Рад, что ты уже достаточно здоров, чтобы острить. Узнаю Джоэла, м-да, подбоченился Уман. Извини уж, что не было возможности навестить тебя раньше.
Мне Ли все рассказал. Сп Джоэл подавился словами и невольно сменил резкий тон на искренний: Спасибо!
Уман молча улыбнулся, широко, радушно, но опустил голову, точно в нем пробудилась почти убитая совесть. Его единственный глаз с сожалением смотрел в сторону. Джоэл только теперь понимал, как тяжело навсегда лишиться какой-то части тела. И делалось даже смешно: всю их бравую команду постепенно «поедали» сомны, отрывали по кусочкам. У Энн руку, у Умана глаз, Джоэл едва не лишился селезенки да и вообще жизни. Везло только Ли и Батлеру, но Батлер постоянно терял напарников. Вермело проверял их всех на прочность. Уман в свое время, похоже, не выдержал. Джоэл надеялся, что ему не придется сделаться каким-нибудь секретарем Верховного Охотника.
Если бы мы лучше знали наш город, этого не случилось бы, неуверенно начал Уман, но его крупные кулаки сжались, он с озлобленным остервенением продолжил: И если бы с нами делились всей информацией. Если бы Ты бы, возможно, не получил эту рану!
Джоэл остановился, облокотившись на брусья, и озадаченно уставился на Умана. Он не ожидал от бывшего друга такого порыва. Бывшего ли? Теперь в Верховном узнавался тот крепкий парень из академии, с которым они вместе тащили в мансарду Джоэла тяжелый вещевой сундук, с которым впоследствии выходили на первые дежурства. И с которым убили первого Легендарного Сомна. Они ведь еще тогда узнали, что эти твари способны соединяться. Но из-за чего? Кто-то скрывал от них правду.
Джоэл рассматривал Умана, только теперь замечая, как тот располнел. Его силуэт в дорогом костюме выглядел чужеродно в окружении облупленных стен тренировочного зала при госпитале. Но раз уж он пришел, раз уж в критический момент отдал кровь, значит, устал терпеть глухое молчание тех, кто стоял над ним, тех, кто затыкал ему рот. Устал от тайн, переданных по наследству от прошлого малодушного Верховного. Тайн, которые не ведал и ненавидел отстраненный от высокого поста Нейл Даст. Наверное, не захотел принимать правила той грязной игры, в которой увязал Вермело.
Уман, можешь ответить как другу и как охотнику, который был готов умереть за цитадель, начал неуверенно Джоэл.
Спрашивай, Джо, кивнул Уман.
Кем был Бифомет Ленц? Ты ведь знаешь?
Уман нахмурился и потер складку между бровей, поправив повязку на левом незрячем глазу.
Одним сектантом, после паузы ответил он.
Почему о нем так мало информации в архивах? Зачем ее уничтожили?
На самом деле мне нечего сообщить, раздраженно дернул плечами Уман. Кое-что скрывают даже от меня. Он был опасным сектантомэто все, что известно охотникам.
Сгоревшее поместье принадлежало ему? в лоб задал вопрос Джоэл.
Да, без промедления кивнул Уман.
Спасибо! воскликнул Джоэл, но его прервал кашель, сорвал голос на хрип. Это многое объясняет.
Что именно? Ты считаешь, что Легендарный Сомн вышел оттуда? Карты «эпидемий превращений» это не подтверждают, явно не понимал Уман. Значит, он не скрывал информацию, а действительно половину не знал, как и опасался Джоэл. Лучше бы Верховный все знал о Вестнике Змея. Но это так же означало, что он скрывает нечто иное, нечто, до чего пока не дошло собственное расследование Джоэла и Ли. И явно этот секрет имел отношение к гибели Рыжеусого.
Пока ничего не утверждаю, примирительно и буднично ответил Джоэл, но в нем снова пробудилась ноющая сварливость: Если я вообще имею право еще что-то расследовать. Что будет теперь, Уман? Меня еще считают боевой единицей?
В сложные времена все становятся боевыми единицами, твердо ответил Верховный Охотник. Но сейчас затишье. Сосредоточься пока на умственном труде, которого в твоей службе хватает. Ты же хотел узнать, кем был Бифомет Ленц. Так попытайся.
Каков статус по превращениям? поинтересовался Джоэл, садясь на узкую скамейку вдоль стены и прислоняясь спиной к ободранной сизой штукатурке.
После массовой эпидемии отмечен резкий спад обращений.
Думаешь начал Джоэл, ощущая болезненную тяжесть у сердца, но не от раны. Думаешь, я реально его победил?
Думаю, что народ увидел, что цитадель не лгала и Вестник Змея существовал. Если он объявится вновь, мы не будем снова сеять панику.
Мы знаем, как с ним сражаться? Знаем, почему сомны организовались в «улей»?
Механизм до сих пор не изучен. Речи о полном прекращении обращений, к сожалению, не идет. Но больше «ульев» не отмечалось за все время твоего выздоровления, то есть, с начала лета, ответил Уман и перерезал глотку робкой надежде, что все наконец-то завершилось. Если никто не видел трупа Вестника Змея, значит, он мог и укрыться в сплетениях черных линий. Но Джоэл четко помнил, как уничтожил Бифомета Ленца или кого-то, кого называл этим именем.
Уман вскоре покинул зал, озираясь, как вор. Джоэл остался один в нерешительности. Если Уман говорил об «умственном труде», значит, искалеченного охотника и правда готовились отправить копаться в документах. В такой ситуации он мог бы и уйти совсем из цитадели. Забрать Джолин, навечно избавить ее от кошмаров, не разбираясь, на кого и зачем ей приходилось работать. Да и с Ли ничего не мешало остаться. Ничего не мешало любить. С жильем бы они как-нибудь разобрались, съехал бы он из Квартала Охотников. И все же что-то навечно привязало к цитадели, как черные линии мелких монстров к Вестнику Змея.
Пойдемте, Джоэл, пора вколоть дозу стимуляторов и отдохнуть, отвлек мягкий голос медсестры. Он и не заметил, как едва не заснул, прислонившись к холодной обшарпанной стене.
«Отдохнуть После стимуляторов. Кто бы мог подумать, что доживу до такого», зло думал Джоэл и задыхался от липкой досады. Ответ Умана про поместье не принес умиротворения, не дал надежды, будто отныне Вермело ждет спокойная жизнь.
Глава 25. Осколки чужих тайн
Лето обрушивалось буйством красок и нестройностью ароматов. В садах наливались плоды: сочные яблоки, гроздья винограда, у кого-то даже апельсины. Глаза, привыкшие к полосатому свету сквозь больничные жалюзи, неуверенно щурились. Джоэл задумчиво рассматривал мир вокруг, тот мир, который и не чаял больше увидеть после той роковой ночи.
Пойдем, Джо. Пойдем домой, сказал Ли, который вел его под руку от самого госпиталя. Они забрали оттуда все немногочисленные вещи и с радостью распрощались с больничной палатой, подписав необходимые бумаги.
Домой выдохнул умиротворенно Джоэл, все еще щурясь, и тут же поморщился: Только не надо меня вести. Я и сам могу. Зря что ли тренировался.
Сам он шел, признаться, по-прежнему весьма неуклюже: врачи пообещали, что вырванные мышцы голени со временем восстановятся при должных упражнениях, но пока пристегнули вокруг ноги металлический подвижный каркас да выдали трость, как заправскому денди из Квартала Богачей.
Джоэл всегда презирал праздно шатающихся аристократов, которые во время променадов боялись покидать надежные стены своего района, последнего осколка былой роскоши. Дорогие трости он всегда иронично величал не иначе как костылями для немощных. Теперь же сам ковылял, нелепо подпрыгивая, опираясь на палку, как старуха на клюку. Та самая убитая старуха, которая жаловалась на развешанные Ловцы Снов. Почему-то ее образ не желал отставать, хотя прошло уже немало времени. Совсем немало. Только выйдя на яркий свет летнего солнцаЖелтого ГлазаДжоэл в полной мере осознал, как много дней стерлось из его жизни, как изменился Вермело.
Неужели не врали мне? В городе и правда тихо? поражался Джоэл, шествуя по улицам Квартала Охотников.
Да. Кордоны даже убрали недавно.
Вокруг спешили по делам спокойные опрятные люди: охотники, торговцы, шахтеры. Резво пробегали рикши, гремя колесами повозок по старой мостовой. Показалось, что мелькнул даже окосевший рыжий парень, уверенно тянущий за собой новый экипаж. Возможно, город постепенно исцелялся от той болезни, что темными корнями проросла сквозь него весной. Восстанавливался, как и Джоэл от ран. В сердце разливался чарующий покой выполненного долга. Даже если великая незримая война со Змеем все еще продолжалась. Не его война.
Вермело жив, невольно сорвалось с губ легким шепотом.
Эй, Джо, может, рикшу кликнем, ты же все-таки начал Ли, поминутно косясь на правую ногу напарника. Или уже бывшего напарника. Уман так и не дал четких инструкций, выписал из госпиталя, отправив еще какое-то время восстанавливаться дома и работать с архивными записями.
Не надо! воспротивился Джоэл, хотя от первой полноценной прогулки выступил пот на висках, а в глазах плясали круги. Они медленно шли, просто плелись, а он чувствовал себя, как после неслабой пробежки. Паршиво, очень паршиво. Джоэл с каждым шагом понимал, что ему уже не показывать эффектных приемов в академии в поединках с Ли. Доломал его родной город, перемолола тяжелая служба. Но он все еще жил, мог вдыхать тепло и запахи лета, мог говорить с друзьями.
Да, конечно, тут же кивнул Ли. Он изо всех сил старался не превращать заботу в жалость, а Джоэл изо всех сил стремился не злиться и принимать искреннюю помощь. Когда он сам опекал Ли, почему-то не задумывался, как порой ранит чрезмерная забота. Но она же и поддерживает, непостижимо, но действенно.
Видишь, иду! Да хоть сейчас сундук наверх втащу, пробурчал Джоэл, когда они поднимались по лестнице. Внизу, как оказалось, поселили мальчишку Мио.
Здравия желаю! пискнул он из-за дверного косяка и тут же неуверенно скрылся.
Джоэл махнул ему и улыбнулся. Новый сосед обещал быть спокойным и неворчливым. Старость сменилась молодостью, как весенняя листва уносит в небытие труху осенней. Так все и вертелось, и Джоэл надеялся, что его осень еще впереди, а не наступает в эти дни тихой радости человека, который прошелся по острой грани между мирами. Да что там прошелсяхорошенько потанцевал на ней. Но ничего, его опасный номер чокнутого акробата остался в прошлом. Теперь уж никто не боялся, что он внезапно надумает умереть. Ждали новые расследования, новые факты, особняк Бифомета Ленца в первую очередь. Для осмотра развалин не требовалась особая прыть, голова-то соображала по-прежнему неплохо. Вроде бы.
Ну, вот и дом! воскликнул Ли, распахнув дверь.
Джоэл не узнал свою мансарду: Ли повесил светлые занавески, отмыл окна, купил или выменял вешалку для плащей и треуголок, обтянул колченогие табуретки зеленой тканью и покрыл лаком старый стол. Унылые вещевые сундуки то ли сам, то ли с чьей-то помощью и вовсе расписал яркими узорами цветов и растений. Щели в стенах, похоже, тоже заделали свежей паклей, изгнав из комнаты привычную сырость.
Готовился к моему приходу?
Можно и так считать. С возвращением, Джо! Теперь здесь так будет всегда, если ты не против, расцвел Ли и поцеловал Джоэла, который с наслаждением ответил. Он соскучился по этим мягким вечно улыбающимся губам, и вообще по нормальной жизни.
Нет, не против. Совсем не против. Но у меня же теперь не мансарда, а театральные декорации! улыбнулся он и сначала обнял Ли, потом ловко перехватил в шутливый захват и взлохматил непослушные темные волосы любимого. Напарник вывернулся и тоже звонко рассмеялся.
Хотелось, чтобы стало красиво, запротестовал он. И они продолжали какое-то время просто смеяться и возиться, словно мальчишки. Джоэл позабыл и об усталости, и о вечно ноющей правой ноге. Он и впрямь точно очутился на театральных подмостках среди ярких нарисованных цветов. И все ему виделось чудесным и правильным.
Ну как, Ли, как ты тут без меня? спрашивал Джоэл, когда они вдвоем сидели за столом на обновленных табуретах и пили ягодный взвар после прекрасного обеда. Конец летавремя изобилия, когда поспевают первые фрукты и овощи. С мясом, впрочем, в Вермело год от года становилось все хуже. Разоренный Квартал Птиц нанес урон экономике. Похоже, добыть занавески оказывалось дешевле, чем купить тощую курицу. Рыбы пока хватало, благодаря озеру Добрар. Тому самому, возле которого пострадала Энн.
Справляюсь, не без тени смятения ответил честно Ли.
С кем патрулируешь теперь? С Батлером? поинтересовался Джоэл. Он изголодался по новостям и хотел узнать истинное положение вещей. В госпитале ему рассказывали о чем угодно, только не о работе.
Уман поделился секретом и больше не приходил. Все боялись, что ненасытный до расследований Джоэл вырвется раньше срока или причинит себе вред чрезмерным беспокойством. Но теперь-то его выписали.
Нет, Батлер работает один С упряжкой собак. Он вообще странный такой стал, то радостный, прямо блаженный, а то вдруг лица на нем нет от тревоги. Ладно, он сам расскажет, наверное, ответил Ли. А я работаю с Мио, ну, младшим охотником. Вроде обучаю его. Забрали мы мальчишку от того идиота Найта. С ним работать-то никто не хочет.
Хм, Мио И Мио теперь наш сосед. Мне начать ревновать? усмехнулся Джоэл.
Нет. Этот малец оказался большим ценителем женских прелестей, в свободное от работы время, разумеется. К нему Лулу шастает из академии только так, отшутился Ли.
Да, разумеется. Я не всерьез. Ну, а ты? Небось, с Мартиной зажигал? беззлобно подтрунивал Джоэл. Подобные разговоры порой лишь больше распаляли между ними страсть. Но на этот раз Ли задумчиво ссутулился и тихо ответил, обхватив обеими руками круглый глиняный стакан:
Я ждал. Наводил порядок в мансарде, расписывал сундуки. Так-то и времени особо не было, но когда выдавалась минутка В общем, ждал, что ты выйдешь из госпиталя, и мы снова будем вдвоем. Здесь, под самой крышей.
А как же «утешение» вдов и прочие радости?
Никак, энергично помотал головой Ли. Пока ты лежал там, пока мучился, я не мог думать о каких-то там «радостях». Без тебя все потеряло смысл.
Но вот я здесь.
И я рад! воспрянул духом Ли и широко улыбнулся. Ладно, Джо, мне уже пора на дежурство.
Так рано?
Да, приходится показывать Мио, как правильно развешивать Ловцы Снов. Ты же знаешь, сколько у новичков тратится на это времени.
Я бы мог помочь. Показать, предложил Джоэл.
Пока не стоит. Потомда, возможно. Но пока отдыхай. Ты же первый день вне госпиталя.
Снова забота уколола тонкой занозой обиды. Джоэл покорно вздохнул:
Ладно, я буду ждать вас.
Мио! Мио! Эй ты, дуб зеленый, криворукий неумеха! Вперед, подъем! донесся снизу решительный голос Ли, но его подколки не шли ни в какое сравнение с грубым обращением предыдущего наставника. Мио радостно вылетел из своей скромной комнатки.
М-да, Ли, учитель ты еще тот, усмехнулся Джоэл, как-то незаметно для себя вытягивая вперед правую ногу. Дурная привычка. Он обещал помочь, научить развешивать Ловцы. Но при этом чувствовал, что после недолгой прогулки голень налилась тяжестью и пульсировала. Плохо
Он ощутил себя подранным во множестве свар старым псом, передающим неразумным щенкам необходимые для жизни знания. Первым «щенком» был Ли, который теперь сам шефствовал над «зеленым» выпускником академии. А Джоэл уже оставался в мансарде. Если еще не списанный, то близкий к этому.
Он задумчиво рассматривал свое отражение в мутной поверхности ягодного взвара. И хоть картинка представала красновато-бурой, она не скрывала новых морщин, тянущихся лапками в уголках глаз. Еще он знал, как поблекла их пронзительная синева, выгорела усталостью, точно холст на солнце. К счастью, самоуничижение продлилось недолго: в дверь постучали. Джоэл встал с места и открыл медленнее, чем хотел бы.
Я Я могу войти?
Батлер! Как я тебе рад, старина!
Батлер еще не собирался на дежурство, даже одежда на нем оказалась не рабочая, а наоборотпраздничная. Бежевый костюм и белая рубашка не вязались с привычным образом друга. Джоэл задумался, с чего бы такое преображение. Последние несколько месяцев Батлер носил исключительно черное, словно траур по всем напарникам, которых не сумел уберечь. Он всегда безукоризненно следил за собой: подстригал темно-каштановую бороду, чистил ногти, но никогда не выглядел таким нарядным и счастливым. Джоэл не понимал, в чем дело, и терялся в догадках. «На Энн ты что ли наконец женился?»подумал он, но засомневался.
Как дела? спросил Джоэл и указал Батлеру на табурет, где недавно сидел Ли, затем налил ягодного взвара и предложил мелкую зажаренную рыбу или свежих яблок. Друг, впрочем, отказался, только торопливо сделал несколько глотков, как будто у него резко пересохло в горле.