Так и было: следы коляски еще различались, Юрка, присмотревшись, обнаружил две пары свежих следов человека. Коляску катили, следы тянулись цепочкойтого, кто увез коляску, и самой Натальи. В паре мест ему немного пришлось потоптаться, и там, где сам Юрка растерялся впервые, растерялась и Наталья и побежала обратно в магазин. Юрка все-таки отыскал, куда повернула коляска, и дошел до двухэтажного деревянного дома, расселенного еще лет пять назад. Дом был аварийным, но не в плане постройки, а в смысле коммуникаций, и после очередного масштабного прорыва канализации жильцов переселили в новый район: все равно все квартиры в коммерческом доме не раскупили, в страну уже заглядывал кризис, да и город был не самым привлекательным местом для инвестиций.
Юрка смело вошел в подъезд. Он только распахнул дверь, как ему стало понятно, что коляска действительно здесь: в выстуженном доме прямо от порога вели тонкие линииследы колеси четкие отпечатки обуви. Кто-то нахорошо оттоптался на пороге, стряхивая снег. Юрка достал смартфон, посветил.
Коляска стояла в углу подъезда, Юрка бросился к ней. Она была закрытаподнят капюшон, накидка закрывала люльку. Юрка осторожно посветилколяска была пуста.
Он осмотрелся, потом вернулся к порогу, посмотрел повнимательнее. Что-то ему показалось странным еще тогда, когда он шел по следу, сейчас он понял, что именно: следов человека, идущего обратно, он не видел. Куда он делся вместе с ребенком потом?..
Юрка не рискнул подходить к коляске еще раз, он и так уже понял, что, в отличие от похитителя, оплошал с собственными следами, натоптал возле улики, и ему непременно за это влетит. Насколько хватило фонарика, он просветил углы и стены, но так и не понял, куда делся человек. В любом случае ребенок что-то весил, значит, следы человека должны были быть, и должны были быть глубже, но Юрка их на улице не видел, поэтому стоял и самым безбожным образом тупил.
Юрка вспомнил, что в подъезде было окно на лестничной площадке, как раз на высоте первого этажа. Он это знал еще по тем временам, когда приходил к гости к однокласснику, и тот бегал к этому окну курить тайком от родителей. Сейчас Юрка прошел в конец коридорчика, к лестничной клетке, стараясь смотреть под ноги, чтобы ничего не упустить. К окну он не стал даже подходить: раму давно вынесли, на полу намело достаточно, чтобы в свете фонарика смартфона Юрка разглядел утраченную снегом девственность. Кто-то перелезал через подоконникдовольно неуклюже, и, судя по следам, с собой что-то или кого-то тащил.
Он набрал номер. Андрей не отвечал, и, рискнув, Юрка позвонил подполковнику Никольскому.
Добрый вечер, Алексей Игнатьич, это Токарев... Будьте здоровы. Коляску я нашел. Пустая.
Никольский долго кашлял, потом поторопил:
Ну? Учись докладывать сам и сразу, я же из тебя не показания тяну.
На Рябиновой, где выселенный дом, коляска стоит прямо в подъезде. Я не трогал, но подошел близко, посмотреть, там ли ребенок. Колпак, сверху который, поднят, и вообще коляска закрыта.Юрка поморщился, потому что понятия не имел, как правильно описать найденную улику, но Никольский на такие мелочи внимания не обращал, только слушал.Следы на дороге были, шел один человек, следы еще четкие, можно попробовать снять хотя бы размер. Когда он заходил в дом, отряхнулся на пороге, может, по привычке. Оставил коляску, взял ребенка и вылез в окно на площадке. Близко к окну подходить я не стал, возможно, он там передал кому-нибудь ребенка, но перелезал совершенно точно с каким-то грузом. Снег характерно смазан.
Если Никольский и удивился акробатике похитителя, то Юрке об этом не сообщил. Он приказал не ждать Сашку и тем более эксперта, а действовать самостоятельно, согласно имеющейся у него оперативной информации. Это было ценное качество начальникапозволять операм проявлять разумную инициативу, и Юрка это понимал, хотя и с трудом представлял, как эту самую инициативу сейчас проявить, с учетом довольно скромного оперативного опыта.
Почему Никольский отпустил его с места, где была обнаружена улика, Юрка понял уже через две минуты: не успел он отойти и на сто метров, как навстречу ему попалась машина с Сашкой за рулем. Зам по розыску умел рассчитывать время. Салагин же был неимоверно горд оказанной честью управлять древним уазиком: вид у него был такой, как будто он вел президентский кортеж.
