Восстания не напугали его. Наоборот, он был воодушевлён и полон сил, впервые за последние годы. Он верил, что вот наконец настал час и люди поднялись против бесчеловечной тирании. И он тоже сможет постоять за нас и за честь своего омеги.
Папа умер четырьмя годами раньше. Выкидыш, отсутствие подходящей крови для переливания, инфекция, нехватка лекарств Однажды вечером к нам постучали тираты. Папа спасал нас с отцом. И ему это удалось. Ценой собственной жизни, пусть та покинула его и не сразу.
Отец погиб во время восстаний
Чайник, Рейн! Уилл влетел в кухню и повернул вентиль.
Затем достал кастрюлю, высыпал туда пачку чёрного чая, затем зелёного, залил кипятком. Чайник вернулся на плиту, туда же последовала другая кастрюля. И омега снова исчез за спиной.
Я зацепил одну из общих чашек, сохших в ряд на подоконнике, и зачерпнул.
Концентрированная горечь обожгла язык. Тело вдруг пробило дрожью, в носу засвербело, тут же собралась влага и я чихнул, ощущая, как на глаза выступают слёзы. Закашлялсяи впервые понял, что замёрз. Замёрз до самых костей, до самой крайней точки, где бы внутри она ни находилась.
Уилл разбавил чифирь кипятком, заполнив кастрюлю доверху, и сказал, чтобы омеги звали остальных. Довольно быстро кухня заполнилась людьми. Стало не протолкнуться, нас едва ли насчитывалось три десятка, треть из которых была омегами, не участвовавшими в перестрелке.
Все говорили. Негромко и сбивчиво. Отрывочно. Сколько трупов и где. Наши или тираты. Снова о нападении, трусливом и жалком. Поминали омег, выродивших ублюдков на свет. Оружие, пожар во дворе, который никак не хотел затухать. Несколько раненых. Шансы выжить были только у одного.
Я пришёл в себя, когда Уилл, сидевший напротив, хмурившийся от переживаний и готовый разреветься в любой момент, жертвуя толстым слоем подводки, подскочил со стула.
Дит! Позади послышалась суета и тяжёлая отчётливая поступь.
Дитер замер посередине, оглядев собравшихся из-под тяжёлых бровей.
Сколько всего? бросил он, и хрипота в голосе разом напомнила о том, что мы пережили.
Двадцать семь прозвучал ответ и в кухне повисла гнетущая тишина.
Нас осталось всего двадцать семь Мало. Так мало
Какой план? спросил Цорм, возникнув рядом.
Губы Дитера сжались чуть крепче.
Надо бы валить поскорее. Только не на вторую, а на третью базу, предложил Цорм на правах правой руки. Там ничего нет, но зато тихо, и почти никто не знает. Думаю, там будет безопасно.
Нет, оборвал Дитер решительно. Мы остаёмся.
Но уверенность Цорма схлынула, он понял настрой вожака. Это же самоубийство. Тираты уже наверняка разобрались и скоро подтянут силы. Их слишком много, даже если мы соберём всех. Нам не выстоять, мы не готовы, Дит.
Цорм был прав. Мы не были готовы. Тиратов полчище, и неважно, насколько храбрыми были те, кто давно попрощался с буквой законате, кто стоял вокруг. Остальные наши уже знали о случившемся и мы ожидали их с минуты на минуту. Пусть нас будет три сотни или даже четыре. Этого всё равно недостаточно.
Нужно блефовать, произнёс я в повисшей тишине, попутно отметив, что голос никак не желает звучать уверенно. Так, как звучал голос Дитера. И не потому, что я сомневался в том, что хотел предложить, просто просто сил оставалось всё меньше.
Я поднял взгляд, посмотрел перед собой, остановился на Дитере, тот молчал. Он знал, что бежать нельзя. Так мы только покажем слабость и нас тут же добьют.
Очевидно, что однажды они бы напали. У «Метки» скапливается власть: люди, территория, оружие. Все знают где мы обитаем, и скоро станет известно, куда переберёмся. Всем рот не заткнуть. Языки длинные. Когда ожидать второе нападение? Через неделю, две?
На вопрос никто не ответил.
Ближе к делу, небрежно подтолкнул Цорм.
Вместо того чтобы бежать, мы должны закрепиться. Использовать эту стычку в своих целях. В конце концов, мы одержали победу.
