Не надо...
Я хотела было сказать: «У меня, в отличие от вас, никогда не было выбора». Но договорить я так и не успеваю, точно так же, как не успеваю выскочить из машины и броситься к больнице. В самом начале фразы тьма накрывает меня с головы до пят, и я исчезаю...
...и снова оказываюсь в палате Джейн Доу, в ногах ее кровати.
И Фелисия видит мое появление.
Ее молчаниечасть молчания, царящего в палате. Ее дыхание вырывается из груди с таким же хрипом, как дыхание пациентов, дышащих через трубочки. Безмолвный страх в расширенных темных глазах делает меня такой же немой. Все, что я могу для нее сделатьэто отступить в сторону, освободив проход к двери. Я хрипло произношу ее имя, когда она пробегает мимо, но в ответ только щелкает замок: она выскакивает из палаты и запирает дверь снаружи. Кажется, я слышу, как она плачет, но могу и ошибаться.
Справа от дверинебольшой санузел, с унитазом и раковиной, для посетителей. Я вхожу туда и умываюсьлицо у меня все еще чумазое и помятое после битвы в круглосуточном магазинчике.
Умываюсь впервые за все время. Потом на миг задерживаюсь, чтобы изучить маску, которую создала для меня Джейн Доу. У женщины в зеркалечерные волосы, как и у нее, но подлиннеепочти до плеч, и более густые. Глаза, которые смотрят на меня из зеркала,темно-серые. Кожагладкая, светло-оливковая. Это лицо спокойно и невыразительно, черты правильные, но какие-то неинтересные: такое лицо нетрудно забыть, проглядеть, пропустить в толпе. Ну а почему бы и нет, раз это явно соответствовало целям Джейн Доу? Какой бы перепуганный инстинкт ни одел меня впервые плотью, он сделал это совсем неплохо.
Хорошее лицо. Полезное. Интересно, увижу ли я его еще когда-нибудь?
Я возвращаюсь к кровати Джейн Доу. Странная тошнота никуда не делась: она накатывает приступами в такт дыханию Джейн Доу, а дышит она совсем тяжело. Ее тело под простыней судорожно подергивается, глаза по-прежнему закрыты, лицо потное и белое. Некоторые из машин, подсоединенных к ее телу, издают ровные, монотонные звуки, но другие заходятся отрывистым сигналом тревоги: в сознании она или нет, очевидно, что с ее телом что-то не так. И я знаю почемутак же, как знаю теперь многое другое. Дар, вырвавшийся на волю благодаря пережитой ею травмеспособность создать меня из ничего, дать мне жизнь, способность издалека чуять опасность, страх, жестокость и посылать на помощь своего собственного невероятного ангела-хранителя,все это сделалось слишком сильным для тела, в котором оно находилось.
Я сажусь рядом, беру ее тяжелую, безвольно обмякшую руку, и тьма касается меня.
«Их слишком много».
Губы у меня совсем застыли, я даже не пытаюсь говорить. Все, что я могу,это только смотреть.
«Их слишком много, она не способна успеть везде».
Образы обрушиваются на меня, летят перед глазами, точно падающие листья.
Красное.
Мокрое, красное.
Все ноги в красном.
Она создала меня, чтобы спастись самой, но я опоздала. И мы принялись спасать других, вдвоем, она и я. Мы спасли многих, очень многих!
Я смотрю на дверь. С каждым звуком я жду, что сейчас сюда ворвутся с грохотом, может, даже с пальбой и с собаками. Приведет ли сюда Фелисия того славного молодого полицейского? Я хотела бы ему объяснить...
Во тьметепло. Я ощущаю его у себя в голове, я ощущаю его на своей коже. Это боль... но и что-то большее, чем боль.
На стене, рядом с телефоном, висит белая доска, на которой что-то написано, и рядом лежит маркер. Писатьнепривычное для меня занятие, мне никогда раньше не приходилось этого делать, так что получается у меня не сразу, но в конце концов я справляюсь с этим делом. Детскими крупными буквами я вывожу на доске имя, которое нашла во тьме, и два слова: «СПАСИБО ВАМ».
Потом возвращаюсь к ее кровати.
В коридоре слышатся голоса: Фелисия, еще одна женщина и двое или трое мужчин. Есть ли среди них тот молодой полицейскийэтого я сказать не могу. Ключа в замке пока не слышно. Наверно, они боятся женщины, которая появляется и исчезает как по волшебству.
