В ночную смену обычно ставили тех, кто оказался в немилости у политиканов и бюрократов из управления. Дженкинс являлся одним из немногих добровольцев. У его жены был рак, и Дженкинс предпочитал дежурить по ночам, когда она спитчтобы днем быть под рукой, если жене что-то понадобится.
Бэллард продолжала фотографировать. Груди потерпевшей также были повреждены, сосок правой прокушен, как и нижняя губа. Левая грудь была полной и круглой, праваяпоменьше и плоской. Видимо, ударили так сильно, что под кожей лопнул имплант. Бэллард видела такое лишь однажды, и в тот раз жертва была мертва.
Осторожно застегнув халат, она проверила руки на предмет оборонительных ран. Ногти были сломаны и все в крови. Вокруг запястийглубокие фиолетовые отметины. Значит, женщина была связана, и довольно долго. Речь о часах, не о минутах. Может, даже несколько дней, прикинула Бэллард.
Она сделала еще несколько снимков и лишь потом обратила внимание на длину пальцев потерпевшей, на расстояние между костяшками. Санта-Моника, Хайленд Нужно было сразу сообразить, что к чему. Приподняв край халата, Бэллард убедилась, что перед ней мужчинану, в биологическом смысле этого слова.
Проклятье! Только этого зрелища мне не хватало, заметил Дженкинс.
Вот это поворот! усмехнулась Бэллард. Если Смитти все знал и решил нам не рассказывать, скотина он последняя.
Сдержав вспышку гнева, она вернулась к работе.
Когда мы уезжали из конторы, не обратил внимания, есть кто в отделе нравов?
Ага. Там у них какая-то движуха, ответил Дженкинс. Какая именно, не знаю. Пистоль-Пит заходил в комнату для отдыха. Кофе варил.
Отступив от кровати, Бэллард пролистала галерею смартфона, пока не дошла до фотографии лица. Сбросила снимок Питу Мендесу из отдела нравов. Добавила текст:
Рамона с бульвара Санта-Моника. Узнаёшь?
Мендес был легендой «шестерки» по разным причинамувы, не всегда лестным. Почти все время он работал на спецоперациях отдела нравов. В молодости на него не раз цепляли прослушку и выпускали на панель: изображать проститута. Записиштука важная: услышав их на допросе, подозреваемый, как правило, признаёт вину. Одна из этих пленок до сих пор пользовалась успехом. Ее включали, когда отдел провожал кого-нибудь на пенсию или собирался на вечеринку. Однажды Мендес стоял на бульваре Санта-Моника, и тут к нему подъехал потенциальный клиент. Прежде чем заговорить о цене, он задал Мендесу ряд вопросов: например, какова длина его пениса в эрегированном состояниисамо собой, другими словами.
Мендес ответил, что дюймов шесть.
Не сказав больше ни слова, разочарованный клиент укатил прочь. Через несколько секунд к Мендесу подрулил сидевший неподалеку сержант-куратор. Их разговор также остался на пленке.
Мендес, нам нужны аресты, отчитал его сержант. В следующий раз, когда спросят, какого размера у тебя член, хотя бы преувеличивай.
А я что сделал?! огрызнулся Мендес, и это стало началом его вечного позора.
Бэллард сдвинула занавеску, чтобы посмотреть, там ли Смит, но их с Тейлором уже и след простыл. Она подошла к диспетчерской стойке, Дженкинс последовал за ней.
Бэллард, Дженкинс, полиция Лос-Анджелеса, обратилась она к медсестре. Мне нужно поговорить с врачом, который ведет пациентку из четвертого бокса.
Сейчас он во втором, сказала медсестра. Подождите, скоро выйдет.
Когда у пациентки операция?
Как только будет свободная операционная.
Ей сделают проверку на изнасилование? Анальный мазок? И еще нам понадобятся обрезки ногтей. Поможете?
Врачи будут бороться за ее жизнь. Это в приоритете. Об остальном договаривайтесь с врачом.
Об этом я и прошу. Мне нужно
В руке у Бэллард завибрировал телефон, она отвернулась. Мендес прислал ответ. Бэллард прочитала его Дженкинсу:
Рамона Рамон, дракон. Настоящее имя Рамон Гутьеррес. Был у нас пару недель назад. Список приводов длиннее, чем его член до операции.
Милая формулировка.
Особенно если учесть, какой у него самого размер, добавил Дженкинс.
