В Тампе. Он выехал вчера в полночь.
В Тампе, штат Флорида? переспросил Финли.
Я кивнул.
Он выдвинул другой ящик. Достал расписание автобусов «Грейхаунд». Раскрыл его на нужной странице и начал водить по ней длинным коричневым пальцем. Это был очень дотошный полицейский.
Наконец Финли пристально посмотрел на меня.
Этот рейс идет экспрессом, сказал он. Прямиком на север, до самой Атланты. Прибывает туда в девять утра. Здесь не останавливается.
Я покачал головой.
Я попросил водителя остановиться, сказал я. Он ответил, что не имеет права это делать, но все же остановился. Остановился специально для того, чтобы выпустить меня.
Вы уже бывали здесь прежде? спросил Финли.
Я снова покачал головой.
У вас здесь родные? продолжал он.
Нет, здесь никого нет.
А вообще родные есть? настаивал он.
Брат в Вашингтоне, сказал я. Работает в казначействе.
У вас в Джорджии есть друзья, знакомые?
Нет, сказал я.
Финли записал все мои ответы. Затем наступила долгая тишина. Я знал точно, каким будет его следующий вопрос.
Тогда почему? спросил Финли. Почему вы сошли с автобуса на незапланированной остановке и шли пешком до города, в котором у вас нет абсолютно никаких дел?
Это был убийственный вопрос. Финли мне его задал. Как, несомненно, задаст и прокурор. А у меня не было на него убедительного ответа.
Ну что вам сказать? Это был каприз. Меня тянуло к перемене мест. Должен же я был куда-то попасть, верно?
Но почему именно сюда? спросил Финли.
Не знаю, признался я. У моего соседа была карта, и я выбрал этот городок. Мне хотелось держаться подальше от оживленных мест. У меня была мысль сделать круг и вернуться обратно к заливу, но только, быть может, чуть западнее.
Вы выбрали это место наугад? спросил Финли. Не вешайте мне лапшу на уши. Как вы могли его выбрать? Это же всего-навсего название. Точка на карте. У вас должна была быть какая-то причина.
Я кивнул.
Я решил заглянуть к Слепому Блейку, сказал я.
Кто такой этот Слепой Блейк? спросил Финли.
Я видел, как он просчитывает различные сценарии так, как шахматный компьютер просчитывает возможные ходы. Кто мне этот Слепой Блейкдруг, враг, сообщник, заговорщик, учитель, кредитор, должник, моя следующая жертва?
Слепой Блейкэто гитарист, пояснил я. Он умер шестьдесят лет назад; возможно, был убит. Мой брат купил пластинку, на конверте была статья, и там говорилось, что это произошло в Маргрейве. Брат написал мне об этом. Сказал, что он был здесь пару раз весной, по каким-то делам. Я решил сам заглянуть и попробовать что-нибудь выяснить.
Финли молча вытаращил глаза. Мое объяснение показалось ему совсем неубедительным. Если бы я был на его месте, оно мне тоже показалось бы неубедительным.
Вы приехали сюда для того, чтобы найти гитариста? спросил он. Гитариста, умершего шестьдесят лет назад? Почему? Вы играете на гитаре?
Нет.
Как ваш брат мог вам написать? спросил он. У вас ведь нет адреса.
Он написал на адрес части, где я служил, ответил я. Оттуда всю мою почту переправляют в банк, куда я положил выходное пособие. Ее пересылают мне, когда я прошу выслать очередную порцию денег.
Финли покачал головой. Сделал пометку.
Автобус компании «Грейхаунд», отъезжающий в полночь из Тампы, верно? сказал он.
Да, подтвердил я.
Билет сохранился?
Полагаю, он в пакете с моими вещами, сказал я, вспоминая, как Бейкер складывал в пакет весь тот мусор, что был у меня в карманах.
А водитель автобуса вас вспомнит? продолжал Финли.
Думаю, вспомнит, сказал я. Это была незапланированная остановка. Мне пришлось его уговаривать.
Я превратился в зрителя, отрешенно наблюдающего за происходящим со стороны. Сейчас моя задача не отличалась от той, что стояла перед Финли. У меня возникло странное ощущение, что мы с ним беседуем о каком-то абстрактном деле. Коллеги, обсуждающие запутанную проблему.
Почему вы нигде не работаете? спросил Финли.
Я пожал плечами. Попытался объяснить.