Нас двадцать семь человек, из которых десяток омег, пренебрежительно бросил Цорм.
«Вот поэтому ты и проиграл тогда», подумал я, но вместо этого вернулся к насущной проблеме.
Вариант такой, перешёл я сразу к делу. Скоро здесь будут остальные наши. Их достаточно много, чтобы я снял неплохое видео. Вооружим всех до зубов, даже омег, я зыркнул на Цорма, и победно пройдёмся по трупам тиратов. Покажем их уничтоженными.
Такого предложения никто не ожидал.
И пошлём видео господину Губерту, я снова проверил реакцию и заметил, как изменились лица. К видео будет прилагаться послание, что если тираты ещё раз сунутся на территорию «Метки», завтра начнутся новые восстания. Мы пригрозим, что поднимем людей.
Рассчитывать, что такой вариант понравится министру правопорядка, возглавлявшему Тиратию с момента поимки Дитера, а по сути единолично распоряжавшемся Грейштадтом как собственной вотчиной, не приходилось.
Скажем, что остальных, рискнувших явиться к нам, ждёт та же судьба, что и их менее удачливых братьев, сунувшихся к нам сегодня. Пригрозим, что, в случае чего, прокатим ролик по всем доступным сетям, покажем слабость и несостоятельность Тиратии гражданам, которые устали от ига и будут рады возможности поквитаться. Мы скажем, что вооружим всех, вплоть до последних сопляков, и выдвинемся против власти, если та хочет войны с «Меткой».
И ты думаешь, они купятся на такие басни?
Почему бы и нет? упрямо выставил я подбородок, возражая Цорму.
Пальцы крепче обхватили чашкуя не хотел, чтобы видели, как у меня дрожат руки.
Сегодня они проиграли. Мы покажем трупы и множество наших людей, и кто гарантирует, что это все под началом Дитера? Возможно, нас тысячи. И как проверить, сколько у нас оружия? К тому же, глядя на видеоряд, где довольные, не задетые ни единой пулей бандюганы вытирают ноги о его солдат, усомниться в собственных силах будет легче. Возьмём в кадр тех, кто сейчас на пути сюда и вообще не участвовал. На них ни царапины, и это отлично. Посеем зерно сомнения в информаторах и войсках Тиратии. Нашим главным аргументом станет их поражение сегодня.
Как ты собираешься протолкнуть видео Губерту? серьёзно спросил Дитер.
По сетям, конечно, пожал я плечами. Я справлюсь.
И что, реально показать этот ролик всем горожанам?
Вообщереально, чуть натянуто ответил я. Блефом будет только наше истинное число и количество оружия, а также угрозы восстания. Сегодня они по-крупному облажались, и этонаша возможность заставить их вести себя осторожней. Это, конечно, нас не спасёт, но даст время. Тогда уже решим, что и как, ответил я, глядя в глаза Дитеру.
Пора было выбирать стратегию против дракона, иначе нам попросту откусят голову.
Звучит как бред, проворчал Цорм. Если пригрозим, думаете, они не заблокируют все сети? Да они своими импульсными пушками все районы забьют.
Да, так скорее всего и поступят, согласился я. Но мы схитрим. Какне имеет смысла объяснять технические подробности, на самом деле, я не хотел посвящать всех в план до последней деталименьше знаешь, крепче спишь. Но до того, как вышлем видео, я позабочусь о том, чтобы господин Губерт и его семейство почувствовали себя уязвимыми. Затем видео. И это станет последним толчком в нужную сторону, я откашлялся. Главноезаставить их сомневаться в собственных силах. Если возникнет реальная необходимость загрузить видео, то, скорее всего, мы уже проиграли увы, это была горькая правда. Попытаемся заключить взаимовыгодное соглашение. Тираты не трогают нас, а мы их.
Цорм уже раскрыл рот, чтобы обозвать меня ослом, но я его опередил:
Понятное дело, что согласившись, они станут считать, будто заимели время подкопаться к нам тщательнее, чтобы нанести удар позже и раздавить. Только уже наверняка. Но мы ведь будем понимать всё так же и готовиться к нападению. Разница только в том, что нам действительно нужно время, чтобы собрать силы и решить, как действовать дальше, а им нет. Только они об этом не знают, и надо поддержать их в нерешительности и подтолкнуть к осторожности.
Я всё сказал и затих в ожидании.
