Немного замешкавшись с ответом, Илья наконец выдавил из себя правдивый ответ:
От вас.
От меня? Хованский возмущенно подпрыгнул в кресле. Когда?
Вы же только что мне все рассказали, еще больше смутился Лунин.
На несколько мгновений в кабинете воцарилось напряженное молчание.
Продолжаем разговор, взял себя в руки Дмитрий Романович. Итак, вариантов много, в том числе вовсе не криминальные. По большому счету, тут и дело заводить пока повода нет особого, а уж мы бы в него никогда не полезли, если бы не одно обстоятельство.
Хованский вновь замолчал, но на этот раз пауза в разговоре была вызвана некоторой любовью генерала к театральности и его желанием подчеркнуть важность следующей фразы.
Примерно год назад, в октябре прошлого года, в поселке пропала и так потом не нашлась еще одна девочка. Они с Кноль ровесницы, учились в параллельных классах.
То есть ей тогда было шестнадцать, уточнил Лунин.
Шестнадцать, согласился Хованский, но это не главное. Вся штука в том, что она пропала четырнадцатого октября. Улавливаешь?
Пока не очень.
Поначалу никто не уловил. А потом мать той девочки прибежала к участковому и ткнула его в календарь носом. Или он сам носом ткнулся. Точно не знаю, но вроде от участкового вся эта тема и поплыла.
Так ведь даты не совпадают, Илья зажмурился, пытаясь вспомнить, какое на календаре число, прошлая пятница, это ведь, кажется, тридцатое было.
Тридцатое, вновь согласился Дмитрий Романович, только это все не то. Речь ведь не про простой календарь идет. Лунный календарь, Илюша! Лунный!
Илья вздрогнул от неожиданности. Впервые за последние полтора месяца Хованский, пусть и случайно, увлекшись разговором, но все же назвал его не по фамилии.
Четырнадцатого октября прошлого года было полнолуние, а в этом году оно, представь себе, пришлось как раз на тридцатое. И оба раза пропали молодые девушки. Ты, Лунин, чувствуешь, чем это пахнет?
Может, совпадение?
Нет, совпадением здесь не пахнет, Хованский хищно оскалил зубы, я тебе так скажу: здесь вообще ничем не пахнет. Здесь воняет! Воняет всем тем дерьмом, в которое ты так любишь вляпываться.
Вот зачем вы? Новая вспышка Хованского окончательно выбила Илью из колеи.
Любишь, Лунин, еще как любишь, лицо начальника областного управления вновь начало стремительно багроветь, причем взаимно. Тебе же эти странные не люди, даже не знаю, как их назвать лучше существа! Эти существа тебе звонят, письма пишут, ты с ними на свидания по ночам бегаешь.
Дмитрий Романович!
Ах да, прости! Не только по ночам. Генерал вскочил на ноги, вероятно, для того, чтобы, хотя бы стоя, оказаться выше сидящего за столом почти двухметрового следователя. В общем, так, завтра с утра выдвигаешься в Нерыбь. Неделя тебе, чтобы разобраться, что к чему. Документы на командировку получишь у секретаря.
Так, а что я там делать буду? попытался было отказаться Лунин. Мы ведь оперативно-разыскными не занимаемся.
Надо же! Ехидно ухмыльнувшись, Дмитрий Романович изобразил полуприсед, широко разводя руки в стороны. Следователь Лунин вспомнил, чем должны заниматься следователи. Вернее, чем они не должны заниматься. Это хорошо, это вселяет надежду, что ты встал, так сказать, на путь исправления. Осталось по нему пойти, причем желательно, в правильном направлении.
Шумно выдохнув, Хованский вновь уселся в кресло и продолжил уже спокойнее:
Возглавишь следственно-оперативную группу. От областного УВД поедет твой дружокЗубарев. Раз уж вы с ним не разлей вода, так пусть от этого какая-то польза будет. От района пара оперов уже на месте работают, во всяком случае, сегодня должны были выехать. Ну и участковый. Думаю, для начала тебе хватит. Если все не так страшно, как кажется, вернешься раньше. Если все еще хуже, звони, решим вопрос по усилению. Все ясно?
Так точно. Илья встал, не имея желания задерживаться в генеральском кабинете дольше необходимого.
Так точно. Генерал с сомнением покачал головой. Главное, помни, вы туда не в тыл врага высаживаетесь. Ты, Лунин, не диверсант, ты следователь следственного комитета и действовать должен в соответствии с уголовно-процессуальным кодексом, а не как левая нога зачесалась. А даже если зачешется, ты позвони! Позвони мне, и мы решим, что у тебя чешется, почему и как нам с этой бедой бороться. Договорились?
Хорошо, Дмитрий Романович.
Лунин надеялся, что ответ прозвучал достаточно убедительно, но, судя по брошенному напоследок взгляду Хованского, уверенности в голосе ему не хватило.
Вернувшись в кабинет, Илья созвонился с Зубаревым. Как оказалось, Вадим только что получил приказ о командировке и теперь, пользуясь тем, что деятельность оперативников не была жестко привязана к рабочему кабинету, уже направлялся к выходу из здания областного управления внутренних дел.
Надо до отъезда успеть поработать с агентурной сетью, весело сообщил он Лунину. Мы, кстати, на чем в эту глушь поедем? Но сразу говорю, на моей лучше не рисковать.
Это с чего же? возмутился Илья, мгновенно представив предстоящие долгие хождения в бухгалтерию, с целью компенсации потраченных на поездку денежных средств.
У меня резина, снисходительно пояснил Вадим.
У всех резина, буркнул не собирающийся сдаваться Лунин.
Но разная! Во-первых, она у меня летняя, а во-вторых, лысая. На ней по городу ездить страшно, а тащиться куда-то за пятьсот километров вообще не вариант. К тому же ты прогноз слышал?
И что там? Илья со злостью ткнул по левой клавише мыши и перешел на вкладку прогноза погоды.
Ничего хорошего. Вечером мокрый снег, ночью подморозит, утром, сам понимаешь, гололед может быть. Да и потом, мы же не на один день едем, а зима, она близко. Так что на моей никак не вариант.
А в шиномонтаж не судьба заехать?
Не судьба, печально вздохнул Зубарев, я же говорю, мне еще с агентурой встречаться надо.
А что, есть данные о предстоящем налете на городскую библиотеку? Илья, прекрасно осведомленный об очередном романе любвеобильного оперативника, возмущенно фыркнул, но, судя по всему, упрямство Зубарева сломить было уже невозможно.
Вот и узнаю, невозмутимо отозвался Вадим, которого возмущение приятеля, похоже, начинало забавлять, и ты зря, Илюха, недооцениваешь богатства, хранящиеся в стенах столь славного государственного учреждения.
Ага, кладезь знаний, смирился с поражением Лунин, хорошо, завтра в семь за тобой заеду.
Зачем в семь? заволновался Зубарев. Можно и в девять. Ну, в восемь самое раннее.
В семь, Вадик. В семь. Не проспи, сухо бросил в ответ Илья и тут же прервал разговор.
Не успел он убрать мобильник в карман, как внезапно ожил молчавший большую часть дня городской телефон. Илья раздраженно схватил трубку.
Лунин, слушаю.
Илья Олегович, день добрый, послышался в трубке хрипловатый, немного насмешливый голос, по поводу вашего племянника беспокою.
Какого племянника? опешил Лунин. Вы вообще кто?
Ах да, не представился. ОП-3 беспокоит, дежурный. У нас тут паренек один, говорит, ваш племянник. Во всяком случае, визитка ваша у него имеется.
Паренек, значит. Вздохнув, Илья задумчиво потер подбородок, после чего уточнил: Имя у паренька есть?
Говорит, Пашка, отозвался дежурный, а там, кто его знает, документов-то при нем нет никаких.
И чего он натворил, этот Пашка?
Дежурный неторопливо откашлялся, затем произнес с той многозначительной интонацией, которая сразу же позволяет собеседнику догадаться о необходимости извлечь из кармана кошелек, а из кошелька как минимум одну, а желательно несколько купюр, украшенных изображением моста через реку Амур:
Да что уж так общаться, заочно? Вы, Илья Олегович, подъезжайте лучше, на месте решим.
Что, по телефону никак не получится?
Слушай, Лунин, голос дежурного неожиданно изменился, вернее, как полагал Илья, он стал таким, каким обычно и был, я ведь мог и не звонить. Кроме имени, пацан ничего не говорит. Кто он, что, мы не знаем. Я его сейчас отправлю в спецприемник для малолеток, его официально зарегистрируют, и тогда все. Оттуда доставать сложнее будет.