Драконами в отделе нравов называли трансгендеров всех мастей. Различий между ними не делали, и словечко это считалось приемлемым. Бэллард и сама пару лет поработала приманкой, так что знала сленг и представляла себе психологию ребят из отдела. Не важно, сколько часов групповой терапии убьют на этот вопрос: если прозвище прилипло, то навсегда.
Бэллард взглянула на Дженкинса. Но прежде чем успела открыть рот, он произнес:
Нет.
Что «нет»?
Я знаю, что ты собираешься сказать. Что хочешь взять это дело.
Оно для вампиров, его нужно вести по ночам. Сдадим в отдел секс-преступлений, и будет так же, как с Лантаной, покачала головой Бэллард. Его отложат в долгий ящик. Они работают с девяти до пяти, и в итоге никто ничего не сделает.
Все равно нет. Нам платят не за это.
Вот в чем была их основная нестыковка. Они работали в ночную смену. Так называемый ночной сеанс, последнее, можно сказать, шоу. Выезжали на место преступления, где требовался детектив, чтобы собрать первоначальные показания или подтвердить самоубийство. Брали одно дело за другим, но ни одного не оставляли себе. Писали первичный рапорт, а утром передавали дело в соответствующий отдел. Грабеж, изнасилование, кража со взломом, угон автомобиля и так далее и тому подобное. Иногда у Бэллард возникало желание довести хоть что-нибудь до конца. Но им платили не за это, и Дженкинс ни на йоту не отступал от инструкции. Он тоже работал «с девяти до пяти»: строго от звонка до звонка, разве что в ночную смену. У него была больная жена, и утром, когда она проснется, Дженкинс хотел быть дома. Сверхурочные его не интересовалини дела, ни деньги.
Ну же, взмолилась Бэллард, что еще мы можем сделать?
Съездим на место преступления. Посмотрим, действительно ли его можно так называть, сказал Дженкинс. Потом в контору. Напишем два рапорта: по этому парню и по старушке. Если повезет, вызовов больше не будет и до рассвета мы просидим над бумажками. Поехали.
Дженкинс шагнул к выходу, но Бэллард осталась на месте. Развернувшись, он подошел к ней и осведомился:
Что?
Это дело рук настоящего злодея, Дженкс, сказала Бэллард. И ты прекрасно это знаешь.
Вот только не нужно опять сворачивать на эту дорожку, потому что я с тобой не пойду. Мы же видели такое сотни раз. Парень катается по незнакомым улицам, видит телочку, тормозит. Договаривается, отвозит ее на парковку, а у телочки под мини-юбкой писюн. Парня накрывает покупательское раскаяние, он забивает телочку с писюном до полусмерти и едет себе дальше.
Он еще не закончил подводить итоги, а Бэллард уже мотала головой.
А как же укусы? возразила она. А как же кастет? Это спланированная расправа. Рамона была связана, и довольно долго. Здесь действовал настоящий злодей, и я хочу оставить это дело себе, чтобы принести хоть какую-то пользутак, для разнообразия.
Строго говоря, Дженкинс был старшим напарником, и в подобных случаях решающее слово оставалось за ним. При желании Бэллард могла воззвать к начальству, но ради партнерства решение должно быть принято на месте.
Значит, так. Я метнусь на место преступления, а потом сяду за писанину, произнес Дженкинс. Взлом пойдет на стол краж, а это делона стол преступлений против личности. Или даже к ребятам из убойного, ибо, как по мне, тот парнишка выглядит неважно. Я все сказал.
Озвучив свое решение, он снова повернулся к двери. Дженкинс служил так давно, что до сих пор называл отделы столами. В девяностых именно так и было: маленькие столы сдвигали вместе, чтобы получился один огромный: стол краж, стол преступлений против личности и так далее.
Бэллард собиралась последовать за ним, но, кое-что вспомнив, вернулась к медсестре и спросила:
Где одежда потерпевшей?
Ее уже упаковали, ответила медсестра. Минутку.
Остановившись у двери, Дженкинс оглянулся. Бэллард подняла палец: мол, подожди. Медсестра достала из шкафчика пластиковый пакет со всеми вещами Рамоны. Негусто: дешевая бижутерия и усыпанное блестками платье. На цепочке с двумя ключамикрошечный газовый баллончик. Ни кошелька, ни денег, ни телефона. Медсестра протянула пакет Бэллард.
