Айше ЛилуайДва осколка огня
Часть первая. Возрождённый.
Они прошли сквозь Пустоту. И все изменилось.
Откуда были они?
Не знаю Я родился после этого.
Но В них не было совсем ничего светлого, ведь они прошли по Мосту Тьмы, что осквернен был стопами Врага, и дьявол жадными глотками осушил хрупкие сосуды их душ, а после наполнил смердящим ядом.
Несчастные, презренные рабы, подобные слепым и глупым овцам Они, должно быть, и не ведали о том, что он шел впереди нихэтот темный пастухи о том, что он украл у них светвыклевал из глаз, высосал из сердец последние огоньки догорающих очагов.
С каждым шагом по Мосту они оставляли на холодных камнях сострадание, милосердие и веру. Даже память. Даже разум. Все. И на только что пробудившуюся землю этой Вселенной ступили уже не разумные существа
Звери.
Страшные, кровожадные, ненасытные звери.
Монстры, каких свет еще не видывал.
То ли дело вумианы Вечно юные и прекрасные, легкие, грациозные, добрые и веселые, они всегда, с самого моего детства, приводили меня в восторг.
Особенно Тайша.
Она, как и все из ее народа, называла варваров со скалы Меррук одним коротким словом.
Люди.
В ту пору Тайша жила в Фистаманде, дивной цветущей стране вумианов на северо-востоке материка. Ее родной город Алькаол располагался на берегу океана, где белая пена, бушуя, разбивалась о серые скалы.
Милая Тайша.
Милый Алькаол.
Уютный, славный городок Впрочем, его давно уже сравняли с землей.
Уже давно
Но все же это случилось гораздо позже, а в те времена он цвел пышно, будто розовый цветок орхидеи, и многим тогда еще нравилось любоваться на невозмутимую красоту скалы Меррук
Многимда не всем.
Иэх!зря не смотрели Тайша и брат ее Инзал на те угрюмые склоны в пору пришествия людей.
Ох, как зря
Была осень. Тайша и ее друзья из Алькаола выбрались в лес, чтобы поохотиться на благородного оленя, по легенде приносящего удачу и счастье. Быстры были фистамандские кони, быстры были и гончие псы, и заливистый их лай сливался с голосом охотничьего рога, и ветер свистел в ушах, будто звал за собою на запад
Да только в тот вечер не только вумианы выбрались на охоту
ПРОЛОГ
Крикливый болотный кулик надрывался и кичился в зарослях камыша, будто пытаясь заглушить стрекотание кузнечиков. Ветер, спускаясь с холмов, приносил с собой страшные, непонятные звуки, словно там, за сопками, сцепились друг с другом гигантские псы преисподней. В носу стоял одурманивающий запах багульника и еще один, пробивающийся сквозь него подобно сорнякуотвратительный, человеческий.
Они хорошо стерегли своих жертв.
Крепкие веревки, сплетенные из жесткого звериного волоса, обжигали запястья и ноги. Открыв глаза и тихонько простонав, Тайша попыталась высвободитьсятщетно. Путы было не разорвать, зато все тело, покрытое сетью ран и ушибов, мигом отозвалось острой болью на резкое движение, и девушка, скрипнув зубами от досады, обмякла и склонила голову к мокрой траве.
Они пили ее кровь, сочившуюся из ран, а вместе с кровью уходили и последние силы
- И пусть - безвольно прошептала Тайша, снова смыкая веки.
И тут же вспомнился тот дождливый вечер, и густая слякоть на тернистой дороге, и тревожный храп коней, постепенно переходящий в испуганное, даже безумное ржание, и жуткие огоньки на лесных болотах, то и дело мелькающие то тут, то там Она снова слышала воинственные кличи людей и видела их горящие глаза
Впрочем, девушка мало чего сумела запомнить: тогда из ее головы все вытеснил панический страх, и лучше, отчетливей всего она помнила только, как во все горло кричала: «Беги, Инзал! Спасайся!»
Она кричала, пока совсем не охрипла, а Инзал так и не послушал. Впервые за пятнадцать лет его жизни.
Не побежал.
И еще Тайша помнила, как резанул ее по ушам торжествующий крик одного из охотников, когда юноша был выбит из седла и после недолгой, но отчаянной борьбы связан по рукам и ногам.
Их тогда было семероона с братом и пятеро их верных друзей. Один был убит прямо там, в лесу, в грязи и крови, в пылу жестокой схватки, и какой-то человек, злобно оскалившись, утащил его еще теплое тело в непроглядную глушь. Второго люди до смерти забили камнями уже здесь, в этом мерзком поселении, если только можно было назвать так место, куда пригнали «добычу». Его убили, уволокли куда-то к себе, и пленники боялись поверить своим догадкам о том, что стало с несчастным. Яростного и дерзкого храбреца Йекрина увели этим утром
А что же будет с оставшимися? Долго ли они продержатся, да и важно ли это?
«Все равно, когда быть съеденным. С утра или на ужин», - подумала Тайша и вдруг вздрогнула от отвращения к собственной слабости.
Ну уж нет. Лежать на земле и смиренно ждать, когда у людей внезапно разыграется аппетит, она не намерена.
Девушка оттолкнулась коленями от грязной травы и подползла к брату, который недвижно лежал на спине в нескольких шагах от нее и стеклянным взором упирался в угрюмое небо, нависшее над пропитанной грязью и гневом землей. Скупые отсветы солнечных лучей, пробивающихся сквозь рваные клочья грозовых туч, отражались в глубоких глазах, а потом воспаленные веки тяжело сомкнулись, и вздох вырвался из груди.
Слезы обожгли лицо Тайши, мешаясь с грязью и кровью: Инзал был еще слишком юн, чтобы вынести постоянные пытки. Ему ведь было всего-то пятнадцать лет, а для вумиана это все равно что мгновение.
А как они издевались над ним! С каким остервенением, с каким восторгом истязали они его тело, с каким звериным наслаждением и хищным огнем в помутневших, безумных глазах пили молодую свежую кровь
Тайша поставила локти возле головы брата, кончиками пальцев погладила его по темно-каштановым кудрям, мокрым от дождевой грязи, нежно дотронулась до бордового пятнышка на подбородкехарактерной черты каждого вумианаи позвала:
- Инзал Инзал, ты слышишь меня?
Юноша с трудом открыл гноящиеся глаза и посмотрел на старшую сестру
Она поспешно опустила веки.
Она просто не могла вынести этого взгляда.
Нет, никакой боли, ни страха, ни отчаяния Но лучше бы было так. Она бы приободрила его, вылечила его боль, если бы только увидела ее среди бездонной голубизны двух обрамленных ресницами колодцев. Но она увидела искреннюю преданность, мучительное чувство вины и будто мольбу о прощении.
А это вынести во много раз сложнее.
- Мне жаль, - прошептали опухшие губы юноши.Прости, Тайша, я должен был
- Молчи, Инзал, - еще тише взмолилась девушка.Не надо так говорить. Ты ни в чемслышишь?ни в чем не виноват.
Но юный вумиан только покачал головой и продолжал, не щадя самого себяни тела, ни еще более израненной души:
- Нет. Я ведь ехал впереди всех Я ведь сам вызвался.
- Инзал, ты не мог предвидеть все, - ласково прошептала Тайша, осмелившись, наконец, поднять на него глаза.
Он вздохнул.
- Не мог. Но должен был.
Нимрих и Генран молчали, стараясь не вмешиваться в разговор сестры и брата. Молчали и деревья, поймав несколько мгновений штиля, молчали пожелтевшие сопки Все вокруг замерло, словно прислушиваясь, и только невозмутимые и равнодушные к суете мира звезды в небе, казалось, тихо звенели, будто миллиарды хрустальных бубенцов.