Сейчас приеду, минут через двадцать, нахмурившись, буркнул Лунин, нет, через полчаса.
Я на смене, мне спешить некуда, благодушно отозвался дежурный.
Полчаса спустя, поднявшись по ступеням отдела полиции, Илья постучал в пуленепробиваемое стекло, отделяющее дежурную часть от унылого тамбура, со стенами, выкрашенными бежевой масляной краской, двумя обшарпанными деревянными лавками и одинокой покосившейся партой, над которой склонилась пытающаяся заполнить бланк заявления невысокая женщина средних лет с дрожащими руками и заплаканным, осунувшимся лицом.
То, как устроены отделы полиции, во всяком случае, та их часть, которая может оказаться доступна обычному заявителю, Илье всегда казалось странным. Еще будучи студентом-старшекурсником юридического института и проходя следственную практику, он пришел к мысли, что тем, кто занимается организацией работы отделов полиции, стоило бы поучиться у владельцев супермаркетов. В первую очередь тому, как разделять те потоки, которым пересекаться вовсе не стоило. Вот взять, к примеру, овощи. Или замороженное мясо. Или и то и другое одновременно. Бывает же такое, что две машины вместе подъехали и встали под разгрузку. Коробки с мясом вынимают из кузова и несут в морозильную камеру, ящики и мешки с картошкой тоже несут в камеру, только в другуюхолодильную. Никому и в голову не придет тащить все это безобразие через вход для покупателей и торговый зал. В отделе полиции, в отличие от отдела овощного, картошкой, конечно же, не торгуют, но бывает, что в него доставляют таких фруктов, находящихся порой в состоянии абсолютных овощей, что обычным, мирным, гражданам видеть этих субъектов категорически неприятно и даже боязно. Казалось бы, что сложногоорганизовать доставку этих «грузов» хоть и не в морозильную, но все же камеру с черного хода? Но ни руководству доблестной российской милиции, ни еще более мудрым руководителям пришедшей ей на смену полиции такая мысль в голову не приходит, а если вдруг у кого и появляется, вот как у Лунина, то, скорее всего, этот человек не имеет полномочий, чтобы инициировать хоть какие-то изменения, поскольку те, кто такие полномочия имеют, стараются не забивать голову ненужными мыслями.
Вторая странность, по мнению Ильи, еще более несуразная, чем первая, была в самой организации пространства для посетителей, вернее, в полном отсутствии как организации, так и самого этого пространства как такового. Зайдя в отдел полиции, люди, как правило, уже оказавшиеся в сложной жизненной ситуации и решившие обратиться за помощью, попадали в тесный тамбур, через который периодически проходили входящие и выходящие из здания сотрудники полиции, оглушительно хлопала входная дверь, после чего, особенно в зимнее время, тянуло сквозняком, а лицо автоматчика, караулящего запертую железную дверь непосредственно в сам отдел, отбивало всякую охоту обращаться к нему за какими-либо разъяснениями по поводу заполнения бланков заявлений о совершенном преступлении. Конечно, следуя установленным правилам, обращаться к караульному вовсе не полагалось. Для этого существовал дежурный, который вместе с помощником и располагался за толстым пуленепробиваемым стеклом, надежно защищенный им как от самих назойливых посетителей, так и от их проблем, с которыми они, явно не от самого большого ума, решили притащиться к и без того перегруженным заботами полицейским. Для разговора с дежурным следовало воспользоваться переговорным устройством, которое периодически выходило из строя, и тогда приходилось говорить громко, почти кричать, наклонившись к полуоткрытому выдвижному ящику для подачи документов. Но и в том случае, если устройство работало исправно, приходилось рассказывать о своих бедах в полный голос на глазах и, если так можно выразиться, «на ушах» всех остальных собравшихся в тамбуре и ждущих того момента, когда их наконец соизволят пропустить внутрь. Хорошо, если вас просто обокрали. Как говорится, с кем не бывает. А если, к примеру, вас изнасиловали? Или насилию подвергся ваш несовершеннолетний ребенок? А быть может, ваше дитятко исчезло в неизвестном направлении, и вы, после бессонной ночи, проведенной с телефоном в одной руке и упаковкой валидола в другой, пытаетесь объяснить раздраженному, постоянно отвлекающемуся мужчине за стеклом, что у вас в семье царит мир и гармония, и раз ребенок не выходит на связь уже почти сутки, то необходимо срочно начинать его розыск. В общем, чертовски неприятная процедура, которую, конечно же, давно пора сделать более человечной. Взять, к примеру, те же многофункциональные центры, в которых иногда, представьте себе, бывают и полицейские. Там граждане, включая ненадолго примкнувших к ним стражей порядка, коротают время в достаточно комфортных условиях, при желании могут воспользоваться кулером или автоматом, продающим кофе и всякую съедобную мелочовку, а когда приходит их очередь, общаются с оператором лицом к лицу, при этом заявление и все прочие необходимые документы выводит на печать сам оператор. Возможно, когда-нибудь такой порядок воцарится и в отделениях полиции. Возможно, хотя
Хотя, судя по всему, не скоро, подумал Лунин, еще раз, теперь сильнее, постучав по стеклу костяшками пальцев. Когда дежурный, невысокий майор с бледным отечным лицом, наконец повернулся к назойливому посетителю, уже собираясь поставить его на место, Илья быстро приложил к стеклу развернутое удостоверение.
