Новость о татуировке Чурину не удивила: подруга была той ещё оторвой. Но предположений, откуда тату взялась, у неё не было.
Виталина пошла за Римской, а детектив огляделась вокруг. Её то и дело отвлекали часы. Они висели неровно. Александра хотела поправить, но тут в комнату вошла Римская.
Не стоит. Это часы её мамы, заметила Снежана тихим голосом.
Селивёрстова опустила руку.
Римская Снежана Глебовна?
Да.
А я детектив Селивёрстова Александра Сергеевна.
Я о вас, кажется, слышала.
Правда?
Вы сами пытались поймать «Собирателя», опустила глаза.Простите. Об этом много говорили. (Читайте «Эхо над бездной»)
Взбалмошная и неуравновешенная. Угадала?
Снежана кивнула и добавила:
Извините. Это не моё дело. Просто Андрей все уши прожужжал Вите о беспечном детективе.
А Андрейэто кто?
Её знакомый.
И где он работает, раз наслышан обо мне?
В полиции.
Любопытно. А «Андре»это не Андрей, случайно?
Андре? переспросила Римская. Ни разу не слышала, чтобы Вита его так называла.
Селивёрстова сделала пометку. Улыбнувшись, спросила:
Присядем?
Снежана опустилась на диван. Коричневый узкий потрёпанный он стоял почти посередине комнаты, и с него отлично рассматривались столы: что у стены, что у окна.
Это повязка на голову? поинтересовалась Александра, кивая в сторону двухцветной вещицы.
Римская кивнула.
Вы не любите шапки?
Да. Честно говоря, не очень. Они мне и не идут. Ангелу идут запнулась, шли Она была красивой. А мне нет.
Детектив смотрела на привлекательную женщину с выразительными чертами лица. Римская обладала той красотой, что не нуждалась в косметике. Она была хороша без всяких добавок. Её чистые зелёные глаза грустили. Но даже в этой грусти Снежана казалась первой красавицей. Пожалуй, её внешности уступала даже Васильева.
«Ясно, почему Ангелина так хваталась за Ареева и пыталась удержать всеми доступными ей способами. Она не могла смириться с тем, что рядом есть кто-то лучше. И уж тем более, что понравившийся ей мужчина выбрал другую».
Александра продолжила рассматривать Римскую.
Обычные джинсы. Видно, что старые. Кофту одолжила явно Чурина. Те же рукава-фонарики, та же ткань, только цвет иной: не тёмно-красный, а нежно-голубой, отлично подчёркивающий светлые волосы. Снежана явно чувствовала себя в ней некомфортно: постоянно пыталась отдёрнуть слишком короткую кофту.
Детектив обратила внимание на ноги. Улыбнулась. Тогда, как на ногах Виталины сидели аккуратные туфли-тапочки под цвет домашнего костюма, ноги Снежаны были спрятаны лишь в серые носки с россыпью жёлтых звёзд. Александра невольно подумала о собственной коллекции серого: небогатой, но разнообразной.
Римская продолжала молчать. Старалась не смотреть на детектива. Пыталась спрятаться в коконе. А детектив не могла взять в толк, почему у столь красивой женщины такая низкая самооценка? Откуда неуверенность?
Снежана в сотый раз заправила прядь за ухо, одёрнула кофту. Александра понимала: ещё немного и Римская попросту сбежит. Это читалось в её несчастном запуганном взгляде, сжатой позе, подрагивающих губах.
«Необходимо продолжить разговор, рассуждала детектив. Шапки не помогли. Но заговорить о Васильевой даже после обмолвки самой Римской нельзя. Слишком рано. Римскую стоит расположить. Она должна довериться. Почувствовать себя в безопасности. Понять, что я искренна».
Психологический портрет сидящей рядом женщины уже нарисовался в мозгу, и Александра, учитывая опыт работы с разными типажами, в выводах не сомневалась.
Снежана, вы давно вяжете?
Д-да. С детства.
Я тоже пыталась. Не вышло, улыбнулась Александра. Она вспомнила, как на даче брала у бабушки пряжу, когда та спала. Долго выбирала среди изобилия цветов желаемый, брала спицы и бесконечно путала петли, пропускала, рождая на свет всё новый и новый рваный шарф. Даже не шарфкукольный шарфик.
Бабушка смеялась, обещала, что у Сашеньки всё получится. А когда десятилетняя девочка показывала свои труды родителям, те вздыхали и обязательно говорили что-то вроде: «Руки у тебя точно не из того места, хотя у мамы с этим всё в порядке», или «Только испортила. А нам опять новые нитки покупать?»
Саша не обижалась. Успела привыкнуть.
Меня бабушка научила вязать, Римская тепло улыбнулась. Я какое-то время жила у неё. Мама часто болела. Папа всё время был с ней. А мне у бабушки было хорошо. Она любила вязать шапки и читать стихи. Я знала Маршака наизусть.
Я тоже. Прекрасный автор. Наверно, стихи любите до сих пор?
Снежана кивнула.
А моя бабушка вязала носки. Тёплые и жутко кусачие. По ночам, засыпая, мне мерещилось, будто на пятках сидят ёжики. Неприятное ощущение, должна признаться.
Снежана улыбнулась шире:
Я вообще в детстве боялась ёжиков. Странно, да? Честно говоря, я чего только не боялась. Бабушка иногда шутила, что я маленькая шкатулочка страхов. А однажды я решила связать ёжика. Вышла какая-то кракозябра, но ёжики во сне перестали быть великанами.
Интересный способ. Никогда не пробовала.
Попробуйте! воодушевилась Снежана. Однажды у меня на глазах собака покусала соседа. Я швырнула в пса палкой, вызвала скорую, а потом дома сидела и вязала жуткую морду. Бе. Но знаете, как ни странно, мне это помогло. Увидев ту самую собаку во дворе, я не испугалась. Просто представила вместо грозного пса свою поделку, и страх отступил.
Получается, вы спасли человека.
Да нет. Так поступил бы любой.
И Ангелина?
Снежана замялась. Ответила:
Наверно Ангелина ничего не боялась.
Она была бесстрашной?
Немного безумной.
А татуировку она могла бы сделать, как считаете?
Когда Ангелина была пьяна, то была готова на всё, что угодно. Она однажды на спор покрасила волосы.
Свои?
Шутите. Она обожала свою внешность.
Это Александра и сама отлично помнила.
Витины, вздохнула Римская. Ангелина поспорила со своим знакомым Юрой. Кстати, он как-то предлагал всем нам сделать татуировки, но мы отказались.
Почему? спросила детектив.
Я не люблю подобное, честно ответила Римская. Вита тоже, а Ангелина боялась малейшего укола. О какой тут можно говорить татуировке? Да и свою кожу под нож Нет, мотнула головой, Ангел ни за что не позволила бы издеваться над своим телом. Вы её не знали. А я с ней познакомилась раньше Виты. Правда, с Витой мы стали всё равно как-то ближе.
Вернёмся к спору.
Они о чём-то поспорили с Юрой. Я сути не знаю. Ну, и Ангел проиграла. По условиям надо было покрасить волосы. Вот она и выкрутилась. Чтобы не портить свои, покрасила Витины. В условиях же не говорилось, чьи имеются ввиду.
Хитро.
Ангелина была находчивой, грустно улыбнулась Римская.
Скажите, а волосы сильно попортились?
Вита пару месяцев ходила ярко-розовой, вздохнула Снежана. Ангел красила её после очередной пьянки. Это было, кажется, прошлой зимой или ближе к зиме не помню точно. Они устроили шумную вечеринку и сходили с ума. Голыми выбегали на улицу.
Зачем? искренне изумилась детектив.
Римская какое-то время молчала. Затем пояснила:
Некоторым людям как воздух необходимы острые ощущения. Ангел и Вита именно такие.
А вы нет.
Я нет.
Считаете это глупостью?
Я бы, может, и попробовала, но у меня был муж, который не отпускал ни на какие вечеринки. Голос Римской задрожал. Простите. Не хотелось бы о нём говорить.
А мужчин Васильевой вы видели?
Снежана отчаянно покраснела. Вновь потянула за безнадёжно короткую кофту:
Нет. Она не рассказывала о своих взаимоотношениях. Только отшучивалась, что живёт так, как хочет и спит с тем, с кем хочет.
Последние слова дались Римской нелегко. Детектив это видела. Но всё же решила развить тему:
О её связи с Ареевым вы тоже не знали?
Снежана спрятала лицо в ладонях и тихо пробормотала:
Нет. Но он не мог этого сделать. Не мог
Глава 20
Рукавица велел Гольцеву поговорить с татуировщиком, и Андрей, готовый ради уважаемого начальства бежать сломя голову по любому вопросу, покинув больницу, сразу же направился на Невский. По словам Светланы Ильиничны Юрий работал в салоне где-то в центре, во дворах, недалеко от Александро-Невской лавры. Ей дочь рассказывала, что у лавры как-то видела французов. Ангелина подумывала познакомиться с одним из туристов, но проблема заключалась в том, что она не владела даже элементарными познаниями в языке. Не шли у неё иностранные.
