Честный человек, каковым вы являетесь, сударь мой, должен держать ответ по поводу убийства некоего Альтенгейма.
А это уже нечто новое. Такая идея исходит от вас, господин следователь?
Вот именно.
Здорово! Вы действительно делаете успехи, господин Формери.
Положение, в котором вас застали, не оставляет в этом сомнений.
Никаких, согласен. Позволю себе, однако, спросить: от какой раны умер Альтенгейм?
От раны в шею, причиненной ударом ножа.
Где же этот нож?
Его не нашли.
Как же получилось, что его не нашли, поскольку убийцей был я, и застали меня на том же месте, возле человека, которого я убил?
По-вашему, значит, убийца
Не кто иной, как тот, кто зарезал господина Кессельбаха, Чемпэна и других. Характер раныдостаточное доказательство тому.
Каким же путем он ускользнул?
Через люк, который вы можете обнаружить в том же зале, где произошла трагедия.
Господин Формери сделал хитрую мину.
Как же получилось, что вы не последовали такому спасительному примеру?
Я пытался это сделать. Но выход был прегражден запертой дверью, которую мне не удалось открыть. Именно во время этой моей попытки тот, другой вернулся в зал, чтобы убить своего сообщника, из страха перед признаниями, которых Альтенгейм не мог избежать. В те же минуты он спрятал на дне шкафа, где его и нашли, тот сверток с одеждой, которую я приготовил для себя.
А одеждадля чего?
Чтобы принять другой облик. Прибыв на виллу Глициний, я был намерен выдать Альтенгейма правосудию, покончить с князем Серниным и появиться опять в виде
Господина Ленормана, вероятно?
Совершенно верно.
Ну нет!
Что-что?
Господин Формери насмешливо улыбался, покачивая указательным пальцем справа налево и слева направо.
Нет, повторил он.
Что женет?
История с господином Ленорманом Это годится для публики, друг мой. Вы не заставите следователя Формери проглотить такую уткубудто Ленорман и Люпэн были одним и тем же человеком.
Он расхохотался.
Люпэншеф Сюрте!.. Ну нет! Все, чего ни захотите, но не это! Должны же существовать какие-то границы!.. Я добрый малый, но все-таки Скажите, между нами, для чего вам эта новая сказка? Не вижу, признаться, смысла
Люпэн посмотрел на него в ошеломлении. Хорошо зная Формери, он не подозревал за ним такого самомнения и слепоты. Двойственность личности князя Сернина к тому времени ни у кого уже не вызывала сомнений. И только господин Формери
Люпэн повернулся к заместителю шефа, слушавшего с раскрытым ртом:
Дорогой Вебер, ваше повышение, по-моему, ставится под большой вопрос. Ибо, в конце концов, если господин Ленорманвовсе не я, значитон может еще существовать А если существует, нет сомнений и в том, что господин Формери, с его удивительным чутьем, в конце концов его найдет И в таком случае
И он будет действительно обнаружен, мсье Люпэн, воскликнул следователь. Беру это на себя и полагаю, что очная ставка между вами двумя будет захватывающим зрелищем!
Он потешался вовсю, барабаня пальцами по столу.
Ах, как это будет забавно! Ах! С вами не приходится скучать, Люпэн! Значит, выгосподин Ленорман! И это вы, стало быть, добились ареста своего же сообщника Марко!
Совершенно верно. Разве мне не следовало порадовать премьер-министра и спасти его правительство? Это было задачей исторического значения!
Господин Формери держался за бока.
Ах, умру! Господи, как смешно! Ваш ответ обойдет весь мир! В таком случае, если поверить вам, это вместе с вами я вел следствие с начала дела в отеле Палас, после убийства господина Кессельбаха?
Точно так же, как вместе со мной, еще раньше распутывали дело о диадеме, когда я был его светлостью герцогом де Шамерас, с сарказмом отозвался Люпэн.
Господин Формери вздрогнул, веселое оживление мгновенно слетело с него при этом ужасном воспоминании. Внезапно став серьезным, он сказал:
Итак, вы настаиваете на всех этих глупостях?
Поневоле, так как все этоправда. Вам будет нетрудно, съездив в Кохинхину, получить в Сайгоне доказательства смерти подлинного господина Ленормана, замечательного человека, которого я подменил своей особой; я представлю вам документы о его кончине.