Дитер погрузился в раздумья, молчали и остальные. Даже Цорм набрал в рот воды. Он меня всё-таки понял, пусть и был узколобым придурком.
Попробуем, сказал Дитер, кивнув людям, и те согласились, не проронив ни слова. Расставляй свои ловушки, это уже относилось ко мне. Как только все прибудут, позовём снимать кино. Добровольцы в звёзды восстания есть?
Один простой вопрос разрядил обстановку не хуже, чем очередь, оставившая магазин. Раздались сдавленные смешки и тупые шутки. Мы были живы, и Дитер, как умелый вожак, вёл за собой, не позволяя терять боевой дух.
Часть 8
Люди стянулись в течение часа. К тому моменту мы уже определились, что своих погибших из кадра стоит убрать. Бегать по их костям мы бы всё равно не стали, да и тиратам, которые увидят ролик, если, конечно, Губерт покажет его ещё кому-нибудь, не нужно было знать, сколько полегло наших.
Вытащили имевшееся на базе вооружение и дали знать прибывающим, чтобы те тащили стволы. Правда это оказалось лишнимвсе явились вооружённые до зубов. Пушки тиратов и остальные боеприпасы, вплоть до жилетов, сняли, собрали и припрятали, решив, что будет лучше скрыть, будто нам чего-то не достаёт и мы спешим натянуть на себя «шкуры» убитых врагов.
Дитер решил использовать снарягу вечером. После того как мы отправим видео, придется ждать, поведётся ли Губерт или, разозлившись, подтянет все силы, чтобы раздавить нас как тараканов. Тогда, ясно, пригодится всё и уже будет не до игр.
Звездой видео стал Тирм. На этой толстокожей скотине, умудрившейся нехило так поддержать удачу, благодаря чему некоторые из нас ещё дышали, не было ни единой царапины! Улыбался он во все тридцать три зуба, всё ещё пребывая под действием адреналина и запаха чужой крови. На самом же деле, получая команды что делать и куда бежать, он орал и носился как обезумевшая горилла. Глаза его горели жаждой убийства, а когда он начинал палить, мне, с камерой в руках, и вовсе становилось нехорошо.
Мы сняли всёобщую комнату, заваленную трупами, тёмный ангар с неряшливо сваленной кучей чёрных тел, будто списанных манекенов, двор с живописно разбросанными повсюду мертвецами, узкие кровавые проулки с растерзанными огнём группами. Часто от голов оставалось не больше половины, лица слизала голодная смерть. Потроха и мозги я снимал крупным планом с особой тщательностью, зная, что стану делать с этим дальше.
Предложил Тирму попозировать у взорванного гранатой грузовика. Тот был только за и орал, что это он лишил мразей связи. Остальные, те, кто явились на зов, хотели знать подробности. Я ответил достаточно громко, что всё это правда и Тирм выполнял приказ Дитера. Всем оставалось только впечатлиться выдающимися стратегическими талантами нашего главаря.
Дитера поблизости не оказалось, и я решил добавить пару деталей. То, что наш брат, нёсший караул, попросту заснул и просрал нападение, всплыло сразудосадная осечка, чуть не уничтожившая нас всех, но Дитер был дальновидным и предусмотрительным, потому караул в ту ночь нёс не один человек. При появлении тиратов прозвучала побудка.
Мои слова тут же подхватили. Те, кто спал на втором, подтвердили, что проснулись по команде и сразу узнали сколько врагов и где они. Дальше приходилось слушать уже мне, потому что после этого отрубилась связь.
Продолжая снимать мнимых героев сражения, я успевал прислушиваться к тому, что рассказывали об утренних событиях слонявшиеся за нашей «съёмочной бригадой».
Как только все подорвались, Дитер приказал хватать оружие и тем, кто был собран, со всех ног валить внизприкрывать подход к ангару. Таких оказалось не много, и всё же небольшая группа почти успела добраться до машин, когда ворвались тираты и открыли огонь. Это тормознуло нападавших. Ещё три группы, под командованием Дитера, Цорма и Крента, в это время уходили по крышам.
Я не мог не отметить разумность такого решения. Наши знали, что оттуда можно было свалить по-разному. Тут же выяснилось, что, помимо отличного способа отхода, крыша стала прекрасной точкой обстрела! Оттуда просматривались западный и южный рукав. Так что шкуры тиратов наши стали трепать сразу, поливая огнём с высоты.
Последняя группа засела на втором этаже, прикрывая омег. Таскать их за собой было не вариант, проще оставить на этаже и охранять подход. Лестничный колодец был прекрасным стратегическим пунктом (с этим я был полностью согласен), перекрывавшим, к тому же, путь на крыши.
О дальнейшем я мог догадаться и сам. Часть тиратов, под прикрытием товарищей, всё же пробилась к общей комнате и осела там. Остальные, пойманные врасплох обстрелом с крыш, рассеялись и стали вести обстрел откуда придётся. Дальше спустились команды Дитера и завязалось то, что я уже мог наблюдать по камерам.
Все превозносили смекалку Дитера, называя его хитрым и умелым стратегом. Услышав такие разговоры и отметив, что ребята рядом были пришлыми, я поспешил подбросить камушек, мол, что идея с видео тоже принадлежала Дитеру. Кому же ещё? Конечно, кто-нибудь да заспорит позже, если был в кухне сразу после разборок. Мол, это червяк-омега предложил но пройдёт время и всё позабудется. Слава Дитера вытрет меня со страниц истории, сохранив сегодняшнее событие как одну из многочисленных побед великого Прайда.
Мне было наплевать. У меня были другие заботы и цели.
Следующий час я спешно монтировал видео, сидя за столом в кухне. Я понимал, что время играет против нас и сейчас тираты готовят следующий шаг. Едва ли можно было предсказать, сколько в точности у нас времени. Мы только надеялись, что те дотянут до вечера, решив напасть под покровом темноты. Когда солнце почти село, я наконец отправил файл на личный номер господина Губерта.
Наше маленькое киносорок секундвыглядело достаточно небрежно, чтобы закосить под обычную любительскую нарезку: мол, что было то и показывали; но при этом в ролике прекрасно просматривалось всё самое отвратительное и жестокое, а также блистали «непобедимые» бандиты. Живые, здоровые, полные сил для новых сражений. После следовала надпись, что это видео увидит каждый в Грейштадте, если тираты решат напасть снова. Дальше шли обещания восстаниявсё просто, прямо и чётко. Однако, если те не станут лезть на нашу территорию, мы забудем о досадном инциденте, списав случай на недопонимание между «Меткой» и Тиратией.
Дитер стоял рядом со мной, когда я отослал видео и получил уведомление, что письмо доставлено и вскрыто.
Ты говорил, обратился ко мне он, о каком-то приколе для Губерта. Что именно?
На кухне помимо нас был Цормкак всегда рядом, пара ребят, неотступно следовавших за ними по пятам, Уилл и готовившие еду омеги. Я покосился на остальных.
Все на выход! рявкнул Цорм.
Но у меня мясо жарится, вяло возмутился Уилл, с досадой потушив огонь.
Остальные ушли молча, и я объяснил:
Перед тем как отправить видео, я загрузил вирусняк на мобильник Губерта, его омеги и сыновей. Он съест их девайсы, а заодно и те, что с ними синхронизированы. Однако случится это часа через пол, когда, по логике, техники уже закроют доступ к его телефону. Ведь он же не обрадуется тому, что мы знаем его личный номер и можем связаться по своему усмотрению. Не может он закрыть на это глаза. Когда Губерт станет считать, что закрылся от нас, мобилка задымится и сгорит. То же случится и с остальными.
Всё это только домыслы, проворчал Цормвсё это ему явно не нравилось. А если так и случится, ты просто клацаешь пастью перед его мордой. После такого он пригонит сюда всю Тиратию.
Не должен, упёрся я. Мы уже сумели обломать ему рога сегодня. Такой ход только добавит неопределённости. Пусть видит, что руки у нас длиннее, чем ожидалось, и мы способны на сюрпризы, а преподносить их или нетрешать ему. Я специально никак не озвучил эту акцию. Никаких угроз, никакой опасности для его жизни или его семьи, только демонстрация наших возможностей. Главное, чтобы он усомнился в собственной силе или, хотя бы, нашей слабости. Пусть только даст время.
Цорм шумно выдохнул, посмотрев на Дитера.
Будем ждать, ответил тот, никак не отреагировав на наши разногласия.
После этого альфы свалили, омеги вернулись к своим делам. Всё, о чём думал Уилл, это чем накормить такую ватагу людей. Продукты, конечно, были, но сколько нужно было готовить! Он хотел поднапрячь и меня, я послал его подальше. Слушать ворчание и причитания не собирался. Встал и вышел.