Как, например, сейчас. Причем он был куда сильнее, чем обычно, впервые с того дня, как Зоркий Глаз обнаружил ее следы. Женщина была неподалеку.
Ох, до чего же приятно бежать по этим полям, которые совсем недавно были вытоптаны ногами людей, отправившихся воевать! Воздух был чистым, свежим, приправленным хорошими, стабильными потоками магии. Волк чувствовал запах еды, готовящейся в маленьких домах крестьян. Один-два раза вежливо поворчать у двери и его угостят на славу, можно не сомневаться.
Ароматы, разлившиеся в воздухе, могли рассказать зверю, мчавшемуся сквозь ночную мглу, о самых разных вещах, которые его разум переведет в осмысленную речь, как только маг вернет себе человеческую оболочку. Другие города он не так давно миновал Фейфен почему-то были охвачены паникой, возможно вызванной той же причиной, заставлявшей землю дрожать, грохотать и трепетать, и принесшей новые, неизведанные еще потоки магии в воздухе. Вообще-то, если он, конечно, понял все правильно, это могло говорить только об одном о примеси новой, странной и (хотя этого просто не может быть) чужой магии, струящейся в Левааль.
Он непременно получил бы более ясное представление о происходящем, если бы этой трудной задачей занялся его человеческий разум, но с этим придется немного подождать. Зоркий Глаз уже довольно долго прислушивался к грохоту и скрежету камней, в шутку прикидываясь, будто эти звуки вызваны ударами его мощных лап.
И вот, наконец-то! В далеком утреннем небе стала извиваться тонкая спираль потревоженной энергии, словно кто-то остатками жидких чернил прочертил линию, соединяющую горизонт с облаками. Человеческому облику Зоркого Глаза показалось бы, что эта штука подозрительно смахивает на ее рук дело. Ведьмы в зеленом платье, этой женщины, которую звали Незнакомкой.
После того, что произошло в лесах неподалеку от дома Фауль, он ни на секунду не поверит, что эта тварь действительно может быть человеком. У него не было шансов выстоять против нее, не больше, чем у ребенка с игрушечным мечом, выступившего против обученного, вооруженного до зубов солдата. Лишь однажды, когда эта Незнакомка во дворе дома Фауль создавала колонну из света, она отвлеклась настолько, что ему удалось подобраться к ней поближе.
И он чуть не вонзил клыки ей в горло. В ее сыпавшихся заклинаниях имелись маленькие росчерки и штрихи, которые, говори они на другом языке, более близком человеческому восприятию, звучали бы как радостный смех. Было нечто игривое во всей их схватке с самого начала, словно ведьма решила похвастаться своей силой перед долгожданной публикой, способной оценить ее искусство по достоинству.
Зная, что ему эту тварь не победить, Зоркий Глаз надеялся, что ему хотя бы удастся увести свою соперницу подальше от Анфена и пилигримов. Чем бы она ни являлась на самом деле, ее силы и впрямь были велики, превосходя даже способности самого Архимага (который достиг всех высот, доступных человеку). О, оборотень бы дорого заплатил, чтобы узнать, чем же она являлась в действительности и откуда черпала свою силу.
Истраченная энергия закрутилась спиралью в столб недавно, но вместе с тем уже успела потускнеть. Нет, должно быть, это действительно ее рук дело. Обычный маг, даже очень одаренный и прекрасно обученный, не сумел бы так хорошо замаскировать свое заклинание. Наверняка она тоже отправилась на поиски уцелевшего пилигрима. Волк рванулся вперед с удвоенной скоростью, приближаясь к остаткам чужого колдовства.
Когда еще пара миль осталась позади, южные небеса странным образом изменились. Вдали появилась сверкающая алая дымка, хотя, если подумать, отсюда должна быть видна Стена. Которой почему-то не наблюдалось.
Неожиданно волк понял, о чем ему нашептывали ночные запахи. Он неуверенно замер, в горле заклокотало низкое рычание, а затем, не зная, что еще можно сделать, зверь присел на задние лапы, задрал морду и протяжно завыл.
