О чем именно, мистер Тейер?
Видите ли, я предполагал, что женщина действительно одинока, и даже если она мне не по душе, я не считал себя вправе не разрешать ее дочери видеться с ней. Я имею в виду Ирэн. Но теперь... после... после того, что случилось, я не знаю, я не уверен, что Ирэн проводила все это время со своей матерью. Или... Тейер затряс головой, схватил чашку с кофе и залпом выпил горячий напиток.
Или она все это время была с Томми, помог ему Карелла.
Тейер кивнул.
Когда она вчера ушла из дома, мистер Тейер? спросил Хейз.
Не знаю. Я ушел на работу в восемь. Она была дома.
Чем вы занимаетесь?
Я пишу стихи на поздравительных открытках.
У вас свое дело или вы работаете на какую-либо компанию?
Свое дело.
Но вы сказали, что вчера ушли из дома на работу. Значит, вы не работаете дома?
Нет. У меня небольшой офис в центре.
Где именно?
В здании Пассажа. Небольшая комната; письменный стол, пишущая машинка, конторка с папками для бумаг, несколько стульеввсе самое необходимое.
И вы каждое утро, в восемь, отправляетесь туда? поинтересовался Хейз.
Да, кроме субботы и воскресенья. В эти дни я обычно не работаю.
Но с понедельника по пятницу вы всегда приходите на работу в восемь утра. Я правильно вас понял?
Нет. В восемь я выхожу из дома. По дороге на работу я захожу позавтракать и только потом отправляюсь в офис.
Так когда же вы туда приходите?
Около девяти.
А когда уходите?
Часа в четыре.
И сразу идете домой? вмешался Карелла.
Нет, я обычно захожу за другом и мы идем выпить рюмочку-другую. Он пишет песни, его офис рядом с моим. В этом здании много музыкантов.
Его имя?
Говард Левин.
Вы и вчера с ним встречались?
Да.
В четыре?
Приблизительно в это время. Что-то ближе к четырем тридцати.
Разрешите мне подытожить, мистер Тейер? попросил Хейз. Итак, вчера вы вышли из дома в восемь утра, позавтракали...
Где это было, кстати? полюбопытствовал Карелла.
Я посещаю ресторан в двух кварталах от дома.
Итак, позавтракали в ресторане, прибыли к себе в офис в девять часов. Жена ваша была дома, когда вы уходили, но вы знали, что она собирается к матери на Санд Спит, по крайней мере, так она вам сказала.
Совершенно верно.
В течение дня вы с женой разговаривали?
Нет.
У вас в офисе нет телефона?
Есть, конечно. Тейер нахмурился. Какая-то мысль, казалось, не давала ему покоя.
Он не сразу уяснил, какая именно, и сидел, нахмурившись, сжав зубы.
Но ни вы ей, ни она вам не звонила.
Нет, повторил Тейер с обидой в голосе. Я знал, что она собирается к матери. С какой стати мне было ей звонить?
В каком часу вы обедали, мистер Тейер? задал вопрос Карелла.
В час. Думаю, приблизительно в это время. А в чем, собственно, дело?
О чем вы, мистер Тейер?
Да, просто так.
А где вы обедали?
В итальянском ресторане, рядом с работой.
В каком?
Послушайте!.. начал было Тейер.
Я вас слушаю...
В чем, собственно, дело?
Мистер Тейер, Хейз был бесстрастен. Ваша жена встречалась с другим человеком, похоже, что они вместе кончили жизнь самоубийством. Не ведь многое не всегда оказывается таким, каким выглядит на первый взгляд.
Понятно.
Поэтому мы и хотим удостовериться...
Понятно, снова повторил Тейер. Вы полагаете, что я имею какое-то отношение к этому. Ведь так?
Не обязательно, объяснил Карелла. Мы просто пытаемся выяснить, как и где вы провели вчерашний день.
Ясно.
За столом наступило молчание.
И все-таки, где вы обедали, мистер Тейер?
Я что, арестован? не выдержал Тейер.
Ну что вы.
У меня такое чувство, что вы расставляете мне ловушки. У меня нет больше желания отвечать на ваши вопросы.
Почему же?
Потому что я ко всему этому не имею ни малейшего отношения. А вы пытаетесь представить дело так, будто... будто. Черт возьми, что я, по-вашему, должен чувствовать? его голос сорвался до крика. Я вижу фотографию жены в газете, читаю, что она мертва и что... что она была, была. Вы, мерзавцы. Что я, по-вашему, должен чувствовать?
Он поставил на стол чашку, прикрыл лицо рукой, так чтобы не было видно слез, сидел тихий и молчаливый.
Мистер Тейер, Карелла заговорил с ним очень мягко. Порядок расследования каждого случая самоубийства точно такой же, как и убийства. Мы опрашиваем людей, пишем отчеты для департамента...
Да пошли вы к черту со своим департаментом, возмутился Тейер, но продолжал сидеть, прикрыв глаза рукой. У меня умерла жена.
Да, сэр, мы понимаем.
Тогда оставьте меня в покое. Вы ведь сказали, что мы пойдем выпить чашку кофе, а... это допрос с пристрастием.
Нет, сэр, вы ошибаетесь.
Тогда, что же это, черт побери? не выдержал Тейер. Рука внезапно опустилась, глаза засверкали. Она мертва! закричал он. Она была найдена в постели с другим. Чего же вы, черт возьми, хотите от меня?
Мы хотим знать, где вы были весь вчерашний день. Только и всего, пояснил Хейз.
Обедал в ресторане под названием «Нино», в двух кварталах от работы, вернулся на службу часа в два, два тридцать. Работал до...
Обедали одни?
Нет, со мной был Говард.
Ну а дальше что?
Работал до четырех тридцати. Затем ко мне зашел Говард, сказал, что закончил работу и спросил, не пойти ли нам выпить. Я согласился. И мы зашли в бар на углу, под названием «Динтл». Я выпил два Роб Роя, а потом мы с Говардом прошлись пешком до метро. И я отправился прямо домой.
Когда это было?
Что-то около пяти тридцати.
А потом что вы делали?
Прочитал газеты, посмотрел новости по телевизору, потом сделал себе ужин из яичницы с ветчиной, надел пижаму, немного почитал и заснул. Сегодня утром я проснулся в семь тридцать. Ушел из дома, как всегда, в восемь. Купил газету по дороге в ресторан, за завтраком раскрыл ее и увидел фотографию Ирэн. Сразу же из ресторана позвонил ее матери, затем в полицию. Тейер, помолчав, добавил с сарказмом:А там были так любезны, что познакомили меня с вами, джентльмены.
Все в порядке, мистер Тейер, объявил Хейз.
И больше вам от меня ничего не нужно?
Нет. Простите, что мы вас расстроили, но у вас возникли вопросы, кое-что надо было выяснить.
Я могу идти.
Безусловно, сэр.
Спасибо, помолчав, Тейер спросил:Могу я просить вас об одном одолжении?
Что именно, сэр?
Когда выяснится, кто этот человек... Томми. Ну, с которым ее нашли в постели, дайте мне знать.
Пожалуйста, если хотите.
Да, очень хочу.
Хорошо. Мы вам тогда позвоним.
Они смотрели ему вслед, когда он, понурив голову, выходил из столовой, высокий, худой и сутулый.
Что за черт, проронил наконец Хейз. Но мы обязаны задавать вопросы.
Ничего не поделаешь, подтвердил Карелла.
И все-таки надо признать, Стив, неправдоподобно, что он уж совсем ничего не знал.
Что ты хочешь сказать?
Бог ты мой, его жена чуть ли не каждую неделю уходит к матери, проводит у нее ночь, а он даже не позвонит, чтобы проверить, так ли это. Никогда этому не поверю.
Это потому, что ты не женат, просто пояснил Карелла.
Ну да!
Я не прошу Тедди давать мне письменный отчет о том, где она бывает. Тут уж либо ты доверяешь кому-то, либо нет.
А ты считаешь, что он ей доверял?
Мне кажется, что да.
Не стоила она его доверия, не согласился Хейз.
Есть такие чудеса на свете, что тебе и не снились, мой друг Гораций, перефразировал Гамлета Карелла.
Какие именно? не понял Хейз.
Любовь, например, пояснил Карелла.
Есть, конечно. И ты не можешь не согласиться, что в данном деле онавсему причина.
Я этого не знаю.
Ну если, конечно, это только не убийство.
Не знаю. Не знаю, что принять, а что отвергнуть. Знаю только, что чувствую себя омерзительно, когда приходится вот так разговаривать с парнем, который сражен горем, а я не вполне уверен, что...
Если только он и в самом деле сражен горем, перебил Хейз. И если только не он сам включил этот газ.
Мы этого не знаем, не согласился Карелла. У нас нет улик.
Вот поэтому-то мы и должны задавать вопросы.
Несомненно. А иногда и отвечать на них, он замолчал, затем вдруг лицо его помрачнело. Я вчера ответил на вопрос девушки на карнизе, Коттон. Маленькой, испуганной, ошарашенной. Она искала ответ на свой самый большой вопрос, и я дал ей его. Я сказал ей: прыгай.
Ну, ради бога...
Это я велел ей прыгнуть, Коттон.
Она бы все равно это сделал, что бы ты ей ни сказал. Девушка, которая выходит на карниз двенадцатого этажа...
Ты был здесь в прошлом апреле, Коттон? Ты помнишь парня по прозвищу Глухой. Все эти комбинации и перетурбации, помнишь? Закон вероятности. Вспоминаешь?
Ну и что из того?
Я думаю о том, что могло бы случиться, если бы сказал я ей что-то другое. Предположим, вместо того, чтобы сказать: валяй, прыгай, я бы посмотрел на нее и сказал: «Ты самая прекрасная девушка в мире и я люблю тебя. Пожалуйста, вернись в комнату!»И ты думаешь, она бы прыгнула?
Если она этого хотела, ничего не имело значения...
А я все думаю о том, что было бы, если бы не я, а кто-нибудь другой, ты, например. Пит, Берт или Мейер, любой из вас, был у этого окна? Может быть, твой голос ей понравился бы больше моего? Может быть, Питер смог бы уговорить ее уйти с карниза. Может быть...
Стив! Стив, какого черта ты в этом копаешься?
Право, не знаю. Просто мне не доставило никакого удовольствия допрашивать Майкла Тейера.
Мне тоже.
Все это очень смахивает на самоубийство, Коттон.
Знаю.
Конечно, полностью ни в чем нельзя быть уверенным. Поэтому и приходится быть грубым, обманывать и притворяться.
Валяй, копайся дальше, Хейз произнес это резко и чуть было не добавил: «Почему бы тебе не возвратиться на участок и не написать заявление об отставке?» Но, взглянув через стол на Кареллу и увидев его встревоженный взгляд, вспомнил, что случилось все это только вчера, когда он сердито велел девушке прыгнуть. Он вовремя сдержал готовые слететь с языка слова об отставке. Вместо этого с усилием заставил себя улыбнуться и произнести:
Я знаю, что мы сделаем. Ограбим банк, уедем в Южную Америку и будем жить, как миллионеры. Идет? Тогда нам не придется переживать о том, как задавать вопросы и отвечать на них. Ну как?
Спрошу Тедди, отозвался Карелла и вымученно улыбнулся.
Обдумай это, предложил Хейз. А я тем временем свяжусь с бригадой.
Он вышел из-за стола и направился в дальний конец столовой к телефонной будке. Вернувшись, он сказал:
Хорошие новости.
Какие? поинтересовался Карелла.
Объявился Фред. Хеслер.
Глава 4
Фред Хеслер испытывал невероятный восторг. Это был полный человечек, в клетчатом пиджаке и ярко-синей спортивной рубашке. Глаза, тоже синие и яркие, возбужденно блестели, когда он дрыгал ногами от удовольствия, оглядывая комнату.
Я впервые в жизни в полицейском участке, объяснил он. Бог ты мой! Какой колорит! Какая атмосфера!
Колорит и атмосферу в этот момент составлял человек с ножевой раной на левой руке, из которой хлестала кровь и которую детектив Мейер терпеливо пытался остановить, в то время как другой детектив, Берт Клинг, вызывал по телефону «Скорую». Помимо этого колорит и атмосферу определял шестидесятилетний старик, который, вцепившись в проволочную сеть клетки небольшого изолированного помещения, находящегося в комнате, орал:
Убью мерзавца! Дайте мне добраться до него! и плевался в каждого, кто ближе подходил к его маленькой тюрьме. Колоритна была также и толстая женщина в домашнем цветастом платье, которая жаловалась инспектору Хэлу Уиллису на шум, потому что за стеной ее квартиры на первом этаже постоянно играют в бейсбол. Атмосфера включала также неумолкающий перезвон нескольких телефонных аппаратов, стук пишущих машинок и особый застарелый запах полицейского участка, тот утонченный аромат, состоящий на семь десятых из человеческого пота, на одну десятуюиз запаха кипящего кофе, еще на одну десятуюиз мочи от старика за решеткой и на одну десятуюиз дешевых духов толстухи в домашнем пестром платье.
Карелла и Хейз вошли в эту атмосферу и колорит по обитым железом ступеням лестницы, ведущей из коридора первого этажа старого здания, миновав комнату для допросов, туалет и канцелярию. Распахнув дверь в железной перегородке, они тут же заметили Энди Паркера, разговаривающего с толстячком, сидевшим на стуле с высокой спинкой, и, решив, что это и есть Фред Хеслер, направились прямо к нему.
Здесь такая вонь, сразу же заметил Карелла. Неужели нельзя открыть окно?
Окна открыты, откликнулся Мейер. Руки его были в крови.
Он обернулся к Клингу и спросил:
Они едут?
Да, ответил Клинг. Почему патрульный не занялся этим? У него прямо на участке должна была быть санитарная машина. Черт возьми, он думает, что у нас здесь «Скорая медицинская помощь»!
Не говори мне о патрульных, не выдержал Мейер. Я никогда в жизни их не пойму.
Привести сюда этого парня с располосованной рукой, пояснил Клинг Карелле. Нужно доложить об этом капитану. У нас и без этой кровищи на полу забот хватает.
А что случилось? заинтересовался Карелла.
Этот старый хрыч в клетке пырнул его ножом, объяснил Мейер.
За что?
В карты играли. Старик говорит, что он блефовал.
Выпустите меня отсюда! внезапно заорал старик в клетке. Я убью этого ублюдка!
Вы должны запретить им гонять мяч клюшками под моими окнами, настаивала толстуха.
Вы абсолютно правы, успокаивал ее Уиллис. Я прямо сейчас пошлю к вам участкового. Он заставит их уйти на спортивную площадку.
Но у нас нет спортивной площадки, уточнила она.
Ну, тогда он пошлет их в парк. Не волнуйтесь, мы что-нибудь сделаем.
Но вы и в прошлый раз обещали то же самое, а они до сих пор играют в бейсбол под моими окнами и сквернословят.
Куда же к дьяволу провалилась «Скорая помощь»? взорвался Мейер.
Сказали, что сейчас прибудет, откликнулся Клинг.
Ну, пожалуйста, Коттон, включи вентилятор! взмолился Карелла.
Воняет, как в китайском борделе, подтвердил Паркер. Старик обмочился, когда Дженеро схватил его за шиворот. Ему хоть и шестьдесят, но руку парню он здорово отделал.
Хотелось бы знать, кто будет его допрашивать, полюбопытствовал Хейз. В клетке воняет, как в зоопарке.
Дженеро приволок его сюда, вмешался Паркер, ему и допрашивать. И сам от души рассмеялся над своим диким предложением.
Неожиданно он сказал:
Познакомьтесь. ЭтоФред Хеслер. А это детективы Карелла и Хейз. Они занимаются делом о самоубийстве.
Здравствуйте, Хеслер немедленно вскочил и схватил Кареллу за руку.
Это изумительно. Совершенно и-зу-ми-тель-но!
Куда как изумительно, не выдержал Паркер. Я отчаливаю из этого сумасшедшего дома. Если начальство спроситя в кондитерской на Калвер-стрит.
И что ты там будешь делать?
Есть взбитые сливки.
Может быть, все-таки дождешься «Скорой», попросил Клинг. У нас здесь дел по горло.
В этой комнате и так больше полицейских, чем в академии, возразил Паркер и вышел. Толстуха вышла следом, бормоча себе под нос что-то вроде: «Грязная полиция в этом вшивом городе». Явился патрульный, чтобы отвести старика на первый этаж в камеру предварительного заключения. Старик набросился на него, едва они отперли дверь клетки, и патрульный мгновенно успокоил его, сбив с ног дубинкой, и потащил осевшее, безвольное тело из дежурки. Минут пять спустя появилась «Скорая». Человек с исполосованной рукой сказал санитарам, что он сам может спуститься по лестнице в машину, но они заставили его лечь на носилки и унесли. Мейер вымыл руки под умывальником в углу комнаты и устало сел за свой стол. Клинг налил себе чашку кофе. Карелла снял кобуру, положил в верхний ящик своего письменного стола и сел рядом с Фредом Хеслером. Хейз расположился на краешке стола.
И так у вас тут всегда? поинтересовался Хеслер. Глаза его блестели.
Не совсем, усмехнулся Карелла.
Да ну. Вот здорово!
Вместо ответа Карелла промычал что-то и спросил: