Когда дверь открылась и в дом вошли бледные и мрачные Кастилос и Роткир, принцессе казалось, что она живет тут всю жизнь. Она зажгла три свечи, закрыла ставни, в казанке помешивала очередной кулинарный шедевр под названием «Черте что из всего подряд».
Когда ты успела? спросил Роткир с удивлением.
Так вы сколько там просидели, засмеялась Ирабиль, тряся ложкой над казанком.
Роткир хмыкнул и переглянулся с Кастилосом. У того выражение лица быломрачнее некуда.
Нам нужно уйти, сказал он, и чувствовалось, что нелегко ему даются эти слова.
Нам нужно поесть, сказала Ирабиль. И выспаться. А утром поговорим.
Она была человеком, онвампиром. И он нахмурился:
Здесь опасно находиться, я знаю этот дом.
Я тоже знаю. Ирабиль на него даже не посмотрела. Возьми тарелки там, на полке. И ложки. Роткир! Помоги притащить котёл.
«Котлом» она назвала казанок.
И! Кастилос положил руку ей на плечо. Я понимаю, ты устала, ты измучена. Но здесь мы не останемся. Это нехорошее место. Выведи нас отсюда обратно, и я тебе всё расскажу.
Роткир молчал. Когда запустилось его сердце, он вновь помрачнел, ушел в глухую задумчивость. Тем не менее, взял полотенце и, обхватив через него казанок, перенёс его на стол под грозным взглядом Кастилоса.
Этохорошее место, заявила Ирабиль.
В глаза Кастилосу она не смотрелачувствовала, что вот-вот разревется от обиды, и тогда он победит.
Что же в нем хорошего?
А что плохого?
Ну, для начала, его вообще не должно было быть. Оно должно было сгореть дотла.
Да? Теперь она набралась смелости пронзить Кастилоса взглядом. Меня вот тоже не должно было быть. Я должна была сгореть дотла. Но кое-кто рассудил иначе.
Кастилос отвел взгляд. Он сдался. И принцесса, наравне с триумфом ощутившая вину, поспешила солгать:
Я не знаю, как отсюда выбраться.
Кастилос развернулся. Ирабиль испугалась, что сейчас он уйдет, но Кастилос подошел к шкафчику, не глядя взял оттуда три тарелки, брякнул ложками. Так, будто делал это тысячу раз. Будто жил здесь
Погреб уже появился? спросил он, сев за стол.
Ирабиль посмотрела на кольцо в полу. Проследив за её взглядом, Кастилос кивнул.
А дверь пока не открывается, добавил он утвердительно.
Дверь? Теперь принцесса проследила за его взглядом. Она могла чем угодно поклясться, что раньше там была стена! Но в стене появилась дверь. Подойдя к ней, Ирабиль подергала ручкуглухо. Как будто с той стороны на задвижку заперто. Но с какой «той стороны»? С той сторонывсё, там полянка, а за неюлес!
Что это? полушепотом спросила Ирабиль.
Кастилос издал невеселый смешок.
Что ж, садись. Ты имеешь право знать, в какую тюрьму угодила.
VIIГотовься к войне
1
Закончился обед. Сагда и Унтиди вышли из барака и сели на одну из немногих скамеечек. В последнее время они часто так сидели, глядя на занятия воинов. Вампиры учились сражаться как вампиры. Сегодня был «интересный день». «Скучными днями» девочки называли тренировки в фехтовании, когда воины разбивались на пары и бились друг с другом. Порой бились стенка на стенку (это Сагда так называла, но лишь про себя; она подозревала, что у вампиров есть какое-то другое, подходящее выражение, а не то, к которому она привыкла в деревне), и было немного веселее. А в «интересные дни» вампиры осваивали магию огня.
На клинок не смотреть! доносился окрик командира. Врагу в лицо смотри. Мне в лицо смотри! Пока ты смотришь на клинок, я тебя уж пополам порву.
Сегодняшние бойцыбаронеты из тех, что каждый день прибывали в город со своими господамине могли знать, откуда пошли эти покрикивания. А вот Сагда с Унтиди помнили, как командир ещё сам был бойцом, одним из многих. А перед ним стоял его величество король Эрлот.
«Не нужно смотреть на клинок, мягко говорил он. В бою нужно смотреть только на врага. Если бьешься на кулакаха вы, деревенский сброд, наверняка не раз позволяли себе эту забаву, ты ведь не смотришь на кулак. Нет, кулакчасть тебя, и ты знаешь, где он и что делает. Так же и мечон часть ваших тел, часть ваших душ. Если в душе есть пламяоно воспламенит клинок. Любая кровь откликнется на зов. В каждом из вас частичка Алой Реки. Те из вас, кто меня не понимает, сделайте шаг вперёд».
Из строя вышли три баронета. Лица их были тупыми, и мечи они держали как палки. Эрлот кивнул. Он вынул из кармана плаща черный платок, завязал себе глаза и обнажил меч. Вспыхнул клинок, будто кто его керосином облил и кресалом чиркнул. Унтиди ахнула, и Сагда закрыла подруге глаза руками.
«Убери! Убери, я хочу смотреть!»пищала маленькая.
Сагда опустила руки. Какой смысл закрывать детям глаза на ужасы, если ничего, кроме ужасов больше не будет? Слепота не принесет спасения.
На земле дотлевали шесть кучек пепла. Меч Эрлота погас, он убрал его в ножны и с улыбкой избавился от платка.
«Так заканчивают те, кто смотрит на меч, произнес он всё тем же голосом, в котором не было ни единой нотки гнева. Они сгорают, разрубленные пополам тем, кто смотрит в лицо врагу».
«Но вы же не смотрели на них!»воскликнул кто-то.
Эрлот обернулся. Ни Сагда, ни Унтиди не видели его лица, но видели, как исказилось лицо подавшего голос вампира. Видели, как его затрясло.
«Я сказал: в лицо врагу, повторил Эрлот. Этоне враг. Он кивнул в сторону пепла. Врагтот, кто хочет тебя уничтожить, отобрать то, что принадлежит тебе, завладеть тем, чем хочешь завладеть ты. Смотри ему в лицо без страха и однажды победишь».
И хотя вампир смотрел с недоумением, Эрлот всё равно назначил его командиром отряда. Видно, остальные смотрели ещё тупее.
Вампиры быстро учились не смотреть на клинок во время битвы, управлять им, как частью тела. Но вот заставить лезвие гореть, не глядя С этим приходилось биться дольше.
Поначалу девочкам нравилось фехтование, но потом надоело. Одно и то жевзмахи мечами, звон, крики. А вот вампирское пламя почему-то завораживало, глядеть на пылающие клинки можно было вечно.
Интересно, какой в этом смысл? думала иногда вслух Унтиди. Ведь даже если просто так мечом рубанутьэто ведь всё равно насмерть.
Сагда думала о другом. Ей было интересно, чьё лицо видел Эрлот, когда завязывал глаза. Девочка фантазировала, представляла неведомых воителей в развевающихся белых одеждах. Тайна эта манила так же, как вампирский огонь. Она будто прикасалась к неведомому, таинственному, закрытому для неё миру. Миру, закрытому для людей.
Вспыхнули несколько мечей, послышались восторженные возгласы, но командир глядел на бойцов, морщась. Что-то всегда было не так, и он то и дело поправлял:
Опять таращился. Пока смотрелтебя убили.
А чего побледнел весь? Гаси давай, он же тебя досуха высосет.
Ровно держи! Тебе им драться ещё, а у тебя уже тухнет.
Наконец, выделились четверо бойцов, которым удалось выполнить упражнение отбора: воспламенить клинок, замахиваясь им на бегу, и обрушить удар на стоящее бревно. Четыре бревна превратились в пепел. Командир заставил четверых отойти, а остальным велел принести от барака ещё бревен. Сагда и Унтиди втянули головы в плечи. Хмурые баронеты, проходя мимо них, бросали настороженные взгляды. Девочки старались выглядеть глупыми и потрясенными уже тем, что видят так близко самых настоящих вампиров. А, мол, то, что на тренировках происходит, это за пределами их понимания. И не думают они вовсе насмехаться над неудачливыми вояками.
Но когда баронеты двинулись обратно, неся специально заготовленные бревна, Унтиди не удержаласьпоказала язык их спинам.
У огня есть три назначения, говорил командир, заложив руки за спину. Первое: он устрашает людей.
Унтиди фыркнула, показывая, как она устрашена, Сагда улыбнулась. Ну что за глупость? Какая ей разница, нападает на нее вампир с огненным мечом, просто с мечом, или вообще без меча? Ей, Сагде, всё равно не защититься. Но командир продолжал, а вампиры слушали. Четверо стояли против брёвен, остальныепоодаль, ровной шеренгой.
