. На стенах и башнях дежурили гвардейцы. Все выглядело спокойно. Как обычно.
Стук в стену прекратился, но стоны не стихли.
Невольно подумалось, что Алану снится дурной сон и поэтому он громко стонет. Вот только подобного никогда прежде не было. Из-за этого происходящее начинало беспокоить меня еще больше.
Чем ходить в ночной рубашке, лучше было переодеться, но не хотелось терять драгоценное время. Вдруг с братом случилось что-то серьезное и ему срочно требуется помощь.
Потихоньку открыл дверь и также потихоньку вышел в коридор.
Мартышка тоже чувствовал неладное. Он не стремился бежать сломя голову, навострил уши и тихо крался рядом со мной.
Приблизившись к комнате брата, я приложил ухо к двери. Кровать ходила ходуном, истошно скрипела и надрывалась. Слышались охи-вздохи совсем непохожие на творимое там несчастье.
Да чем Алан там занимается?!
Резко открыл дверь, буквально влетел в комнату и
Вместе со мной в комнату забежал Мартышка и оглушительно гавкнул.
Ой!
Ай!
Рей, ты что тут делаешь?!
Я смотрю и не верю своим глазам.
Ми-и-илли?!..
Ну это же надо, Алан все-таки соблазнил малышку Милли!
Застигнутая врасплох, девушка нервно хихикала и прятала свои прыщики на еще не выросших грудях. Алан спешно укрывал простыней вздернутого червячка.
А вы тут А как же
Все, давай быстрей выходи отсюда. Не вздумай ничего сказать матери!