За утренней трапезой следовала прогулка: неважно куда, лишь бы не сидеть в квартире. ОН не работал и поэтому после завтрака начинал проявлять «любовь», от которой ломило всё тело и огнём сжигало душу. Пепелвот что, он оставил внутри Снежаны. Много пепла.
Прогулка могла заканчиваться у соседней «Пятёрочки», продолжиться в парке или завершиться на скамейке у дома. Снежане не обязательно было идтипокинуть место, в котором не осталось уголка для светлых воспоминанийэто было главным.
Довольно часто прямо на улице с ней случалась паническая атаканенастоящая, но реальная для Снежаны: дрожащие руки, учащённое дыхание, сердце где-то в лопатках, слёзы, рвущиеся наружу и застывающие комом в горле.
Плакать она перестала в тот день, когда начала жить без НЕГО.
Возвращаясь домой, Снежана оборачивалась, и заметив на этаже мужскую фигуру в дутом пуховике цвета асфальта, вынимала мобильный из кармана и замирала на цифре «1». Ни разу ей не довелось набрать 112каждая дутая куртка оказывалась безопасной.
Она долго сидела в коридоре, не решаясь войти в комнату и страшась увидеть ЕГО тапки с вышитым бульдогом, медленно снимала обувь, верхнюю одежду, заглядывала за угол, вздыхала с облегчением. До встречи с НИМ она включала музыку и начинала вязать под звуки «Love radio», теперь же работала в полной тишине, прислушиваясь к каждому шороху. На ночь на окна опускались плотные шторы, входная дверь проверялась трижды. Ровно тристолько лет Снежана страдала в домашнем плену.
В последний раз она встретила ЕГО у подъезда. В тот день Снежана так испугалась, что выронила из рук пакет: в нём был подарок для отцаслон на очередную годовщину смерти бабушки.
Отец, Всеволод Яковлевич коллекционировал стеклянные фигурки. Кто-то скажет женское хобби и окажется прав. Но он таким вот своеобразным образом чтил памятьизвинялся за то, что предпочёл оставить мать на старости лет одну и занимался собственной жизнью. Он и навещал-то её нечасто, хотя жил в часе езды от отчего дома. Мария Семёновна всегда мечтала увидеть слона не в зоопарке, не в кино, а в естественной среде. Сын обещал оплатить поездку в Таиланд, но не успелона скончалась от инсульта.
Статуэтка в пакете Снежаны должна была стать десятой, но она разбилась, превратившись в мусор на заснеженной дороге в тот момент, когда мужская рука легла на плечо.
Снежа, я скучал.
Она ненавидела это сокращение. В детстве её часто называли Снежей: друзья, одноклассники, даже мама, но это всё было до того, как ОН нанёс алую краску на такие простые буквы. Несмываемую краску стыда и боли.
Их встреча закончилась криком: сначала Снежана позвала на помощь. Выходивший из машины сосед подошёл узнать, что случилось. Затем ОН наорал на спасителя и двинул прочь.
Снежана ещё долго дрожала, продуваемая зимним ветром и ЕГО взглядом. А после, закрывшись в квартире, глотала пустырник в таблетках, сжимая мобильный. Мама просила позвонить, если ОН вдруг объявится, но Снежана не хотела её беспокоить.
К счастью больше они не сталкивались, и Снежана понемногу начала выбираться из кокона, сотканного толстыми нитями страха. Но это всё было «до».
А «после» она познакомилась с Марком.
***
Они встретились полгода назад. Если точнее, шесть месяцев и девять дней. Она высчитывала. Снежане было необходимо пересчитывать то, во что верилось с трудом. Без чисел она бы воспринимала происходящее в лучшем случае сном, в худшембезумием. Но с точной датой, помеченной в телефоне как день Счастья, «после» становилось правдой.
Марка она повстречала, возвращаясь от психолога. Она ездила на сеансы каждые два дня, и каждый раз перед Снежаной стояла одна и та же задача: открыть душу, убрать оттуда грязь и поехать обратно очищенной и свободной. Проблема заключалась в том, что сеансы никак не помогали. Ей не удавалось обнажить чувства настолько, чтобы рассказать, как муж обучал правилам общения с ним, поливая её завтраком. Как выбрасывал поглаженные ею вещи в мусорное ведро, а после заставлял покупать новые. Дороже. Только лишь потому, что она заикнулась о красивой рубашке клиента или предложила ЕМУ одеться к её маме понаряднее.
Не могла Снежана рассказать о безудержной страсти, окольцованной безумием, жестокостью; о совместных вечерах, когда у неё было лишь одно желание: стать невидимкой, потерять сознание. Умереть.