Потому что я не хочу работать, сказал я. Я работал тринадцать лет, и это меня никуда не привело. У меня такое ощущение, будто я попробовал делать так, как положено, но из этого ни черта не вышло. А теперь я буду делать так, как хочу сам.
Финли молча смотрел на меня.
У вас были неприятности в армии? спросил он.
Не больше, чем у вас в Бостоне, ответил я.
Похоже, он удивился.
Что вы хотите сказать?
Вы проработали в Бостоне двадцать лет, сказал я. Вы сами мне это сказали, Финли. Так почему вы очутились в этом забытом богом захолустье? Вы должны были выйти на пенсию, жить в свое удовольствие и ловить рыбу на мысе Код или где-нибудь еще. Что же с вами случилось?
Вас это не касается, мистер Ричер, нахмурился Финли. Отвечайте на мой вопрос.
Я пожал плечами:
Спросите у армии.
Спрошу, заверил меня он. В этом вы можете не сомневаться, черт побери. Вас уволили с хорошей аттестацией?
А разве в противном случае я получил бы выходное пособие? ответил вопросом на вопрос я.
Почему я должен верить, что вы получили от армии хотя бы ломаный грош? настаивал Финли. Вы живете как последний бродяга. Итак, с хорошей аттестацией? Да или нет?
Да, ответил я. Естественно.
Он сделал еще одну пометку. Задумался.
Как вы отнеслись к тому, что вас уволили со службы? наконец спросил он.
Я обдумал его вопрос. Пожал плечами.
Никак. Вот я был в армии, а теперь уже не в армии.
Вы испытываете злость? настаивал Финли. Чувствуете, что вас предали?
Нет, сказал я. А должен чувствовать?
И вас ничего не беспокоит? спросил он так, как будто что-то обязательно должно было быть.
Я чувствовал, что хорошо бы что-нибудь ему ответить. Но не мог ничего придумать. Я служил в армии с самого своего рождения. Теперь я уже не служил в армии. И чувствовал себя бесподобно. Чувствовал свободу. Как будто всю жизнь у меня слегка болела голова. А я заметил это только тогда, когда она перестала болеть. Меня беспокоило только то, чем жить дальше. Чем зарабатывать на жизнь, не расставаясь с только что приобретенной свободой, а это было весьма непросто. За полгода я не заработал ни гроша. Это была моя единственная проблема. Но я не собирался говорить о ней Финли. Он сочтет это мотивом. Подумает, что я решил обеспечить дополнительное финансирование своей бродяжнической жизни, грабя людей. На складах. А затем их убивая.
Наверное, переход дался мне нелегко, наконец сказал я. Особенно если учесть, что такую жизнь я вел с детства.
Финли кивнул. Обдумал мой ответ.
Почему уволили именно вас? спросил он. Вы сами вызвались уйти со службы?
Я никогда и нигде не вызывался сам, сказал я. Первое правило солдата.
Опять молчание.
У вас была какая-то специализация? наконец спросил Финли. На службе?
Сначала общее поддержание порядка, ответил я. Таково правило. Затем пять лет я занимался обеспечением режима секретности. А последние шесть лет я занимался кое-чем другим.
Пусть сам спросит.
Чем же? спросил Финли.
Расследованием убийств, ответил я.
Финли откинулся назад. Крякнул. Снова сплел пальцы. Посмотрел на меня и шумно вздохнул. Подался вперед. Ткнул в меня пальцем.
Верно, сказал он. Я обязательно все проверю. У нас есть ваши отпечатки. Они должны иметься в военном архиве. Мы запросим вашу служебную характеристику. От начала и до конца. Со всеми подробностями. Мы проверим автобусную компанию. Проверим билет. Найдем водителя, найдем пассажиров. И если вы сказали правду, мы достаточно скоро это выясним. Если вы сказали правду, возможно, это позволит вам отмыться. Несомненно, все определит хронология событий. Но пока в деле остается много неясного.
Помолчав, Финли снова шумно вздохнул. Посмотрел мне в лицо.
Ну а до тех пор я буду действовать осторожно, сказал он. На первый взгляд про вас ничего хорошего не скажешь. Бродяга. Бездомный. Ни адреса, ни прошлого. Вполне вероятно, весь ваш рассказчушь собачья. Быть может, вы беглый преступник. Убиваете людей направо и налево во всех штатах. Я просто не знаю. Нельзя требовать от меня, чтобы я порадовал вас хотя бы капелькой сомнения. Зачем мне сейчас сомневаться? Вы останетесь за решеткой до тех пор, пока мы не будем полностью уверены, договорились?
