Ныне Верховный Охотник внимательно рассматривал единственным правым глазом некий документ, демонстративно не замечая вошедшего. И Джоэл понял, что уже вовлечен в противостояние характеров. Этот молчаливый допрос изнуряющим ожиданием. Но он не сдавался, только учтиво кашлянул и как бы невзначай задел массивную бронзовую статуэтку на столике у каминной полки. Она со звучным щелчком упала на выцветший паркет, и Уман отвлекся от нарочито внимательного изучения бумаг.
Джоэл. Вот и ты. Полагаю, тебе есть, что мне рассказать, спокойным рассудительным тоном начал он, но прищуренный правый глаз предвещал бурю, как и едва заметная ухмылка на обветренных тонких губах. Он выжидал, как хищник в засаде. Джоэл не собирался поддаваться на эту игру и начал с порога без лишних формальностей:
Нужно усилить патрулирование. В городе объявился опаснейший монстр. Возможно, мутация. Я незамедлительно составлю рапорт.
Уман только продолжал ухмыляться, легонько проводя вдоль золоченой пластины на месте левого глаза. За годы службы Верховным Охотником некогда небрежный в одежде и быту воитель оброс всевозможными атрибутами роскоши. На нем красовался дорогой костюм-тройка, иссиня-черный, из качественного сукна. На столе размещался позолоченный набор для письма, на пальце сверкала массивная печатка. Нынешний Уман умело наслаждался всеми привилегиями высокой должности. Но мозоли на крупных руках все еще напоминали, что он не забывает о тренировках. И все же Джоэл не верил, что этот потяжелевший умелый интриган с ранней сединой на черных висках еще способен открыто противостоять опаснейшему монстру Вермело. Стоило только войти в заставленный ненужными предметами кабинет, чтобы в душе поселились сомнения.
Нет, рапорт уже предоставил Батлер. Больше не нужно. Мы знаем о нападении на телеграфную станцию, сухо отмахнулся Уман.
Там сказано про монстра? Батлер не видел монстра! настаивал Джо и чувствовал, как голос дрожит от нетерпения. Уман снова долго молчал, он всегда умел доводить до исступления молчанием. Также он когда-то сидел в засаде, неподвижно, даже словно не дыша.
Он не объявился. Он появляется раз в несколько лет, задумчиво глядя в окно, ответил Верховный Охотник.
Что?! взвился Джоэл. Он не стремился к власти и не добивался высоких чинов, но на уровне подсознания не принимал ложь внутри своей организации. Они могли ничем не делиться с горожанами, могли распространять слухи, чтобы лучше манипулировать ими. Но друг с другом охотники клялись оставаться честными. Похоже, для Умана клятв не существовало так же, как милосердия.
Уже семь лет, безразлично отчеканил он. Джоэл сжал кулаки, глубоко вдохнув и выдохнув, чтобы успокоиться. Ответил он ледяным тоном под стать начальнику:
Почему никто ничего не делает? Почему рядовые охотники о нем не знают, в конце концов?
Уман поморщился. Его квадратная челюсть сместилась вправо в неприязненной гримасе, точно он проглотил что-то горькое. Да, именногорькую правду.
До недавнего времени его считали чем-то вроде мифа, с едва уловимыми нотками оправдания ответил он. Списывали на больную фантазию немногих выживших. Но чаще находили утром трупы охотников. Сказать было некому. Единственный свидетельнебезызвестный нарушитель комендантского часа по имени Биф.
Тогда Джоэл совсем опешил и почувствовал себя последним идиотом. Получалось, что Уман давно знал про выходки ночного бродяги. И его ближайшие советники тоже наверняка были посвящены в детали плана, и о монстре верхушка организации слышала.
Пьянчуга Биф
Да. Он единственный свидетель, слегка улыбнувшись, ответил Уман. За это его все еще не заперли. Ловим, так сказать, на живца. Все равно его показаниям никто не поверит.
Уман деловито ударил себя по коленям раскрытыми ладонями, затем правым кулаком небрежно подпер подбородок, точно этот разговор вызывал у него лишь скуку. Он ждал других слов от Джоэла, но терпеливо слушал, пока намеченная жертва сама не расколется.
А показаниям Джолин? Она приличная горожанка, работает в пекарне, хмуро заметил Джоэл, и при имени девушки Уман вновь криво ухмыльнулся, довольно откидываясь в кресле:
Да, ее показаниям, возможно, поверят. Но ты ведь сам не привел ее ко мне, опасаясь, что наши горячие головы запрут ее во имя науки на подвальном уровне?