Вранье!
Ей-богу, господин следователь, могу признаться: все это мне совершенно безразлично. Не нравитсяя не буду господином Ленорманом, не будем об этом более говорить. Если хотитеэто я убил Альтенгейма. Вы отлично проведете время, добывая доказательства. Повторяю, для меня все это не имеет ни малейшего значения. Считаю ваши вопросы, как и мои ответы, не состоявшимися. Ваше следствие вообще не в счетпо той простой причине, что, когда оно завершится, я буду уже далеко. Но только
Без капли смущения он взял стул и сел напротив господина Формери, по ту сторону стола. И сухо объявил:
Есть одно-единственное «но», и вот в чем оно состоит. Знайте же, сударь мой, что вопреки всей видимости, несмотря на все ваши намерения, у меня нет ни малейшей охоты тратить даром свое время. У васваши дела У менямои Вам платят за исполнение ваших задач. Я сам выполняю свои и сам себе за это плачу. Так вот, дело, которым я теперь занят, одно из тех, которые не терпят, чтобы от них отвлекались хотя бы на минуту. Я не могу допустить ни секундного промедления в подготовке и осуществлении действий, которые должны привести к успеху. Итак, продолжаю, поскольку вы временно принуждаете меня вертеть большими пальцами между четырьмя стенами тюремной камеры, двоим, господа, вам двоим поручаю я обеспечение моих интересов. Вы меня, надеюсь, поняли?
Он встал и стоял перед ними в вызывающей позе, с выражением презрения на лице; и сила убеждения, подавляющее волю воздействие этого человека были таковы, что оба собеседника не посмели его прервать.
Господин Формери нашел наконец выход в новом припадке смеха, словно сторонний наблюдатель, готовый позабавиться происходящим:
Есть над чем посмеяться!.. Животики надорвешь!..
Будете вы смеяться или нет, сударь, так оно и случится. Мой процесс, расследование вопроса о том, убивал я Альтенгейма или нет, розыск моих предыдущих дел, былых правонарушений и преступлений, вот оно, то великое множество пустышек, которыми я дозволяю вам развлечься, лишь бы, при всем этом, вы ни на минуту не теряли из виду вашей главной миссии.
Которая состоит в том?.. спросил господин Формери, все еще хорохорясь.
Которая состоит в том, чтобы вы заменили меня в доведении до конца дела Кессельбаха и, в частности, разыскали некоего Штейнвега, германского подданного, похищенного и содержавшегося в заключении покойным бароном Альтенгеймом.
Это что еще за история?
Эта историяодна из тех, которые я оставлял для себя самого, когда был еще когда считал себя еще, вернее, господином Ленорманом. Эта же история частично произошла в моем кабинете, неподалеку отсюда, и Вебер не мог об этом не знать. В двух словах: старик Штейнвег знает правду о таинственном проекте, которым занимался господин Кессельбах, и Альтенгейм, тоже шедший по этому следу, захватил названного Штейнвега и куда-то его упрятал.
Нельзя куда-то упрятать человека вот так, без следа. Где-то он должен быть, этот Штейнвег.
Разумеется.
И вы знаете, где он?
Знаю.
Любопытно бы и нам
В номере двадцать девять, вилла Дюпон.
Господин Вебер пожал плечами.
Значит, у Альтенгейма? В том особняке, в котором он жил?
Да.
Вот как можно верить вашим глупостям! Я нашел названный вами адрес в кармане у барона. Час спустя особняк был занят моими людьми.
Люпэн вздохнул с облегчением.
Вот поистине добрая весть! А я уже опасался вмешательства сообщника, того, до которого не сумел добраться, и нового похищения Штейнвега. А слуги барона?
Исчезли еще раньше.
Надо думать, их предупредили по телефону. Но Штейнвег находится там.
Господин Вебер нетерпеливо возразил:
Там никого нет. Повторяю вам, мои люди не покидали особняка.
Господин заместитель шефа Сюрте, поручаю вам самолично провести обыск в вилле Дюпон, сказал Люпэн. Завтра представите мне отчет об этой операции.
Господин Вебер пожал опять плечами, не отзываясь на эту наглость.