Наверно, мне хотелось бы иметь свое собственное имя, но ладно, неважно. Я наклоняюсь и выдергиваю проводочки, потом трубочки. Как же их много! Некоторые машины умолкают, другие, наоборот, разражаются воем.
Кто-то возится с замком... вот, наконец-то вставили ключ. Сомкнуть руки у нее на горле оказывается совсем нетрудно. Я чувствую ее дыхание между пальцами.
Диана Гэблдоп
Автор международных бестселлеров, Диана Гэблдоп является лауреатом премии «Квилл» и премии RITA, присуждаемой Обществом писателей любовных романов Америки. Она создала серию «Странник»чрезвычайно популярных романов о путешествиях во времени: «Чужеземец», «Стрекоза в янтаре», «Барабаны осени», «The Fiery Cross» и «А Breath of Snow and Ashes». Среди ее исторических романов о необычайных приключениях лорда Джонатакие, как «Lord John and the Private Matter», «Lord John and the Brotherhood of the Blade», «Лорд Джон и суккуб», и сборник рассказов о лорде Джоне «Lord John and the Hand of Devils». Кроме того, она написала современный детектив «White Knight». Готовится к выходу новый роман о Страннике, «Аn Echo in the Bone».
Здесь ее отважный герой, лорд Джон, отправляется в Новый Свет и во время осады Квебека подвергается куда более коварным опасностям, чем обычные пули, снаряды и клинки.
Армейские традиции
Если так подумать, скорее всего, это все вышло из-за электрического угря. Джон Грей мог бы обвинить во всеми некоторое время винилблагородную Каролину Вудфорд. И хирурга. И уж, конечно, этого треклятого поэтишку. И все-таки... нет, это все из-за угря.
Прием проходил в доме Люсинды Джоффрей. Сэра Ричарда дома не было: дипломат его ранга не мог одобрить подобных развлечений. Вечеринки с электрическими угрями были последним писком сезона в Лондоне, но, поскольку достать этих животных было трудно, частные приемы устраивали редко. Обычно такие представления устраивали в театрах, где немногие избранные счастливчики поднимались на сцену, получали разряд тока и валились на пол, как кегли, на потеху публике.
Рекорд былсорок два человека!сообщила ему Каролина, глядя широко раскрытыми сияющими глазами на тварь, которая извивалась у себя в аквариуме.
Да ну?
Это было одно из самых странных созданий, какое он когда-либо видел, хотя и не особенно впечатляющее на вид. Почти три фута в длину, массивное квадратное тело с тупой головой, как будто бы неумело вылепленной из пластилина, и крошечными глазками, похожими на тусклые бусинки. Существо не имело ничего общего с гибкими, извивающимися угрями с рыбного рынкаи уж точно не выглядело так, словно способно сбить с ног сорок два человека за раз.
Изящного в этой твари не было ни капли, если не считать узкого плавника, который шел вдоль всей нижней половины его тела, колеблясь, точно тюлевая занавеска на ветру. Лорд Джон сообщил
об этом достопочтенной Каролине и был обвинен в том, что его тянет на поэзию.
На поэзию?насмешливо переспросили сзади.Неужто таланты нашего отважного майора неисчислимы?
Лорд Джон обернулся, мысленно скривился, но тем не менее улыбнулся и поклонился Эдвину Николсу.
Мне бы и в голову не пришло вторгаться в ваши владения, мистер Николс! вежливо сказал он. Николс кропал кошмарные стишки, в основном про любовь, и барышни определенного типа были от него без ума. Благородная Каролина к их числу не принадлежала: она написала очень остроумную пародию в его стиле, хотя Грей подозревал, что Николс о ней не слышал. По крайней мере, он на это надеялся.
Вот как? В самом деле?Николс приподнял бровку медового цвета и коротко, но многозначительно взглянул на мисс Вудфорд. Тон его был шутливым, но взглядотнюдь, и Грей невольно спросил себя, сколько бокалов успел влить в себя мистер Николс. Щеки у него раскраснелись, глаза блестели, но это, видимо, от жары, которая стояла в комнатеа жарко было изрядно,и от возбуждения.
Не собираетесь ли вы сложить оду о нашем приятеле?осведомился Грей, не обращая внимания на тонкий намек Николса и указывая на большой аквариум, где лежал угорь.
Николс расхохотался громче, чем следовалода, он явно хватил лишнего, и небрежно махнул рукой.
Нет, майор, что вы! Как я могу тратить свой поэтический пыл на столь грубое и незначительное существо, когда меня вдохновляют такие нежные ангелы?