Та дала ей свою визитку и попросила передать врачу, чтобы он с ней связался. Потом догнала напарника. Вместе они прошли сквозь автоматические двери и оказались на заднем крыльце. И тут у Бэллард снова зазвонил телефон. Она взглянула на экран. Начальник смены, лейтенант Манро.
Лейтенант?
Бэллард, вы с Дженкинсом еще в Голливудском центре?
По голосу было ясно: что-то случилось. Замолчав, Бэллард жестом велела Дженкинсу подойти.
Уже уходим. А что?
Включи на громкую.
Бэллард коснулась иконки громкой связи:
Готово, говорите.
У нас четыре трупа в клубе на Сансет, сказал Манро. Какой-то парень расстрелял соседей по кабинке. В больницу везут пятую жертву, по последней информации, она еле жива. Бэллард, останешься там и посмотришь, что к чему. Дженкинс, Смитти и его салага тебя заберут. Делом, конечно, будет заниматься убойный отдел, но им нужно какое-то время на раскачку. Патрульные уже на месте: обустраивают командный пункт и стерегут свидетелей. Но когда началась стрельба, те по большей части разбежались.
Что за место? спросил Дженкинс.
«Дансерз». Неподалеку от Голливудского спортивного клуба, сказал Манро. Знаете, где это?
Так точно, подтвердила Бэллард.
Вот и славно. Значит, Дженкинс, поедешь туда прямо сейчас. А ты, Бэллард, как только закончишь с пятой жертвой.
Лейтенант, нам нужно оцепить место преступления. На парковке, где нашли Рамону Рамон, сказала Бэллард. Мы отправили туда Смитти и
Не сегодня, перебил ее Манро. Все внимание на «Дансерз». Туда отправляется весь личный состав.
Значит, на наше дело остается лишь рукой махнуть? спросила Бэллард.
Передай его дневной смене. Завтра разберутся, сказал Манро. В общем, задание вы получили. Мне пора. И он тут же отключился.
Дженкинс взглянул на Бэллард: дескать, я же говорил. Тут, как нарочно, ночную тишину разорвал вой полицейской сирены. Бэллард умела отличить этот звук от сирены «скорой». Смитти и Тейлор возвращались за Дженкинсом.
Увидимся в клубе, сказал он.
Угу, отозвалась Бэллард.
Сирена умолкла. У крыльца остановился патрульный «паркетник». Дженкинс втиснулся на заднее сиденье. Машина рванула с места, а Бэллард осталась на крыльце с пластиковым пакетом в руке.
Теперь она слышала вдалеке вторую сирену: к больнице спешила «скорая» с пятой жертвой. Бэллард глянула на часы сквозь стеклянные двери. Семнадцать минут второго. С начала смены прошло чуть больше двух часов.
3
Сирена умолкла, «скорая» остановилась у крыльца. Бэллард смотрела на нее, не сходя с места. Открылись задние двери фургона, и на крыльце появилась каталка с пятой жертвой. Та уже была подключена к дыхательному аппарату.
Подслушав разговор парамедиков с коллегами из отделения, Бэллард узнала: в машине женщина перестала дышать. Ее вернули к жизни, стабилизировали, но ненадолго: позже сердце вновь остановилось. Другая бригада, выскочив на крыльцо, завладела каталкой, и та помчалась через приемный покой к лифту, ведущему к операционным. Бэллард вошла в лифт последней. Встала в углу и смотрела, как четверо медиков в светло-голубых операционных халатах борются за жизнь пациентки.
Вздрогнув, лифт медленно пошел вверх. Бэллард не сводила глаз с потерпевшей. На женщине были обрезанные джинсы, высокие конверсы и окровавленная черная майка. К карману джинсов прицеплены четыре шариковые ручки. Должно быть, жертва работала официанткой в клубе, где случилась стрельба.
Пуля попала ей в центр груди. Лицо женщины было скрыто под кислородной маской, но Бэллард все же решила: ей лет двадцать пять. Взглянула ей на руки, но не увидела ни колец, ни браслетов. На внутренней стороне левого запястья была черная татуировка: единорог.
А вы кто?
Бэллард, подняв глаза, так и не поняла, кто к ней обращался: все были в масках. Голос был мужской, а из четырех медиков трое были мужчинами.
Бэллард, полиция Лос-Анджелеса, сказала она.
Сняла с ремня жетон и подняла его так, чтобы всем было видно.
Наденьте маску. Мы везем ее в операционную.
В лифте был автомат с масками. Взяв одну, женщина протянула ее Бэллард, и та тут же ее надела.
Стойте в сторонке и не мешайте.