У меня полно более срочных дел
Господин заместитель шефа Сюрте, более срочного дела не существует. Если вы станете медлить, все мои планы рухнут. Старый Штейнвег никогда не заговорит.
Почему же?
Потому что он умрет с голоду в следующие сутки, самое большоедвое суток, если вы не дадите ему поесть.
III
Это серьезно Это уже звучит серьезномолвил господин Формери после недолгого раздумья. Но, увы
Он усмехнулся.
Но, увы, ваши рассуждения сводятся на нет важной ошибкой.
Да ну! Какой же?
Той, что все это, мсье Люпэн, огромное надувательство Что поделаешь? Я начинаю разбираться в ваших фокусах, и чем они туманнее, тем меньше я им доверяю.
Идиот, пробормотал Люпэн.
Господин Формери встал.
Итак, переходим к делу. Как вы поняли, это был чисто формальный допрос, предварительная встреча двух дуэлянтов. Теперь, когда шпаги скрещены, не хватает только обязательного свидетеля для такой схваткивашего адвоката.
Ба! Разве без него нельзя обойтись?
Никак нельзя.
Беспокоить мэтра ради таких малозначительных, в сущности, дебатов?
Придется.
В таком случае выбираю мэтра Кимбеля.
Председателя? В добрый час, у вас будет отличная защита.
Первая встреча была окончена. Спускаясь по лестнице Мышеловки между обоими Дудвилями, заключенный произнес отрывистыми, повелительными фразами:
Вести наблюдение за домом Женевьевы Четыре человека у ее жилья У госпожи Кессельбахтоже. Обе подвергаются опасности В вилле Дюпон состоится обыск; вы должны присутствовать. Если Штейнвега обнаружат, устройте дело таким образом, чтобы он не проговорился Если потребуетсящепотку порошка, пусть поспит
Когда будете на свободе, патрон?
Сегодня ничего не придумаешь Впрочем, никакой спешки нет Яна отдыхе
Внизу его сразу окружили городские полицейские, ожидавшие у машины.
Домой, ребята! скомандовал им Люпэн. И побыстрее, у меня назначена встреча со мною же, ровно на два часа.
Переезд состоялся без инцидентов.
Вернувшись в камеру, Люпэн написал большое письмо с подробными указаниями для братьев Дудвиль и еще два послания. Одно из них было адресовано Женевьеве:
«Вы знаете теперь, Женевьева, кто я такой, и поймете, почему я скрывал от Вас имя человека, который дважды уносил Вас, совсем еще маленькой, на руках. Я был другом Вашей матери, другом далеким, чья двойная жизнь для нее оставалась тайной, но на которого она всегда могла рассчитывать. Поэтому перед своей кончиной она написала мне несколько слов и попросила позаботиться о Вас.
Как бы ни был недостоин Вашего уважения, Женевьева, я сохраню свою преданность Вам. Не изгоняйте меня совсем из Вашего сердца.
Арсен Люпэн».
Второе письмо было предназначено Долорес Кессельбах.
«Только собственные интересы привели вначале князя Сернина к госпоже Кессельбах. Но безграничное стремление быть ей преданным удержало его близ нее. Сегодня, когда князь Сернинне более, чем Арсен Люпэн, он просит госпожу Кессельбах не лишать его права защищать ее издалека, как предоставляют защиту кому-нибудь, кого больше не суждено увидеть».
На столе лежало несколько конвертов. Люпэн взял один, затемвторой; протянув руку за третьим, он с удивлением заметил листок белой бумаги; к листку были приклеены слова, очевидно, вырезанные из газеты. Он разобрал:
«Борьба против Альтенгейма тебе не удалась. Отступись от этого дела, и я не стану препятствовать твоему побегу.
Подписано: Л.М».
Люпэна снова охватили отвращение и ужас, которые внушало ему это безымянное, таинственное существо, то крайнее омерзение, которое испытываешь, прикоснувшись к ядовитой твари, к гаду.
«Опять он! подумал Арсен Люпэн. Даже здесь!»
Это вызывало у него подлинный страх; в воображении снова возникал темный образ враждебной силы, такой же могущественной, как его собственная; располагавшей огромными возможностями, которые он не мог себе даже представить.
Он сразу подумал о своем надзирателе. Но кто мог подкупить этого человека с твердокаменными чертами, с суровым выражением лица?
«Ладно, Люпэн, подумал он, все будет к лучшему. До сих пор я имел дело только с пугалами Чтобы дать бой себе самому, пришлось назначить себя шефом Сюрте На сей раз мне выпал достойный противник. Человек, который способен водить меня за нос Играючи, так сказать И если мне удастся, сидя в тюрьме, отбить его атаки, добраться до старого Штейнвега и вырвать у него его тайну, направить дело Кессельбаха на верный путь, довести его до благоприятного конца, защитить госпожу Кессельбах и обеспечить благополучие и счастье Женевьевы Ну что ж В таком случае Люпэн все-таки окажется Люпэном. А для начала нужно поспать»
И он растянулся на койке, прошептав:
Штейнвег, старина, потерпи уж до завтрашнего вечера, не умирай до тех пор И тогда, клянусь
Он проспал весь конец дня, всю ночь и утро. К одиннадцати часам к нему пришли с известием, что мэтр Кимбель ожидает его в комнате для встреч с адвокатами.
Скажите Кимбелю, ответил Люпэн, что, если ему нужны сведения о моих делах, достаточно просмотреть газеты за последние десять лет. Мое прошлое принадлежит Истории.
В полдень, с тем же церемониалом и предосторожностями, что и вчера, его доставили во Дворец правосудия. Он опять встретился со старшим из Дудвилей, которому сказал несколько слов и вручил три письма, написанных накануне. Затем его ввели в кабинет господина Формери.
Мэтр Кимбель был уже там, держа портфель, набитый документами.
Люпэн сразу извинился.
Прошу прощения, дорогой мэтр, что не смог вас принять; весьма сожалею также по поводу того труда, который вы благоволите взять на себя, труда совершенно излишнего, поскольку
Да, да, оборвал его господин Формери, мы знаем, вы собираетесь в путешествие. Об этомдоговорились. Но до тех порзаймемся нашим делом. Арсен Люпэн, несмотря на все наши усилия, у нас все еще нет точных данных о вашем настоящем имени.
Странно, не так ли? У менятоже.
Мы не можем даже утверждать, что вы и есть тот самый Арсен Люпэн, который был заключен в Санте в 19 году и совершил отсюда свой первый побег.
«Свой первый побег»! Очень точное выражение.
Дело действительно таково, продолжал господин Формери, что в личной карточке Арсена Люпэна, обнаруженной в картотеке антропометрической службы, содержатся признаки, во всем отличающиеся от ваших нынешних примет.
Все более и более странно.
Разные указания, разные результаты измерений, различные отпечатки Между обеими фотографияминикакого сходства. Прошу вас поэтому соблаговолить дать нам точные сведения о вашей подлинной личности.
Именно об этом мне бы хотелось вас спросить. Я столько прожил под разными именами, что давно забыл первое. Сам себя не узнаю.
Следовательно, отказываетесь отвечать.
Да.
А почему?
Потому что.
Это ваше твердое решение?
Да. Я уже вам сказал: ваше следствие не идет в счет. Вчера я поручил вам повести другое расследование, то, которое меня интересует. Я жду его результатов.
А я, воскликнул господин Формери, я сказал вам вчера, что не верю ни словечку в вашей истории со Штейнвегом и не стану ею заниматься.
Зачем же вчера, после нашей встречи вы отправились на виллу Дюпон, номер двадцать девять, и вместе с господином Вебером провели там тщательный обыск?
Откуда вы об этом знаете? спросил следователь, явно задетый.
Из газет
А! Вы читаете газеты!
Надо же быть в курсе.
Это правда, для очистки совести я побывал в указанном доме, но проездом и не придавая этому существенного значения
Вы придали этому, напротив, такое значение и пытались выполнить задачу, которую я вам поручил, с таким похвальным усердием, что еще в этот час заместитель шефа Сюрте продолжает там обыск.
Господин Формери, казалось, окаменел. Он пролепетал:
Что за выдумки! У нас, господина Вебера и меня, есть тысячи более важных дел В эту минуту вошел служащий, шепнувший на ухо следователю несколько слов.