Антонина, получив обратно материал, возбудила уголовное дело, провела необходимые следственные действия и вернула уголовное дело в следствие. Все это заняло около двух месяцев, еще два месяца шло расследование, а потом направили в суд для рассмотрения. Все было проведено грамотно, и про дело это мы практически забыли: рядовое дело, никаких проблем.
Прошло где-то около года. Неожиданно меня вызывают в следствие городской прокуратуры. Толком по телефону следователь мне ничего не сказал: «Приезжайте, я все объясню», вот и весь разговор. Что делатьпришлось ехать. Пришел я к нему, и онна удивление молодой и зеленый, хотя обычно в то время в следствии работали настоящие «зубры», мне пересказывает настоящую жизненную трагедию.
Оказывается, Петр, участник нашего уже полузабытого дела, решил отомстить Николаюза повестку в суд. Николай жил, как мы знаем, в отдельной квартире на Петроградской стороне, и адрес ее был известен Петру. Взял он с собой штык, который хранил дома, и направился тудавидно, заклинило его серьезно. Дело было под вечер. Когда Петр позвонил в квартиру, двери ему открыла двенадцатилетняя дочка Николая. Дома больше никого не было. Петр зашел в квартиру, убил девочку штыком и сам спрятался за шкаф, в прихожейстал ждать Николая. Когда Николай пришел домой, Петр набросился на него и попытался ударить. Однако Николай оказался крепче, выбил штык у Петра из рук, и они начали бороться. Петр понял, что ему не одолеть Николая, вырвался и убежал. Бегал он недолго: его быстро задержали, осудили и посадили за убийство, дали 14 лет лишения свободы. Обжалуя решение суда, в своей жалобе на имя Генерального прокурора СССР, Петр написал, что к решению так разрешить конфликт с Николаем, его привела волокита по материалу уголовного дела в отношении избиения парня. Волокита, конечно, со стороны работников милиции.
Рассматривая жалобу, один из замов Генерального наложил на нее резолюцию: «Возбудить уголовное дело в отношении работников милиции и о результатах рассмотрения деладоложить».
Вот такая нам на голову резолюция В качестве разъяснения для читателярассмотрение такого дела возможно только в суде.
Допросил меня подробно следователь и говорит: «Ну что, готовьтесь к предъявлению обвинения». Я так и опешил. Спрашиваю егомол, а как вы видите связь между тем, что мы делали, и совершенным убийством? А он указывает мне на резолюцию и говорит: «Связи нет, но есть резолюция, где указано черным по белому, что докладывать надо о результатах рассмотрения дела, а это возможно только в суде.».
Расследовали это дело около шести месяцев. Я заработал на нем язву и отлежал месяц в больнице. Я понимал, что резолюция есть резолюция и следователю кого-то надо привлекать к уголовной ответственности, чтобы отчитаться перед начальством. И наплевать, виноват ты или нет, это уже никого не волнует, отдадут под суд и осудят. Все прямо как сейчас, видно, корни одни и те же.
Однако мне повезло: вмешалось руководство, доложили прокурору города, и как-то обошлосьпрокурор принял решение о прекращении уголовного дела из-за отсутствия состава преступления. Нас всех, кто был причастен к этому делу, подвергли дисциплинарным наказаниям, хотя волокиты по этому делу не былокак и вины нашей.
Вот такието дела.
Герой
Дело было осенью 1971 года. Я только что прошел курсы молодого бойца, вернее, молодого милиционера. Изучали мы уголовное, гражданское право, приказы и инструкции МВД, проходили физическую подготовкув общем, я был готов к выполнению своих служебных обязанностей.
В то время на территории, подопечной отделению милиции, выставляли 10-11 постов в ночную смену. Тогда никаких раций у нас не было, и посты выставлялись так, чтобы, в случае необходимости, на помощь могли прибежать по свистку с соседних постов. А услышит сосед или нетэто уж как повезет. Звонить по телефону мы могли только из штабов ДНД (добровольных народных дружин), где размещались и участковые инспектора. Они по вечерам патрулировали по району вместе с дружинниками, которые в случае необходимости выполняли роль понятыху нас милиции всегда не доверяли, и требовалось «подтверждение общественности», хотя чаще всего это была чистая формальность.
В тот день я заступал на пост в ночную смену в районе Покровки. Так называется район в конце Садовой улицы, часть Лермонтовского проспекта, между Фонтанкой и Мойкой. Пост достаточно большой, пока обойдешьтак и час времени пройдет. Покровка местом была неспокойным: проживало там много ранее судимых, воры имели в этом районе свои «хазы», или просто квартиры, где они прятались. Жили здесь и скупщики краденного. Поэтому, когда нас инструктировали, обращали особое внимание на постоянную бдительность и напоминали, чтобы мы не спали в штабе ДНД. Командир отделения в течение ночи обходил посты и появлялся один-два раза на каждом.
Обходя свой пост, я обратил внимание на группу молодых парней. Стояли они недалеко от угла Лермонтовского проспекта и Садовой улицы, как будто окружив кого-то. Я решил подойти поближе и понаблюдать. Парни были чем-то увлечены и не обращали внимания на окружающих, да на улице никого и не было: около двух часов ночи, будни, народ уже спал. Подойдя поближе, я увидел, что они окружили пьяного мужика и его обыскивали. Мужик был здорово поддавший и слабо от них отбивался, упрашивая, чтобы они его не трогали, так как у него ничего нет. Парней было пятеро, лет по 18-20, все выпившие. Они смеялись и шарили у него по карманам. Что мне было делать? Я один, а их пятеро. Пока побегу вызывать помощь, пока прибегут, тут уже никого не будет. И тогда я решился. Вытащил пистолет и, тихонько подойдя сзади, каркнул: «Стоять, руки за голову! Малейшее сопротивлениебуду стрелять!». Видно, у меня был достаточно грозный вид, да и решимость действий, так что они все дрогнули, безоговорочно подняли руки, и я повел их в штаб ДНД, прихватив с собой потерпевшего. Ребята были здорово напуганы, видно было, что это не грабители и не хулиганы, а домашние мальчики, которые решили немного развлечься, ограбив пьяного мужичка.
Из штаба я позвонил в отделение милиции, и, узнав, сколько у меня задержанных и за что, оттуда тут же примчались, забрали всех, а я остался дежурить.
После смены, утром, приехал начальник отделения милиции и стал подводить итоги. Я, конечно, ожидал похвалыпо крайней мере, за задержание и решительные действия. Как в сказке говорится: «Одним махомпятерых».
Начальником отделения милиции в то время был Буряков Павел Михайлович, воевал в Великую Отечественную, потом в Прибалтике воевал с бандитами, так называемыми «лесными братьями». Видел много чего, имел большой опыт борьбы с преступностью и к своим сотрудникам относился уважительно, независимо от их и своей должности. К нему, соответственно, было такое же отношение. В дальнейшем, в своей службе, я всегда ориентировался на его работу.
Но вернемся же к нашей истории. Подвел начальник отделения итоги работы за ночную смену, а про мое задержание ничего не сказал. Только когда всех отпустил, обратился: «А вы зайдите ко мне». Я шел за ним в кабинет и думал, что он хочет отметить меня лично, наверное, премию даст.
Зашел я в кабинет и, как положено, доложил. Так и так, прибыл по вашему приказанию. И тут уважаемый мной Павел Михайлович обращается ко мне с нецензурной бранью. Что, мол, ты делаешь, такой-этакий, с ума сошел, что ли?! Ты что, хочешь, чтобы тебя убили? Как смеешь ты, один, задерживать пятерых? Я опешил, но все же пытался как-то оправдываться, что человека грабили ведь, а пока я бы бегал, все бы скрылись. А он мне: «Тебе повезло, что сопляки были, а нарвался бы ты на настоящих бандитов, то лежал бы там, и оружие они бы с собой забрали».
В общем, навалял он мне «под завязку». На всю жизнь я запомнил, что геройство надо тоже с головой проявлять.
Лопушок
Лето 1972 года было в самом разгаре, стояли белые ночи, погода чудесная. Люди толпами высыпали на набережную, любовались разводкой мостов. На Адмиралтейской набережной, у памятника Петру Первому, было очень удобно наблюдать за подъемом моста Лейтенанта Шмидта и Дворцового моста. Где-то после трех часов ночи мосты обычно сводились, и народ постепенно начинал разбредаться по домам и гостиницам. Около пяти часов на улицах было уже пусто: одни уже легли спать, а другие еще не встали.
В одну из таких ночей я дежурил у гостиницы «Астория». Это одна из старейших гостиниц Ленинграда, она находится в центе города, и там всегда выставлялся постдля поддержания порядка. Проживали в гостинице в то время в основном иностранцы. Вечерами людей было много, и мы дежурили у гостиницы, а под утро, когда уже все расходятся, начинали обходить прилегающую территорию.
В ту ночь вместе со мной дежурил Алексей. Вообще часов пять утраособенно тяжелое время для дежурства: только присядешь и сразу же можешь отключиться. Пошли мы патрулировать по Почтамтской улице, примыкающей к Исаакиевской площади. Около одного из домов мы обратили внимание, что в машине находятся двое пацанят, лет по 12-14. Один сидел за рулем, а второй рядом с ним, и они болтали между собой. Увидев нас, они никакого беспокойства не проявили. Мы подошли к ним, и я спросил: «Ребята, а что вы здесь делаете?» Один из них ответил: «Ждем папу, сейчас на дачу поедем».Выражение лица у пацанят было совершено спокойным, никаких эмоций. Решили мы все-таки подождать, так, на всякий случай убедиться, что все в порядке. Ждем минут 10-15, а папы все нет. Спрашиваю я пацанов: «А где папа?». «Не знаю, отвечают, чего-то там застрял». «Ладно, пойдем за папой» говорю я. Выходит один из автомашины, и мы с ним заходим в парадную, ведет он меня на последний этаж. Подхожу к дверям, звонюникакой реакции. Звоню опять, никто не отвечает. Опять позвонил, опять молчание Спрашиваю пацана: «Так где же твои родители?» Отвечает: «Не знаю, может, что-то случилось». «Ладно, говорю я, пойдем в милицию, а там и разберемся». Пошли мы вниз и только выходим из парадной, этот пацаненок кричит второму: «Беги!». И рванули они в разные стороны. Второй пацаненок, пока мы по дому ходили, вышел из машины и стоял рядом с Алексеем. Форма одежды у нас в тот период была наподобие армейской: пиджак, галифе и сапоги. Как рванули пацанята, мы за ними. Они налегке, в тапочках, а мы в сапогах и с пистолетами. Квартала два пробежал я за ним и выдохся, а он во двор заскочили был таков. Возвращаюсь я назад, а там уже стоит Алексей, тоже не догнал.
До дежурили мы до конца смены и все удивлялиськак пацанята себя так спокойно вели и выдержку какую проявили. Вот так мы «лопухами» и остались.
Анжелика
Дело было летом 1972 года, в разгаре белые ночи, стояла чудесная погода. Я, молодой,
здоровый, уже поступивший в университет на вечернее отделение юридического факультета, стоял у гостиницы «Астория», на посту. Это особенный пост, так как проживали здесь, в основном, иностранцы. Поэтому этот пост находился в поле зрения наших «старших братьев», и уделяли ему особое внимание: следили, кто появляется из гражданских, контролировали и валютных проституток.
В то время, как известно, контакты с иностранцами были чуть ли не криминалом и строго пресекались: советские граждане не должны были соблазняться западными безделушками и западным образом жизни. Поэтому простые ленинградцы старались у "Астории" особенно не появляться, зато валютные проститутки, понятно, с удовольствием там крутились. Среди них было много симпатичных девчонок, которые даже имели высшее образование, но "красивая жизнь" их почему-то постоянно манила. Среди туристов-иностранцев они пользовались большим спросом, многие выходили замужв большинстве случаев за финнов, они очень любили наших девушеки уезжали. Будучи замужем, они приезжали к нам уже в качестве туристов, подчас окруженные целой свитой, и любили дарить подарки постовым милиционерам, которых знали в лицоза постоянные задержания в их "прошлой жизни".
Постепенно между постовыми милиционерами и валютными проститутками сложилось взаимопонимание: девушки не должны были нарушать общественный порядок, приставать самим к иностранцам, болтаться пьяными по гостинице, а милиционерыобращать на них особое внимание. Если же девчонки нарушали установленный порядоких наказывали, обычно привлекали к административной ответственности за мелкое хулиганството есть арестовывали на десять суток. В то время за мелкое хулиганство, включая и нецензурную брань в общественном месте (сейчас надо было бы каждого второго привлекать), полагался арест аж до 15 суток.
Так вот, будучи на таком посту в одну из ночей, я обходил территорию у гостиницы. Времени было около пяти часов утра, народ почти весь уже разошелся. И тут я обратил внимание на одну парочку: девушка сидела на коленях у мужчины и подпрыгивала. Вокруг никого не было. Я спокойно направился к ним посмотреть, что там происходит. Подошел вплотную, и что же я вижу: прямо в центре города, на скамейке, совокупляются, так сказать! Я подал голосчто это, мол, вы тут делаете. А они ноль внимания, никаких эмоций, я имею ввиду в отношении меняслишком углубились в эмоции собственные. Она знай себепрыгает и прыгает. Я возмутился, подошел к ним и снял девушку с колен мужчины, нечего им прыгать в общественном месте, да еще и в присутствии представителей власти. Оба они были здорово пьяны и вообще никак на присутствие милиционера не реагировали. У мужчины я потребовал документы, он с большим трудом, наконец, сообразил, кто с ним разговаривает, и предъявил паспорт. Оказалось, что он финн и проживает в этой самой гостинице. Я велел ему идти спать, а девушку повел в штаб ДНДоформлять задержание. Она была абсолютно никакая, спокойно встала и пошла со мной, взяв меня под рукупо всей видимости, посчитала, что гулянка продолжается. Я, довольный, что не надо тащить, иду рядом. Прошли так мы под ручку метров, наверное, 100, и тут она стала приходить в себя. Посмотрела на меня внимательно и как завопит: «Мент, ах ты мент поганый!» и с кулаками на меня набросилась. Оставшиеся 100 метров до штаба ДНД я тащил ее полчаса, такое бурное неповиновение она мне оказывала. Мое общество, когда она поняла, кто я, ей явно пришлось не по вкусу, но что уж тут поделаешь"такова се ля ви".
В штабе ДНД девушка уже пришла в себя окончательно, признала свою ошибку, стала просить прощения и предлагать бесплатные сексуальные услуги. Хотя девушка и была весьма симпатичной, но ее предложения меня не прельстили, и был оформлен протокол. Анжелика, так звали девушку, получила семь суток административного ареста за мелкое хулиганство и оказание неповиновения работнику милиции.
К слову вспомнилась одна байка, передаваемая их поколения в поколения сотрудниками милиции:
дело также было летом, в дежурную часть Первого отделения милиции поступило заявление, что на памятнике Петру Первому, под конем, сношаются парень с девушкой. Тогда у нас в СССР секса не было, посему немедленно выехал наряд милиции. И действительно, под конем задержали парочкуоба трезвые, муж и жена. Их доставили в отделение, где выяснили, что они только что закончили один из вузов Ленинграда и направлены на работу куда-то на Север, а перед отъездом решили зачать ребенка в каком-нибудь историческом месте и выбрали для этого именно Медный Всадник.
Посмеялись все в отделении и их отпустили, нельзя же, право, такое историческое событие ломать.
Изнасилование
Лето 1975 года. Я дежурил по отделению милиции. С утра никого не было, и я надеялся, что может так и все дежурство проскочит. Когда вернулся с обеда, под дверью сидели две молодые женщины. По видуобычные работяги. Так и оказалось, обе работали на Ленинградском Адмиралтейском объединении, малярами. Одна из них, увидев меня, стала вести себя весьма агрессивно и заявила: «Что же это происходит, уже милиция насилует на улице. Немедленно постройте всех милиционеров». Я пригласил их пройти в кабинет и объяснить, что все это означает, что произошло и почему такие заявления. Надежда, так звали крикливую даму, опять завелась и стала кричать, что милиция насилует на улице. Наконец, мне удалось ее успокоить и выяснить, что ее подругу, Наталью, вчера, вечером, 8 сотрудников милиции изнасиловали. Тогда я попросил Надежду помолчать, а Наталье подробно рассказать, что же все-таки произошло.
Наталья, как я уже говорил, работала на ЛАО, была замужем и был у нее ребенок 8 лет. На работе она познакомилась с неким Федором и договорилась встретиться с ним после работы, вместе провести время. Ну, уж очень понравился ей Федор, бывает такое. Семейная жизнь стала пресной, и захотелось чего-то особенного. В общем, адреналина не хватало. Работу они закончили в 17 часов, встретились на проходной, пошли в магазин, купили бутылочку вина и закуски и направились в дом, находящийся на капитальном ремонте, на Дровяной улице, недалеко от площади Репина. В то время не было гостиниц, где можно было снять номер на несколько часов, не было столь много кафе и ресторанов, а те, что были, цены весьма кусались. Выпить любителей было много, но все предпочитали парадные, на подоконнике, или в садике на скамейке. Но здесь необходимо было бдительность не терять, милиция могла поймать и оштрафовать за распитие спиртных напитков в общественном месте. Были, конечно, в то время столовые, но в них распивать спиртные напитки было не положено, персонал могли оштрафовать, и они следили за порядком. Поэтому работяги пристраивались везде, где только можно было: особенно около пивных ларьков, их по городу много было. Там было пиво, закуска, а водку собой приносили. Ведь водка без пива, это напрасно выброшенные деньги. Ну да ладно, это все мелочи.