- Как над моей колыбелью, - внезапно сказал Инзал, глядя куда-то сквозь облака.
- Что?тихо спросила Тайша.
Его губы тронула едва заметная улыбка. Легкий жест умиротворения
Тайшу этот жест испугал.
- Над моей колыбелью хрустальные звезды. Ты их повесила, помнишь?Взгляд и голос Инзала стали удивительно спокойными.Как пришел я в этот мир, так и уйду.
Тайша сделала глубокий вдох через боль, сдавливающую грудь. Она набрала в легкие воздуху, чтобы сказать брату: нет, ты не умрешь, ты вечно будешь житьи не могла.
Не могла лгать ему.
Просто выдохнула и отвернулась, чтобы Инзал не видел ее слез. И до крови прикусила губу, сдерживая глухие рыдания
Никогда еще Тайша не чувствовала себя настолько беспомощной, и все, что оставалось ейпросто молиться
- Боже, Великий Рунн, - шептала девушка, глотая соленые капли, стекающие по красивому лицу, - не оставь нас помоги
- Боже, Великий Рунн, - внезапно подхватил ее молитву Инзал, - прими мою душу Я ни в чем не виню этих несчастных людей Да, не виню Они заблудились в темноте, и им нужна помощь Пощади их. Не оставляй на растерзание Врагу. Я не знаю, кто они и откуда они, но я уверен в одном: твой Враг наложил на души людей свой след и пользуется ими, как своим орудием. Не бросай их в темноте. Яви свой свет. И если не совсем еще отвернулся ты от земли и от детей своих, пошли этим людям хотя бы одного единственного, кто сохранил бы в себе добро и, пропустив через душу, подарил бы другим. Пошли им надежду, пошли проводника, несущего твой факел с вечным огнем Яви свой свет. А взамен Взамен возьми мою душу
Он умер на рассвете, вдыхая запах морского ветра, осенней листвы и приближающейся стужи. Умер с той же легкой улыбкой умиротворения на бледных, обескровленных губах. И холодный дождь своими слезами смыл кровь с мертвого лица.
И в тот самый миг, когда его юная, чистая, крылатая душа покинула бренное тело, где-то совсем рядом пронзительно закричал младенец.
Тайша лежала подле брата. Тайша ни о чем не хотела думать. Тайша уже ничего не хотела
Но в ту роковую минуту чья-то твердая длань заставила ее сесть, невзирая на путы, невзирая на боль, подняться вопреки всему и оглянуться в поисках ребенка
И она увидела их: молодая женщина из людской расы лежала на земле, не двигаясь, только тяжело дыша, а между ног ее скорчилось крохотное окровавленное существоноворожденный человеческий детеныш. И Тайша Может быть, ей это только показалось, но в какую-то бесконечно крохотную долю секунды над вошедшим в мир созданием мелькнула призрачная теньлицо Инзала.
Это лицо торжествующе улыбалось.
«Яви свой свет», - вспомнила вдруг девушка и тотчас поняла: это ОН.
Леденящий душу вой пронесся над болотом. Два человекаоба рослые мужчины, покрытые шкурами, грязью, засохшей кровью и сухими листьямис разных сторон бросились к роженице, с диким и безумным улюлюканьем обнажая желтые зубы. Истошно взвизгнув, женщина извернулась, перегрызла пуповину, вскочила на ноги и бросилась бежать, оставив свое дитя на растерзание хищникам
- Нет!!!Словно со стороны услышала Тайша свой собственный голос.Нет!!!
Она не помнила, что за сила внезапно пробудилась в ее обессиленном теле, не понимала тогда, чья воля позволила ей разорвать крепкие путы Она не думала ни о чем, кроме одного: спасти ребенка, сохранить Любой ценой.
Что-то кричал ей потрясенный Нимрихдевушка не слушала. С отчаянным криком бросилась она наперерез двум остервеневшим охотникам и успелауспела раньше них. Руки ее подхватили маленькое тельце, ощутили его тепло И будто магический огонь пронзил Тайшу, согревая обветренную кожу, согревая душу, дотягиваясь до самого сердца
Но, слава небесам, девушка вовремя пришла в себя. Два человека были совсем близко
Но Тайша увильнула от них, и мужчины, не успев отреагировать, обрушились друг на друга. Завязалась драка, брызнула темная, почти черная кровь
Тайша крепко зажмурилась, крепче прижав ребенка к груди, и побежала
И спаслась, хранимая чьей-то милосердной рукой.
- Знаешь, я верю, что это ты оберегал меня, мой маленький ангел.
Пятилетний мальчик удивленно посмотрел на нее прелестными карими глазами, в которых Тайше виделись глаза ее брата.
- Но ведь я не ангел, - сказал он, хлопая ресницами.Я человек.
- Не спорь, ты маленький ангел в облике человеческого ребенка, - рассмеялась Тайша, легонько щелкнув его по вздернутому, покрытому веснушками носу.А теперь тебе пора укладываться в свою постельку, ведь даже ангелам нужен сон.
И она заботливо уложила ребенка в кровать, тихо напевая старую колыбельную, а за окном успокаивающе шелестели сады Алькаола Когда же мальчик заснул, девушка осторожно наклонилась к нему, поцеловала в высокий светлый лобик и прошептала:
- Сладких снов, Сильфарин, Возрожденный
Мне было одиннадцать лет, когда я сбежал из дома Тайши и в спешке покинул Алькаол.
Почему сбежал?
Она не хотела отпускать меня. Наверное, потому что ей казалось, будто бы во мне живет душа Инзала, покинувшая его умершее тело и заключенная в мое в момент моего рождения.
Но я все-таки убежал, потому что должен был искать, чтобы найти.
А искал я Свет, чтобы подарить его людям.
Разве не в этом заключалась последняя воля твоего брата, милая Тайша?
Так начался мой путь
Глава 1
Огонь, потрескивающий за каминной решеткой, отбрасывал на стены пляшущие блики.
- Плохое у меня предчувствие, Ругдур. Ох, плохое - Нейлан отпил из кружки и со вздохом поставил ее на стол.
В просторном зале таверны в тот тихий вечер было почти пусто: все разбежались по домам, чтобы как следует подготовиться к завтрашнему празднику. Хозяин у стойки совсем приуныл и лениво протирал чистые тарелки. Время от времени он широко зевал, отгонял от прилавка одинокую, но назойливую муху и невесело поглядывал на двух товарищей за дальним столиком.
Ругдур, темноволосый и широкоплечий мужчина лет тридцати пяти, нахмурился и почесал подбородок. На суровом лице его, словно вытесанном из камня, подрагивали тени.
- Ты о чем, друг?
- О завтрашнем торжестве, - отвечал Нейлан.Не по душе мне эта затея: нутром беду чую.
Ругдур негромко рассмеялся, хлопнул приятеля по плечу и подлил ему еще вина.
- Да брось ты, старина. У вождя наследник родился, радоваться надо, веселиться! Чего в этом плохого?
- Уж больно пышной, кажись, будет ярмарка, - не унимался Нейлан.Не привлечь бы внимания нежданных гостей Молодчики Хакриса рыскают неподалеку, прошаривают всю округу, а мы тут праздновать собрались.
- Да ладно тебе, Нейлан, - улыбнулся Ругдур.Тебя послушать, так лучше бы забиться в самый укромный уголок своей лачуги и сидеть там смирно, будто мышь. Никто из чужих к нам не сунется, вот увидишь.
В этот момент громко и уныло скрипнула входная дверь, с улицы повеяло осенней сыростью. Порыв ветра ворвался в зал, и задрожали хрупкие огоньки свечей на столах.