А, Лунин, майор снисходительно усмехнулся, ну проходи, поболтаем.
Я переписала.
Илья почувствовал, как что-то коснулось его левого локтя. Повернув голову, он увидел ту самую женщину с заплаканным лицом, которая заполняла бланк заявления. Теперь она стояла, прижавшись лбом к грязному стеклу, сжимая обеими руками лист бумаги, заполненный неровными, разбегающимися во все стороны буквами.
Вы видите, я с человеком разговариваю? рявкнул на нее дежурный. Или вы что, думаете, если вы с мужем кухню не поделили, здесь все должны свои дела бросить? Врубить сирену и помчаться ваши неприятности разруливать?
Я уже ничего не думаю, еле слышно отозвалась женщина.
Не думает она. Майор осуждающе покачал головой и взглянул на Лунина, явно рассчитывая на понимание со стороны следователя: Вот такие у нас здесь целый день и ходят, недумающие. У меня к концу смены из-за них у самого мозг отказывает. Ты чего стоишь-то? Проходи, небось, пацан уже заждался. А вы, мадам, обождите, за пять минут ничего с вами не случится.
Пройдя за железную дверь, отделяющую отдел полиции от всего остального мира, Илья тут же нос к носу столкнулся с майором, уже успевшим покинуть дежурную комнату.
Ну, здорово, дядя, крепко стиснув Илье руку, майор вновь ухмыльнулся, боевой у тебя племянничек, скажу я, растет. Такого шороху навел, земля дрожала.
А если конкретнее? Прислонившись плечом к стене, Лунин обхватил обеими руками толстую кожаную папку для документов и прижал ее к животу, словно пытаясь защититься от чрезмерно напористого полицейского.
Да что там конкретного В соседнем квартале во дворе пацаны в футбол играли, ну а твой вроде как мимо шел. Там уж неизвестно, случайно али нарочно кто, мячом ему прямо в голову зарядили. Ну он, недолго думая, мячик на дорогу и выпнул под колеса грузовику. Ну а дальше, сам понимаешь, что началось. Как говорится, слово за слово, мордой по столу.
Сильно ему досталось? забеспокоился Илья.
Кому? Пацану твоему? Да считай, как новенький, костяшки только на пальцах посшибал. Он двоих, как я понял, на месте вырубили бежать.
К вам? удивился Илья.
Ага, сдаваться. Дежурный подмигнул Илье, давая понять, что оценил юмор. Уж не знаю, куда он рванул, да только рядом нарисовался папаша одного из этих футболистов. Физкультурник, мать его. Оказывается, каждый день круги по району мотает, десять километров, не меньше. Бывает же такое, что людям заняться нечем! Вот этот физкультурник племяша твоего и догнал. Пытался его назад во двор притащить, уж не знаю зачем, может, думал второй раунд боев организовать, только малой, не будь дурак, ухватился за соседнее дерево, да так вцепился, что его патруль еле отодрал. Ну чисто мартышка!
А патруль кто, папаша вызвал?
Не, патруль случайно мимо проезжал, майор лениво махнул рукой, вот гражданин им твоего Тайсона и передал с рук на руки. Вернее, не с рук, а с дерева. Попросил разобраться, что у нас за молодежь такая подрастает.