Юрка посмотрел на часы: половина одиннадцатого вечера. Если он хотел успеть поговорить с зимующим дачником, не рискуя того разбудить, ему следовало поторопиться.
Все равно у него оставались вопросыне к Никольскому, а к самому себе. Дверь в «Елочке»играет ли она какую-нибудь роль? Больше нет, чем да, потому что Селезнево, как и многие другие города необъятной родины, озабочен не внешним видом, а содержанием, пока этот внешний вид не несет непосредственной угрозы. Юрка вспомнил рассказ Никольского о торговых центрах в Москве: гранит, яркие огни, лифты с прозрачными стенами... случись пожар, поведал Никольский, который в их ОВД отвечал за пожарную безопасность, один гранит и останется. Да и на памяти Юрки был случай, когда внешний вид сослужил нехорошую службу. В одной из квартир в новостройке хозяева поставили железную дверь, жиличка безнадежно кричала, выбить дверь соседи не смогли, пока сообразили вызвать пожарных, жиличка истекла кровью. Рубила мясо, попала по ноге. Несчастный случай, разумеется, с точки зрения закона, а с точки зрения здравого смысла? У глупой дамочки совершенно нечего было красть: кому в наше время нужен телевизор, будь он хоть на десять лет взят в кредит?
Следы. Юрка очень хотел внимательней изучить следы, но времени у него не было, он рассчитывал, что ими займутся эксперт и Сашка. Насколько он смог различитьотец-охотник бы порадовался, грустно подумал Юрка,Наташа пробежала по следам коляски, покрутилась там, где след потеряла, и вернулась в магазин. Следы похитителя выглядели немного странными, и то, что вылез он почему-то в окно, тоже казалось странным. Какая разница, да и зачем было так извращаться, когда все равно легко выяснить, куда он пошел, потому что улицы никто не чистил в субботу вечером?
Но все-таки похитителю нужна была не коляска.
Он завез коляску, вынул ребенка, оставил коляску и с ребенком ушел, и вопрос был не столькокуда, сколько большезачем, и что он рассчитывал делать с ребенком. Нищих в Селезнево не водилось: просить было не у кого, селезневцы зарабатывали ровно столько, сколько хватало на житье, бизнесмены были жадными, полициябеспощадной. В соседнем районе жили цыгане, но промышляли наркотой и мелкими кражами, причем только в соседней области, не ленились мотаться за сто с лишним километров. Месть? Ревность? Но Юрка уже достаточно повидал, чтобы понимать: этот мотив годится только для сериалов. Убийство из мести, убийство из ревности, в общем, все то, что сценаристами подается под глупым романтическим флером, по сводкам проходит под названием «убийство, совершенное на бытовой почве» и к красивой пылкой монтекристовщине никакого отношения не имеет. Если не считать, что Монте-Кристо местного разлива мог быть хронически нетрезв и всегда орудовал тем, что ему подворачивалось под руку. Похищение ребенка мало тянуло на потуги похмельного ума. Вымогательство? Но Красин не сказал, что требовали выкуп. Возможно, еще было просто не время.
Юрка прибавил ходу. До Старой улицы всегда было сложно добираться, а этой зимой особеннопо весне начал уходить асфальт, ямы заделали, однако почва не сдавалась. Отложили капитальный ремонт до лучших времен. На Старой улице имелся свой магазин, но Юрка знал, почему свидетель пошел в «Елочку»: кошачьим кормом в магазинчике на Старой не торговали никогда. Вообще «Елочка» была почти зоомагазином, потому что ее владельцы держали у себя и кошек, и крыс, и птиц, и трех гончих... и ассортимент кормов в магазинчике был довольно широк.
Задумавшись, Юрка споткнулся и чуть не упал. С трудом удержав равновесие, он стал крутить версию вымогательства. Это было уже кое-что, но смущало, что ни шеф, ни зам по розыску не заикнулись о профильниках из отдела по борьбе с оргпреступностью. Ошибиться эти матерые волки никак не могли, значит, требования о выкупе не было и вымогательство они отметали. «Неужели все-таки месть?»думал Юрка, нащупывая кнопку звонка. Месть как мотив имела свои изъяны: кто бы специально следил, рассчитывал, что Наталья оставит коляску... И что дальше? Ребенка все равно придется вернуть, не съесть же его они там решили...