Нейлан, сидящий лицом к двери, чуть высунулся из-за плеча Ругдура и недобро усмехнулся.
- Не сунется никто чужой, говоришь?
Ругдур обернулся к выходу и внимательно рассмотрел вошедшего.
Это был мальчик лет десяти, щуплый, худой и очень бледный. Темные волосы его чуть вились вокруг лица, а широко распахнутые глаза в полутьме казались совершенного черными. Он кутался в темно-зеленый, расшитый золотом плащ и невинно, совсем по-детски шмыгал носом, переминаясь с ноги на ногу у порога. Потом все-таки шагнул внутрь и осторожно прикрыл за собой дверь.
Владелец таверны взбодрился, а мальчик тем временем подошел к нему, достал из дорожной сумки несколько монет и заказал себе ужин.
- Тебя тревожит ребенок?Удивленный Ругдур повернулся к столу.На вид совсем безобидный паренек.
Улыбка сама по себе стерлась с лица мужчины: слишком мрачный взгляд был у его старого друга.
- А ты не подумал, что он тут делает в такой час? Почему один? Да и вообще Я чую чужую кровь. - И Нейлан опустил глаза в кружку.Разве не заметил?
Ругдур покачал головой и присмотрелся к мальчишке, который уже успел сесть за стол в центре заласамой освещенной части комнаты. Присмотрелся... и понял, что товарищ прав: что-то было неладно в этом пареньке. Одет, как вумианский принц, да еще как спокойно держится! А если заглянуть чуть глубже Словно незримая таинственная аура окружала его, оплетала невидимой сетью, готовой пленить всякого, кто посмеет слишком сильно приблизиться к разгадке. Во всем облике посетителя чувствовалось нечто неестественное, неправильное, даже жуткое Вот только Ругдур никак не мог понять, что же это было.
Не мог. Но очень хотел. Поэтому отодвинул свой табурет, наклонился вперед, прищурился, стараясь все подметить, ни одной черточки не упустить и вдруг отпрянул.
У мальчишки не было родимого пятна на подбородке!
Чужая кровь Да, чужая.
И все-таки это был всего лишь ребенок.
- Не возьму в толк, зачем нам его бояться, Нейлан.Говоря так, Ругдур не сводил с непрошеного гостя взгляда.
Нейлан протянул руку и одернул приятеля за плечо.
- Не смотри на него так пристально, - прошептал он.Сделай вид, что и не заметил вовсе его прихода. Может, скоро уйдет, кто знает Вот так, друг Послушай меня.
Ругдур провел руками по лицу и отхлебнул из кружкитак, для успокоения. Он и сам не заметил, как его пальцы начали отбивать по столешнице барабанную дробь, а взгляд стал стеклянным и помутневшим. В голове было как-то пусто, и вдруг И вдруг одна невесть откуда взявшаяся и совершенного абсурдная мысль настойчиво постучалась в его сознание: «Он пришел за мной».
Почему Ругдур был так в этом уверен?
Он сам не понимал.
Просто знал, что на самом деле все обстоит именно так и никак иначе, что отныне, когда это уже свершилось, изменить ничего нельзя, что все уже давно предрешено. И может быть, сам не зная того, он все эти годы шел к сегодняшнему вечеру
Он пришел за мной
А может быть, и нет.
- Я все же узнаю, кто он, - внезапно не выдержал Ругдур.Должен узнать
- Да успокойся ты, друг!зашипел Нейлан.Сядь, прошу тебя. Ругдур! Куда ты? Стой!
Но его товарищ уже стоял на ногах. Резко развернувшись, Ругдур решительно зашагал прямо к тому столику, за которым тихо и скромно сидел встревоживший его мальчик. Тот поднял голову, услышав стук сапог и скрип старого дощатого пола, и смело взглянул на мужчину.
- Здравствуй, - поприветствовал юного странника Ругдур, садясь напротив.Как тебя зовут?