Это было то, что я и ожидал. Это было то, что я сам сказал бы на месте Финли. Тем не менее я покачал головой.
Вы проявляете осторожность? сказал я. Это еще мягко сказано.
Он спокойно выдержал мой взгляд.
Если я в чем-то не прав, в понедельник я угощаю вас обедом. У Ино, чтобы расквитаться за сегодняшний день.
Я снова покачал головой:
Я не ищу здесь друзей.
Финли просто пожал плечами. Выключил магнитофон. Перемотал кассету назад. Вынул ее. Подписал. Нажал на кнопку переговорного устройства. Пригласил Бейкера. Я ждал. Было довольно прохладно, но я уже успел высохнуть. Дождь, прошедший над Джорджией, промочил меня насквозь. Теперь вода испарялась в сухой воздух кабинета. Кондиционер всасывал ее в себя и отводил по трубке.
Постучав, в кабинет вошел Бейкер. Финли попросил его отвести меня в камеру. Затем кивнул. Этот жест говорил мне: если выяснится, что ты не тот, кого мы ищем, помни, я просто выполнял свою работу. Я кивнул в ответ. Мой жест говорил: пока ты перестраховываешься, убийца разгуливает на свободе.
Отделение для содержания под стражей представляло собой лишь отгороженный угол. Оно было разделено на три отдельные камеры вертикальными прутьями. Передняя стена была из решетки. Вход в каждую камеру через отдельную секцию на петлях. Металл тускло блестел. Чем-то напоминал титан. Во всех камерах на полу ковролин. И больше ничего. Ни табурета, ни топчана.
Лишь новая высокобюджетная версия загонов в полицейских участках, которые можно увидеть в старых фильмах.
На ночь здесь не оставляют? спросил я у Бейкера.
Нет, ответил тот. Вечером вас перевезут в тюрьму штата. Автобус придет в шесть часов. Привезет вас назад в понедельник.
Захлопнув дверцу, он повернул ключ. Я услышал, как по всей высоте секции щелкнули засовы, входящие в гнезда. Электромагниты. Я достал из кармана газету. Снял пальто и свернул его. Растянулся на полу и подложил пальто под голову.
Вот теперь я точно вляпался. Выходные мне предстоит провести в тюрьме. Не в камере предварительного заключения в полицейском участке. И дело вовсе не в том, что у меня были какие-то планы на предстоящий уик-энд. Просто я хорошо знал, что такое обычная тюрьма. Многие дезертиры рано или поздно попадают в обычные тюрьмы. За какое-то преступление. Правоохранительные органы извещают армию. За дезертирами приезжают военные полицейские. Так что я знал, что такое обычная тюрьма. И перспектива провести в ней два дня не вызывала у меня никакого энтузиазма. Я лежал, раздраженно слушая шум полицейского участка. Звонили телефоны. Стучали клавиатуры. То быстрее, то медленнее. Полицейские приходили и уходили, разговаривая вполголоса.
Тогда я постарался дочитать захваченную газету. Она была полна всякого вздора о президенте и о том, как он собирается переизбираться на второй срок. Старик посетил город Пенсакола на побережье залива Флорида. Он намеревался сбалансировать государственный бюджет до того, как поседеют его внуки. Президент обрезал расходы с ретивостью человека, продирающегося через джунгли с мачете в руке. В Пенсаколе досталось береговой охране. В течение последних двенадцати месяцев пограничники по собственной инициативе всеми силами полумесяцем выходили в воды залива и досматривали все суда, которые им чем-то не нравились. Судя по всему, год назад по этому поводу трубили фанфары. Успех превзошел самые смелые ожидания. Пограничники находили все, что угодно. В основном наркотики, но также оружие и нелегальных иммигрантов с Гаити и Кубы. Подобная акция снижала уровень преступности во всех штатах, за тысячи миль от побережья, в долгосрочной перспективе. Небывалый успех. Но сейчас от этого приходилось отказываться. Акция требовала очень больших денег. Береговая охрана перерасходовала выделенные средства. А президент сказал, что не может увеличить ее бюджет. Более того, он вынужден будет его урезать. Экономическое положение страны тяжелое. Пограничникам ничем нельзя помочь. Так что через неделю дежурство в море придется прекратить. Президент старался показать себя государственным деятелем. Большие шишки из правоохранительных органов очень разозлились, потому что, на их взгляд, предупредить преступление лучше, чем его расследовать. Но обитатели Вашингтона радуются, так как пятьдесят центов, потраченные на полицейского, патрулирующего улицы столицы, гораздо заметнее двух долларов, выброшенных в океан за две тысячи миль от избирателей. Обе стороны приводили множество аргументов. А президент самодовольно улыбался в объективы фотоаппаратов и заявлял, что ничего не может поделать. Я отбросил газету, так как чтение только распаляло мою злость.
