Одного взгляда на экран терминала было достаточно, чтобы догадаться о том, что Катрин Наливайко находится в лагере и лично руководит расстановкой обороняющихся войск. Было смешно и горестно наблюдать за тем, как только что занявшее оборонительное укрепление подразделение внутренних войск тут же его покидало, чтобы переместиться в совершенно другое место. Причем, по дороге это подразделение лоб в лоб сталкивалось с другой частью, которое также меняло свою позицию.
Но внутренние войска имели прекрасную военную подготовку, офицеры великолепно знали свое дело. Они потихоньку забирали командование войсками в свои руки, возвращаясь к ранее разработанным планам и схемам обороны лагеря. Вскоре и паника в лагере прекратилась, воинская дисциплина и профессиональная подготовка сделали свое дело. Перед нами находилась дивизия внутренних войск Империи, готовая к обороне со всеми полагающимися атрибутам оборонительной позициипулеметными и ракетными гнездами, огневыми позициями артиллерийских и энергетических орудий, колесными и гусеничными бронеавтомобилями, зенитными батареями, а также двумя батальонами устаревших тяжелых танков.
Внезапное падение на пол кофейной чашки и звук ее осколков, разлетающихся по комнате, привело меня в чувство реальности.
Наша атака этого противника была смерти подобна!
Слишком мало нас оказалась!
Четыре тысячи супер солдат гномов не смогут долго обороняться, если на них бросятся почти двадцать тысяч солдат внутренних войск под воздушным прикрытие двадцати современных штурмовиков. Два часа штурмовики, наверняка, покончат с моими солдатами, и некому будет пленить некогда прекрасную и очаровательную Катрин Наливайко и ее любовника Брит Йорка. От понимания всей этой ситуации у меня задрожали руки, холодные струйки пота побежали по моей спине. Пьяный Сашка и на этот раз проявил проницательно, догадался о том, с кем мне сейчас хотелось бы переговорить. Он нагло моих дрожащих рук забрал разговорник, набрал номер и, не спрашивая разрешения, соединил меня с генералом Мольтом, который почему-то в эту ночь еще не ложился спать.
По всей очевидности, этот гений военного искусства, пока меня замещал на посту Регента Империи, совал свой нас в мой личный архив документов и многое из них узнал. Как вы понимаете, в этих документах я высказывал некоторые мысли не для широкой публики. Свою речь генералиссимус Мольт начал словами:
Ну. Как Демократической Республике Кальции ты яиц еще не надрал? Месяцев шестьвосемь тебе предстоит драться с регулярными частями НОАК, а потом года три-четыре будешь выщипывать из своей задницы партизанские занозы. Правда урановое топливо к этому времени ты будешь получать на на регулярной основе. Так, в какое же дерьмо ты снова попал, дорогой мой ученик? И почему этот великий гномий хирд сегодня оказался под самой задницей Брита Йорка? По всей очевидности, полковнику Герцегу тоже захотелось стать еще одним имперским генералиссимусом, но только гномьем? Так скажи, этой своей старой и любимой сволочи, что войнаэто не его, а мое искусство, что ему нечего лезть в полководцы, когда твоя судьбаэто доживать свой век гномом-миллиардером.
Надо обладать страшным и одновременно бесстрашным характером, чтобы в небольшую единицу времени на широкую публику выдать столько государственных секретов! Да, за одно только касание к малой части этой информации людей расстреливали или вешали без суда и трибунала.
Один только алкаш Сашка мгновенно осознал важность и значимость этого момента! Он тут же схватил в руки грифельный карандаш и записную книжку, чтобы, время от времени слюнявя языком грифель чернильного карандаша, заносить в список подозрительных лиц имена людей, имевших глупость оказаться в настоящий момент в штабном бронеавтомобиле. Время от времени он многозначительно поглядывал на меня, словно советовался по вопросу, как будем поступать с тем или иным человеком, то есть будем его вешать или расстреливать? Естественно через секунду в салоне штабной машины никого не было, последним поймали Герцега, который хотел бежать через трюмный спасательный люк.