Она часто думала, что лучше так, чем жить под гнётом ЕГО любви. Но даже смерть для Снежаны была под запретом.
Я не хочу стать вдовцом, пойми, говорил ОН, таская её за волосы по спальне. Но, если ещё раз увижу, как ты заигрываешь с клиентами, сломаю тебе ещё и правую руку. Тогда ты точно не сможешь работать, и клиенты отвалятся. Ты меня поняла, Снежа?
Она кивала, глотая слёзы.
Той ночью, сотню раз убедившись в том, что ОН крепко спит, она выбралась из кровати, прихватив телефон со столика, и пошла в ванную: отмываться от НЕГО и своей слабохарактерности. Стоя под струями горячей воды, Снежана впервые задумалась о побеге: она хотела бежать. Но не от мужаот несчастной жизни.
Ступила на кафель, вставила наушники, взяла маникюрные ножницы, примерилась к вене на запястье и зажмурилась. Страх схватил резко, заставив глотать воздух. Его сила не давала Снежане дышать. Только когда муж наклонился, дыхнув нечищеным ртом, она поняла, что душил не страх, а ОН.
ЕГО руки ослаблиотпустили.
Я не стану вдовцом, Снежа, произнёс муж и хлопнул дверью, забрав с собой телефон и ножницы.
Она долго плакала, прижавшись лбом к холодном полу, боясь выйти и увидеть ЕГО. Через час, показавшийся вечностью, муж сам вынес Снежану из ванной комнаты, обтёр полотенцем, уложил в кровать и не притрагивался до самого утра к её израненному страхом телу.
Следующий день прошёл спокойно: молчаливый завтрак, уход мужа на балкон с сигаретой, и попытка Снежаны выполнить заказ.
«Если бы все дни были такими»с грустью думала она, глядя на ЕГО широкую спину, обтянутую клетчатой рубашкой. Как же она ненавидела эту рубашку. С неё началось их знакомство. Её же она теперь хранила в Коробке.
Психолог Милана Георгиевна считала хранение ЕГО вещей ужасной ошибкой, тормозом по восстановлению личности самой Снежаны, но сама «жертва», как всегда выражалась психологсчитала иначе.
Почему вы так держитесь за свою боль? в очередной раз спрашивала Милана Георгиевна.
Я не готова, снова и снова вздыхала Снежана, отвечая не только на этот вопрос, но и все прочие.
Сердце отказывалось принимать помощь от женщины с идеальным тоном кожи и совершенным телом, упакованным в костюм профессионального эстета. Снежана не верила в способность Миланы прочувствовать и понять то, что она пережила и переживала до сих пор.
Неестественная улыбка, притворная жалость, дорогие туфли и взгляд на мобильный: Когда же закончится сеанс, и я, наконец, получу свои деньги? Только это видела Снежана в умело подведённых глазах психолога. В ней и сейчас сохранилась уверенность: она приняла верное решение. Снежана радовалась тому, что не пришлось объяснять причинуМилана Георгиевна перевелась в другой центр и сама отказалась от клиентов.
Мы с вами договаривались о пятнадцати сеансах, говорила она, листая ежедневник, если вы решите продолжить, придётся ездить на другой конец города. Вы живёте на Гарькавого. Вам это удобно? Думаю, нет. Я могу посоветовать другого специалиста. Хотите? Не сомневаюсь, когда-нибудь вы справитесь с вашим кошмаром, но помочь вам сможет лишь тот, кто вызовет доверие, и это не я. Так вам дать телефон другого специалиста?
Снежана отрицательно помотала головой. Она молча покинула кабинет, испытывая небывалую лёгкость, всё-таки встречи с психологом её подавляли. Теперь же она была свободна.
Я справлюсь, убеждала себя Снежана, направляясь к метро. Когда-нибудь я обязательно стану целой.
***
Сидя в вагоне и пряча взгляд от пассажиров, она вспоминала о том, как у них с мужем всё начиналось. Думала ли она в тот миг, каким несчастьем обернётся согласие на всего один совместный ужин? Нет. Снежана не подозревала, сколько злобы и сумасшествия скрывается под непримечательной внешностью массажиста. ЕГО улыбка, глаза отвечали всем её желаниям: грели, радовали. Возбуждали.
Если бы Снежана предугадывала будущее, несомненно остереглась бы принимать от НЕГО цветы, но она их взяла и благодарно улыбнулась, тем самым подписав себе приговор.