Темный глаз Умана хищно блеснул, и Джоэл стиснул зубы: Верховный Охотник имел на руках все козыри, чтобы шантажировать, как ему вздумается. Но скрыть неподчинение уставу все равно уже не удалось бы, весь город жужжал стаей мух, передавая слухи о развороченной телеграфной станции и чудом выжившей девушке. Странное дело: если по ночам все благовоспитанные граждане спали, откуда они вообще узнали про Джолин? Обиталище лжецов и лицемеров. Настоящая зловонная свалка скопилась внутри барьерных стен, а не за их пределами.
Разрешите уйти, сухо бросил Джоэл.
Верховный Охотник криво усмехнулся, сверкнув глазом. Давние мелкие шрамы, перепахавшие его лицо, делали хитрую ухмылку более зловещей, чем оскал злобы. Он заметил с будничным спокойствием:
Если хочешь узнать подробнее о мифическом монстре, поговори с Грэмом и Бимом.
Джоэл кивнул и скорым шагом направился к двери, радуясь почти дружеской наводке. В конце концов, они сражались на одной стороне. Как минимум, против Вестника Змея. Но мимолетная благодарность улетучилась, когда Уман окликнул:
Джоэл.
Да?
Внутри все похолодело. Уман талантливо доводил до последней степени тревоги. В прежние годы и по сей день он так вел допросы, что ни один нарушитель не покидал комнату дознавателей без признательных показаний. Большинство на следующую же ночь обращались в сомнов, поэтому их сразу передавали в Квартал Палачей. Точнее, выводили на задний двор психушки и обезглавливали, не дожидаясь появления монстра. Возможно, он рассчитывал довести и без того неспокойного Джоэла, косвенно покарать за неповиновение. Изощренный метод: сначала дать надежду или даже похвалить, а потом обрушить яростный гнев. Так и вышло.
Мне известно, что ты нарушил инструкции и свидетель у тебя дома, а не в цитадели психиатрической больницы, спокойно, с ленцой растягивая слова, сказал Верховный Охотник.
Она надежно защищена. Вокруг нее Ловцов Снов в два раза больше, чем положено, ответил Джоэл, все еще яростно стискивая зубы. Он держался за витую ручку двери и сжимал кулаки, чтобы пальцы не дрожали. От злобы и от неуверенности. Хотелось выхватить меч и срубить голову Верховного Охотника. Эта лживая тварь! Этот монстр в человечьей шкуре! Уман Тенеббывший товарищ по оружию, которому теперь хватило бы одного звонка по внутренней связи, чтобы упечь старого знакомого на нижний уровень.
И все же ты нарушил устав.
Джоэл выпрямился и развернулся. Ему надоело увиливать и терзаться сомнениями. Он четко и сухо, как на построении, ответил:
Я готов понести наказание.
Уман осклабился и рассмеялся:
Не стоит. Ты мне нужен на улицах, а не на гауптвахте. Почти беззаботный тон сменился заискивающе-ледяным: Но помни: теперь ты мне обязан. Джолин вернется в пекарню. А ты продолжишь патрулировать Квартал Ткачей. Раз она уцелела на телеграфной станции, возможно, она чем-то интересна монстру. И мы получим улики.
Вот Уман и предъявил официальный ультиматум. Вот и натянул поводок. Шипы незримого ошейника почти осязаемо впились в кожу. Он безмятежно встал из-за стола, вернее, вырос над ним, точно грозовая туча, затем подошел к одному из шкафов, извлек хрустальный графин и налил себе в пузатую рюмку некий тягучий золотистый напиток. Издали Джоэл не определил, что именно. Да его и не интересовало. Он хотел одногоуйти. Уйти и обдумать все, что только что услышал.
Выпей. Угощаю, миролюбиво кивнул ему Уман. Мы же друзья.
Последнее слово в его лживых устах звучало теперь как проклятье. Весь его смысл исказился и расплылся.
Не пью на работе, вкрадчиво бросил Джоэл.
А зря С нашей работой часто хочется выпить, почти с сожалением отозвался Верховный Охотник, отворачиваясь к зеркальной створке шкафа. Он рассматривал свое отражение, Джоэл желчно думал: «С твоей работой, может, и хочется выпить. Чтобы остатки совести заглушить. Что, видишь себя и не узнаешь? Не осталось в тебе воина из прошлого?»