- Я Сильфарин, - негромко отозвался мальчик, ничуть не растерявшись.А твое имя?
- Ругдур, - он слегка наклонил голову и улыбнулся собеседнику.Как тебя занесло в наши края?
Вопреки его ожиданиям, ответ Сильфарина ничего толком не прояснил:
- Я просто шел Вот и добрался до этого места, - несколько задумчиво пробормотал мальчик.Завтра передохнуи дальше пойду.
Однако Ругдур не относился к числу тех, кто сдается без боя, едва натолкнувшись на сырые камни возведенных стен. Поэтому он не унимался:
- А куда пойдешь?
- Еще не знаю, - был ответ.Вообще-то я ищу Свет. Не тот свет, который исходит от солнца. Другой. Который увидеть нельзя
Говорил Сильфарин совершенно серьезно.
«Странное дитя, - подумал Ругдур.Я бы даже принял его за ненормального, если бы не видел, какие у него умные глаза Как будто дыхание степного ветра и рокот морских волн наполняют эту душу живой энергией, которая никогда не иссякнет»
- Кто ты, Ругдур?
Вопрос мальчика застал его врасплох.
- В каком смысле?
- Я имею в виду: ты вумиан или нет?
- Ах, вот ты о чем!с облегчением воскликнул Ругдур и даже рассмеялся, на пару секунд обернувшисьпроверить, что там делает Нейлан в другом углу таверны: тот сидел и исподлобья поглядывал на них.Нет, малыш, какой же из меня вумиан? Вумианы маленькие, легкие, вечно молодые. А я Видишь, я уже не похож на юношу, и жизнь моя прервется если не от меча, то от неминуемой старости. Я буду помощнее любого вумиана и не похвастаюсь хрустальным голосом да легкой поступью. Народ мой моложе и не столь опытен. Зато мы более выносливые и воинственные, ведь по преданиям старины создал нас и вдохнул, так сказать, в нас жизнь бог Вардванпокровитель воинов. Позволь представиться: перед тобою настоящий рельм.
Глаза Сильфарина засияли от восторга.
- Рельм? О, я слышал о рельмах от моей названной матери!Мальчик улыбнулся.Так вот вы, оказывается, какие И все же ты чем-то похож на вумиана: у тебя тоже есть темное пятнышко под нижней губой.
- Ах да.Ругдур машинально схватился двумя пальцами за подбородок и дотронулся до небольшого черного пятна вроде родинки.Говорят, это след дьявола, который тот оставил на нас еще при зарождении народов; отпечаток темной половины души, что живет в каждом и имеет право на существование; свидетельство того, что наши предки родились в этом мире. Но у тебя у тебя такого пятна нет, дружище. И ты ведь тоже не вумиан, верно?
Сильфарин резко выпрямился. Смотрящие на рельма глаза еще сильнее потемнели, а взгляд их стал твердым и блестящим, как алмаз.
- Я бы сказал тебе, кто я, если б не знал, что ты мне все равно не поверишь.
Ругдур улыбнулся, оперся руками о стол и подался вперед, так что лицо его оказалось на одном уровне с лицом мальчика.
- А ты попробуй, вдруг поверю, - Он подмигнул Сильфарину одним глазом.Я на своем веку, знаешь, как много успел повидать?
Взгляд Сильфарина на краткое мгновение метнулся мимо Ругдура в сторону Нейлана, затем пробежался по залу, остановился на владельце таверны и вернулся к любопытному собеседнику.
- И ты поверишь мне, даже если я скажу тебе, что я человек?спросил мальчик.
Ругдур рассмеялся и откинулся на спинку стула: раз этот паренек шутит, значит, можно расслабиться и не думать пока о том, кто за кем и зачем пришел.
- Ну, такому-то я не поверю. Это уже чересчур неправдоподобно, малыш. Но что-нибудь, что смахивало бы на истину, проглочу запросто. Так что говори, не стесняйся.