К тому моменту и у меня самого созрела небольшая идея и, провернув ее раза два в голове, в форме устного приказа я изложил ее содержание полковнику гному. А затем снова развернулся в сторону разговорника, откуда продолжал вещать генералиссимус, чтобы сделать небольшое заявление. Я тут же сказал этому маразматику генералиссимусу о том, чтобы он тут же заткнулся. Посоветовал ему, чтобы он в ближайшие полчаса поднял бы в воздух имперскую ударно-штурмовую авиадивизию и ударил бы по этому гребаному лагерю внутренних войск. А в заключение разговора тихо добавил, что, если генералиссимус этого не сделает, то по завершению операции Поли будет на три дня отдана растерзание имперским солдатам. Когда разговорник, наконец-то, замолчал и вокруг меня стало тихо, то я понял, что мой ультиматум достиг своей цели!
2
Как я уже говорил, наш противник, дивизия внутренних войск, давно занял оборонительные позиции и с того времени молчал, внимательно наблюдая за нашими передвижениями и действиями. Министр Катрин Наливайко и ее заместитель Брит Йорк, исходя из сложившейся обстановки, были полностью уверены в своем превосходстве, и в этой связи, по всей очевидности ожидали, парламентеров с нашей стороны.
В какой-то момент, без предварительной подготовки и выстрелов, в полный рост поднялся гномий хирд и, гулко бухая тяжелыми гномьими сапогами и громко матерно ругаясь, сломя голову, гномы понеслись на вражеские позиции. Это произошло именно в тот момент, когда Желтый Дракон появился над горизонтом, своим ярким светом рассеяв ночную темноту, то четыре с половиной тысячи гномов с одним только ручным оружием ринулись в психическую атаку.
Первые пулеметные очереди окончательно выжгли предрассветную темноту, но они прошлись поверх голов гномов, не задев ни одного нашего бойца. Имперские внутренние войска были выдрессированы воевать с людьми нормального человеческого роста. Офицеры вованы хорошо видели, что против них выступил гномий хирд, но никто им словом не упоминал о необходимости установки прицелов пулеметов для стрельбы чуть ниже человеческого роста. В результате, ни одного попадания, а когда пулеметчики начали пристреливаться, то бегущие в атаку гномы исчезли из поля зрения вражеских бойцов. Рассвет позволил увидеть, как почти четыре с половиной тысячи гномов спрыгнули куда-то вниз и исчезли из поля зрения бойцов внутренних войск.
Стрелять им было не в кого!
Пулеметная стрельба начала было затихать, а из другого вида оружия, артиллерии и минометов, так и не было сделано ни единого выстрела. Офицеры внутренних войск мгновенно догадались, где собака была зарыта и куда исчезли гномы. Они не раз гоняли своих бойцов на штурм предлагерного рва с бетонными трубами подачи в лагерь холодной воды, но было поздно реагировать на тактический маневр гномов, вованы так и не успели покинуть своих траншей и позиций.
В этот момент на их лагерь стала надвигаться целая туча бронемашин и бронетранспортеров на воздушной подушке и на гравитационных двигателях. Приподнявшись на два-три метра над землей, эти боевые машины чередой проникали через центральные ворота лагеря, а там рассыпались широким веером, обрушив сильный огонь из крупнокалиберных пулевых и лучевых пулеметов на укрепленные позиции предателей из внутренних войск. Огонь такого большого количества крупнокалиберных пулеметов буквально выжег вражеские позиции и подавил ответный огонь большинства вражеских огневых точек. В результате, на земле осталось большое количество трупов бойцов внутренних войск, несчастных вованов.
Из-за недостаточного понимания боевой обстановки и из-за недосмотра старших офицеров, которые не повели в серьезность намерений имперской стороны, в этом бою не были задействована артиллерия, огнеметы и зенитные батареи. Этот недосмотр позволил большому количеству бронемашин и бронетранспортеров прорваться на территорию лагеря и войти в тесное соприкосновение с бойцами внутренних войск. Через пять минут с начала нашей атаки противник все же сумел открыть огонь артиллерийских и зенитных орудий, огнеметов, в результате которого на землю начали падать стали бронемашины на воздушной подушке. Они оказались наиболее неудобными для ведения современного боя, были тяжелы и неповоротливы в управлении.
Таким образом, получилось, что в результате атак восьмидесяти трех бронемашин и бронетранспортеров противная сторона потеряла почти четыре тысячи своих бойцов, примерно тридцать процентов всей своей живой силы. Была полностью вскрыта или децентрализована ее оборонительная позиция, при этом имперская сторона не потеряла ни одного гнома или человека за целых сорок минут этого боя. Так как эти бронемашины и бронетранспортеры не имели экипажей, они управлялись дистанционно!
Взбешенная своим непониманием, а также невозможностью исправить складывающуюся боевую обстановку, огромнейшими потерями своих войск, Катрин Наливайко исходила грязной уличной бранью и сильными пощечинами пыталась привести в сознание и заставить действовать своих офицеров. Истерически всхлипывая, дама министр требовала, чтобы они нашли бы и уничтожили гномов этого проклятого Регента Империи.
Министр внутренних дел не жалела обещаний, которые давала молодым бойцам и пожилым офицерам, мгновенно их обогатить и завтра же повысить в офицерских званиях, если они сумеют остановить и уничтожить противника. Катрин не оставила без внимания и появления в ее штабе генерала Брит Йорка и сопровождающих его офицеров. Одетые в комбинезоны "Саламандра", офицеры генеральского сопровождения безмолвно возникли на пороге штаба министра внутренних дел с оружием наизготовку. Но только Катрин сделала пару шагов в сторону генерала, чтобы поговорить с ним по душам, как вокруг зданий комплекса дивизионного штаба неожиданно поднялась сильная стрельба из автоматического оружия.
Мгновенно оценив обстановку в министерском штабе и, не желая стать пленным атакующего хирда гномов, Брит Йорк бросил в микрофон внутренней связи лагеря короткий приказ о подъеме в воздух штурмовой авиации. Он тут же развернулся на месте и быстрыми шагами отправился в ту сторону откуда только что появился, а сопровождающие его спецназовцы схватили на руки Катрин и, не обращая внимания на ее сопротивление, потащили ее а собой в темноту ночи.
Вторая атака гномьего хирда была гораздо менее удачной первой атаки.
Несмотря на то, что штаб дивизии внутренних войск и охранявшие его воинские подразделения были практически наголову уничтожены дистанционно управляемыми бронемашинами, дивизия сохранила способность вести боевые действия. Тем более, что генерал Брит Йорк все-таки был талантливым офицером-командиром, он проявил сдержанность и, дождавшись момента, когда хирд гномов снова поднимется в атаку, преградил ему путь кинжально-перекрестным огнем пулеметов.
В утреннем свете мне было хорошо видно, как вражеские пулеметы изрешетили атакующие цепи гномов и остановили их. Один за другим гномы начали закапываться в землю, пытаясь укрыться от сильного огня противника. К тому же в лагере началось видимое простому глазу перемещение полков и батальонов этой дивизии внутренних войск. Было очень похоже на то, что на передние позиции выдвигались подразделения с наиболее опытными бойцами противника.
По всей очевидности, генерал Брит Йорк решил пойти ва-банк, с оставшимися частями дивизии он собрался покинуть этот лагерь, чтобы соединиться с остальными дивизиями внутренних войск Империи и образовать единый фронт сопротивления имперским властям.
В этот момент я понял, что одними своими гномами не смогу задержать генерала Брита Йорка и верных ему вованов, поэтому начал проклинать себя за то, что необдуманно полез в эту аферу. Хотел арестовать Катрин, на ее место поставить другого человека, в результате получил конфронтацию всех подразделений внутренних войск с сильным лидером во главе.
Я встал на ноги и в утреннем свете наблюдал за тем, как имперские штурмовики, правда, несколько устаревшей конструкции, начали штурмовать позиции окапывающихся гномов.
Пилоты этих штурмовиков практически не имели боевого опыта и свои штурмовики они выводили в атаки на гномов с ученической предосторожностью и педантичностью. Рванули султаны разрывов первых бомб и ракет штурмовиков прямо перед строем атакующих гномов, из-за чего мне стало ясно, что мои гномы продержатся еще полчаса не более. Рванули еще две более мощные бомбы, и один штурмовик почему-то встал на крыло и со смертельной медлительностью свалился в штопор. Пилот этого штурмовика больше не вел огня и не осуществлял пуски ракет, он боролся за свою жизнь. Но ему так и не удалось покинуть борт своего самолета, когда тот коснулся земли, то кверху рванула ослепительная вспышка света и грохот разрыва.
Больше штурмовики не падали, но почему-то истребителей, именно истребителей, а не штурмовиков, стало гораздо больше в воздухе над полем боем. Они пронзали небо в различных направлениях и на различных высотах, заставляя штурмовики имперских внутренних войск собираться во вращающиеся в небе круги, а затем идти на посадку. Гномы поднялись на ноги и, потрясая в воздухе своими автоматическими карабинами фазерами, что-то восторженно орали. А другие сидели на брустверах своих окопов, довольно щурились от теплого солнца и закатывали в ладонь гигантские самокрутки. Появление имперской авиадивизии поставило все точки, бой был закончен.
Чья-то рука коснулась моего плеча, и я сердито обернулся, чтобы одернуть того, кто это так панибратствует со мной? Голубые льдинки старых мудрых глаз смотрели на меня без какого-либо чинопочитания, генералиссимус Мольт на этот раз был грустен и мрачен.
Молод ты, парень для того, чтобы в одиночестве править такой страной, как Империя! Ну, да чего ты кривишь своей мордой и не смотришь на подлые дела своих рук. Нанял бы убийцу или проткнул кинжалом живот этой своей мамочке, которая уже давно тебе не служит. К тому же, из-за столкновения с глупой бабой ты потерял не только своего Герцега, но полторы тысячи его бойцов. Ты потерял генерала Брита Йорка, который мог бы стать талантливым командиром имперской бронепехоты. Но он теперь до конца своих дней будет сражаться с тобой и твоими людьми. А главное, парень, ты только посмотри, во что превратил эту дивизию, сколько ее бойцов не за понюшку табака положила, а ведь они были верными тебе подданными, которым бог послал несчастье служить под твоим командованием. Двадцать минут кинжального пулеметного огня на поражение и половина боевого состава дивизии отправилась за поисками развлечений на небеса. Теперь, чтобы восстановить пропорциональность пополнения имперских войск, нашим женщинам придется поднатужиться и рожать в неурочное время всю эту ораву парней, которых ты растратил не за понюшку табака.
Всех бойцов взбунтовавшейся дивизии разоружили и отдельными транспортами отправили для продолжения службы по отдаленным армейским гарнизонам Империи. Офицеров дивизии арестовали и под усиленными конвоями направили на гарнизонные гауптвахты и тюрьмы для проведения расследования и выявления дальнейшей крамолы. Хуже всего досталось летчикам штурмовикам. Оказывается эти две эскадрильи штурмовиков были единственными авиационными подразделениями внутренних войск и на их счету числилось немало пакостных дел, типа налета на северную имперскую резиденцию и смерти Нелли. Я всех летчиков передал в руки людей генерала Снега, которые уже доказали, что умеют правильно обращаться и допрашивать этих офицеров, которые так рьяно выполняли указания вышестоящих начальников и командиров.
Когда вся эта мелочная работа была завершена, то в лагере оставались только я, генералиссимус Мольт и три тысячи оставшиеся в живых гномов хирда. При помощи различных механизмов и приспособлений мы стащили в центр лагеря поврежденную и не подлежащую восстановлению военную технику, скрутили, сварили ее в гигантский клубок. А на самой вершине клубка соорудили трон-лавку, на которую посадили полковника Герцега с открытыми глазами, чтобы он видел, какие военные почести Империя отдает простому гному, который свою жизнь отдал служению ей.
Три дня и три ночи одни только грому шапками носили землю на вершину этого металлического кургана, где, молча, опорожняли свои шапки и снова шли вниз за землей, пока плодородная земля полностью не скрыла ржавое железо и тело полковника Герцега.
3
Сенатор Рексоул приехал ко мне по первому звонку, мы проговорили с ним всю ночь. Анастасия подносами таскала нам чай, выпечку и, задерживаясь на пороге, чтобы подслушать мое очередное воспоминание о произошедших на севере событиях. Или в очередной раз высказать свое женское мнение по поводу того, какие мы мужики недотепы, чтобы устроить подобное. По ее мнению, два престарелых пердуна всю ночь напролет проговорили и проливали слезы почем зря по поводу смерти несчастной Нелли. К середине ночи, уже нагло устроившись за соседним столиком, чтобы уже больше не выходить из комнаты, а сидеть и спокойно слушать все то, о чем мы говорили, всхлипывала и не пропускала ни единого слова из моих рассказов.