Еще одна ночь бесконечного бега по краю Отверженных, мимо немногочисленных быстро пустеющих деревень, через другие, уже заброшенные и разграбленные. В одной разбойники начали убивать семьи, словно следуя какому-то извращенному ритуалу. Людей связывали вместе, и они сидели, ожидая, пока напавшие на деревню бандиты закончат грабить их дома. Зоркий Глаз человек мог бы остановиться и что-то предпринять. Но волк не желал этого делать, подобно человеку, оказавшемуся в лесу и ставшему свидетелем грызни двух волчьих стай.
Теперь этот раздражающий, неприятный запах усилился. Волк обладал обширной коллекцией ароматов, которые бережно хранились в его памяти, и мог с легкостью в любой момент узнать один из них и даже сочетания нескольких. Но этот запах ему пока еще не встречался.
Впрочем, какая разница совсем рядом есть мясо! Да к тому же, судя по запаху, не слишком старое.
Человеческая часть его сознания строго-настрого запрещала есть нечто подобное, поскольку его от такого стошнит, если оборотень вскоре сменит облик. Но, наверное, можно просто посмотреть на мясо? Он осторожно подобрался к кромке леса неподалеку от очередной покинутой хозяевами хижины и обнаружил там труп лошади, который пролежал не больше дня. Волк принюхался. Конь сдох от какой-то лошадиной болячки, из-за которой эти животные и стали столь редкими и ценными. Но люди не заражались этим недугом. Волки тоже. Наверное, от одного укуса человеку не станет слишком плохо, по крайней мере, не как в тот раз, когда недельная падаль едва не прикончила его изнутри и заставила отказаться от смены облика почти на год
С рычанием, в котором отчетливо слышались довольные нотки, волк вгрызся в труп, спугнув облачко черных жучков. Его мощные челюсти ломали кости, высвобождая восхитительный спинной мозг. Рай на земле!
Он был настолько увлечен едой, что не сразу сообразил, какие звуки улавливают его чуткие уши в соседней хижине раздались человеческие голоса. С сожалением взвизгнув, волк повиновался чувству долга, крадучись покинул свой трофей, обежал полянку и увидел щиты, оставленные у передней двери. Здесь были цвета Тантона и Высоких Скал. Волк старательно прислушался, запоминая ничего не значащие сейчас звуки на будущее. Из длинного разговора зверь уловил лишь малую толику. Он услышал, например, что между городами, которые недавно еще были союзниками, началась война. Он услышал, что два города Тантон и Высокие Скалы теперь искали пилигрима, считая его ответственным за какое-то странное происшествие. Судя по их словам, у этого типа было какое-то мощное оружие, которое могло помочь им, хотя сам он был ужасно опасен. При необходимости его, разумеется, можно убить, но оружие нужно перехватить. Это их последняя надежда в войне.
Зоркий Глаз человек слушал бы эту беседу куда дольше. И был бы куда более признателен своей волчьей сущности за предоставление ему точного содержания разговора, нежели за несвежее мясо в брюхе. Но пора было идти. Волк вновь помчался по разоренным полям.
Он уже и так на протяжении своего забега успел выяснить почти все с помощью богатых ночных запахов. От них одних, казалось, в его мозг поступают сотни сообщений одновременно.
Вот запах Анфена! Слабый, правда, очень слабый. Наверное, человек прошел здесь много дней назад. Волк повернул на север, идя по быстро остывающей цепочке следов, а затем увидел очередной столб, поднявшийся на месте, где было использовано сильное заклятие. Инстинкт подсказывал, что бежать нужно в эту сторону.
Еще полмили и ему в ноздри ударил ее запах, сильный, резкий. Он помчался по зеленой долине между светло-серыми стволами, покрытыми похожей на бумагу корой, перепрыгнул через ручей с поблескивающей холодной водой, а затем замедлил ход, бесшумно крадучись вперед. Она была совсем близко! Запахи сообщили волку, что местные каждый день ходили сюда ловить рыбу, а дети нередко купались в прохладной воде. Но сейчас их здесь не было.
Вода, шумно бурля, огибала крупные валуны, препятствующие ее ровному бегу, заглушая и без того осторожные шаги волка. Он услышал женский смех, беззаботный и легкомысленный. Нет, в этот раз драться с ней он не будет, решил зверь. Если только небо не дарует ему в качестве величайшей милости шанс застать ее врасплох, он спрячется в кустах, будет наблюдать и учиться. Человек потом сам разберется, что делать с этой тварью.