Он, осклабившись, вылупилсяГрей вовсе не собирался нарочно его принижать, но он действительно вылупился!на мисс Вудфорд. Мисс Вудфорд улыбнулась, сжав губы в ниточку, и укоризненно хлопнула его веером.
«Где же ее дядюшка?»подумал Грей. Саймон Вудфорд разделял интерес своей племянницы к естественной истории и уж наверное не отказался бы сопровождать ее... Ах, вон он! Саймон Вудфорд был всецело поглощен беседой с мистером Хантером, знаменитым хирургом,и с чего это Люсинде взбрело в голову его пригласить? Но тут он увидел, как Люсинда смотрит на мистера Хантера поверх своего веера, и понял, что она его как раз не приглашала.
Джон Хантер был знаменитый хирурги печально знаменитый а патом. Ходили слухи, что он не остановится ни перед чем, чтобы добыть особенно нужное ему тело, человеческое или не человеческое. Он действительно вращался в обществено не в кругу Джоффреев.
Глаза у Люсинды Джоффрей были чрезвычайно выразительные. Только они и давали ей право претендовать на титул красавицы: миндалевидные, янтарные, они, помимо всего прочего, обладали даром посылать чрезвычайно грозные сообщения через всю комнату.
«Подите сюда!»потребовали они. Грей улыбнулся, приподнял бокал, приветствуя ее, но повиноваться и не подумал. Глаза сузились, гневно сверкнули, взглянули в сторону хирурга, который пробирался к аквариуму, весь любопытство и пытливое внимание.
Глаза снова устремились на Грея.
«Избавьтесь от него!»приказывали они.
Грей взглянул на мисс Вудфорд. Мистер Николс ухватил ее за руку и, похоже, что-то декламировал. Мисс Вудфорд, судя по всему, мечтала только о том, чтобы получить свою руку обратно. Грей из глянул на Люсинду и пожал плечами, кивнув на охристо-бархатную спину мистера Николса, как бы выражая сожаление, что его обязанности не позволяют ему выполнить ее приказ.
Не только личико ангельское,говорил Николс, стискивая мальчики Каролины так, что та пискнула,но и кожа тоже!
Он погладил ее по руке, лыбясь все противнее.
Хотел бы я знать, чем пахнут ангелы по утрам?
Грей задумчиво смерил его взглядом. Еще одна реплика подобного сорта, и придется пригласить мистера Николса прогуляться в саду. Николс был высокий и плотный, весил на пару стоунов больше Грея и славился своей воинственностью. «Первым делом надо попробовать сломать ему нос,размышлял
Грей, перекатываясь с пятки на носок,а потом воткнуть его головой в изгородь. Обратно он уже не выберется, если вздуть его хорошенько!»
На что это вы так смотрите?неприятным тоном осведомился Николс, перехватив направленный на него взгляд Грея.
От необходимости отвечать Грея избавило громкое хлопанье в ладоши: владелец угря требовал внимания. Мисс Вудфорд воспользовалась этим, чтобы отнять руку у Николса. Щеки у нее пылали от унижения. Грей тут же подошел к ней и взял ее под руку, смерив Николса ледяным взглядом.
Идемте, мисс Вудфорд,сказал он.Давайте найдем хорошее место, откуда удобно будет наблюдать за происходящим.
Всего лишь наблюдать?переспросил голос сзади.Но ведь вы намерены не только наблюдать, не правда ли, сэр? Неужели вам не любопытно испытать этот феномен на себе?
То был сам Хантер. Его лохматые волосы были небрежно собраны в косицу, по, впрочем, камзол сливового цвета выглядел вполне прилично. Он улыбался, глядя на Грея снизу вверх: хирург был плечист и мускулист, но невысок ростом, едва пять футов два дюйма против пяти футов шести дюймов Грея. Очевидно, от него не укрылась молчаливая беседа Грея с Люсиндой.
О, я думаю, что...начал было Грей, однако Хантер уже ухватил его под руку и поволок к толпе, собиравшейся вокруг аквариума. Каролина, встревоженно оглянувшись на гневно насупившегося Николса, торопливо последовала за ними.
Мне будет чрезвычайно интересно услышать ваш отчет о пережитых ощущениях,тараторил Хантер.Некоторые рассказывают о пережитой эйфории, мгновенном замешательстве... у некоторых перехватывает дыхание или кружится голова, некоторые испытывают боль в груди... У вас ведь не слабое сердце, а, майор? А у вас, мисс Вудфорд?