Юрка видел, что свидетель не спит: свет лампы, достаточно яркий, и движение тени человека по комнате. Но открыли ему не сразу, зато начали с извинений.
Ох, простите,седой мужчина лет шестидесяти замахал руками.Простите старика, знал ведь, что вы придете.
Лейтенант Токарев,представился Юрка,ОВД.
Проходите,виновато махнул рукой мужчина.Якушев Геннадий Матвеевич. Замерзли?участливо спросил он.Сейчас чай заварю. Или кофе? Сам кофе не пью, но вам сделаю.
Геннадий Матвеевич,спросил Юрка,это вы посоветовали девушке в полицию идти?
Я, конечно,Якушев запер дверь. На шум выглянула гладкая серая кошка с прижатыми ушками.Иди, Лукреция, иди отсюда... Да я и сам испугался.
Почему?
Кошка на слова хозяина не обратила никакого внимания, прошла на кухню и, как только Юрка, поджав под себя ноги, с которых тут же начала течь вода, смущенно сел на табуретку, вспрыгнула к нему на колени.
Как вам сказать?Якушев обернулся с банкой кофе в руках.Она была явно в шоке. Я даже думал проводить ее к вам. Мне показалось, что она сама не поверила собственным же словам. Ребенка украли, надо же,он потряс головой, вернулся к приготовлению кофе.Главноена улицах вообще никого нет. Я, пока шел, даже удивился. Снег падает, ни одного следа. Я понимаю, что суббота, все к супермаркету побежали, кто закупиться не успел или с пятницы не хватило, но это же на другом конце города. А тут тишина.
То есть,уточнил Юрка,следов вы не видели? Когда к магазину шли?
Не видел,подтвердил Якушев.Точно, хоть на Библии поклянусь. Я к такому человек приметный. Профессия обязывает. Мы, художники, если что увидим, в памяти долго держим, всю жизнь, если можно так выразиться, до последней детальки.
А вы долго в магазине были?спросил Юрка, пытаясь определить, когда в магазин пришла потерпевшая, и мог ли кто-то в таком случае идти за ней.
Долго,ответил Якушев.Как чай увидел, так про все забыл. Молодцы ребята, у них товары не хуже, чем в столицах. А денег у меня было с собой не очень,засмеялся он,карточки-то тут только в супермаркете принимают, и то не каждый день. Вот и выбирал, Танечку измучил. Минут пятнадцать точно у нее похитил. А потом эта девочка пришла...
Геннадий Матвеевич,осторожно спросил Юрка, боясь спугнуть удачу. Судя по всему, свидетель ему попался отличный: ничего не додумывал, а детали запоминал.Расскажите, а как она себя вела?
Якушев закончил возню с кофеваркой, повернулся, внимательно посмотрел на Юрку.
Вот, товарищ лейтенант... честноне подумал бы никогда, что она ребенка оставила. Конечно, я понимаю, молодость и все такое, но... я вон Лукрецию... не приставай к человеку! ...Одну дома оставлю, и то изведусь. А тут ребенок, на улице.
Юрка пожал плечами: в самом деле, это ему не казалось особенно странным. До сегодняшнего дня дети в районе если и пропадали, то уже самостоятельные и по собственной воле, кто сбежит, кто потеряется, но младенцев никто никогда не похищал.
Юрка внезапно и очень отчетливо осознал, что случилось чрезвычайное происшествие, а Якушев опять замахал руками.
Нет-нет, не слушайте вы меня, тут я выдумываю скорее. Ну что еще про нее сказать? Шубка намокла сразу, волосы. Девочка, впрочем, как девочка. А вот...тут он запнулся.Может, важно, а может, и нет.
Что?с замиранием спросил Юрка.
На обратном пути мужчину встретил. Почти сухой, как так?
Юрка еще раз пожал плечами. Якушев поднял палец.
Вот и я сейчас подумал... Он меня обогнал, быстро шел.
Не рассмотрели? Раньше не видели его?
Нет,сокрушенно ответил Якушев.Я его и видел-то со спины. Высокий, в шапке, куртка такая... знаете, как раньше все из Турции везли? Кожаная дешевка.
У художника Якушева понятия о доходах и «дешевке» явно разнились с Юркиными.
Так что, если и видел, сказать не смогу.
А в руках он держал что-нибудь?
Сумку,подумав, ответил Якушев.Наверное, на электричку спешил. Синяя сумка, очень характерная, путешественники такие любят. Вы что же... думаете, он ребенка туда положил?
