Он услышит меня, если я позову его? спросила я врача.
Нет, он крепко спит.
Спит? Я думала, он без сознания, без памяти Вы что-то дали ему?
Вот именно что нет. Никогда с таким не сталкивался. Человека как минимум сутки носило по морю, а он спит, как наигравшийся ребенок.
У него рука сломана? я увидела перевязку.
Да, и два ребра. И трещина в одном колене. Он упал на камни. Проспит, наверное, до вечера, вот мой телефон, сразу позвоните, я приду. Надо проверить его память, и ушел, славный-славный доктор, добрый, как детский; он ни разу не сказал про славу Венсана, просто перевязывал его, рассказывал аналогичные случаи из практики, про своих детей, показывал их рисункикак у всех детей в мире: солнце, трава, папа, и мама, и они, дети, держащиеся за их руки «Я тоже такие рисовала», сказала я потом Венсану, он ответил неловко и жестоко: «а у меня не было родителей и карандашей». А тогда я просидела возле него весь этот день и ночь; когда она началасьон очнулся.
О, Жозефина, произнес он ласково, точно нашел меня в игре в прятки за креслом.
На столе стоял ужин; «будешь?»спросила я. Он попытался встать, наткнулся на свои переломы. Я помогла ему, подложила подушки и почувствовала нежность, такую дикую, что захотелось сломать ему нос.
Венсан, скажи, я красивая?
Да, сказал он и взял свободной рукой бутерброд с гусиной печенкой и огурцом.
Нет, я же некрасивая, посмотри на меня! закричала я. Я трое суток ждала тебя, думала, с ума сойду, как русская баба, не мыла голову, не чистила зубы, не переодевалась, изгрызла ногти под корень, а ты врешь, будто я красивая! и стукнула его по здоровой коленке кулаком. Он ойкнул и уронил бутерброд в постель.
Дура.
В Африке мы прожили еще месяцпока заживали его рука, ребра и колено. Все даты жизни и все свои фильмы он помнил; и, казалось, все в порядке; если не считать разговора с полицией с глазу на глаз. Меня никто не обидел, наоборот, принесли невероятно вкусный кофе и рассыпчатое печенье; «моя жена печет, научилась у жены миссионера», сказал инспектор; дело было в том, что аборигены видели Венсана во время шторма вовсе не в море, а в лесу. Трое суток он там жил и охотился, сидел у костра, пел страшные песни; «они его очень боятся, повторяют: «Страшный человек, странный человек»то один, то другой; он переспал с одной из их женщинлегкого поведения, поэтому они не переживали. Полез на дерево за плодом и упал; они думали, что он умер, но он очнулся через час, побрел к морю, шатаясь, будто пьяный; и упал в него, и его понесли волны, вот тут они подумали: точно умер; но его принесло еще через несколько часов обратно приливом». «И что мне делать с этой историей?»спросила я инспектора. «Посмотрите за нимвдруг он болен чем-то хитрым, в мозгу, и это можно найти и вылечить». Я шла по пляжу, неся недоумение в себе, как стакан с горячим, вот-вот уроню, пальцы не выдержат, и вдруг увидела эту раковинурозовую с голубым; опал и сапфир; она была все еще на камне, продержалась весь шторм, исчезновение и лечение Венсана; свидетель преступления; «смотри, что я нашла»; он бегал по номеру, разговаривал по сотовому с новым режиссером; обернулся: «ага», и все. Я надулась, как воздушный шарик, села на кровать; «чего ты, заяц?» «ты забыл про раковину». «О, это та самая, о которую ты порезалась? Я думал, просто еще одна большая раковина, вы с ней стояли на свету, не увидел, прости», такой идеальный, такой принц; я упала ему на плечо и простила, забыла, решила: неправда
Мы вернулись в дождь; все покупки в складках, их и не вынимали; «ну, хоть загорели чуть-чуть», «никто и не поверит, что мы лето прожили в Африке», «а мы никому не скажем» «скоро осень, у меня экзамены», «а у меня фильм». Я навезла всем подарков: ткани, статуэтки, маски, чашки, свиткивсем родственникам, Анне; но все было лень позвонить. Он читал сценарий в своей комнате, якниги в своей. «Хочешь чаю?»кричали мы друг другу; я спускалась на первый этаж, мы ставили чайник, включали телевизор, смотрели шоу и клипы, делали бутерброды с докторской и майонезом или заказывали сложные французские блюда из ресторана; а иногда говорили: «пошли в ресторан!»