Чтобы успокоиться, я включил в голове музыку. Припев песни «Smokestack Lightning». В исполнении Хаулина Вулфа в конце первой строфы звучит изумительный сдавленный крик. Говорят, для того чтобы прочувствовать блюз, необходимо много ездить по железной дороге. Это неправда. Для того чтобы понять блюз, надо оказаться взаперти. В камере. Или в армии. За решеткой. Где-то там, откуда молния, попавшая в дымовую трубу, кажется далеким маяком недостижимой свободы. Я лежал, положив голову на свернутое пальто, и слушал звучащую в голове музыку. На третьем куплете я заснул.
Я проснулся оттого, что Бейкер начал долбить ногой по решетке. Раздался глухой звон, похожий на погребальный. Рядом с Бейкером стоял Финли. Они смотрели на меня. Я остался лежать на полу. Мне было так очень удобно.
Где вы были вчера в полночь? спросил Финли.
Садился на автобус в Тампе, ответил я.
У нас появился новый свидетель, сказал Финли. Он видел вас в районе складов. Вчера вечером. Бесцельно слонявшегося. В полночь.
Это полная чушь, Финли, сказал я. Такого быть не может. Что это еще за новый чертов свидетель?
Этот свидетельМоррисон, сказал Финли. Начальник полицейского участка. Он сразу сказал, что уже видел вас раньше. И вот теперь он вспомнил, где именно.
Глава 3
На меня снова надели наручники и отвели в кабинет, отделанный красным деревом. Финли сел за большой стол перед флагами, под старинными часами. Бейкер устроился в конце стола. Я сел напротив Финли. Он достал магнитофон. Вытащил спутанные провода. Поставил микрофон между нами. Постучал по нему ногтем. Перемотал пленку назад. Готово.
Последние двадцать четыре часа, Ричер, сказал Финли. Подробно.
Обоих полицейских переполняло едва сдерживаемое возбуждение. Шаткое обвинение внезапно стало прочным. Их начинал охватывать азарт победы. Мне были знакомы эти признаки.
Вчера вечером я был в Тампе, сказал я. В полночь сел на автобус. Это могут подтвердить свидетели. В восемь часов утра я сошел с автобуса в том месте, где шоссе подходит к автостраде. Если ваш Моррисон говорит, что видел меня в полночь, он ошибается. В это время я находился за четыреста миль отсюда. Больше я ничего не могу добавить. Можете проверить мои слова.
Финли молча посмотрел на меня. Затем кивнул Бейкеру, и тот открыл желтую кожаную папку.
Личность жертвы не установлена, начал Бейкер. Никаких документов. Бумажника нет. Никаких отличительных примет. Белый мужчина, около сорока лет, очень высокий, бритый наголо. Труп был обнаружен сегодня в восемь часов утра на территории складов у внешней ограды, неподалеку от главных ворот. Он был частично прикрыт листами картона. Мы смогли снять отпечатки пальцев. Результат отрицательный. В базе данных они не числятся.
Кто он, Ричер? спросил Финли.
Бейкер подождал ответа с моей стороны. Ничего не дождался. Я сидел и слушал тихое тиканье старинных часов. Стрелки ползли к половине третьего. Я молчал. Порывшись в папке, Бейкер достал другой лист бумаги. Взглянув на него, он продолжил:
Жертва получила два выстрела в голову. Вероятно, из автоматического пистолета небольшого калибра, с глушителем. Первый выстрел был сделан с близкого расстояния, в левый висок, второйв упор под левое ухо. Судя по всему, пули с мягкими наконечниками, потому что выходные отверстия полностью лишили этого парня лица. Дождь смыл пороховой нагар, но форма ожога предполагает применение глушителя. По-видимому, первый же выстрел стал смертельным. Пули не застряли в черепе. Гильз на месте преступления обнаружено не было.