- Но это же не - начал я, и замолчал.
«Но это же невозможно. Она только что была здесь».
Как было невозможно, и чтобы Карофф находился сразу в двух местах одновременно.
Внезапно мне стало трудно дышать.
- Что-то не так?спросил Ривас.
- Я не знаю
Я должен был рассказать ему.
«Не сейчас».
Он еще сильнее будет настаивать, чтобы я покинул Мальвейль. А я не мог покинуть Мальвейль. Не мог.
«Вейсс пришла, чтобы предупредить меня. Она была мертва, и все же хотела мне помочь».
То, что происходило в Мальвейле, не было нападением.
«Но бойня в комнате Катрин? Безумное веселье в комнате Зандера?»
«Это был сон. Лишь сон».
Понадобится нечто большее, чем это, чтобы заставить меня покинуть Элиану.
«Сегодня она спасла мою жизнь».
Я решил, что видение на мосту следует толковать именно так.
«Здесь нет зла».
- Отвези меня к Адрианне, - попросил я Риваса, надевая пальто.
Машина Экклезиархии, на которой ездил Ривас, был украшена с торжественной роскошью. Моя по сравнению с ней выглядела простона ее бортах был лишь герб моего рода и эмблема лорда-губернатора. Корпус лимузина Риваса украшал золотой орнамент в виде свитков. Эмблема Экклезиархии на крыше напоминала по размеру монумент. Машина была не просто заметна, но мгновенно узнаваема с большого расстояния, словно объявляя о своей священной миссии всем, кто видел ее. Молчаливое благочестие Риваса наполняло эту роскошь святостью. Это не было тщеславие. Великолепие мастерской работы являло собой дань почитания Бога-Императора.
- Мы едем в Силлинг?спросил я.
Река Обливис протекала по границе поместья Монфоров на южной окраине Вальгааста.
- Что?удивился Ривас.Нет. Ее нашли в Лоусе, не в Обливисе, в нескольких милях отсюда.
Все это казалось чем-то бессмысленным. Оставшуюся часть поездки я молчал. Чувства скорби пока не было. Я поверил, что Адрианна Вейсс мертва, но поверил лишь разумом, а не на эмоциональном уровне. Я только что говорил с ней несколько минут назад. Она говорила со мной. Ее смерть была для меня пока лишь сообщением, а не чем-то реальным.
Однако ее визит ко мне сейчас был реальным. Я не понимал, что происходит в Мальвейле, но все больше и больше принимал его реальность. Были события, которые можно рассматривать лишь как сны. Но когда я видел Вейсс, я не спал. Я не мог отрицать это чудо.
«Чудеса. Вот что это такое. Эти события - благословение, ниспосланное Императором».
Это откровение было таким внезапным и таким очевидным, что я едва не рассмеялся от нахлынувшей на меня радости. Я с трудом сохранял молчание. Сейчас не то время. Ривас не поймет. Но я думал, что со временем он поймет. Возвращение ко мне Элианы можно объяснить только чудом. А чудоэто не ересь.
Почему это чудо случилосьдругой вопрос. Возможно, разбираться в нем лучше Ривасу.
Водитель Риваса выбрал дорогу, которая шла по северной окраине заброшенного промышленного района, у подножия холма, на котором стоял Мальвейль. Река Лоус текла мимо холма с севера на юг, потом поворачивала на восток, и по ней проходила граница Вальгааста. Через несколько минут мы выехали в серые пустоши. Мануфакторумы здесь по большей части были снесены, и неровный ландшафт усеян горами промышленных отходов и ржавым демонтированным оборудованием. Хотя рудники давно закрылись, земля была насыщена ядовитыми отходами. Вода в реке была черно-коричневой. У берегов пенилась серая грязь.
Военные поставили на берегу реки большую брезентовую палатку. Вокруг стояли их машины. Был здесь и «Таурокс» Адептус Арбитрес. Проливной дождь стучал по брезенту палатки, хлопавшему на ветру.
Ривас и я подошли к входу в палатку. Штаваак был здесь с двумя своими арбитрами, в полной форме и броне, визор шлема скрывал его глаза, у пояса висела силовая дубинка. Он мрачно кивнул нам.
- Лорд-губернатор, - произнес он.Кардинал. Выражаю вам свои соболезнования. Это огромная потеря для всего Солуса. Мы все скорбим.
В другом конце палатки стоял прозекторский стол. Вокруг того, что лежало на нем, собрались офицеры милиции СПО.
- Расследование ведете вы?спросил я Штаваака, надеясь, что это так.
Он покачал головой.
- Еще нет. Пока не определена степень угрозы Империуму.
- Но это явно связано с делом советника Трефехт. Это месть за ее арест.
- Мы еще не знаем, - сказал Штаваак.
- Что еще это может быть?
Он посмотрел на труп.
- Я в самом деле не знаю.
Я подошел к столу, Ривас за мной. Офицеры, увидев нас, расступились.
Я посмотрел на мою подругу.
Теперь я осознал ее смерть полностью. Воспоминания о последней встрече с ней померкли перед реальностью ее мертвого тела. Я взялся за край стола, чтобы удержаться на ногах, и заставил себя посмотреть на ее голову, хотя это зрелище снова открыло старые раны в моей душе. Ее голова была страшно изуродована, почти неузнаваема, половина черепа размозжена. Казалось, что-то смяло правую половину ее черепа и разрубило плечо до самой грудной клетки. От ее головного убора остались лишь несколько перьев, намокших от крови и прилипших к раздробленным костям черепа.
- Что могло нанести такую рану?спросил Ривас.
Я видел такие раны - на Клоструме. Ее как будто ударил коготь тиранида.
«Этого не может быть. Это просто невозможно».
«Но посмотри на рану!»
«Она могла быть нанесена чем-то другим. Выяснение причин смертине моя специальность».
Цепляться за разумные объяснения было слишком трудно. Я смотрел на мертвое тело моей лучшей подруги, и все, о чем я мог думатьчто пожиратели Клострума вырвались из моих кошмаров, чтобы убить ее.
Ривас сжал мое плечо. Он думал, что моя реакция вызвана лишь скорбью.
- Мы почтим ее память, - сказал он.
- И отомстим за нее, - прохрипел я, отвернувшись от стола. Эмоции, которые я сдерживал по пути сюда, теперь обрушились на меня. И если я не преодолею их, они поглотят меня. Заставив себя придать походке твердость, я подошел к Штавааку.
- Что вам известно?спросил я. Пусть расследование пока было в юрисдикции местных властей, но я им не доверял.
- Немного, - сказал Штаваак.Патруль проходил здесь и заметил ее тело на мелководье у берега.
- Как удачно, - тихо произнес я.
- Возможно, а возможно и нет. Патрули обходят территорию регулярно, и рано или поздно ее бы заметили. Даже здесь.
- Но как она оказалась здесь?спросил Ривас.Она хотела встретиться с тобой?
- Да. Но когда когда я последний раз видел ее, она направлялась в Силлинг. Она надеялась узнать что-то, что мы могли использовать против Монфор, - негромко сказал я. Если Штаваак сочтет нужным поделиться этой информацией с местной милицией, то я доверял его суждению. Впрочем, я подозревал, что они уже знали.
Ривас и Штаваак мрачно переглянулись.
- Если она была убита там, мы не найдем ни улик, ни свидетелей, - сказал Штаваак.
- Это было бы слишком дерзкое преступление, даже для Монфор, - заметил Ривас.Насколько мне известно, раньше она никогда не убивала политических соперников.
- Насколько тебе известно, - подчеркнул я.И, возможно, раньше у нее не было необходимости их убивать.
- Ты стал для нее настолько серьезной угрозой?
- Я и не знал
Я не чувствовал гордости. Я чувствовал скорбь и гнев. Если бы я мог здесь и сейчас схватить Монфор за глотку и задушить ее, то бы так и сделал. Я был зол и на себя. Я бросился в эту войну, прекрасно зная, что моя жизнь будет под угрозой. Честно говоря, покушение на мою жизнь вызвало у меня чувство некоего мрачного удовлетворения. Я был обеспокоен безопасностью моих детей. Но главной целью я всегда считал себя. Я навлек на себя гнев Монфор. Пусть она мечет в меня гром и молнии. Я верну их ей тысячекратно.
Но я не думал, что она начнет убивать тех немногих из совета, кто осмеливался противостоять ей. Вейсс была для нее чем-то вроде занозы в боку уже много лет, и все же Монфор не причиняла ей вреда.
До сих пор.
Я должен был это предвидеть. Я должен был предвидеть последствия этой моей кампании. Но вместо этого я позволил врагу убить моего союзника. Я проявил беспечность.
«Хуже того. Ты проявил высокомерие. Ты проявил гордыню».
Адрианна Вейсс погибла из-за моей гордыни.
Время обвинять себя будет позже. Сейчас для этого неподходящий момент.
- Мы можем предпринять какие-либо прямые действия?спросил я Штаваака.Это нельзя оставлять безнаказанным. Она не остановится.