Ручей впадал в небольшую голубую заводь неподалеку. Что-то шевелилось в глубине, поднимая тучи ила и песка, делавшие воду мутной, не давая заглянуть в нее. И вновь до него донесся чистый, беззаботный женский смех, эхом разлетевшийся над поверхностью заводи, наполняя радостью узкую зеленую долину, сомкнувшуюся вокруг нее маленькой чашей, словно лес взял свою дщерь на руки, желая уберечь ее от зла. Запахи, разливавшиеся вокруг этой долины, предвещали опасность, перерождение мира из привычного в странный и грозный, однако здесь царили лишь веселье и радость. Волк тихо заскулил, обескураженный своим открытием.
Зеленое платье висело на ветке дерева. Неподалеку от него у самой воды лежала она, обнаженная, белее жемчуга; ноги небрежно раздвинуты, одна безмятежно согнута в колене, глаза закрыты. На коже блестят капли воды, бусинами скатываясь на землю. У женщины оказались огромные круглые шрамы. На животе твердая пластина, словно часть ее кожи превратилась в дерево или камень.
Что-то двигалось в воде перед ней. Это существо явно было большим, но предпочитало оставаться на глубине, вызывая своим шевелением легкий плеск волн. Темное, слегка заостренное щупальце поднялось над поверхностью и медленно заскользило к ногам ведьмы. Она вздохнула, облизала губы и выгнула спину, когда извивающийся отросток, показавшийся волку похожим на толстую виноградную плеть, хотя, очевидно, ею он никак не мог быть, коснулся кончиком ее лодыжки, оплел колено, поднялся по бедру, стремясь к местечку между ног.
Поскуливание волка было не громче человеческого дыхания и куда тише, нежели стоны наслаждения, вырвавшиеся у его противницы, которые эхом прокатывались по долине.
Он помедлил, стоя на вершине небольшого водопада, в равной степени желая прыгнуть вниз и напасть на ведьму и оставить эту очень опасную женщину в покое. Он уже почти решился, когда довольно далеко от извивающегося блестящего отростка хвоста? который нежно поглаживал лоно женщины, срывая с ее губ стоны удовольствия, на поверхности появилось нечто, принятое было волком за бревно. Однако нет, над водой показалась узкая голова. Глаза мерцали мощью и весельем. Кем бы ни была эта тварь, она заметила незваного гостя в тот самый миг, когда тот еще только свернул в зеленую долину, чтобы попытаться отыскать ведьму. Женщина же, до сих пор лежащая на берегу с закрытыми глазами, его так и не увидела.
Волк, тихо поскуливая, развернулся и бесшумно помчался прочь.
Глава 6Скрытая деревня
Посреди равнины заходились яростным лаем невидимые псы. Сиель подняла камень и швырнула его в том направлении, откуда доносились звуки. Он исчез. Раздался стук, словно ставший невидимым камень попал в незримую преграду. Собачий лай стал истеричным.
Скажи, это в вашем мире нормальное явление или не совсем?
Нет. Бежим.
Пробежав немного и оглянувшись, они неожиданно увидели с дюжину хижин в том месте, куда девушка только что швырнула камень, небольшие домики были сложены из глиняных кирпичей и бревен. Две собаки скорее игриво, нежели злобно перетягивали веревку, которой их привязали. Людей видно не было.
Сиель снова бегом вернулась к тому месту, откуда она бросила камень.
Деревня снова исчезла! крикнула она Эрику. Отсюда кажется, что здесь ничего нет. А ты по-прежнему видишь эти домики?
Еще бы.
Заклинание, догадалась лучница. Но почему, почему оно защищает деревню от чужих глаз только с этой стороны и именно с такой точки обозрения? Я ничего не понимаю.
Они прошли вдоль хижин, пытаясь докричаться до возможных жителей призрачной деревни. Никто не отвечал. Собаки вскоре прониклись дружелюбием к незваным гостям и совершенно успокоились, когда Эрик скормил им мясо, найденное в кладовке дома с распахнутой настежь дверью.
Ценности и припасы лежали на видных местах, указывая на то, что люди, жившие здесь, бежали от внезапной опасности. Сиель обнаружила даже тетиву для лука, однако она была сделана кустарно, не для войны, значит, ее стрелы будут лететь куда слабее, чем с прежней.