Сильфарин едва заметно улыбнулся, однако в выражении его лица было что-то такое, что напрочь отбило у Ругдура желание смеяться. С видом терпеливого учителя мальчик медленно произнес:
- Как раз это я и хотел сказать тебе, Ругдур. Я человек.
Они смотрели друг другу в глаза и просто молчали. Блики от огня отражались в глубоких глазах мальчика
Только глаза ребенка могут так блестеть. Словно золотая чешуя морского змея, мелькающая в глубине океана, словно далекие огоньки от двух незатухающих факелов в ночи
Да только ночь скрывает многие тайны, незримые под покровом тьмы и исчезающие, словно дым, с приходом утра, а манящая глубина холодных соленых вод лишь тем, кто сгинул в ней навсегда, открывает путь к своим драгоценным сокровищам.
И Ругдур смотрел на эти огоньки сквозь скрывающую их черноту, слыша зов темной тайны, боясь потянуться ближе к кромке воды и упасть в тихий омут, боясь протянуть руку и отдернуть черный полог ночи.
Страшась увидеть за этим пологом то, что подтвердило бы заявление Сильфарина, Ругдур предпочел поверить ему на слово.
Чужая кровь
Не зря он почувствовал это.
- Но как?очень тихо спросил рельм.Как ты можешь быть человеком? Ведь люди они
- Безумные и кровожадные создания, чья воля находится во власти мрака?решительно закончил за смутившегося Ругдура Сильфарин.Говори так, как есть, я не стремлюсь избежать этой правды.
Ругдур прочистил горло и глубоко вздохнул.
- Я верю тебе, друг. Но вот только ты совсем не похож на человека.
- Потому что при рождении меня очистил Рунн, - объяснил мальчик.Так мне рассказывала моя названная мать Тайша из народа вумианов.
- Так вот почему у тебя нет того самого знака, - проговорил Ругдур, снова хватаясь за пятно у себя на подбородке.Твои предки зародились за пределами нашей Вселенной
Сильфарин только кивнул.
В наступившем молчании он решил доесть свой остывший ужин, а Ругдур снова обернулся в сторону Нейлана и, видя его угрюмое и в то же время удивленное лицо, с улыбкой показал ему большой палец, хотя смутное чувство все же оставалось в его душе.
То ли тревога, то ли приятное волнение
«Мне все равно», - подумалось Ругдуру, и он посмотрел на мальчика, который закончил свой ужин и теперь выжидающе разглядывал рельма.
И кто это потянул Ругдура за язык рассказать гостю о приближающемся торжестве?
- Завтра мы, рельмы, устраиваем ярмарку в честь рождения Алиата, сына нашего вождя. Думаю, тебе будет интересно посмотреть на все это, маленький странник, прежде чем ты пойдешь дальше искать свой незримый Свет.
Сильфарин улыбнулся.
- Спасибо, Ругдур, я обязательно приду на ваш праздник. Только ответь мне сейчас на один вопрос
- Говори.
- Скажи: почему у меня такое предчувствие, что я тебя еще увижу и что ты со мной как-то связан?
Молодой рельм едва удержался от того, чтобы не брякнуть: «Я могу задать тебе тот же вопрос, малыш». Однако вместо этого он просто пожал плечами:
- Затрудняюсь ответить. Кто его знает?
И он выдавил натянутую улыбку.
- Может быть, это чья-то светлая рука вела меня в эту таверну?задумчиво произнес Сильфарин.
- Может быть, - отозвался Ругдур.Знаешь, не надо об этом думать. Над нами, маленькими земными созданиями, столько небесных сил Тут состаришься, пока разберешься, что куда тебя привело. Не знаю, кто руководит мнойя просто стараюсь жить так, как мне кажется правильным на данный момент. Здесь и сейчас. Понимаешь?
Мальчик заглянул ему в глаза.
- Ты без страха и сомнений ступаешь на тот путь, который предлагают тебе небеса. Возможно, именно поэтому ты и был послан мне
Рельм вздрогнул и почувствовал, как замерло сердце в груди.
Он пришел за мной.
Почему Ругдур был так в этом уверен?
Может быть, потому что так ему сказали глаза человека?
Нет. Не надо об этом думать. Не надо
Ругдур оперся руками о стол и поднялся.
- Тебе есть где переночевать-то, малыш?
- Нет, но я найду
- Ясно. Пошли.
Глава 2
Утро выдалось превосходное. Прибывший на пиршество ветер легкими стопами пробежал по высокой траве, пригибая ее к земле, разогнал облака и взмыл в прозрачную голубую высьтуда, где жаворонки, вестники солнца, заливались дивным пением, встречая рассвет. Первые лучи заскользили по осеннему багрянцу и золоту листвы, и невысокие деревянные дома как будто открыли глаза после сна, когда пробудившиеся рельмы начали открывать ставни навстречу утру. Деревня понемногу оживала.
В нескольких милях от нее, на холме, возвышались каменные стены крепости Аруман, той самой, где вождь рельмийского народаКолириан Нантестерпостроил свой роскошный дворец. Именно вокруг Арумана появлялись первые селения рельмов в те времена, когда народ этот только начинал осваивать искусство строительства. Теперь же границы тех земель, что были подвластны Нантестеру, значительно расширились, а потому лишь немногие, те, что жили ближе к центральной крепости, подоспели к началу знаменательной ярмарки.
В то утро ворота Арумана были открыты для всех: настолько велика была радость Колириана, что он позволил себе забыть даже о вражде с Хакрисом, вождем крихтайнов, что откололись от союза рельмов шесть лет назад. В то утро не хотелось думать о прошлом: рождение еще одного Нантестера положило начало новой дорогидороги вперед.
Многая лета царевичу Алиату!
Пришли в Аруман и Низшиесатиры, нимфы и прочие лесные существа, населяющие материк, но не имеющие государства. С древнейших времен Низшие расы жили на землях, принадлежащих Высшим, а потому подчинялись чужим владыкам, и лишь огромный Рионский лес на западе, не тронутый топорами вумианов и рельмов, еще удавалось им удержать за собой.
С утра Ругдур охотно отвел своего нового знакомого на ярмарку в Аруман. Нейлан идти отказался, сославшись на какие-то неотложные дела, а жена Ругдура вместе с девятилетней дочерью еще накануне вечером отправилась к месту пиршества, чтобы подготовить палатку для продажи рукодельных безделушек.
- Ну, все, малыш, пришли, - выдохнул Ругдур, как только они с Сильфарином ступили в город.Теперь иди куда захочешь и смотри на что вздумается: сегодня ничего не запрещено. А я тебя покидаю. Пойду-ка, поищу своих.
Мальчик был удивительно спокоен и только коротко кивнул своему проводнику:
- Спасибо, Ругдур.
С вечера он больше ничего не говорил о своем смутном предчувствии и не звал нового друга за собой на запад. А всю ночь спал спокойно и крепко, как и положено детям его возраста. Так что Ругдур уже начинал потихоньку поругивать самого себя за преждевременную панику.
Быть может, ему все это только почудилось?
Быть может, во всем виновато проклятое вино?
Или просто сырость осенней ночи
Теперь Ругдур успокоился, помахал Сильфарину рукой, развернулся
В самый последний момент ему показалось, что сверкнули под полуопущенными веками мальчика два луча из света и стали. Будто два клинка.
Показалось
Или нет?
Оборачиваясь, Ругдур не успел толком разглядеть, а оглядываться Нет, нельзя оглядываться.
И рельм зашагал прочь от Сильфарина, стараясь думать лишь о том, как приятно проведет сегодняшний день.
Лишь в самом дальнем и темном закоулке его сознания все еще билась умирающая мысль: глупец, зачем ты убегаешь от судьбы?