- Мы даже не знаем, что это сделала Монфор.
- Конечно, не своими руками, но по ее приказу. У кого еще были мотивы убить Адрианну?
- У Монфор была важная причина не делать этого, - заметил Ривас.
- Та же, по которой она не стала бы слишком спешить с новой попыткой убить вас, - подтвердил Штаваак.Ей слишком много есть что терять. Одна ошибка, и все, чего она добилась, рухнет. Я согласен с вами, лорд-губернатор. Едва ли вы успели стать для нее угрозой настолько, чтобы такое было адекватной формой мести.
- Она не адекватна, - прорычал я.Значит, вы говорите, что она неприкасаема.
- Пока, полагаю, что да.
Воздух в палатке был слишком душным. Я откинул брезент и вышел наружу. Порыв ветра хлестнул меня. Сразу же струи дождя полились по моим волосам, стекая по шее.
У дороги стоял автомобиль, на некотором расстоянии от других машин. Рядом с ним, опираясь на трость, словно серый вурдалак, стояла старший советник Монфор.
Мои руки сжались в кулаки. Я направился к ней, сопротивляясь порывам ветра. Она была в длинном пальто, но без головного убора. Ее волосы прилипли к черепу. Вода стекала с трубок ее дыхательного аппарата. Она стояла так неподвижно, что могла быть еще одним призраком, и смотрела на меня с холодной ненавистью.
- Злорадствуй где-нибудь в другом месте, пока еще можешь, - произнес я.
- Убийство советника Вейсс не доставляет мне радости.
- Ложь. Ты сгоришь за это.
Ее глаза слегка прищурились, ненависть в них становилась горячей.
- Не думайте, что можете обвинить меня в своем преступлении.
- Моем преступлении!я был настолько ошеломлен попыткой разыграть такой ход, что несколько мгновений не мог ничего сказать.
- У меня не было причин убивать ее, - сказала Монфор. - Смерть советника Вейсс не принесла мне никакой выгоды.
- С каких это пор смерть врага не приносит выгоды?
- Когда враг настолько популярен, как советник Вейсс. Живая, она была лишь оппонентом. Мертвая, она станет символом, который, как нам обоим хорошо известно, послужит в ваших интересах против меня. Но вам не победить, лорд-губернатор. Ваша вина будет доказана.
- Это более чем абсурдно, - мне уже стало казаться, что этот разговоргаллюцинация.
- Насколько мне известно, когда ее в последний раз видели живой, она говорила с вами.
- Это все ваши доказательства?
- Этого может быть достаточно, чтобы заинтересовать Инквизицию.
Я изумленно уставился на нее, не в силах поверить, что она говорит серьезно. Я знал, что она готова пойти на любую хитрость и любое преступление, но то, что она говорила сейчас, было абсолютным безумием. Не могла же она считать это абсурдное заявление настоящей угрозой.
- Пожалуйста, - усмехнулся я.Пригласите Инквизицию нанести мне визит.
- Вы Штрок из Мальвейля, - сказала она.Вы должны знать, что это значит.
- Я знаю. А вы должны знать, что я намерен сделать.
Я отвернулся и, уходя, услышал, как дверь ее машины захлопнулась. Ее водитель завел мотор как раз в тот момент, когда из палатки вышли Штаваак и Ривас. Моргая сквозь дождь, Штаваак посмотрел вслед уезжающей машине.
- Это была?начал он.
- Да, это была она. Она посмела приехать сюда, чтобы поглумиться над нами. Она угрожала обвинить меня в убийстве Адрианны.
- Не стоит относиться к этой угрозе легкомысленно, - заметил Ривас.
- Я знаю.
«Ей тоже стоит воспринять мою угрозу серьезно. Но я надеюсь, что она меня недооценит. Император милостивый, пусть она совершит ошибку. Позволь мне уничтожить не только коррупцию, которую она возглавляет. Позволь мне уничтожить ее».
- Я буду делать, что необходимо, - добавил я.
- Это значит?спросил Штаваак.
- Именно то, что я сказал.
Ветер выл вокруг. Мы уже настолько промокли, что едва замечали дождь.
Мой разум был наполнен образами крови Монфор. В бою я радовался победам. Я был рад сжигать ксеносскую мерзость стирать их скверну с лица галактики. Но я не получал удовольствия от убийства. Однако сейчас я бы с удовольствием убил Вет Монфор. Мои мышцы напряглись в предвкушении ее разрывающейся плоти. Моя правая аугметическая рука, которая не могла ничего чувствовать, все же чувствовала сейчас контуры рукоятки клинка, молота, лазерного пистолета. Я уже чувствовал тяжесть оружия, которое мне еще только предстояло взять в руки. Дождь на моем лице был брызгами нечестивой крови Монфор. Я весь был словно сжатая пружина. Если бы Монфор вернулась, я бы напал на нее здесь и сейчас, невзирая на последствия.
- Не разрушай то, чего ты сумел достигнуть, - предупредил меня Ривас. Он знал меня слишком хорошо. И все же сейчас он смотрел на меня, словно я стал кем-то другим.
- Что ты от меня хочешь? Она убила Адрианну! Это что-нибудь значит для тебя?
Ривас не сказал ничего. Но на его лице отразилась боль, и это и было его ответом.
- Тщательно обдумайте то, что вы собираетесь предпринять, лорд-губернатор, - спокойно произнес Штаваак, но в его голосе безошибочно слышалось предупреждение.Я хочу, чтобы вы добились успеха. Вы нужны Солусу, и сейчас вы нужны ему больше, чем когда-либо. Не заставляйте меня предпринимать действия против вас.
- А вы готовы их предпринять?
- Если того потребует мой долг.
- И все же вы говорите, что не можете ничего сделать против Монфор.
- В настоящий момент нет, не могу. Повторяю, у нас нет прямых доказательств ее причастности. Если я узнаю, что она виновна, и ее действия дестабилизируют Солус, тогда, как и в случае с советником Трефехт, ситуация будет иной. Но если вы убьете ее, то дестабилизирующим фактором станете вы. Я вижу, что вы сильно разгневаны, лорд-губернатор. Вы готовы напасть на нее без всякой скрытности. Вы можете просто застрелить ее в Зале Совета, если увидите ее там. Но этим вы можете ввергнуть Солус в гражданскую войну. Я не допущу этого.
- Тогда выполняйте свой долг!прорычал я. Я не имел власти над Адептус Арбитрес, но отдал приказ так, словно имел.Найдите доказательства ее вины!
Я развернулся и пошел прочь.
- Мейсон!закричал кардинал.
Я не обернулся. Внутри я весь кипел.
- Пусть хотя бы мой водитель отвезет тебя домой!
- Я дойду пешком!ответил я, не останавливаясь.
Я был в ярости от того, что Штаваак проявляет такую осторожность, хотя рациональная часть моего разума, которая была едва слышна за ревом гнева и скорби, знала, что он прав.
Я шагал сквозь бурю. Ветер и дождь хлестали мое лицо с такой силой, что иногда казалось, будто я истекаю кровью. Мир вокруг меня превратился в бесконечное серое пространство размытых силуэтов. Реальность померкла настолько, что в ней не осталось ничего кроме призраков. Ничего больше и не имело значения. Все было размытым и призрачным. Лишь мой гнев был силенпламя, которое невозможно погасить, жар, который будет пылать до тех пор, пока не сожжет меняили Монфор.
Я замерз и устал, когда, наконец, добрался до Мальвейля. Катрин и Зандер уже слышали о смерти Вейсс. Я не хотел выслушивать их соболезнования. Я хотел мести. Хотел справедливости.
Мне нужно было поговорить с кем-то, кто понял бы меня и поверил в то, что я пережил в Мальвейле. Ривас верил, но не понимал. А больше никто не верил.
«Элиана. Мне нужно поговорить с Элианой».
Я воспринял эту мысль так, словно мы говорили с ней в реальности, а не в моих снах. И я чувствовал, что скоро так и будет. К этому все и шло.
Так я говорил себе, когда поднялся в свою башню, уединившись на ночь, отрезав себя от остального дома. Это был единственный свет надежды среди вихря мыслей о мести.
Буря последовала за мной в сон. Ее вой раздавался в моем разуме, то замораживая кровь, то заставляя ее кипеть. Я бился в постели под рев бури, пытавшейся ворваться в дом сквозь щели в стенах. Когда я проснулся, простыни были мокрыми от пота.
Моя кожа горела. Язык был распухшим и сухим. Я сел, и у меня закружилась голова. Лихорадка бушевала в моей крови, я был словно раскаленная печь. Но лихорадка была не только внутри меня. Жар исходил из самих стен. Я включил люмен и воспаленными глазами огляделся вокруг. Вся комната пульсировала вместе с биением моего сердца. Потянувшись к ближайшей стене, я приложил к ней ладонь, но в ту же секунду испуганно отдернул. Поверхность стен была словно натянутая кожа, дрожавшая в лихорадке и мокрая от густого пота.