Нет! Конечно, нет. Просто я смогу охранять ваш сон. Джолин, я каждую ночь сторожу ваш дом. Думаю, вы уже заметили это. Я понял сразу, что должен защищать вас от кошмаров. И сейчас как никогда! Это мой долг, моя работа. И я занимаюсь этим по зову сердца.
Она остановилась и прекратила сборы, решительно поставив корзину на трехногий табурет. Джоэл не ведал, насколько ему удалось спонтанное красноречие, насколько понятно он выразил чувства, которые и сам еще никак не называл. Зов сердца, призваниевернее всего. А еще искупление, жизнь и благополучие гостьи за все те сломанные не без его участия судьбы случайных жертв и их родственников.
Переполнилась чаша его равнодушия, сквозь трещины каменного сосуда стекала кровь, талой водой сочилась душа. И в ней свилось из всех возможных стремлений одно желание задержать Джолин, не позволить ей обратиться где-то там, в одиночестве на Королевской Улице.
Как скажете, тихо произнесла она и в тот миг будто убрала нависший над головой Джоэла топор. Она согласилась, она позволила хранить ее сон. Джоэл даже не помышлял ни о чем другом, ни о каком ином проявлении близости и зарождавшегося доверия.
Может быть, сначала вы поспите? Вы ведь устали больше меня, заметила Джолин, но устало пошатнулась и нервно растерла виски неуверенным детским жестом.
Не больше. Я даже не сражался, он запнулся на полуслове, перед сном напоминать о дурных впечатлениях в Вермело считалось истинным вредительством, поэтому он с отстраненным дружелюбием продолжил: Ложитесь. Прямо так. Если будет холодно, есть еще одеяла.
Джолин несколько мгновений колебалась, но прошла к застеленной жесткой кровати Джоэла и легка поверх одеяла, лишь слегка прикрыв ноги. Она ощутимо робела в незнакомом доме, на округлых щеках рдел румянец смущения.
Джоэл, а я точно не подопытная зверушка? неуверенно протянула она, глядя в потолок и сцепляя руки на животе.
Точно, Джолин. Для меня уж наверняка. Да и для Энн, Ли и Батлера. Отныне мы ваши друзья. Доверьтесь нам, утешал ее Джоэл, садясь на табурет у стола. Меч он прислонил к стене, по старой привычке так, чтобы немедленно выхватить его в случае опасности. Он молил все силы, в которые обычно не верил, чтобы острый клинок простоял безмятежной железякой.
Джолин прикрыла глаза, но не заснула сразу, Джоэл встрепенулся, когда услышал ее размеренный голос, как у лунатика:
Джо, а какой у вас любимый цвет?
Я не знаю. Точно не красный, смутился он. Наверное, зеленый или каштановыйцвета весны. А у вас?
Фиолетовый.
Почему?
Цвет, уводящий от жизни. Цвет снов, уже едва шевеля губами отвечала Джолин и умиротворенно затихла.
Многие горожане перед сном стремились включить на патефоне тихую музыку, почитать веселую книгу или поговорить с близкими по душам. Считалось, что это принесет избавление от кошмаров и снизит риск превращения. Но помогало не всем, поэтому Джоэл скептически относился к подобным теориям, но ныне принимал правила суеверной игры. Почти нараспев он отвечал уже задремавшей Джолин:
Да, прекрасных ярких снов. Фиолетовый Все фиолетовое. Яркие лиловые бабочки над лиловыми розами.
Он словно пел колыбельную. Порой он так же убаюкивал Ли, тихим шепотом навевая хорошие сны. Но другу никогда не помогало, он неизбежно вздрагивал и извивался, обычно ближе к пробуждению. И цеплялся за Джоэла, который держал наготове меч, чтобы рубить и кромсать омерзительных химер. Теперь он молча выжидал, что появится из снов Джолин.
На ее кукольном точеном лице отпечаталось невыразимое спокойствие человека, который нашел свою приют после долгих лет скитаний. Возможно, ей и впрямь снились чудесные фиолетовые бабочки. Уголки ее губ тронула легкая улыбка. Джоэл завороженно глядел на гостью.
Фиолетовые бабочки Фиолетовые беззвучно шептал он, а вскоре и сам узрел целое бесконечное поле ярких цветов, над которыми порхали нездешние бабочки с шестью крыльями. Над ними огромной розой сияло пурпурно-лиловое солнце, а вдали маячили горы, где на вершинах громоздились шапки снега кремово-персикового оттенка.
Это мир за стеной. Мир без Змея, шептал незнакомый странный голос, в котором сливались смутно знакомые хрипловатые интонации. Видишь, этот мир тоже жив. Живее вашего.
Джоэл странствовал по цветущим равнинам, пробуя диковинные фрукты со сладкой начинкой, которые внешне напоминали зубчики чеснока. На деревьях с причудливо закрученными ветвями пели не то птицы, не то звери. Их покрывал густой полосатый мех, они то щебетали, то гулко мурлыкали, а вскоре и вовсе переходили на осмысленную беззаботную болтовню. Создания взмахивали роскошными крыльями и обнимались. Джоэл застал чье-то нежное свидание Он проходил мимо, ничему не удивляясь. Образы приносили непривычный покой и умиротворение, хотя напоминали видения после вдыхание опиума.
Да нет же! Не опиум! упрямо убеждал незнакомый-знакомый голос. Это мир за стеной. Не видение.
Какой еще мир? Я в своей мансарде! Сторожу сон Джолин! резко спохватился Джоэл и рывком пробудился, выкидывая себя из видения.
Он сидел, прислонившись боком к стене, меч в ножнах небрежно сполз и упал на пол. На деревянном столе лежали остатки недоеденного ланча. Надкушенное моченое яблоко рассеянно перекатывалось по тарелке, рядом с которой ветер перебирал страницы открытой книги. Да, все верно. Вот он сидел, смотрел на Джолин, вскоре взял что-то почитать, а потом явилось лиловое марево.
Хаос змеиный! Я заснул! встрепенулся Джоэл, подхватывая меч. Но его тут же обняли со спины знакомые, почти родные руки.
Тс! Разбудишь нашу очаровашку. Все хорошо, друг, замаячила радушная улыбка Ли. Я сторожил вас обоих. Вы так мило спали.
Ты откуда? потирая слипшиеся веки, спросил Джоэл. От неправильной изогнутой позы привычно затекла шея, голова гудела. Из нее не желал выветриваться сон, яркий, цветной и впервые за долгое время совершенно счастливый.
Уман нам всем выдал выходной. Энн попросила прийти, да я и сам собирался, объяснил Ли. Так как ты сторожишь теперь Джолин, я по долгу напарника сторожу тебя.
Энн попросила тебя? поразился Джоэл, но тут же вскочил, озираясь по комнате, увитой Ловцами Снов, точно на чердаке обосновался главный гигантский паук. Но нигде не шипели монстры и не барахтались в сетях омерзительные химеры. Ни копоти, ни капель крови не стекало с веревок.
Да тихо ты, прошептал Ли. Красавицу свою разбудишь.
Джолин и правда до сих пор безмятежно спала. Ли накрыл ее сверху вторым одеялом из сундука, своим любимым. И она вытянулась, перевернувшись на бок, сладко отдыхая в тепле, как разнежившийся котенок.
«Поразительно! После всего случившегося мы оба не видели кошмаров!»удивился Джоэл.
Она просыпается. Ну я пойду, наверное. Теперь нам все равно придется еще неведомо сколько посидеть в карантине, невесело заметил Ли, Джоэл поймал его за руку, привлек к себе и шепнул на ухо:
Вот будут нормальные выходные, и нам никто не помешает.
Но Ли с грустной радостью тихонько кивнул на Джолин, которая медленно потянулась, еще не раскрывая глазвот, мол, с кем у тебя выходные теперь будут проходить. Джоэл решительно добавил:
Нет, Ли. Я никогда не отрекусь от тебя.
Ты свободен. Как мы и обещали друг другу, ответил ему Ли и ушел, махнув треуголкой возле двери. Он жил всего-то на соседней улице, но прощался всегда с таким скрытым драматизмом, будто уходил навсегда. Неизбежная ревность проскальзывала в его тоне, но Джоэл ощущал, что ему хватило бы любви и заботы на всех. Но Джолин он пока знал слишком мало. Кто она? Девушка из пекарни, девушка, которую он спас. Девушка, у которой любимый цвет фиолетовый. И ведь этого уже не мало. Да, девушка, к которой его тянула необъяснимая сила.
Ох, уже вечереет! спохватилась Джолин, откидывая одеяло. Она пошатнулась, слишком резко сорвавшись с места. Джоэл кинулся к ней и осторожно усадил обратно на кровать, опустившись рядом. На короткий миг ее руки оказались в его, она сонно моргала и мотала головой. Высохшие золотые волосы рассыпались в беспорядке по плечам.
Все хорошо?
Да, кивнула она. Я прекрасно выспалась, господин охотник. Только мне непременно нужно домой.