Второе: сила. Да, вы сильны. Да, лезвие на крови вечных крепко и остро. Но те, кто пойдёт против вас, тоже поднимут мечи, они будут одеты в металлические одежды.
Теперь фыркнула Сагда, представив металлические одежды. Что за глупость? Как в них двигаться-то?
Когда клинок воспламенён, его направляет ваша воля, которая должна быть гораздо сильнее ваших тел. Именно волю вы будете воспитывать под началом Мэролла. Не тратьте усилий, когда горит клинок, представьте, что режете масло.
Тут Сагда заметила, что брёвна не простыеони обиты железом.
И третье! Огонь увеличивает дальность поражения клинка. Встать от брёвен на расстояние клинка и вытянутой руки! Шаг назад!
Когда бойцы выполнили приказ, Сагда услышала цокот копыт и направила взгляд вдаль, к воротам крепости. Въехала повозка герцогини Атсамы.
По команде воспламенить клинки и ударить. С места не двигаться! Вы поняли, что мечэто часть вас, но теперь надо понять, что меч не заканчивается там, где заканчивается сталь. Смотрите в глаза врагу и бейте!
Карета остановилась неподалеку от входа в замок. Кучер сверзился с козел и открыл дверь. Помог выбраться герцогине, а вслед за той сама спрыгнула на землю Арека.
Пошли! рявкнул командир.
Четыре меча взметнулись вверх, загорелись и обрушились. Три бревна не шелохнулись, а вот четвертое пересекла огненная черта. Черта превратилась в полосу, и миг спустя бревно вспыхнуло.
Арека и герцогиня остановились, глядя на тренирующихся бойцов. Унтиди отвернулась, задрала нос и стала делать вид, будто рассматривает облака в прозрачном летнем небе. Сагда же упрямо смотрела на Ареку, её даже не увлекали более вампирские огни. Лишь краем уха слышала слова командира, поздравлявшего бойца и предрекавшего ему блистательную службу под началом какого-то Мэролла.
Интересно, она теперь всегда будет у нас преподавать? пробормотала Сагда.
Больше мы к ней не пойдем, заявила Унтиди.
Не пойдем в школу? Сагда удивилась. Школа была единственным местом, где они чувствовали себя свободными, где на них не смотрели, как на скотину в загоне. А теперь
Ты не понимаешь, да? В голосе Унтиди звучала неподдельная горечь. Они всё уже забрали. Свободу, жизньвсё! А теперь хотят отобрать нас у нас же! И подослали свою
Унтиди выплюнула такое страшное ругательство, что Сагда вздрогнула. Пожалуй, она и правда не понимала. У нее-то не было никогда той «свободы», о которой говорила Унтиди. Сагда росла пусть и в отдаленной, но в деревне, и всегда знала, что есть вампиры, милостью которых она жива, и есть люди, которым позволяют жить, пока они полезны. Старатели на севере жили иначе. Они мнили себя вольными людьми и поставляли вампирам золото в обмен на еду. Они не сдавали кровь. Они не слабели, но становились сильнее.
Арека и герцогиня скрылись в дверях замка. Будто почувствовав это, Унтиди опустила взгляд, посмотрела на вампиров. Но там уже закончилось всё интересное. Командир рассказывал, кому куда идти и что делать. Тренировки с огнем всегда были короткими, потому что забирали много сил и требовали возмещения кровью.
Глаза Унтиди блестели так, будто она вот-вот заплачет, и Сагда отвернулась. Она не знала, как её утешить. Как маленькую? Как ровесницу? Поэтому отвернулась. А Унтиди была сильной и справилась сама.
Пообещай! Маленькая рука легла на ладонь Сагды. Что не пойдешь в школу.
Подпрыгнула и унялась гордость, подавленная волей девочки. Сагда вздохнула и пожала руку Унтиди.
Якак ты, сказала она. Заставила себя сказать.
Но ответ Унтиди заставил её устыдиться колебаний.
Спасибо, шепнула она.
Да, Унтиди могла верховодить всеми, но ей нужна была поддержка Сагды. Ей нужно было плечо, на которое можно опереться. Ведь Унтиди была ребенком, и сама это понимала.
Сагда улыбнулась, глядя на расходящихся вампиров. На душе сделалось солнечно.
2
Говорят, раньше в крепости жили только зимой, но вот уже который год Эрлот не покидал её. Арека не задавала вопросовигрушка не должна беспокоить хозяина своими игрушечными мыслямино догадывалась о причинах. Крепость была укреплённым военным строением. И пусть против вампиров укрепление не многого стоило, но Эрлот ждал нападения не от вампиров.
Арека хотела бы посмотреть дворец, в котором некогда жила принцесса, жил король, а когда-то давнокоролева. Арека пыталасьи не могла представить себе огромный дом, выстроенный только ради того, чтобы поражать роскошью. Который даже не сдержит натиск армии, и потому пустует. Невольно Арека вновь и вновь представляла себе ту, виденную один лишь раз, вздорную девчонку с разноцветными волосами, вспоминала, как легко и стремительно менялось выражение её лица: от злости к любви, от горя к радости, и всё через десятки других, неясных оттенков. Иногда, подходя к крепости после отлучки, Арека представляла возвращающуюся с прогулки принцессу Ирабиль и видела, как в её зеленых глазенках гаснет веселый огонек.
Крепость давила ещё снаружи, а стоило зайти внутрь, и она выжимала из души всё светлое, оставляя лишь холод и страх. Особенно невыносимо было зимой. Сейчас же, когда медленно шло к закату жаркое лето, ещё удавалось забыться и дышать полной грудью.
«А ведь мы могли бы подружиться с тобой, нехотя думала Арека. Раз уж я иду сейчас рядом с той, что убила мою семью Мы могли бы подружиться и с тобой. Будь у нас возможность. Будь я умнее. Будь ты старше».
Тоненький голосок той, прежней Ареки, которая казалась теперь такой далекой и несуразной, пытался докричаться до Ареки нынешней, напомнить ей всю ту боль, что причинила ей принцесса. Но Арека видела себя на скамейке, слышала волшебную свирель, смотрела на звезды. Потомпепел на дрожащих руках Атсамы. Виделаи понимала, что боль находится внутри. Никто не сможет её принести. Люди и вампиры делают то, что считают нужным, и каждый волен выбирать, что по этому поводу чувствовать.
Арека выбирала ненависть.
Арека выбрала любовь.
Любовь оказалась сильнее.
А на месте тех, кого она должна была бы ненавидеть сейчас, оставалась пустота. Эрлота не существовало более, была лишь пустота, в которую каждый день текла кровь Ареки. Пустота, которая что-то говорила, что-то делала.
Атсама толкнула дверь, вошла в замок. Арека скользнула следом. Она направилась к лестнице, собираясь переодеться у себя в комнате и передохнуть. «Удачи!»едва шепнула, даже не повернув головы к герцогине, зная, что та услышит.
Госпожа фаворитка!
Арека замерла у первой ступени, шагнула назад, посмотрела в сторону дверей тронного зала. Теперь там всегда стоял один баронет, если в зале находился Эрлот. Парню было лет примерно столько, сколько Ареке, и смотрел он всегда дружелюбно, с легкой усмешкой. Придумал называть Ареку «Госпожа фаворитка», что поначалу раздражало, а потом начало смешить.
Чего тебе, господин привратник? улыбнулась Арека.
Атсама подошла к двери и застыла в ожидании, пока баронет откроет ей дверь. Тотнаглец! не торопился. Он вообще не смотрел на герцогиню, лишь на Ареку.
Его величество велел вам зайти, как вернётесь. Вам и герцогине, обеим сразу. Не порознь, а сразу. Его величество приказываетя выполняю. И вам бы поступить так же.
Арека дрогнула. Ноги сами несли её к дверям тронного зала, но душа металась, душа трепетала.
Там же совет, процедила сквозь зубы Атсама. Для чего на совете человек?
Того не знаю, отозвался баронет. Но приказ был весьма конкретным. Не изволите ли подчиниться?
Взгляды Ареки и Атсамы встретились лишь на миг. Герцогиня отвернулась, резким движением будто оборвав нить. Это движение всё сказало Ареке. Если будет на то воля Эрлота, её постигнет та же участь, что и Мальчика. А потом Атсама доведет её дело до конца, как сумеет.
Арека глубоко вдохнула, задержала дыхание и выдохнула. Простучало в висках и притихло до поры сердце. Привратник отворил дверь
* * *
Это был совет лордов. Последний «малый совет», как узнала Арека от герцогини. Графы прибывали в город, и караваны, следующие за ними, тянулись бесконечными вереницами. Люди, скот, скарб, вампиры Скоро все графы присоединятся к совету, скоро из них выйдут новые лорды. Скоро, совсем скоро не успевший состариться безумный мир рухнет, и на его место придет новый, тот, которому смерть не будет грозить до тех пор, пока течет Алая Река.