Милана Георгиевна не знала даже об этом: отвлекаясь на радужные детские рассказы, Снежана умалчивала обо всём, что так или иначе приносило боль. Психологи из книг утверждали, что корень любой проблемы таится в детских воспоминаниях, и она без зазрения совести тратила сеансы на истории о семейных вечерах, проведённых под аккомпанемент материнской игры на фортепьяно и шелест отцовского судоку. Рассказывала о дипломатии в семье и быстро разрешающихся конфликтах; о самом вкусном в мире свекольнике и самых тёплых объятьях. За пятнадцать сеансов Снежана успела нарисовать едва ли не идеальную картину семьи, воплотив в словах ту модель отношений, которой стремилась достигнуть и с мужем. О том, что ОН видел счастье в кривом зеркале, естественно, умалчивала.
Все беды идут из детства? Снежана сомневалась. Отец никогда не унижал маму, не воспитывал кулаками, не заставлял глотать слёзы вместе с кровью.
Не реви, Снежа. Это всего лишь разбитая губа, муж стоял, облокотившись о дверной косяк в кухне. Ты сама виновата. Я просил не общаться с другими мужчинами, ты не послушалась.
Это всего лишь сын маминой подруги, тихо отвечала Снежана. Мысоседи по даче. Просто соседи по даче.
А это просто губа, Снежа, просто разбитая губа.
Вагон качался, а вместе с ним качалась и она: волны памяти несли новые и новые фрагменты, не желавшие открываться для Миланы Георгиевны и легко вступающие в контакт с душой Снежаны. Она берегла эти частички.
Даже сейчасв период «после»обрывки прошлого так и висели в сердце, надёжно спрятанные под ласковыми словами Марка и его заботливыми прикосновениями.
Невероятно красивый мужчина из метро шагнул навстречу Снежане, раз и навсегда проведя черту между «до» и «после».
Нередко ей казалось будто «до» происходило с кем-то другим, теперь же ей казалось, что и Марк нереален. Он понимал её как никто, чувствовал настроение, ни на чём не настаивал. Муж и Марк оказались абсолютными противоположностями. Первого она боялась, второго боялась потерять. Нет, она не зависела от его зелёных глаз и вполне могла бы жить без него. Могла бы даже никогда с ним не встречаться, не слышать голоса, не ловить по ночам дыхание.
Не зависимость и не страсть удерживали в мужских объятьях. Вера в то, что Марк сможет её излечить. Вернёт Снежане себявот, что лежало в основе желания быть рядом. И всё же, хотя она не слишком активно обдумывала эту мысль, ощущение страха рядом с Марком тоже возникало. Он был чересчур хорошимнастолько, что часто воспринимался обманом, и это настораживало. А тут это странное сообщение
«И ты»
Фраза, несущая тайну.
Марку нравилось присылать оборванные предложения, вроде «Я тебя лю», «Ты у меня самая краси», «А дома тебя ждёт сю». И первое время такие послания вызывали лишь недоумение. Но пару дней назад Снежана начала слышать в них угрозу. Возможно, это ничего и не значило: сожитель дурачился, не более. Но в жизни Снежаны слишком многие вещи окрашивались алым и чёрным, и поэтому она не могла избавиться от напряжения. Тем более, что сегодня звонила Виталина и сообщила, что ЕГО выпустили досрочно. Как быстро летит время Муж на свободе, а значит вместе с ним совсем скоро наружу выберутся и все фобии, приглушённые сладким «после» и поддержкой Марка.
Снежана вновь прочла текст и задумалась о столь удачном совпадении: ОН на свободе. Послание с неизвестного номера. Надо же! Она только сейчас заметила, что телефон не принадлежит Марку! Привыкшая к его «оборвышам», Снежана упустила самое главноеМарк ни при чём! И сразу стало легче, на сердце теплее. Страх моментально обрёл статус надуманности.
Но если это не Марк, вслух рассуждала Снежана, тогда кто прислал сообщение? И что оно значит?
В замке повернулся ключ. В комнату вошёл красивый мужчина. Она повернула голову, и невольная мысль, что стоящий в проходе человекиллюзия, проникла в сознание, заставив сомневаться в реальности происходящего. Снежана ни за что бы не призналась ни себе, ни окружающим, но её самооценка валялась где-то тамв спальне, завёрнутая в ЕГО рубашку. В брачную ночь не было ласк, нежности, объятий, лишь квадраты на ткани мелькали перед глазами, пока муж хлестал Снежану, наказывая за невинный разговор с другом.
Ты в порядке? Ничего не случилось? Марк подошёл, присел рядом на диван. Не получив ответа, заглянул в телефон. Нахмурился. Это от него? Я слышал этот подонок вышел из тюрьмы. Он тебя достаёт?
Н-нет. Не знаю она отбросила телефон и прижалась к его груди. Он не знает мой новый номер. Может ошиблись?
Снежана не стала рассказывать о подозрениях относительно самого Маркаони были глупыми, совсем сумасшедшими. Возможно, и вправду кто-то перепутал телефон, а она тут уже возомнила себя героиней банального триллера. Улыбнулась.
Ты точно в порядке?
Да. Я подумала, как должно быть смешно выгляжу: какой-то тип ошибся номером, а я умираю от страха.
Он крепко обнял её, вдыхая запах травяного шампуня.
Не бойся, Снежинка. Михаил тебя больше никогда не тронет.
Произнес ЕГО имя и будто усилил чувство опасности, наполнив воздух тем самым страшным «до».
Я могу узнать, кому принадлежит номер. Это делается легко, напомнил Марк, доставая из кармана куртки собственный мобильник.
Да. Я я была бы благодарна, улыбнулась она. Мне станет чуточку спокойнее, когда я пойму, что зря волновалась.
Конечно, диктуй номер.
Сейчас. Она не успела сдвинуть экран.
Поступивший звонок иглой жуткого предчувствия кольнул сердце. Вверху высветилось имя «Вита», под ним фото улыбающейся подруги. Почему-то Снежана подумала, что сейчас услышит что-то плохое. Затаив дыхание, нажала «принять», и услышала плач.
Сне Сне
Снежана тяжело сглотнула, прижала телефон к уху, закусила губу до крови.
Сне жана, наконец сумел произнести охрипший голос. Наша Ангелочек Её убили
Если и было «после», то сейчас оно разбилось вдребезги, обволакивая настоящее ярко-алой дымкой. Медленно поворачивая голову, цепляясь взглядом за черты красивого лица, Снежана силилась понять, что всё это значит. Сегодня Марк пришёл позднее обычного, потому что встречался с Ангелом. Снежана сама попросила зайти к ней: у Ангела закончилась пряжа, а офис Марка располагался неподалёку от её дома. Ему нужно было передать нитки, всего лишь передать нитки. А теперь Ангел мертва. И это не укладывалось в голове.
Снежана! Ты слышишь? Я я в трубке всхлипнули. Я вызвала полицию. Светлана Ильинична едва держится на ногах. Думаю придётся вызвать скорую, хотя хотя она и отказывается. Снежана Ты нужна нам.
Опущенная рука, тревожный голос в трубке.
Снежана Приезжай
Сердце забилось в агонии, кровь кипятком разлилась по венам. Снежана отключила связь, медленно поднялась, обошла диван, подошла к окну, свободной рукой взяла с подоконника цветочный горшок.
Ты отдал нитки Ангелу?
Нет. Её не было дома. Но что произошло? Снежинка, что?
Марк, я хочу знать правду. Ты был у неё? Тебя ведь она раздражала.
Неприятная. И что? Снежинка он сделал шаг вправо.
Не приближайся! вскинула руку. Иначе я разобью горшок о твою голову!
Тише. Тише.
Молчи! Отвечай! Что изображено на шторе в её ванной?
Не знаю. Снежинка, я рядом, всё хорошо. Марк обогнул диван, сделал шаг навстречу Снежане, но та замахнулась горшком, доказывая серьёзность намерений.
Отвечай! закричала она. Отвечай! Кто на шторах? Бегемоты или олени?
Не знаю. Снежинка, давай
Бегемоты или олени?
Да бегемоты-бегемоты! Только тише, успокойся. Я подойду к тебе, хорошо?
Бегемоты эхом повторила Снежана. Но ты бы этого не знал, если бы не побывал у неё домаона купила шторы только вчера. Ты меня обманул. Ты
Горшок полетел в сторону Марка.
Глава 4
Александра не могла дозвониться до мастера: трубку никто не брал, хотя в это время Ангелина как раз принимала звонки. Детектив ждала час, но ей не перезвонили, на сообщение не ответили. Вотсап, ВКонтакте и прочие социальные сети хранили молчание. Селивёрстова не относилась к людям с ярлыком «паникёры», но сейчас нервничала не на шутку. Посетив личный сайт рукодельницы и просмотрев время последнего визита, она окончательно убедилась в своём ощущении: что-то случилось. Как иначе объяснить, почему дотошная Ангелина, «Ангел со спицами», за последние три часа не ответила ни на один вопрос покупателей?