и шли, но не в этот, в доме, а в круглосуточную китайскую кафешку, где когда-то брали еду, кисло-сладким пахло на весь квартал. Ходили мы всегда ночью; это было красиво: горели два красных фонарика над ступеньками, и шел дождьхолодный, прямой, как разговор о деньгах; мы в одинаковых белых куртках с капюшонами. Венсан умел есть палочками; в этом кафе они были из светлого дерева, с резьбой; а я нет, и он учил меня, и официант-китаец; но я оказалась бездарна, и мне приносили вилку. Вообще, это было счастливое время, сходились все пасьянсы и звезды. Венсан стал собирать для меня свои фильмы; а съемки нового начались в конце августа, он был про Русско-турецкую войну. Венсан взял себе роль второго планатурецкого вельможи: хитрый, колючий взгляд, красный шелк, изогнутый меч, пистолет с золотом, ромашка в зубахрекламные фотографии уже обошли толстые глянцевые журналы. «У тебя в семье нет специалистов по русским войнам? чтобы можно было с ними помириться; мы, кстати, можем оформить как официального консультанта, знаешь, хорошие деньги платят»; я засмеялась, Венсан обиделся: «ты смеешься из-за денег? в твоей семье их презирают, потому что они управляют миром, а не вечные ценности и космический сенат? а я люблю деньги, они дают мне счастье думать самому»; «нет, просто это совпадение; мой дядя Лео действительно изучает русские войны, он писатель, пишет исторические детективы, и археолог, весь его дом завален всякими черепками просто я боюсь, что он не согласится, он живет очень замкнуто, с семьей почти не общается; я его ужасно люблю, почти как мужчину, он молодой, рыжий, и глаза удивительныезолотистые, как подсолнухи». Но все-таки я позвонила, дядя Лео согласился; они познакомились, и Венсан ему понравился; «он очень цельный, очень талантливый, не знаю, почему он выбрал тебя, ведь ты совсем молодая»; но не обидел меня, я тоже задавалась этим вопросом
Жозефина, я схожу за сигаретами, крикнул он снизу, я читала нечто потрясающее«Турецкий гамбит» Акунина, который дядя Лео дал Венсану; Венсан сказал: «прочитаю», но я перехватила; «купи мне Марс», «ладно», и хлопнул дверью; я посмотрела на время: час ночи; еще пара страниц про воздушный шар, двадцать страниц тетиной древнерусской литературы; а потом я поняла: Венсан опять ушел, исчез Я бросила книгу, натянула свитер, надела носки, потом заставила себя вернуться к исходному положению, лечь на кровать: он просто пошел за сигаретами просто пошел за сигаретами просто пошел за стрелка дошла до двух, когда входная дверь внизу опять хлопнула. Ффу
Ты принес мне «Марс»? он не ответил. Венсан, ты купил мне «Марс»? Ну, если не купил, то не страшно.
Но он не отвечал. Выключил телевизор, и я услышала его шаги. Совсем другие, словно он сменил ботинкис легких кроссовок, в которых обычно ходил ночью, на классические черные тяжелые. Еще он пел и с кем-то разговаривалтягучим, полным согласных голосом, звал по имени: «Тиберий, жрать»; и на кухне зазвенело, упало что-то, стукнулось. Я встала с кровати. Тиберий? Нашел собаку, привел в дом, наливает молока? Приоткрыла дверь комнаты: он стоял внизу, в гостиной, а перед ним и вправду сидела собакаогромная, черная, почти Баскервилей, гладкая, блестящая, как мокрый асфальт, совсем не бродячая, наоборотаристократ; и ела из миски гору корма.
Венсан, позвала я, спустилась на пару ступеней. Но он не обернулся, не поднял головы. Зато меня услышала собака и зарычала. Что это за собака? Если она тебе нравится, понимаю, она красивая; но я девчонка, я таких боюсь.
Он развернулся резко, будто в него кинули кинжал. Он переоделсяв черный костюм, почти смокинг, из толстовки с «Нирваной» и легких синих джинсов.
Кто вы? спросил он, новый. И я поняла: это не Венсан.
То есть это, конечно, был Венсани в то же время не он. Словно кто-то вселился в него, взял взаймы его внешностьповесть о похитителе тел. Сказал, мол, на рассвете встретимся, а Венсану дал тело старика-бомжа, бывшего профессора, или ребенка-идиота и одновременно математического гения, или поэта, полного золотых слов и опиума; а может, вообще отправил в прошлоесмотреть на войны, походы, чуму, революции, чтобы он мог лучше сыграть. Дух же, взявший на время тело Венсана, моего парня, с именем цвета зеленого чая и фамилией как марка дешевого виски, был был недобрым, как органная музыка.
Кто вы? повторил он еще раз и начал подниматься ко мне по ступенькам. И что вы делаете в моем доме?
Я это не важно. Я жена Венсана, он здесь живет, пока мне было не страшно, вдруг это игра или нелепость, так ошибаются в толпе.
Венсана? Я живу здесь много лет, и иногда в телефоне спрашивают Венсана, я говорю, что не туда попали. Понимаете, вы не туда попали. Вы проститутка?
Нет я шагнула назад; думала, там пропасть, яма, прикрытая хворостом, открытый люк в городские катакомбы, а там оказалась ступенька наверх. Он же шел на меня снизу, и я видела, что все другое: глаза, брови, складки у губ, сами губы; что он сделал с Венсаном, где Венсан?
Я иногда привожу сюда проституток, но жить с женщиной это мерзко словно пауки и лягушки падали из его рта, красивого, но надменного; сказка братьев Гримм про хорошую и плохую сестер; книга про Дориана Грея; два портрета в одном; обложка «Кода да Винчи»стереокартинка, когда у Джоконды два лицаее и череп
Я уйду, сказала я. Вот так, как есть: в носках, домашних джинсах в пятнадцать дырок и в свитере; пойду по дождю, забуду дорогу сюда, только уберите собаку и скажите, где Венсан? вы убили его или только ранили?
И тут он ударил меня; в грудь; как выстрелил из ружья; я влетела в стенуупала одна из повешенных мной фотографий; черно-белая, тот самый рыбацкий поселок; упала мне на голову, обсыпала стеклом; а он ударил меня еще раз, в лицо, кулаком, будто я не девушка, а картон, за которым золото; больно было до черноты, до сверкания, как рябь на море от солнца; потом он потащил меня в комнату с зеркалом; я кусала его за пальцы, крутилась, визжаламеня в жизни не били; а он был такой сильный, словно огромная рыба, уронил меня на пол, содрал всю одежду. «Венсан, Венсан!»кричала я, будто он мог услышать меня из глубин этого существа, лечь со мной рядом на пол, повернуться, сказать: «О, Жозефина!»словно нашел меня только что за шторой и теперь мне водить; но Венсан не появился; «кто ты?»спросила я, разбитая, когда он встал надо мной, черный, тенью, как огромные крылья; «Дамиан Гессе», услышала я из зеркала, ударила по зеркалу: «кто ты? кто? будь проклят»; потом он отпустил меня, ушел к своей собаке, на кухню, включил миксер. Я вышла на этаж, полный электрического света, посмотрела в лицо камеры под потолком, показала фак; зашла в лифт; внизу никого не было, словно Дамиан их всех убил: охранников, сигнализацию; вышла на полную воздуха улицу. Шел дождь, тихий, мелкий, воздух был плотным от него, как кисель; а я будто оглохла, будто тонула, кровь текла из носа, из губ, с рассеченной брови; поймала такси; таксист охнул и хотел уехать; «пожалуйста, это несчастный случай, я вам заплачу, я ничего не испачкаю»; он остановился, разрешил мне сесть: «может быть, вас отвезти в больницу?»; и вдруг мы с ним узнали друг друга: это был тот таксист, который вез нас с Венсаном с венчания. «Отвезите меня домой», и он повез меня к Анне; помнил; это было необыкновенно, я начала плакать так же тихо и мелко, как шел дождь, все лицо сразу адски разболелось. «Я поднимусь, возьму деньги» «нет, не нужно, просто оставайтесь живой»; и уехал; я поднялась по темной лестницелампочки то били, то воровали в первый же день, как чья-то добрая душа тратилась и вкручивала, и позвонила; только бы она была дома Анна оказалась дома; опять в халате, в креме; узнала, закричала, втащила меня в крошечную прихожую, под ноги мне попалась белая пушистая кошка-экзот, вместо меня друг.
Это он?
Кто? Ты знаешь кто, да, Анна?
Да, прости, она села было на стульчик, но тут же спохватилась:Боже, боже, бедный мой ангел, зайчик, поставила греть воду, вытащила вату, пластыри, зеленку, водку; меня отмывали, потом заклеивали; и я все время повторяла: «Анна, ну почему ты не сказала?»А что? Что я должна была сказать? Этот пареньассистент, в которого я тогда была влюблена, видел однажды на улице Венсана с огромной черной собакой, всего разряженного в Гуччи, Армани, подошел к нему здороваться, и тот его послал, чуть не затравил. И все повторял: «Я не знаю, кто такой Венсан Винсент, я Дамиан Гессе». Парень боится Венсана с тех пор до полусмерти; однажды мы напились, сплетничали об актерах, и он рассказал, правда, никак не мог понять, что же это было, ведь Венсан всегда такой простой
Значит, все это знали? И кто, черт возьми, такой этот Дамиан Гессе? Откуда это имя? Ты мне волосы склеила
Никто не знал. Извини. Кроме меня, Андрей никому не сказал. Очень испугался. А Дамиан это его первый фильм. «Голоден как волк»ты никогда не видела? Он очень известен, классика ужасов Венсан играл в нем сына дьявола.
Он говорил об этом фильме, сказал, что достать его невозможно и ему в нем лет семь
В любом прокате стоит.
Она заварила мне чай, набрала ванну; «спасибо, Анна, ты мой лучший друг; знаешь, я ведь тебе подарок привезла из Африки: такую классную ткань и ожерелье; только я не знаю, смогу ли теперь его забрать» «не плачь, заяц, купишь мне в соседнем супермаркете что-нибудь к чаю»; но я выла и выла, в ванне, полной лавандовой пены, из меня выходили: кровь, злость, отчаяние, страхвсе, что бродит по темным улицам.
В нем живет его первая роль? Это же бред, Анна
Утром я отправилась искать того священника, отца Валентина; «может, отоспишься? ты ужасно выглядишь»; но мне было все равно, как я выгляжу. Лишь бы это была я В церкви шла служба, я спряталась на последнем ряду, кого-то отпевали; стояли родственники, все сплошь женщины, в черном, в вуалях с мушками и с перьями, будто начало века; гроб вынесли, все вышли, и служка, тонкий, изящный, как клевер, мальчик, начал гасить свечи; «скажите, отец Валентин здесь?» «да», ответил мальчик и не удивился моему лицу, словно каждый день к ним приходили еле выжившие в катастрофах.
Отец Валентин не узнал меня:
Да, чем могу помочь?
Вы не узнаете меня?
Нет, извините.
Я девушка, с которой вы повенчали Венсана Винсента. Его вы, надеюсь, помните?
Он побледнел, сжал мне руку, точно поскользнулся, сел и посадил рядом на скамью.
Боже. Это это Дамиан сделал с вами?
Да, отец Валентин.
Это ужасно, он сгорбился, схватился за спинку соседней скамьи. Простите, мне плохо
Кому хуже, мне или вам, отец? Почему вы не сказали мне, почему не сказали: беги от него, он дьявол.
Он он давно пришел ко мне, просил помощи, он знал, что с ним Я провел обряд изгнания, но это не помогло. Он оставлял у меня вещи, чтобы переодеться, и собаку.
Вы знакомы и с тем и с другим?
Да.
И кто же вам больше нравится?
Вы жестоки, потому что вы молодая.
Потому что у меня разбито сердце. Почему вы не отговорили меня?
Я увидел, что он счастлив Он сказал мне, что полюбил вас с первого взгляда, вы смелая и чистая, и, наверное, это поможет. Дамиан не способен на любовь. Он тщеславен, любит вещи, но не людей.
Но как же вы могли Любовьэто же не аспирин. Вы чудовище, сродни Дамиану, вырвала свою руку из его большой, худой и теплой, убежала; так я и не узнала, что за человек был этот отец Валентин, откуда он, какой священник, и как им стал, и что случилось с ним дальше; но церковь его была всегда открытаэто говорит о том, что он готов был ко всему: и к свету, и к мракунастоящий человек
Прошел почти месяц; я отлеживалась у Анны, Анна же набрала мне книг в библиотеке по списку; «тяжелые какие, вся такая в мини-юбке, высоких сапогах, а парней-то симпатичных в библиотеке нет»; я засмеялась, ойкнула, губа до сих пор болела, еще у меня треснул зуб, оказывается; если бы не боль, иногда не дававшая мне спать по ночам, как лунный свет кому-то, то Венсана словно и не было в моей жизни. Я положила книгу на пузо, поставила рядом вазу с вафлями, в глубине квартиры зазвенел телефон. «Анна, возьми, мне лень»; она собиралась в ванную, потом на свидание, подошла голой, побледнела: «это он»; «кто?» «Венсан; возьмешь?» Я думала и думала, а она все держала трубку, высокая, красивая, потом топнула ногой: «мне холодно»; и я протянула руку за телефоном: а вдруг я больше никогда его не услышу «Невероятно, он помнит, как меня зовут, он сказал: «здравствуй, Анна»», ушла она в ванную потрясенная, все-таки он был главным героем, а онаэпизод
Привет.
Привет.
Это я, Венсан.
Я знаю.
Как твои дела?