Юрка действительно так подумал, но Якушеву не ответил. Все равно электричка давно ушла, да и до соседних станций доехала, и до конца маршрута тоже...
Геннадий Матвеевич, а кроме него, никого не видели? Или следы. Не обратили внимания?
На обратном пути, как домой шел, следы были,припомнил Якушев.Я еще пожалелснег такой был красивый. Все цепочкой прошли. И следы от коляски тоже были, только я их почему-то за санки принял.
А почему?
Юрка и сам не знал, зачем он это спросил. Якушев выглядел озадаченным.
Вы же знали уже, что коляска была?
Знал,протянул Якушев. Кофеварка давно пропищала, но он о ней словно забыл, а Юрке было не до того.Вот спросили вы, товарищ лейтенант. Словно как бы... да, в одном месте, знаете, как будто коляску за собой тащили. Или везли в другую сторону, но носки-то с пятками не перепутать?
Юрка поразился. Такая потрясающая зрительная память на детали ему встречалась впервые. Якушев словно почувствовал его недоверие.
Понимаю, говорит старик, как сказку,засмеялся он.Но уж куда деваться, доля наша такая. Я вот картину рисовал на выставку, недавно совсем. Лигурийское побережье. А ведь в Италии был лет пятнадцать назад, но глаза закроешькак перед глазами. Я и вам нарисовать могу, если хотите.
Нет, спасибо,смутился Юрка. Лигурийское побережье ему явно было ни к чему.А мужчину нарисовать?..
Ну, если только со спины,развел руками Якушев и спохватился:Давайте я вам кофе налью и быстренько нарисую?
А больше никого не видели?
Вдалеке молодежь шла, на танцы в клуб, наверное. Но я их не рассмотрел, человек десять, может, меньше, компания была. Но это тоже уже на обратном пути. Пока туда шелгород был как мертвый. Так что кофе?..
Некогда, спасибо,отказался Юрка.Будет здорово, если нарисуете прохожего с сумкой. По почте сможете в отдел прислать?
Якушев охотно согласился. Юрка написал ему адрес Андрея, с сожалением спустил на пол плюшевую Лукрецию и откланялся.
Глава третья
Юрка потерял довольно много времени. Когда он оттаптывался перед дверью отдела, было уже четверть двенадцатого. Если бы дорогу меньше замело, Юрка летал бы, как приказал Андрей, «мухой», но из-за того, что ноги вязли, муха выходила весьма медлительная.
Юрка думал, что шеф поднимет всех сотрудников, но, судя по всему, кроме эксперта, больше никого не потревожили. В отделе царила тишина. Впрочем, это было в порядке вещей: если понадобятся силы, люди должны быть бодрые. «Вдруг война, а я уставший»,любил повторять Никольский. Сам же полковник Красин в оперативную работу лез крайне редко, хотя и был профессионалом высочайшего класса. Как говорил он сам, «пожрала административная работа». Об этом многие сожалели.
Ну?хмуро спросил Андрей.Докладывай.
Юрка быстро и, как надеялся, четко изложил результат беготни по городу. Андрей хмурился, потом проверил почтупока ничего не было.
Странно...пробормотал он.Сухой мужик. Но мало ли. А про женщину этот Якушев ничего не говорил? Погоди, ща приду.
Юрка остался один. Что происходило, пока его не было, он так и не узнал.
Андрей вернулся минут через пять, плюхнулся на старое офисное кресло.
Дал Сереге задание по станциям проверить,сообщил он.Чтобы ты был в курсе: Салага побегал вокруг дома. Коляску осмотрели уже, скоро привезут.
И?поторопил Юрка, не дождавшись продолжения.Чего ты спросил про женщину?
Следы,усмехнулся Андрей.Что, не понял?..
Юрка почувствовал, как становится одного цвета со свеклой. Он ведь думал о том, что следы очень странные, но почемутак и не понял, а вот у Салагина, как оказалось, глаз был отнюдь не салажий.
Салага сказал, что женщина шла.Впрочем, в лице Андрея особого недовольства не было.Проехали, со временем научишься. С одной стороны, какая в нашем районе оперативная работа, материала мало. Так вот, размер ноги большой, почти мужской, а шаг маленький. Как будто юбка у нее была узкая или пальто длинное, в пол.
Выходит, коляску укатила женщина?с сомнением спросил Юрка.Допустим, я же не спорю. Но зачем она ее бросила? А ты решил, что им как раз коляска нужна.