Гольцев с помощью «Алисы» узнал о всех тату салонах в округе и вскоре оказался у непритязательного здания с заляпанной вывеской. «На стилЕ» встретила его мрачной атмосферой и жутковатыми рисунками на стенах. Место не располагало ни к творчеству, ни к преображению. Более того сам Андрей был настроен категорически против таких украшений, считая любой нательный рисунок отсылкой к тюремной жизни. Он понимал, что ошибается в суждениях, но всё равно терпеть не мог татуировки, поэтому чувствовал себя здесь крайне неуютно.
Судя по отсутствию какой-либо охраны, администратора и, хотя бы одного человека в длинном мрачном коридоре: либо он попал на время обеда, либо работники отличались нездоровым пофигизмом и глупым бесстрашием, либо все умерли. Гольцев практически не сомневался: у владельца не найдётся лицензии на деятельность. Или найдётся, но она окажется липовой, что не заметит подросток, мечтающий стать крутым, но без труда увидит он, молодой, но перспективный работник органов.
Мастера нашёл в комнате с открытой настежь дверью и сразу узнал в нём Юру. Мать убитой отлично его описала. Боровоподобный рыжий с пирсингом по всему лицу. Классический такой, словно, взятый из малобюджетного сериала. Вспоминая внешность Юрия, Светлана Ильинична морщилась и недоумевала, как её красавица Ангелиночка могла связаться с таким страхолюдиной. А ведь она не только связалась, но и фотографировалась с ним. Мать как-то полезла в телефон, и сама увидела. Они потом с дочкой сильно поругались.
Юрий ел прямо из пакета: оранжевый соус капал на бумажную поверхность. Одежда мастера оставалась чистой, но всё равно человек в чёрной футболке с черепом на груди не вызывал у Гольцева и малейшей симпатии. Юрия окружала компания под стать. Четверо «украшенных» пирсингом человек: три мужчины и женщина. Все наслаждались гамбургерами, причмокивая из бутылок с колой. Одеты были в такие же чёрные футболки. Только у женщины череп держал в зубах розочку. Ярко-красную.
Люди Андрею не понравились. И, хотя, сестра его с детства учила не делать поспешных выводов о человеке по его внешности, и мама говорила тоже, у Гольцева так не получалось.
Татуху захотел? подмигнула женщина, первой заметив вошедшего.
Я насчёт одной девушки, начал Гольцев.
Портрет набить хочешь? шурша пакетом, засмеялся Юрий. Это мы умеем. Вовчик по таким спец, кивнул на стоящего слева парня, худого и обросшего щетиной. Спец обнажил зубы: два средних были кривыми.
Нет. Вы меня не поняли.
Так ты сам не определился, что ли? Юрий зашвырнул смятый пакет, и тот попал точно в скол бюста Екатерины Великой. Все засмеялись.
Андрей пожалел, что не захватил с собой снимка убитой, а также о том, каким становится рохлей рядом с такими неприятными типами.
Ладно, Юрий поднялся из-за стола. С кем хочешь работать? Мы все мастера. Правда, Алка освободится только завтра. Сегодня она заменяет нашу администраторшу. Людка приболела.
Ага. В промежности, дико заржал Вовчик.
Андрея перекосило, и он даже не сумел скрыть своей реакции.
Нехорошо вы, мальчики, ведёте себя, заметила Алка, вздыхая. Людка, конечно, та ещё стерва, но её пожалеть надо.
Нечего в тридцатник на шпагат садиться! Не девочка уже, угорал Вовчик.
Хорош, прекращайте, махнул рукой Юра. Подошёл к незнакомцу. К кому пойдёшь?
К вам, хмуро ответил Гольцев.
Окей.
Едва Андрей закрыл за собой дверь, Юра шлёпнул его по плечу, а затем шмякнул на стол толстую папку:
Выбирай. Тут на любой вкус и кошелёк. Но договоримся сразу: ко мне никаких претензий. Ты сам пришёл. Так что, если вдруг что не так со здоровьем, проблемы не мои.
«Ясно, как они работают», с недовольством подумал Гольцев, а сам кивнул.
Работы встречались разные, но все талантливые: попадались и весьма любопытные рисунки. Например, песочные часы, где песком выступали мелкие цветы и листья. Он подумал, что его сестре понравился бы такой рисунок, только предлагать подобное Андрей не собирался.
Мастер терпеливо ждал, щёлкая мышкой ноутбука, Андрей перелистывал страницу за страницей. Нужного рисунка не было.
Выбрал? спросил Юра, когда они встретились взглядами.
Да как бы да но
Ясно. Что-то из нового. Иди сюда. На компе глянь.
Андрей не нашёл нужного. Отодвинулся от экрана.
Ну? нетерпеливо произнёс мастер.
Гольцев молчал.
Другой цвет, надпись, форма, что? не дождавшись ответа, Юрий положил перед ним лист и ручку. Короче, рисуй.
Гольцев неуверенно взял ручку. Рисовал он ужасно ещё со времён школы. Но ему была важна реакция Юры на рисунок, поэтому Андрей сосредоточился на месте преступления и начал делать набросок. Получалось коряворука дрожала. Гольцев никак не мог сосредоточиться под взглядом мастера.
Наконец, неровное сердце, скорее с надкусанным краем, а не с отколотым и руна подарка большего размера, нежели в оригинале, оказались на листе. Гольцев протянул «эскиз» мастеру:
Как-то так. Я увидел рисунок на зеркале, где произошло преступление. А затем на теле убитой.
Юра побледнел.
Ангелинка прошептали его побелевшие губы. Но как же Я её видел дня два назад. Не может быть. Ты меня разводишь. Придурок, ты чё врёшь, а? Падла! Сука!
Юра внезапно вскочил, схватил Андрея за рубашку. Гольцев испугался, но быстро сориентировался и достал удостоверение. Ткнул прямо в глаза обезумевшему мастеру.
Юра прочёл, отпустил.
Это правда? прошелестел, хватаясь за край стола.
Да. Ангелина мертва.
Мертва повторил Юра, опускаясь на стул. Но тут же вскочил, вынул мобильник, нашёл фотографию, показал Гольцеву. Это другая Ангелина. Похожая. Вот моя! Вот!
Мне очень жаль
Юрий обмяк. Андрей выбежал из кабинета, врезался в Алку, потребовал воды.
Мы не оказываем таких услуг, ответила та со смешком.
Вашему мастеру плохо! закричал Гольцев.
Юре? она изменилась в лице и бросилась к кулеру, стоявшему в тёмном углу коридора. Гольцев бы его и не заметил. Наверняка, бутыль стояла исключительно для своих.
Андрей силой влил жидкость в Юрия, прогнал перепуганную Алку, попросил не заходить и не мешать. Продемонстрировал удостоверение. После этого Алка и вовсе затряслась. Пришлось Андрею сопроводить её к кулеру и сдать на руки единственному адекватному из всей компании, молчуну, сразу сумевшему успокоить женщину. Молчуна, не испугавшегося предъявленной корочки, звали Кирилл.
Андрей вернулся к мастеру. Юра по-прежнему сидел в той же позе. Выглядел неважно.
Гольцев тронул его за плечо:
Юрий
Моя Ангелиночка. Неправда. Моя Ангелиночка. Мой Ангел, повторял Юрий, глядя куда-то в пустоту.
Юрий, мне необходимо задать вам ряд вопросов. Может, выйдем на свежий воздух? он понимал, что поступает неправильно, не по инструкции. Рискованно. Но ничего не мог поделать со своей сутью добряка. Гольцев всех понимал и всем хотел помочь.
Вам должно полегчать на морозе, сказал он. Когда я узнал о смерти своего пса, успокоился, только, зарывшись в снег. Мотька тоже любил зарываться в снег. Это было два года назад, а помню, как сейчас. Конечно, пёс не человек, но поверьте, утрата зависит не от существа, а от вашего к нему отношения. Давайте руку.
Мастер поднялся, и они осторожно вышли в коридор. Гольцев знал, что сам предоставляет Юрию шанс на побег, если, безусловно, тот замешан в смерти Васильевой. Но чувствовал, мужчина ни при чём. Он искренне страдал, узнав о смерти Ангелины. Для себя Гольцев решил: Юра не опасен.
И мать, и сестра сейчас бы качали головами, возмущённо взмахивали руками, ругая его за необдуманность действий, но Гольцев, даже зная это, продолжал вести мастера к входной двери. Оказавшись на улице, отпустил.