Охотники потушили масляные лампы и настороженно замерли. Кот все еще шипел на нечто, маячившее впереди. Джоэл силился рассмотреть темный объект, повисший в Ловце Снов. Смутная догадка уже посетила его, он хотел остановить не в меру ретивого Ли, но напарник в два прыжка оказался возле старой пекарни. И тут же хрипло вскрикнул:
Джо!..
Джоэл поспешил к Ли. И сам едва не закричал: в сетях Ловца Снов плакал и бился перерубленный на четыре части младенец.
Ребенок был разрезан на куски, раскроен, будто скальпелем, крест-накрест. Кровь стекала на мостовую, но тут же испарялась дымом, свисали обрывки синюшной кожи. Мертвая зелень проступала пятнами на восковой маске лица. Но при этом младенец продолжал истошно кричать, и в расширенных зрачках затерялась чужая вечность.
Джоэл стоял, не смея поднять меч, хотя понимал, что обязан прекратить кошмар. Но ему еще не доводилось уничтожать такие видения. От потери контроля спасало только осознание, что это наваждение, гадкая игра Змея.
«Почему? Почему именно возле ее дома? В ее Ловце Снов?»билась судорожным шепотом на краю сознания безотчетная мысль. Джоэл не понимал с первого дня знакомства, откуда здесь, в этом тихом проулке, такие видения в сетях. Но до этого гадкие монстры так не обескураживали.
Он давно уяснил: самые страшные образы возникают из самых безобидных и добрых вещей. Веселые клоуны, ласковые кошки, маленькие детив кошмарах все искажается, обретая пугающие черты. И именно мнимая безобидность нагоняет больше всего паники и тремора. Дети должны беззаботно смеяться, кошки мурлыкать, клоуны веселитьвот, каков идеальный мир. Но разве всегда он такой в реальности? Слишком часто проступает фальшь, она же и закрадывается в сны. Но разрубленный младенец относился к иного рода ужасам, Джоэл силился понять, к каким именно.
Джо
Ли не договорил, он отвернулся, с трудом подавив рвотный позыв. Выхваченный меч дрожал в его руке. Лучший фехтовальщик бесстрашно преследовал опаснейших сомнов, сыпал им в морды маковый порошок, сражался с преступниками в трущобах, но так и не привык к статично застывшим образам, которые они порой обнаруживали в сетях. Да и невозможно привыкнуть.
Успокойся, Ли, это просто чей-то кошмар. Просто кошмар, убеждал их обоих Джоэл.
Чей-то?! вскричал Ли.
«Ты знаешь чей», говорил пылающий взгляд напарника.
«Джолин, почему тебе снятся убитые младенцы?! Неужели это и есть твой страшный секрет?»судорожно думал Джоэл, то отворачиваясь, то снова поднимая меч, чтобы отсечь голову поганому мороку Змея, порождению его издевательской фантазии. Вернее, разума спящего человека. Только вот чьего?
На мгновение Джоэл представил, что у Джолин был ребенок от Зерефа Мара или от другого подлеца, не пожелавшего связывать себя узами брака. «Джолин, и ты убила свое несчастное дитя? И об этом знает Зереф? Поэтому он в любой момент может донести на тебя?»
Но даже такое жуткое предположение не делало ее виноватой в его глазах. Если Джолин и скрывала какой-то злой секрет, для Джоэла она неизбежно представала жертвой, и он не понимал, откуда в нем столько великодушия. Но ведь он ничего не ведал наверняка. Тут же взвивался рой новых гипотез: «А если это не ее кошмары? Что если жена Зерефа делала аборты себе или к ней приходили другие женщины? Что если это ее мучает совесть?». Потом он вспомнил, что Зереф потерял дочь и зятя, остался только внук, это породило новую версию: «Не было ли у них еще одного ребенка? Возможно, дочь Зерефа на момент смерти ждала сына или дочь. А ее муж, обратившись в сомна, разорвал на куски и ее, и нерожденное дитя».
Версии распадались множеством картинок, настолько же ярких и объемных, насколько пугающих. По телу проходили волны дрожи, рядом Ли хватал ртом воздух, как выброшенная на песок рыба. Он отчаянно боролся с тошнотой, неприличной для бывалого охотника. Но Джоэл не находил ничего постыдного в такой реакции: сколько трупов и сомнов ни попадется, наткнешься однажды на какое-нибудь особо гадкое зрелище, которое проберет до самой души, заденет ее задубевшие струны да и оборвет когтистыми пальцами.
Плач этого несуществующего ребенка проникал, казалось, за эти струны, за душу, за сердце, в самые недра подсознания. Джоэлу чудилось, что это он плачет тридцать семь лет назад, маленький, испуганный тем, что появился на свет, как будто уже подозревая обо всей жестокости, возведенной в ранг нормы. Он сглотнул ком в горле и потряс головой. Наваждение пропало.
Что будешь делать, Джо? Сделай что-нибудь, умоляю. Этот звук Он такой реальный, будто не кошмар вовсе. Будто настоящий, стенал Ли, зажимая уши. Крик все больше напоминал игру на пиле или скрип ржавого металла по стеклу.
Джоэл поднял меч, но его самого скрутил нервный кашель. Он не знал, что делать с конвульсивно бьющимся иллюзорным тельцем, хотя на своем веку ему довелось повидать разрубленных детей не только в кошмарах, но и в реальности.
Не всегда охотники успевали на помощь, когда родители несчастных малышей внезапно обращались. А некоторых больных детей, мечущихся в горячке, поглощали их собственные кошмары. В таком случае велась статистика детской смертности, словно от дифтерита или скарлатины. Вермело давно воспринимал обращения как неизбежную болезнь, которая иногда перерастала в эпидемии. Так же в далекие времена чуму именовали карой небес, с той напастью, к счастью, справились. Справлялись и с эпидемиями детских обращений. Но хорошая статистика не отменяла сотни личных драм, не умаляла бесконечного горя несчастных семей. Какая-то драма скрывалась и в старой пекарне, возможно, не одна, но эти цепи накрепко связывали обитателей приземистого домишки.
«Ну все, хватит с нас. Хватит с Ли. Так можно на карантин опять загреметь. Ли этого не заслужил», сказал себе Джоэл и решительно нанес удар, а за ним второй и третий. Кричащая иллюзия рассеялась, вернее, распалась на клочки. Джоэл потерянно застыл подле кровавого месива, упрямо твердя себе, что настоящих детей он всегда стремился только защищать и никогда не причинил бы им вреда. Так повелось еще в приюте. Но когда он думал о ранней юности, то неизбежно вспоминал пожар. Тот самый пожар и безрадостную тайну, которая связала уже его.
Пойдем отсюда, Ли. Сомнов здесь нет, сухо бросил Джоэл. Чистильщики все передадут в Квартал Прокаженных.
Поговори утром с Джолин, отчего-то уверенно, но невпопад ответил Ли. Он резко схватил за запястье Джоэла, поворачивая к себе, чтобы уж точно не удалось отмолчаться под видом, будто не услышал.
Расспросить ее об этих снах? Вот об этом? Джоэл, старательно не глядя, указал за спину на то, что осталось в Ловце Снов.
Нет. Ты должен не расспрашивать ее о снах, а защищать от них. Если она тебе хоть как-то дорога. Ли многозначительно поднял лихорадочно блестящие темные глаза и плотнее сдавил запястье, а потом резко отпустил.
«Я готов защищать ото снов каждого жителя Вермело, но у меня нет такой силы, чтобы оградить всех от самих себя. Да и разве имеет право человек на такую силу?»подумал Джоэл, невольно представляя, сколько бы он сумел сделать для людей, если бы кто-то наделил его небывалой мощью, способной противостоять нашествию кошмаров.
Но он не привык долго мечтать о несбыточном, а об осуществимом не мечталось. Еще пару дней назад он страстно желал встретиться с Джолин, но теперь возможный разговор пугал. Джоэл не признавался себе, но чувствовал: он не хочет ничего узнавать про таинственную девушку из пекарни. Ему хватало созданного образа. Но подобные рассуждения выглядели до безобразия малодушными, и Джоэл подавил их, уничтожил и растоптал, как сорняки у обочины. Онохотник. Расследовать и докапываться до правдыего долг. Чувства вторичны. И все же На Ли такие запреты не распространялись. Чем отличалась от него Джолин, кроме того, что не состояла в их организации?
Джоэл резко остановился посреди улицы. Его поразило внезапное осознание: «Да я ведь знаю, как спасти ее из пекарни!» Он улыбнулся, едва не рассмеялся. Вот же оно! Ответ, который всегда лежал на поверхности! Он всегда знал! И так глупо загонял себя в лабиринт сомнений и беспомощности.
Что такое, Джо? поразился Ли. Ты будто гору золота нашел. Сто лет не видел такого выражения на твоей кислой физиономии.