Они досыта наелись фруктами и мясом, обнаруженными в кладовке того же дома, которая оказалась битком набита скоропортящимися продуктами. Такого изобилия они еще нигде не видели; даже большой семье с кучей голодных ртов не удалось бы уберечь столько пищи от плесени.
Может, жители деревни держали здесь все свои припасы? задумчиво предположила Сиель, вгрызаясь в сладкий картофель. Вдруг у них был народный маг, который не давал продуктам портиться?
Да, но как ты объяснишь вот это? спросил Эрик, указывая на огромные ботинки, стоящие у черного входа. И вообще, все здесь слишком большое. Мне лично эта хижина очень напоминает дом Фауль. Взгляни на это! произнес молодой человек, поднимая огромную деревянную ложку и ведерную миску. В других хижинах такого не было. Там все вещи нормального размера.
Они до отказа набили заплечные мешки припасами, взяв столько, сколько можно унести, а затем искупались, воспользовавшись душем с бочкой для дождевой воды, где нашлось мыло и маленькая печка, подогревающая воду.
Я рассказывал тебе историю о трех медведях? спросил Эрик, когда они вытирались.
А что такое медведь?
Пусть тогда будут три волка, кивнул Эрик и вкратце изложил ей отредактированную версию сказки. Думаю, точно про нас. Я не уверен, что хозяин этого милого дома, внезапно покинувший его, больше никогда не вернется. Но вот это, произнес он, указывая на крышу, просто чудо. Позволим себе переночевать под крышей для разнообразия. Почему бы нам не отдохнуть в доме? Девушка начала было возражать, но Эрик возмутился: Всего лишь одну паршивую ночь, ладно тебе! Я не прочь рискнуть.
Они снова накормили псов, забаррикадировали дверь и улеглись в огромную постель, которой хватило бы на пятерых.
Эрик лежал без сна, глядя в потолок.
Он размышлял о той части своего сознания, которая внезапно притихла, онемела, словно стремясь защитить себя. Сейчас он сорвал спасительную скорлупу с нее и наконец заглянул внутрь. Эрик понял то, что должен был почувствовать с самого начала: это не игра, не приключение, не сон и не книжка комиксов; он не вернется домой. Никогда. Все, кого он когда-то знал, теперь были для него точно так же мертвы, как и боевой маг, которому он всадил пулю в голову на высокой городской стене, после чего эту рогатую тварь разорвали на части Мучители. И он для старого мира был точно так же мертв. Кейс, если он еще жив, оставался его единственной связующей нитью с прежним Эриком если, конечно, не считать строгих туфель на ногах. Перед глазами вновь пронеслось ухмыляющееся лицо Киоуна, в ушах зазвенел издевательский смех.
Связующая нить «Левааль означает связь цепью, сказал ему кто-то когда-то. Связь, которая защищает». Но что именно она защищает?
Интересно, а там, дома, уже состоялись похороны, на которых не было тела? Эрик отчетливо видел эту картину: плачущая мать (образ, вызвавший у него самого обжигающие слезы); мрачный, серьезный отец, проявляющий ровно столько чувств, сколько всегда то есть никаких, если, конечно, он не разгневан. Иномирец невольно задумался о том, какая играла бы музыка, какие старые, давно забытые друзья пришли бы попрощаться с ним
Рука Сиель легла на его грудь, греясь и согревая. Он мягко стиснул запястье девушки и попытался отключиться, прежде чем на время отупевшая часть сознания вновь начнет чувствовать, однако обнаружил, что у ее прикосновения оказался прямо противоположный эффект. Его тело содрогнулось от первых всхлипов.
Сиель приоткрыла один глаз. Сначала на ее лице промелькнуло раздражение оттого, что сон прерван, однако, понаблюдав несколько мгновений за Эриком, который лихорадочно вытирал глаза и пытался успокоиться, она передумала сердиться. Девушка придвинулась ближе к нему.
Тише, произнесла она. Теперь ты здесь. И это важно, ты сыграешь свою роль. Грядет война, в которой мы должны победить. Но это возможно лишь в том случае, если ты будешь сильным.
Она гладила иномирца по волосам до тех пор, пока он не почувствовал приближение долгожданного сна. Эрик не знал, какого рода сочувствие она предлагает влюбленной девушки или же прикосновение умелых рук механика к сломавшейся машине, чтобы ее можно было вновь использовать. Однако, чем бы Сиель ни руководствовалась, эффект был один.