Это была одна из самых красивых женщин, которых Элле доводилось когда-либо встречать. Кожа у леди Тремейн мягко светилась, соломенно-желтые волосы искусно уложены по последней моде. Крой платьяразумеется, тоже самого модногоподчеркивал осиную талию, глаза леди Тремейн ярко светились, соперничая с блеском украшавших ее драгоценностей.
Отец Эллы, предложив руку своей новой жене, представил ей падчерицу:
Моя дочь Элла.
Элла сделала реверанс, леди Тремейн широко улыбнулась ей в ответ и ласково сказала:
Прошу тебя, Элла, к чему церемонии? Давай по-простому, по-семейному, она указала рукой на карету и добавила: А это твои сестры, Дризелла и Анастасия.
Внутри кареты завозились, она закачалась на рессорах, и наружу вышли две юные леди. Старшая, Анастасия, была хорошенькой, с темными волосами и белой, словно фарфор, кожей. Ее сестра Дризелла была ниже ростом и рыженькой. Она оглядела Эллу с ног до головы и осталась явно не в восторге. Она наклонилась и что-то прошептала на ухо Анастасии.
Будь смелой и доброй, пробормотала себе под нос Элла. Не стоит начинать такое важное знакомство, как говорится, не с той ноги. Элла улыбнулась и сказала: Как поживаете? Надеюсь, вам здесь понравится.
Какие хорошие манеры, одобрительно заметила леди Тремейн. Она обернулась и многозначительно посмотрела на своих дочерей.
Поняв намек, Анастасия и Дризелла принялись осыпать Эллу пустыми дешевыми комплиментами.
Ты очень хорошенькая, сказала Дризелла.
И у тебя такие красивые волосы, добавила Анастасия.
Только их нужно причесать как следует, вставила Дризелла.
Это замечание не могло не обидеть Эллу, но она решила не реагировать на слова Дризеллы. Возможно, девочки просто слегка раздражены после долгой дороги.
Хотите осмотреть дом? все так же доброжелательно спросила Элла.
Что она сказала? спросила у своей сестры Дризелла. Она так гнусавитничего не понять.
Хочет показать нам свою хибару, ответила Анастасия. Похоже, она гордится этой развалюхой.
Леди Тремейн кашлянула и обратилась к своим дочерям.
Дорогие мои, предостерегающим тоном сказала она. Надеюсь, вы не собираетесь устраивать склоку?
Дочери удивленно замолчали. Они не привыкли к тому, чтобы мать одергивала их. Обычно она позволяла дочерям вести себя как им вздумается. И вот сейчас вдруг требует, чтобы они вели себя вежливо со своей новой сестрой, этой деревенской тыквой! Но что делать? Дризелла и Анастасия вздохнули и пошли вслед за Эллой к дому.
Когда все вошли в дом, леди Тремейн обратилась к отцу Эллы:
Ты не говорил, что у тебя такая красивая дочь.
Да, отрицать этого было просто нельзя. Рядом с воспитанной красавицей Эллой ее собственные дочери выглядели серыми курицами. И такими же безмозглыми, как эти птицы.
Красоту она унаследовала от начал отец Эллы, но тут же замолчал.
от своей матери, закончила за него леди Тремейн, кивая головой. Все в порядке. Не бойся говорить об этом. Мне, во всяком случае.
Отец Эллы облегченно улыбнулся, а леди Тремейн взяла его за руку. Но когда он повернулся, приглашая ее за собой, чтобы осмотреть дом, нахмурилась. За этой Эллой нужен глаз да глаз. Девочка может доставить немало хлопот, если постоянно будет напоминать отцу о его покойной жене.
Глава третья
И вот новая семья вошла в гостиную.
И сколько ему лет? спросила Дризелла, проводя пальцем по каминной полке, чтобы проверить, нет ли на ней пыли.
Около двухсот, с гордостью ответил отец Эллы.
И за все это время никто не подумал о том, чтобы нормально отделать и украсить его? фыркнула Анастасия.
Тсс! шикнула на дочь леди Тремейн. Они могут подумать, что ты это всерьез.
Однако все внимание отца Эллы было приковано к жене, ему было важно узнать, что она думает о доме.
Ну как? спросил он, ожидая одобрения.
Леди Тремейн окинула взглядом комнату, внимательно осмотрела всеот кресел до картин на стене. Элла наблюдала за ней. Она поняла, что мачеха оценивает дом, а значит, и вкус его покойной хозяйки.
Простенько и очень мило, ответила наконец леди Тремейн.
Хотя улыбка мачехи выглядела одобрительной, Эллу задело это двусмысленное замечание.
Слегка уныло, не хватает блеска, продолжила леди Тремейн. Но я понимаюдо сих пор здесь было не до веселья Но мы и это поправим!
Все это леди Тремейн произнесла, глядя прямо на Эллу. Девушка понимала, что если она начнет возражать, это будет выглядеть довольно грубо и заденет отца. Поэтому она просто кивнула. Хотя она очень любила этот дом, наверное, действительно будет неплохо слегка оживить его, сделать так, чтобы здесь стало веселее. Ведь если дом станет ярче, кому от этого станет хуже, верно?
Леди Тремейн, не бросая слов на ветер, принялась устраивать приемы и праздники. Она приглашала в гости всех, кого считала «полезными людьми», то есть бесконечное множество разодетых лордов и леди. Прислугу, которая была в доме, превратили в самых настоящих ливрейных лакеев, а повара непрерывно варили, пекли и жарили в огромных количествах разные вкусности. Когда у них начали бывать гости, дом действительно ожил, в нем зазвенел смех, однако Элле этот смех очень не нравился. Слишком он был недобрым. Девушка наблюдала за тем, как ее мачеха судачит со своими гостями обо всем, что происходит в королевстве, как они осуждают всех подряд, насмехаются над всеми, перебирают сплетни.
Однажды Элла заметила в дальнем углу гостиной знакомую маленькую мышку, которую она называла Жаклин. Жаклин возилась с упавшей на пол коркой сыра. Корка была большая, почти с саму мышку, и Жаклин с трудом тащила ее к себе в норку. Вдруг Элла услышала шипение. Это любимый кот леди Тремейн по кличке Люцифер подкрадывался к мышке. Надо заметить, это имя подходило ему как нельзя лучше. Люцифер был единственным животным, с которым Элла не могла совладать. Это был своенравный и злобный кот. Нежные чувства он испытывал только к леди Тремейн, а на всех остальных без раздумий бросался с когтями.
Ты что это задумал, Люцифер? спросила Элла, беря кота за загривок. Жаклин моя гостья. А есть гостей не позволяется.
Кивнув маленькой мышке, Элла выволокла кота из комнаты.
Да, в их доме многое успело измениться, но самое малое, что могла сделать Эллаэто защитить своих старых друзей от назойливых пришельцев. Хотя бы друзей, раз уж она не может защитить себя.
Выйдя в холл, Элла остановилась возле открытой двери отцовского кабинета и заглянула внутрь. Отец сидел за столом и что-то подсчитывал на листках бумаги. Его кабинет был единственной комнатой в доме, где все оставалось по-прежнему. То же старое потертое кресло в углу с наброшенным на спинку клетчатым пледом. На полкахсобранные за долгие годы путешествий книги. Большой, заваленный бумагами, письменный стол.
Элла была очень рада, что хотя бы одну комнату в доме леди Тремейн оставила в неприкосновенности, и очень любила здесь бывать. Часами она сидела в старом кресле и читала, пока ее отец работал. Тихое, мирное место, уголок, который можно назвать убежищем.
Ты не с гостями? спросила Элла, переступая порог.
Отец поднял голову и устало улыбнулся.
Еще один прием, точно такой же, как все другие, сказал он. А мне нужно собираться в дорогу.
Но ты же совсем недавно вернулся, дрогнувшим голосом возразила Элла. И снова нужно ехать?
Боюсь, что да, ответил отец, указывая рукой на кипы бумаг. Семья разрослась, и счетов прибавилось. По всем нужно платить. Я должен зарабатывать деньги, а для этого придется поездить.
Мне много не нужно, мягко заметила Элла. Она знала, что деньги нужны для ее сводных сестер и мачехив отличие от них с отцом, те привыкли жить на широкую ногу. «Но теперь мы одна семья, и нам нужно учиться жить вместе», напомнила себе Элла. И маме, наверное, хотелось бы того же. Поняв, что мысли ее убежали куда-то в сторону, Элла тряхнула головой и сказала:
Я упакую тебе хину против лихорадки. И варбургскую микстуру против расстройства желудка.
Отлично, тепло улыбнулся отец. А что тебе привезти из дальних стран? Твои сестры Элла пристально взглянула на отца, он перехватил ее взгляд, кашлянул и поправил себя: Твои сводные сестры попросили меня привезти им зонтики и кружева. А чего хочешь ты?
Ничего, папа, ответила Элла. «Разумеется, они требуют все больше и больше, именно из-за их непомерных запросов папе и приходится все время разъезжать по делам», добавила она про себя.
Из ничего не выйдет ничего, озорно улыбнулся отец. Это была одна из их любимых игрв цитаты. Когда Элла была маленькой, цитаты тоже были простыми, из сказок, но теперь игра шла по-взрослому. Впрочем, эту цитату она знала.
«Король Лир», сказала Элла. Отец довольно кивнул. Хотя нет, знаю. Привези мне веточку, которая первой коснется твоего плеча во время путешествия.
Странная просьба, удивленно наклонил голову отец.
Возьми эту веточку с собой, пояснила Элла, и вспоминай обо мне каждый раз, когда взглянешь на нее. А когда ты привезешь ее мне, я буду знать, что ты снова со мной, она посмотрела на отца, лицо ее стало серьезным. Элла подумала о том, что отец неважно выглядитуставший, бледный, даже ростом как будто ниже. Она знала, как тяжело дается ему каждая поездка. А больше всего я хочу, чтобы ты поскорее вернулся. Несмотря ни на что.
Элла вздрогнула от охватившего ее дурного предчувствия. Ей вдруг представилось, что на этот раз отец может не вернуться. Ужасно!
Я сделаю как ты хочешь, ответил отец. И, помолчав, добавил: А ты, пока меня не будет, оставайся доброй к своей мачехе и сводным сестрам. Хотя временами это нелегко.
Обещаю, ответила Элла.
Спасибо, облегченно вздохнул отец. Уезжая, я всегда оставляю дома частичку своей души, дочка. Помни об этом. И мама тоже всегда здесь, хотя ты ее и не видишь. Вот почему мы с тобой должны любить и беречь этот дом. Всегда. Ради нее.
У Эллы сжалось сердце. В последнее время они с отцом редко говорили о матери.
Я так тоскую по ней, тихо сказала Элла. А ты?
Я тоже, ответил отец. Очень сильно.
Они замолчали и не заметили стоявшую в дверях фигуру. Это была леди Тремейн. Она все слышала, и ее прямо разрывало от гнева и ревности. Слова мужа прозвучали для нее как измена.
Тряхнув головой, леди Тремейн повернулась и ушла. Вряд ли стоит описывать чувства, которые она сейчас испытывала. Но теперь хозяйкой в этом доме была она, и она заставит Эллу понять это, пока отца не будет дома.
Вскоре Элла вновь стояла на крыльце, глядя вслед отъехавшему экипажу. Ноа этот раз он уносил вдаль единственного родного для нее человека.
Отец махал рукой на прощание, а из глаз Эллы текли слезы. Рядом с ней с прямой, как палка, спиной и ничего не выражающим лицом стояла леди Тремейн,
Анастасия и Дризелла вели себя гораздо более оживленно.
Не забудь про кружева! кричала вслед отъезжающему экипажу Анастасия.
И про зонтик! вторила ей Дризелла. Под цвет моего лица!
После этого Тремейны отправились в дом, и Элла осталась одна.
Когда экипаж окончательно скрылся из виду, Элла тоже возвратилась в дом. Проходя мимо гостиной, она услышала, что ее окликнули. Смахнув слезы с глаз, она вошла в комнату.
Леди Тремейн сидела, удобно устроившись в одном из кресел. Ее руки лежали на коленях, на лице играла самодовольная улыбка. За спиной Элла слышала, как ее сводные сестры препираются в своей комнате из-за шкафав нем не хватало места для их одежды.
Вы меня звали, мачеха? спросила Элла.
Улыбка на лице леди Тремейн сделалась холодной как лед.
Не смей называть меня мачехой, ответила она. Лучше уж обращайся ко мне «мадам». Она помолчала, слушая, как визжат ее дочери, затем продолжила: Анастасия и Дризелла. Милые, нежные девочки. Они привыкли жить вдвоем в одной комнате, но нынешняя, как мне кажется, слишком тесна для них.
Элла слышала доносящиеся крики. Она не стала возражать мачехе. Ее сводные сестры, кажется, совершенно вышли из себя. А она обещала отцу, что будет к ним внимательна и добра.
Моя спальня самая большая комната в доме, если не считать ту, в которой живете вы с папой. Может быть, они захотят переселиться в нее?
Леди Тремейн удивленно подняла бровь. Она как раз собиралась сказать Элле, чтобы та переехала из своей комнаты, но не думала, что девушка сама предложит ей это.
А я могу жить продолжила Элла.
на чердаке, закончила за нее мачеха. Вот именно.
«На чердаке?» мысленно ужаснулась Элла, пятясь назад.
Там очень мило и много свежего воздуха, продолжила леди Тремейн. И тебе не будут мешать наши разговоры и прочая суета. Там будет очень даже уютно, особенно если ты заберешь туда все эти она повела рукой, указывая на маленькие памятные вещицы, которые они с отцом собирали годами. Дойдя до маленького портрета матери Эллы, рука леди Тремейн замерла, а затем мачеха закончила: эти безделушки. Они будут тебя развлекать.
Элла молча обвела взглядом «безделушки», задержалась на материнском портрете. «Будь смелой и доброй. Обещаешь?», прозвучали в голове Эллы последние слова матери. Она подавила в себе желание возразить, и, кивнув просто, ответила:
Хорошо, мадам.
Леди Тремейн улыбнулась так, будто только что победила в великой битве, и продолжила, указывая на набитые книгами полки:
Их ты тоже можешь забрать. Естествознание, математика, история. По-моему эти книги слишком заумные. Нагоняют тоску. И места слишком много занимают.
Леди Тремейн поднялась с кресла, наугад вытащила одну из книг и протянула ее Элле. Девушка едва сдержалась, чтобы скрыть изумление, на левой руке леди Тремейн сверкнуло обручальное кольцо, которое отец в свое время подарил ее матери. Как оно оказалось на мачехе? Элла точно знала, что это кольцо отец ей не отдавал, и никогда не мог бы отдать.
Она не знала, что ей сказать и как поступить.
Она была потрясена и тем, что увидела на руке мачехи мамино кольцо, и тем, что ей придется переезжать на новое место. Без отцовской поддержки Элла чувствовала себя неуверенно и неуютно.
Чуть позднее, закончив собирать немногочисленные вещи в своей теперь уже бывшей спальне, Элла поднялась наверх. Она открыла дверь чердакаи на нее накатила волна холодного, пропахшего пылью воздуха. Сюда никто не заходил годами, поэтому пол покрывал толстый слой пыли, а с потолка свисала густая паутина. Повсюду были разбросаны самые разные и неожиданные вещи, попавшие на чердак после того, как стали никому не нужными. «Точь-в-точь, как я», подумала Элла. В углу она заметила узкую продавленную кровать и перетащила ее к единственному чердачному окну.
Ну и хорошо, бодро сказала она вслух, присев на краешек кровати. Во всяком случае, здесь никто меня не будет тревожить.
И тут, словно в ответ на ее слова, раздался тонкий писк, и к Элле вышли ее знакомые мыши Жаклин и Гас.
Ах! обрадовалась Элла, увидев своих друзей. Вот, оказывается, где ваше пристанище! Теперь кажется и мое тоже.
Мышки посмотрели на Эллу снизу вверх и зашевелили своими усиками, будто соглашались с ней.
Элла улыбнулась. В конце концов, возможно, все не так уж и плохо. На чердаке не будет ни мачехи, ни сводных сестер, ни злобного котауже одно это замечательно. Кроме того, раз уж ее загнали на чердак, то, как говорится, дальше некуда и хуже уже не будет, правильно?
Однако довольно скоро Элла обнаружила, что на самом деле все может быть еще хуже. Прихотям мачехи и сводных сестер не было конца. Они пожаловались на то, что «сельский воздух изнуряет их», и тогда, чтобы помочь слугам исполнять все новые и новые требования Тремейнов, Элла каждое утро стала носить им завтрак в постель. Прошло немного времении им в спальню пришлось подавать и обед, и чай, и ужин. Колокольчики на кухне прежде покрытые раньше слоем пыли и никогда не использовавшиеся теперь трезвонили без умолку. И каждый такой звонок означал очередное требование со стороны новой родни.
Пока Анастасия и Дризелла бездельничали, Элла выбивалась из силприносила полные тарелки, убирала пустые, собирала и чистила одежду, которую повсюду разбрасывали ее сводные сестры. Когда ближе к полудню те вместе со своей матерью перебирались в гостиную, Элла должна была проверить, протерта ли здесь пыль и раздвинуты ли шторы, чтобы впустить в комнату солнечный свет. Но как бы Элла ни старалась, ее родственницы вечно были чем-то недовольныто пылинку заметят, то жалуются, что в окна слишком ярко светит солнце.