Пока ничего, Ли. Пока ничего, покачал головой Джоэл, охваченный нездоровым весельем, которое душным маревом сковывало ясность мыслей, но зато уничтожало впечатления от убийства иллюзорного ребенка. Нет, больше таких находок он не допустит, он спасет Джолин! Больше она не увидит таких снов! И эта упрямая мысль придавала отваги.
Так он и патрулировал улицы, так и дожил до утра, непривычно воодушевленный и, что скрывать, влюбленный, как мальчишка. Вернее, как благородный рыцарь из старинных баллад, несущийся вызволять даму из высокой башни, оплетенной драконом, предшественником Змея. Но с проблесками рассвета нестройный вихрь мыслей отступил. Желтый Глаз мутным свечением отделил кровь от воды, дал верные названия предметам. И в обезоруживающих лучах утра ярче проступали ошметки кошмаров, изрубленные в сетях.
Не хватало Ли, ушедшего на другую сторону квартала, не хватало поддержки, да еще снедала тревога: как он там после увиденного? Хотя кошмары к нему являлись только собственные и ничьи больше. Зато молчаливый Джоэл порой впитывал образы очередной долгой ночи. Он никогда не стенал и не плакал, не показывал открыто отвращения, но немо кричало его сознание, выкидывая в Ловцы Снов осколки чужой боли жителей Вермело, чужого непознанного разума. В эту ночь он приблизился к неразгаданной тайне пекарни на Королевской Улице, но снова не ухватил ни единого ответа. Впрочем, желание встретиться с Джолин никуда не делось, а наоборот укрепилось.
Поспать даже не попытаешься? неприветливо сказал Ли, когда они встретились на складе, где сдавали свернутые Ловцы Снов на хранение и починку. Грэм и Бим немедленно принимались за работу. Джоэл видел, как Бим за стойкой регистратора внимательно ощупывает сети в поисках разрывов и спутанных нитей. Длинные узловатые пальцы скользили вдоль веревок и каркаса. Из этого Ловца Снов мусорщики забрали останки кошмара Королевской Улицы.
Кровь. Ничего больше, торжественно констатировал Бим.
Хорошо, принимай следующих, откликнулся Грэм из-за тонированного желтого стекла. Бим схватил в охапку несколько сетей и утащил за дверь берлоги искалеченных мастеров. Донеслось довольное кряканье Грэма, работа отвлекала его от невеселых мыслей. Охотники же после смены едва ли могли этим похвастаться.
«Да, кровь. Иллюзорная кровь изрубленного младенца», подумал Джоэл, отвечая напарнику:
Нет, пожалуй, даже не буду пробовать. Посплю чуть позже. К тому же скоро нам обещали выходной. Сегодня есть дела.
Дела-дела Ну тогда удачи с Джолин, то ли ободряюще, то ли обиженно ответил Ли, хлопнув по плечу. Адресами потом займемся?
Джоэл чуть не подпрыгнул, воровато озираясь, и спешно выпроводил Ли из дверей склада, гневно шипя:
Не говори об этом в Цитадели.
Ах да, извини, что-то забыл, небрежно отозвался Ли. Он всегда скрывал свое замешательство под маской ленивого повесы. И чем развязнее он себя вел утром, тем глубже очередное ночное потрясение пронзило его разум. У калитки он еще раз хлопнул Джоэла по плечу и ответил:
Ты там не теряйся с ней. Покажи, что ты крутой и все такое Глядишь, в твоей мансарде и кошмары ей перестанут сниться. А я, пожалуй, загляну к Энн.
«К Энн-то тебе зачем?»хотел бы спросить Джоэл, но Ли быстрым шагом направился к академии, да так торопливо, словно за ним гнались все твари Хаоса. Джоэл уловил в этой поспешности жгучую смесь пережитого стресса и неизбежной ревности. Именно они преследовали Ли, и он озлобленно убегал от ненужных переживаний.
Да, друзья-любовники клялись не ревновать друг друга к связям на стороне, но все же Ли боялся, что Джолин всецело займет мысли Джоэла, не оставит места для напарника, боялся и скрывал это. Джоэл постоял у ворот цитадели в нерешительности, но все же направился к пекарне. Больше по зову долга, чем по велению сердца. С каждым шагом охватывало колючее замешательство, перед глазами смешивались лица пробуждающегося города.
«Она скоро понесет пирожки клиентам. Я могу разминуться с ней!»испугался Джоэл, и отчего-то встреча именно в этот день показалась невероятно важной. Может быть, он хотел посмотреть, как себя чувствует Джолин после пробуждения. Если неплохо и уверенно, то, хотелось верить, разрубленные дети снились вовсе не ей. К тому же не отпускало желание предложить ей план спасения из рабства ненавистного пекаря. Джоэл уже все решил, но с каждым шагом вспоминал, насколько упряма Джолин, и уверенность в успехе нехитрого плана таяла.
На Королевскую улицу он прибыл слишком рано, в проулках еще не испарился желтоватый туман, но из трубы пекарни уже шел дым. Молодая работница наверняка трудилась на первом этаже у печей, пока Зереф с женой досыпали на мягких перинах, хотя с башен уже донесся оглушительный сигнал пробуждения. Вермело засыпал и просыпался в одно четко установленное время. Часы сна и бодрствования были таким же непреложным законом, как уплата налогов. А Зереф, возможно, нарушал оба правила. Налогами охотники, к счастью, не занимались. Хватало и других темных дел для ночных защитников города.
И одному из верных служителей порядка в это утро пришлось стоять ровно на том месте, где еще ночью висел Ловец Снов со страшной находкой. При свете утра дом выглядел прилично и даже уютно. Из-за закрытых ставень доносилась песня.
Джоэл безошибочно узнал тихий, но мелодичный голос Джолин. Он живо представил ее нежные руки с тонкими пальчиками, которые месили тесто и скручивали сдобные розы на румяных караваях, ее внимательные небесно-голубые глаза, ее гибкий станвсю ее как олицетворение своего идеала женской красоты и кротости. Но теперь, здесь и сейчас, он стоял мрачным идолом не в ожидании возможного свидания, а вновь как жестокосердный охотник, помешанный на расследованиях. Хотя, вероятно, только благодаря этому профессиональному хладнокровию и дожил до своих лет. Но все же утомленное тело кинуло в жар, когда дверь пекарни открылась. Все слова разом пропали, сливаясь в единый порыв немого ожидания. С крыльца спускалась Джолин. Его и не его Джолин, с огромной корзиной, в крахмальном чепце и белом фартуке. Все такая же, неизменная и неуловимая, как вода в глубоком горном озере.
Доброе утро, господин Джоэл, кивнула ему она. Он вздрогнул и неуверенно кивнул в ответ, устыдившись своей нерасторопности.
Доброе утро, госпожа Джолин, ответил он. И на том обычно заканчивался их ежеутренний ритуал приветствия случайных знакомых. Но теперь их объединяла общая пережитая опасность и тайна Вестника Змея. Слишком мало для начала дружбы и слишком много для сухой учтивости незнакомцев.
Джолин начал Джоэл, но осекся. Он не придумал никаких «правильных» вопросов. Не хватало развесистого болтуна Ли, он бы подсказал что-нибудь дельное. Джоэл же едва не спросил прямо насчет нового кошмара.
Да, Джоэл? Джолин обернулась с тайной надеждой, а в глазах ее взметнулась такая безраздельная тоска, такое одиночество, что Джоэл растерялся. Внезапно обесценились все расследования и неразгаданные кошмары. Перед ним стояла совершенно несчастная беззащитная девушка, которая не желала делиться своей бедой, и оттого охотник, возомнивший себя рыцарем, ощущал свое бессилие.
Джолин, могу я у вас купить пирог? спросил Джоэл отвлеченно, но сам приблизился и дотронулся до запястья Джолин. Она не отдернула руку, не поморщиласьхороший знак, очень хороший. После той страшной ночи и нескольких дней безмолвия они будто заново начинали нелегкое знакомство.
Да, разумеется. Вам какой? улыбнулась Джолин, но слишком официально.
С самого дна, попросил Джоэл, и тут же мысленно обругал себя за меркантильность. Ведь он снова не просто говорил с Джолин, а стремился проверить свои догадки насчет корзины. Недавно он вспомнил, что арестантам нередко передавали записки или напильники в хлебе. И кто знает, каким клиентам носила товар Джолин.
Пожалуйста, выбирайте, спокойно ответила она и охотно протянула корзину. Скрипнули тонкие ивовые ветки, сплетенные аккуратными узорами, окутал пленительный аромат еды.
«Либо она так хорошо играет, либо ничего не знает, либо в пирожках и правда ничего нет», задумался Джоэл и снова невзначай дотронулся до ее руки, слегка приподняв рукав: шрамов не было. Ни на лице, ни на запястьях. Только старые, бледные полосы, как от ударов плети, но едва заметные. Значит, Зереф ее не бил, но для шантажа применяют далеко не всегда лишь физическое насилие. Морально ее опутывали незримые оковы, заставлявшие ровные покатые плечи сутуло опускаться. Джоэл отчаянно искал ключ, чтобы разомкнуть эти кандалы.