Разрешите удалиться, сухо ответил он.
Удаляйся, отмахнулся Уман и захлопнул зеркальную дверцу. Джоэл одновременно притворил дверь ненавистного кабинета. В тот день он понял, что зыбкая дружба окончательно рухнула. Бесстрашный воин Уман Тенеб исчез, остался Верховный Охотник, который теперь использовал в качестве приманки не только пьянчугу Бифа, но и несчастную Джолин.
Глава 6. Подтверждения и сомнения
Грэм и Бим трудились на складе арсенала, который пузатым строением торчал во дворе цитадели Охотников. Вокруг него возвели дополнительные ограждения, «украшенные» колючей проволокой. Посторонних не допускали. Грэм и Бим всецело заведовали мастерской, где свивались ежедневно новые и новые Ловцы Снов. Они передавали их на склад, а сами оставались неуловимыми тенями, скрытыми тонированным стеклом на двери тесной коморки, где и происходило скрупулезное изготовление ловушек.
Для молодых охотников и неоперившихся учеников академии два мастера оставались загадочными фигурами. Их имена сливались в одну кличку или единое название самого склада «Гремибим». Вокруг них успела соткаться сеть невероятных легенд ипо большей части бредовыхслухов. Но Джоэл достаточно прожил на свете, чтобы понимать истинные причины добровольного затворничества.
Вспоминались еще те времена, когда они бесстрашно патрулировали город, перескакивая по крышам и преследуя сомнов. Скорости Грэма завидовал даже Ли, Бима никто не превзошел в меткости. Вместе с мечом он носил связку ножей и короткое копье, которыми ловко поражал монстров. Ими восхищались, им прочили место Верховных Охотников, разумеется, в случае досрочной отставки Умана Тенеба. Но сияние славы угасло так же стремительно, как зажглось. Вот опятьзлая насмешка удачи. Джоэл, пожалуй, верил только в опасность долгого везения. Слишком много горьких примеров доказывало его теорию. Грэм и Бим оказались слишком беспощадным подтверждением. Каждый раз, когда Джоэл приходил на склад за Ловцами Снов, он стремился чем-то порадовать их, поддержать, перекинуться парой слов. Но смутно понимал, что бывшим охотникам меньше всего нужна жалость.
Кто там? раздался тягучий низкий голос из-за желтого тонированного стекла, когда Джоэл осторожно постучал, он представился, на что ему почти радушно ответили: О! Заходи-заходи, Джо! Бим, открой, пожалуйста.
Дверь отворилась, но на пороге никто не показался. Бим никогда не выходил навстречу гостям. Он просто незримым призраком распахивал дверь, и уходил в сумрак. Ведь у Бима не было лица. Не в переносном, а в прямом смысле.
От начисто срезанных губ и носа осталось только месиво шрамов. Выбитые глаза скрывала черная повязка. При этом Бим, всегда прямой и аккуратный в костюме-тройке, по-прежнему носил с собой несколько метательных ножей, говорил, что научился кидать их на слух. Но умение это еще никто не видел, потому что он ни на шаг не отходил от своего верного напарника, Грэма.
Тот на первый взгляд ничем не отличался от охотников, особенно в те минуты, когда трудился за столом. Его узловатые пальцы ловко сплетали тонкие нити с толстыми веревками, образуя священный узор Ловцов Снов. Он днями и ночами усердно плел сети. И не выходил из кабинета, потому что не на чем было выходить.
Стоило присмотреться, и замечались крупные колеса инвалидной коляски. Ноги Грэм всегда прятал под клетчатым пледом, как будто вечно мерз. На самом же деле он не решался показывать даже в брюках то, что осталось. Шрамы от колоссальных зубов спустя пять лет временами гноились и неизменно ныли. Грэм отвлекался от боли кропотливой медленной работой, пока Бим приносил обед, обтирал друга влажным полотенцем и перевозил, если требовалось. Слепой охотник выучил наизусть все закоулки склада, где они поселились отшельниками, когда вышли из лазарета. К тому времени многие считали восходящих «звезд» уже мертвыми.
Да меня не доели просто. Повезло! говорил Грэм со смехом, если кто-то спрашивал, но вздрагивал, как от ударов. До сего дня Джоэл не задумывался, кто искалечил тела и души лучших охотников. Он никогда не общался с ними слишком тесно и в прежние времена находил их заносчивыми. Возможно, гордыня лучших из лучших обрекла их на одиночество. Зато они понимали друг друга, навечно спаянные общей болью.
Он мои ноги. Я его глаза, говорил обычно Грэм.
«Глаза и ноги Да Судьба судьбина Ли что-то к ним не заходит совсем. А ведь они его сокурсники. Молодые ребята», думал Джоэл, входя в освещенную яркой лампочкой мастерскую. На деревянных полках лежали мотки шелковых нитей и тугие веревки, разноцветные перья, костяные каркасы для домашних Ловцов Снов и гибкие металлические обручи для уличных. На длинном столе, который больше напоминал столярный тесак, лежали инструменты и материалы. Грэм усердно свивал петли крупным крючком. В его белесых волосах блестели капельки пота.
Кофе? предложил Бим, но заваривал обычно цикорий. Джоэл отказался. Бим кивнул и отошел в угол, точно желая слиться с полумраком. Темно-коричневый потертый костюм, темно-желтая рубашка и темно-русые волосы в сочетании с черной повязкой создавали жутковатый образ. Борец с чудовищами сам напоминал одно из тревожных видений. Возможно, все враги рано или поздно пропитываются друг другом, обретая неуловимое сходство противоположностей. Ведь неспроста худшие монстры на протяжении истории Вермело вылезали из кошмаров охотников.
Чтобы оградить себя от подобной участи, Грэм и Бим после пережитого потрясения углубились в изучение Ловцов Снов. Даже измученные и раздавленные, они своим неутомимым усердием достигли и на этом поприще небывалых успехов. Пусть их теперь не чествовали на улицах, но именно их ловушки спасали горожан каждую ночь. Джоэл всегда ценил не яркие подвиги, в отличие от Умана Тенеба, а рутинную работу. Красиво устранить катастрофуэто, конечно, дорогого стоит. Но более важно не допустить ее. А здесь Ловцы Снов выступали и ярким индикатором состояния района, и верным помощником в ловле сомнов. Словом, Джоэл по-настоящему зауважал Грэма и Бима именно на новой должности.
Я по поручению Верховного Охотника, сказал он, но одернул себя. Хотелось бы начать более тепло, по-дружески.
Он вспомнил о нас? недоверчиво фыркнул Грэм. Удивительно!
Дело в том, что в городе появился опаснейший монстр, существование которого пока не доказано, прямо рассказал Джоэл. Он не придумал красивых уверток за короткое время пути от кабинета Верховного Охотника до склада. К тому же во дворе психушки отвлекла внимание казнь неизвестного преступника. Ему отсекли голову на пропитанном кровью пне. Джоэлу не нравилось зрелище связанного и беспомощного нарушителя закона, но он ни разу не отворачивался, если приходилось видеть нечто подобное. А приходилось в последнее время слишком часто. Не по вине ли не в меру усердного Умана Тенеба? Человека, который официально отрицал существование Вестника Змея.
Не доказано протянул, как затерянное дворовое эхо, Бим. А мы, конечно, не доказательство.
Грэм же оторвался от работы, сжав крупные кулаки на столешнице. Он ссутулился, как горбун, и проговорил с небывалой ожесточенностью:
И что ты хочешь узнать?
Все, ответил вкрадчиво Джоэл, на что Грэм глухо зарычал:
И зачем? Чтобы Чтобы объявить нас сумасшедшими?
Я видел его вчерашней ночью! воскликнул Джоэл и приблизился к столу, смахивая на ходу черные перья. Они закружились в свете крупной лампочки и осели на пол выгоревшими угольными метинами. Грэм сначала застывшим взглядом таращился на них, потом на Джоэла, словно с трудом осмысляя услышанное. Его пухлые губы задрожали, а в болезненно расширенных серых глазах, обычно тусклых и неживых, заблестели мимолетные слезы. Бим в своем углу просто безмолвно вскочил с места и замер, как статуя, запечатлевшая начало рывка или удара. Лишь нервно воздетые руки с чуть дрожащими пальцами выдавали предельное волнение.
Я таких ни разу не видел! Настоящий монстр! разомкнуло Грэма, и он шумно продолжил: Налетел на нас Мы и опомниться не успели. И пропал! Вот как так? Налетел и пропал!
Потом мы уже не могли его преследовать, как ты понимаешь, ровным скорбным тоном дополнил Бим. Нас раскидало в разные стороны.