У меня?удивилась Каролина.
Хантер поклонился ей.
Мне было бы особенно любопытно узнать о ваших впечатлениях, мэм,почтительно произнес он.Дамам так редко хватает храбрости на то, чтобы пережить подобное приключение!
Она не хочет!поспешно вмешался Грей.
Как знать, может быть, и хочу!возразила она и слегка нахмурилась, глядя на Грея, а потом перевела взгляд на аквариум и продолговатый серый силуэт внутри. Она слегка вздрогнулано Грей был достаточно давно знаком с этой дамой и знал, что это скорее дрожь предвкушения, нежели отвращения.
Мистер Хантер тоже это понял. Он улыбнулся еще шире и снова поклонился, протягивая руку мисс Вудфорд.
Позвольте, мэм, я обеспечу вам место!
Грей с Николсом оба решительно шагнули вперед, намереваясь ему помешать, столкнулись, и, пока они обменивались гневными взглядами, мистер Хантер подвел Каролину к аквариуму и представил ее владельцу угря, черненькому существу по имени Хорас Садфилд.
Грей отпихнул Николса в сторону и нырнул в толпу, бесцеремонно проталкиваясь вперед.
Хантер заметил егои просиял.
У вас, случайно, не осталось в груди шрапнели, а, майор?
Что-что?!
Шрапнели у вас в груди не осталось, нет?повторил Хантер.Артур Лонгстрит описывал мне операцию, во время которой он вынул из вашей груди тридцать семь кусков металлавесьма впечатляюще! Но если что-то осталось внутри, я советовал бы вам воздержаться от опытов с угрем. Видите ли, металл проводит электричество и потому риск ожогов...
Николс тоже пробился через толпу и, услышав слова доктора, мерзко хохотнул.
Да-да, майор, великолепный предлог, чтобы отказаться!ядовито заметил он.
«Он и в самом деле сильно пьян,подумал Грей.Но тем не менее...»
Нет, не осталось!резко возразил он.
Великолепно,любезно сказал Садфилд.Я так понимаю, вы военный, сэр? Отважный джентльменкому, как не вам, быть первым?
И прежде чем Грей успел что-нибудь возразить, он очутился вплотную к аквариуму. Каролина Вудфорд стиснула его руку, за вторую руку ее ухватил Николс, который злобно смотрел исподлобья.
Ну что, леди и дженльмены, все ли готовы?осведомился Садфилд.Сколько всего, Доббс?
Сорок пять!отозвался его помощник из соседней комнаты, через которую змеилась вереница участников опыта, держащихся за руки и дрожащих от возбуждения. Остальные гости держались поодаль, жадно глядя на них.
Все взялись за руки, да?воскликнул Садфилд.Крепче держитесь за руки, друзья мои, прошу вас, крепче держитесь за руки!
Он обернулся к Грею, его маленькое личико аж светилось.
Прошу вас, сэр! Хватайте его крепче, прошу васвот тут, повыше хвоста!
И Грей, не внемля гласу рассудка и не заботясь о своих кружевных манжетах, стиснул зубы и опустил руку в воду.
Хватая скользкую тварь за хвост, он ожидал испытать нечто вроде удара, как от лейденской банки, и снопа искр. Но вместо этого его отшвырнуло назад, все мышцы в его теле свело судорогой, и он забился на полу, точно выброшенная на берег рыба, хватая воздух ртом в тщетной попытке снова обрести способность дышать.
Хирург, мистер Хантер, присел рядом в ним и уставился на него с неподдельным интересом.
И как вы себя чувствуете?осведомился он.Голова кружится?
Грей потряс головой, разевая рот, точно золотая рыбка, и не без усилия стукнул себя в грудь.
Мистера Хантера не пришлось долго упрашивать: он проворно расстегнул камзол Грея и прижался ухом к его груди. То, что он услышала точнее, то, чего он не услышал,явно его встревожило, потому что он вскинулся, стиснул кулаки и обрушил их на грудь Грея с такой силой, что у того аж позвоночник хрустнул.
Этот спасительный удар вышиб из легких Грея остатки воздуха; они рефлекторно наполнились снова, и майор внезапно заново вспомнил, как дышать. Сердце тоже вспомнило о своих обязанностях и забилось заново. Он сел, отвел руки мистера Хантера, который уже примеривался нанести ему следующий удар, и, моргая, оглядел царящее вокруг побоище.