Вы точно хотите вернуться в пекарню? с тайной надеждой спросил Джоэл. Джолин нахмурила узкие темные брови, отчего они стали похожи на сдвинутые к переносице стрелы.
Конечно. Там моя работа, надо же мне на что-то жить, деловито ответила она почти враждебно добавила: Содержанкой я точно не останусь.
Ох, вы неправильно меня поняли. Никто не предлагает вам жизнь содержанки.
Точно? Она недоверчиво опустила голову. А то я слышала про охотников. Вот хотя бы про Верховного и примадонну городского театра.
Это все слухи! К тому же охотники разные, возмутился Джоэл, впервые узнав о каких-то сплетнях про Умана Тенеба.
Возможно, успокоилась Джолин и приветливо улыбнулась.
Джолин, что вас вообще держит в этом районе? наконец высказал свое недоумение Джоэл. Хорошие пекарни в Квартале Пекарей, а не в Квартале Ткачей
А что? Район как район. Район Ткачей сам по себе неплох, пожала плечами Джолин, вновь вставая.
Почему вы работаете на пекаря? не унимался Джоэл. Ему без личного знакомства уже не нравился пекарь, который эксплуатировал служанку с раннего утра до позднего вечера. Да еще не давал ей ни собачьих тележек, ни, разумеется, денег на рикшу. Это ведь из-за него с ней чуть не случилось несчастье.
А отчего не работать? пикировала Джолин, нервно пожимая плечами.
Не отвечайте вопросом на вопрос, раздраженно бросил Джоэл. Он ненавидел, когда его обманывали. Джолин обратила к нему горящее непонятным гневом лицо.
Ладно, хотите четкий ответ? Пожалуйста! Потому что он приютил меня, когда умерли родители. Дал работу, выпалила она. Что еще нужно девчонке из трущоб?
Извините. Я не
Что?
Я не хотел! Право же, совсем не хотел. Я понимаю, что вы чувствуете себя обязанной ему. Но если причина только в этом, возможно, все-таки стоит попросить смягчение вашего графика.
Это уж мое дело. Так вы провожаете или нет? небрежным жестом убрав волосы со лба, отозвалась Джолин. И Джоэл понял, что в очередной раз все испортил. Их знакомство, их трогательный разговор о любимых цветах перед сном перекрывала желчная практичность и присущая всем жителям Вермело неприязнь к тем, кто советовал, как и кому надлежит поступать.
Да, разумеется.
В Джолин играла гордость отнюдь не служанки. Хотя, верно, в трущобах изворотливость и жесткий характер позволяли выжить. Только Джоэл смотрел на нее, на ее выточенный профиль и маленькие ручки, пусть и покрытые мозолями да ожогами, и не верил, что она девчонка из трущоб. Хотя и там наверняка рождались красивые девушки. Он отмахнулся от сомнений. Пристыженный и сбитый с толку, он смел со стола остатки трапезы, застелил кровать, свернул наспех Ловцы Снов и отворил дверь, готовый уходить.
Если вы желаете проводить меня, то идемте же? сухо и невероятно властно поторопила Джолин, подхватывая крупную корзину. В ней все еще лежали раздавленные булки, на прутиках внутри и снаружи виднелись брызги крови. Джоэл не представлял, зачем возвращать хозяину заведомо испорченную вещь, разве только, чтобы он поверил рассказу о нападении.
Да, разумеется, разумеется, идем, ответил Джоэл, и они покинули тесную квартирку.
Дверь закрылась, дом снова остался опустелой формой скульптора, полой и бесполезной без живого тепла. Вновь среди лабиринта балок заскребли мыши и вступила в свои права нежилая сырость, ведь Верховный Охотник предписывал снова спать в подземельях. А лучше бы выписал постановление о том, что важный свидетель должен оставаться возле опытного охотника. Но нет, их снова разлучали предписания, уставы и неведомые причины, которые сковывали Джолин.
Они отправились в пекарню через сумерки вечернего Вермело. Красный Глаз еще не взошел, еще оставалось время. Но время на что? Джоэлу чудилось, будто он лично ведет прекрасное хрупкое создание на бойню или в темницу. И он не понимал ее упорно желания вернуться.
«Чего же ты боишься? Что скрываешь, Джолин?»думал он, когда они свернули на Королевскую Улицу.
Глава 7. Тайны старой пекарни
Игра ночных теней еще не наступала, зерцалами мнимого покоя щерились окна, и черепица сочилась теплом, отдавая в пустоту жар Желтого Глаза. Но вечерний холод полз по переулкам, змеился через перекрестки и оборачивал стяжкой периметры домов. Камни мостовой, точно пустые панцири истлевших черепах, стыло скрипели под подошвами.
Джоэл скользил неслышно по привычке охотника, рядом с ним дробным гулом щелкали маленькие каблучки на сапожках Джолин. Поношенные, но добротные, они лишь раз показались из-под подола невзрачного платья академии, чтобы подкинуть Джоэлу новую загадку. Откуда? Кто подарил? Или, быть может, у кого украла девушка из трущоб? Хотя осколки прежнего мира свивались в Вермело прихотливым узором, как краски на полотне помешанногобуйными мазками, изображением случайных вещей. И Джоэл позабыл о происхождении обуви, залюбовавшись узкой маленькой ступней. Но Джолин обогнала его.
Они не шли под руку, как пара, и она не шаталась, несмотря на пережитое потрясение. Лишь поддерживала легко под левым локтем искореженную корзину.
Ваш хозяин будет вас бранить, если вы не вернете этот предмет? недоумевал Джоэл.
Хозяин требует возвращать обратно все, что передает мне, отрезала Джолин и вновь обогнала спутника, но едва уловимо вздрогнули ее плечи, когда она добавила: Придется объяснять, почему корзина в таком виде.
«Неужели этой твари-булочнику важнее жизни честной работницы какая-то дырявая корзина?»с неприязнью подумал Джоэл и ощутил себя рыцарем-защитником из старинных баллад.
В городском театре порой ставили пьесы из истории прошлого мира, восстанавливали из книг и хроник осколки того, что навечно забылось. И времена закованных в латы воинов на конях будоражили воображение в юности. К тридцати семи годам Джоэл уже догадывался, что в реальности прошлого не нашлось бы и половины того шарма, которого ей приписывали разряженные артисты.
Впрочем, Джолин даже в выцветшем сизом наряде затмевала красотой любую из раскрашенных напудренных примадонн. Она плыла сквозь сумерки, как видение, как обманчивая тень феи. От ее светлых кудрей разливался пленительный аромат цветущего сада, самой молодости. И Джоэл не хотел, чтобы вновь лицо ее покрывала сажа печи в пекарне и мучная пыль. Он вел самым длинным маршрутом, не срезая углы по грязным дворам и проулкам. Они чинно шествовали, как кавалер и дама из Квартала Богачей.
Добрый вечер!
Добрый вечер! радушно здоровались они со знакомыми охотниками Джоэла или с постоянными клиентами Джолин. Она не робела, не стыдилась провожатого. И уже этого хватало, чтобы сердце Джоэла тихонько ликовало. И все же обманчивый променад закончился слишком быстро. По мере приближения к пекарне безмятежное спокойствие, написанное на лице спутницы, сменялось жестким равнодушием. Маленькие губы сжимались в суровую линию, синие глаза заволакивала пелена неестественной отстраненности, меж бровей тенью залегала едва заметная складочка.
На Королевской Улице, этом коротком тесном проулке, первым встретил плешивый кот, по-королевски важно просеменил мимо. Ободранные белые уши лениво повернулись в сторону пришедших. Но больше наглое создание не уделило им никакого внимания, юркнув в щель забора.
Злодей, съел моего кенара, фыркнула ему вслед Джолин, впрочем, без особой злобы.
Я подарю вам нового, тут же предложил Джоэл. В памяти ярко пламенел первый образ девушки в окне, которая мелодичным голосом учила птицу петь. Тогда Джолин показалась ему счастливой и в целом благополучной. Но чем ближе он знакомился с ней, тем больше узнавал горькую правду.
Нет. Хозяин не одобряет животных в пекарне. Джолин замолчала, сцепив нервно пальцы, но продолжила, неуверенно понизив голос: Мне кажется, это он открыл дверцу клетки, чтобы кот добрался до птицы. Говорил, в хлебе попадаются перья. А другого предлога избавиться не находил. Кенар ведь нравился его внуку. Ему подарили, но этот ленивый мальчишка не умеет ни о ком заботиться.
Джоэл слушал, замечая, каким суровым делается милое лицо, какой затаенной обидой нелюбимого, ненужного ребенка проступает бессильный гнев. В глазах ее блеснули слезы: у нее отняли, возможно, единственное живое существо, которое радовалось ей. Джоэл пообещал, что если не добьется взаимности в более глубоких чувствах, все равно постарается стать для нее настоящим другом и поддержкой. Хотя охотниксомнительный приятель, но не коварному пекарю судить.