Наконец двери лифта открылись. Бэллард быстро вышла в коридор и отступила в сторону. Каталка умчалась в операционную. Бэллард осталась снаружи, у стеклянного смотрового окна. Медики отчаянно пытались вернуть женщину к жизни и подготовить к операции, но спустя пятнадцать минут объявили, что пациентка мертва. Бэллард записала время: тридцать четыре минуты второго.
Все разошлись по другим палатам, и Бэллард осталась наедине с погибшей. Вскоре ее увезут из операционной в накопитель, а потом тело заберет фургон коронера. Но какое-то время у Бэллард еще оставалось. Она вошла в операционную и внимательно осмотрела женщину. Майка ее была разрезана, грудь обнажена.
Бэллард достала телефон и сделала фото пулевого отверстия в грудине. Заметила, что следов пороха нет. Значит, стреляли не в упор: футов с четырех или больше. Выстрел был профессиональный, работа меткого стрелка: в движении, в напряженной обстановке, но в яблочко. Бэллард решила, что нужно иметь это в виду, если ей доведется столкнуться с убийцей лицом к лицу, хоть такое и крайне маловероятно.
На шее у женщины Бэллард заметила шнурок. Не цепочку, не ювелирное украшениепростой кусок бечевки. Если на нем и было что-то вроде кулона, Бэллард его не видела: шнурок уходил под копну окровавленных волос. Бэллард посмотрела на дверь, перевела взгляд на тело. Извлекла бечевку из-под волос и увидела на ней маленький ключ. В поддоне с хирургическими инструментами лежал скальпель. Схватив его, Бэллард разрезала бечевку и сняла ее с тела. Вынула из кармана пиджака латексную перчатку и, за неимением пакета для улик, положила в нее бечевку и ключ.
Спрятав перчатку в карман, Бэллард стала рассматривать лицо жертвы. Глаза женщины были приоткрыты, во рту остался резиновый воздуховод. Бэллард это не понравилось. Из-за него лицо женщины казалось надутымтаким, что при жизни она неминуемо смутилась бы. Бэллард хотелось убрать воздуховод, но это было против правил. Коронер должен получить тело в том же виде, в каком оно приняло смерть. Забрав ключ, Бэллард и так переступила границы дозволенного, но этот нелепый воздуховод не давал ей покоя. Она уже тянулась к лицу женщины, когда за спиной раздался голос:
Детектив?
Бэллард обернулась. Перед ней стоял парамедик из бригады, доставившей жертву в больницу. В руке у него был пластиковый пакет.
Здесь ее передник. С чаевыми.
Спасибо, кивнула Бэллард. Я заберу.
Она взяла пакет и подняла его на уровень глаз.
Удостоверения личности не нашли?
По-моему, нет, покачал головой парамедик. Она разносила напитки. Наверное, держала его в машине. Или в раздевалке, у себя шкафчике.
Пожалуй.
Но ее звали Синди.
Синди?
Да. Мы уточнили в клубе. Ну, чтобы говорить с ней по пути. Но без толку. Она перестала дышать.
Он опустил глаза на тело, и Бэллард показалось, что во взгляде его мелькнула грусть.
Жаль, что мы не приехали на пару минут раньше, продолжил парамедик. Может, сумели бы ей помочь. Трудно сказать
Вы, ребята, сделали все, что от вас зависело. В этом я не сомневаюсь, произнесла Бэллард. Она сказала бы вам спасибо, если бы могла.
Парамедик снова взглянул на Бэллард:
А теперь вы сделаете все, что зависит от вас?
Верно, кивнула она, понимая, что не будет вести это дело. Его заберет отдел по расследованию ограблений и убийств.
Парамедик ушел. Через некоторое время в палате появились двое санитаров. Тело нужно было забрать, операционнуюпростерилизовать и подготовить к работе с новыми пациентами: в реанимации выдалась напряженная ночь. Накрыв тело пластиковой простыней, санитары увезли каталку. Левая рука выпала из-под пластика, и Бэллард снова увидела единорога на запястье. Она вышла следом за каталкой, сжимая в руках пакет с передником.
Прошагала по коридору, поглядывая в окна других операционных. В одной из них был Рамон Гутьеррес: ему снимали внутричерепное давление. Несколько минут Бэллард наблюдала за работой хирургов, а потом завибрировал телефон. Лейтенант Манро интересовался состоянием пятой жертвы. По пути к лифту Бэллард набрала ответ: