Я чудовище!
О, это уже слишком! говорит Беллатрикс, едва сдерживая смех. Ты и раньше не была красавицей, но, Господи, сейчас ты выглядишь просто отвратительно.
Я ненавижу ее. НЕНАВИЖУ!
Остафь меня ф покое, ты бессердечная сука! кричу я.
Некоторое время, я все еще держу руками голову, пытаясь подавить рыдания, и не сразу понимаю, что они прекратили смеяться.
Я поднимаю на них глаза. Они улыбаются.
Думаешь, ты храбрая? Спрашивает Люциус, ухмыляясь. Думаешь, ты сильная? Но я не верю в это. Тыфальшивка! Я вижу страх и боль, застывшие на твоем отвратительном лице. Как долго ты собираешься продолжать этот фарс?
Это ябессердечная сука?! улыбаясь, вопрошает Беллатрикс, и ее глаза недобро сверкают. О, поверь мне, я еще даже не начала. Сейчас, девочка моя, ты узнаешь, насколько бессердечной я могу быть.
Она медленно поднимает палочку.
Круцио!
О, милостивый Боже, это хуже. Это гораздо хуже! Тупая, всепоглощающая и ослепляющая боль. Я сейчас умру
Боль уходит. Я падаю на бок, тихо поскуливая.
Не хочешь продолжить, Антонин?
О, нет, пожалуйста!
Но они не слышат меня. Они слишком увлечены собой.
Низкий голос Долохова прорезал тишину.
Круцио!
Аааааааааааах, нееееееет! Я не могу выдержать это. Но и боль остановить тоже не могу! Жгучие слезы текут из глаз. Что я наделала? Что я натворила?
Боль уходит. Я не прекращаю дрожать и хныкать, хотя мои отвратительные зубы очень мешают.
Голос Люциуса прорывается сквозь мои рыдания.
Вы что, лучше всех, и все веселье должно достаться вам?
О, нет, да что с ним такое?
Круцио!
Нет, НЕТ! Больно, настолько больно, что я едва могу дышать, думать и существовать непрекращающаяся агония, обжигающая словно огонь; бушующее пламя и острые когти зверявсё это должно закончиться. Уйти! Дать мне умереть
ДАЙ МНЕ УМЕРЕТЬ!
Все заканчивается, стоит мне только прокричать эти слова. Наконец-то, все закончилось.
Я сворачиваюсь клубочком, продолжая дрожать. Дрожь отдается болью во всем теле.
Дыши. Дыши. Я должна дышать. Вдох. Выдох. Медленно. Вдох Выдох
Я даже не могу открыть глаз.
Скажи им, Гермиона. Ты долго не протянешь.
Нет! Протяну!
Я должна.
Должна!
Говорите, мисс Грэйнджер, голос Люциуса едва доходит до меня. Скажите нам, и Вы сможете прекратить свои страдания. Решение за Вами.
Вы и раньше так говорили, шепчу я. Но это не закончилось. Это никогда не закончится.
Возникает долгая пауза, во время которой я судорожно пытаюсь восстановить дыхание. Пот течет по моей обнаженной спине.
Ну, если Вы хотите, мы можем продолжить. Кажется, Люциус подошел ближе. Но я не советую Вам провоцировать нас на это. Вы не выглядите достаточно сильной, чтобы перенести пытки.
Я продолжаю лежать на полу. Выплевываю ответ, вкладывая в него всю свою ярость и боль.
Я не скажу вам ничего, почти шепчу, но уверена, они слышат. Я уже сказала достаточно. Я не выдам своих друзей. Я предпочту умереть, вы должны понимать это.
И вновь длинная пауза, и плотная тишина.
Может быть, они остановятся. Поймут, что на этот раз я не заговорю, как бы жестоко они меня ни пытали.
Вдруг я чувствую, как меня заклинанием ставят на ноги, вырывая из призрачного убежища на полу. Холодный и беспощадный воздух касается моего тела. Все трое смотрят на меня, а затем я оказываюсь прижатой к стене позади меня. От удара у меня ощущение, будто мои кости раздроблены, и я вся в синяках. Я пытаюсь отодвинуться от стены, но что-то невидимое удерживает меня.
О, Господи, я же голая!
Но я прижата к стене так, что, как бы ни изворачивалась, они все равно могли видеть всё. Перед ними лысый, зубастый и окровавленный уродец.
Почему бы тебе не сказать нам? подает голос Беллатрикс. Улыбка, наконец-то, сошла с ее лица. Думаю, ей не нравится, когда что-то идет не так, как она задумала. Почему? Это заставляет тебя чувствовать себя сильнее? Могущественнее? Что-то вроде того, как если бы отчасти контролировала ситуацию?
Полагаю, она делает это для себя, говорит Люциус, обращаясь к Беллатрикс, но его взгляд не отрывается от моего лица. Если она продолжает сопротивляться, то может убеждать себя, что она единственная здесь правильная и хорошая. Это помогает ей противостоять нам, несмотря на то, что она точно знает, когда-нибудь конец наступит.
Дело не в моей самоуверенности! скептически бросаю я. Я делаю это, чтобы защитить тех, кого я люблю! Как вы не понимаете?
Глупый вопрос.
Люциус усмехается.
Любовь переоценивают, мисс Грэйнджер. Она определенно не стоит того, чтобы умирать за нее. Со временем Вы поймете это.
Я не понимаю его. Как будто он говорит на другом языке.
Разве Вы не любите свою жену или сына? я решительно задаю вопрос, несмотря на то, что когда я последний раз упомянула Драко, то получила пинок. Вы бы умерли за них, если бы оказались в такой ситуации?
Я не знаю, чего пытаюсь достигнуть. Возможно, хочу, чтобы он чувствовал себя виноватым.
Я должна была знать его лучше. Он отворачивается от меня, переводя взгляд на Беллатрикс.
Наверное, нам нужно сменить направление.
О чем ты? спрашивает Долохов.
Я говорю, что, если она не отвечает на жестокость, тогда, возможно, откликнется на доброту.
Он подходит ко мне и, достав зеркальце из кармана мантии, держит его передо мной. Я в ужасе от своего отражения и не могу сдержать слез.
Но затем мое лицо вновь меняется. Зубы о, слава Богу, они постепенно становятся прежнего размера. Я всхлипываю с облегчением, наблюдая, как мое лицо становится почти нормальным.
В это же время мои волосы вновь отрастают. Лысина почти исчезла, уступив место каштановым кудрям. Я провожу рукой по волосам, чтобы проверить, не мерещится ли мне это в зеркале. Нет, все на месте! Боже, это прекрасно! Длинные, вьющиеся и непослушные волосы
Клянусь, я больше никогда не буду жаловаться на свою внешность.
Но это еще не конец.
Мои волосы продолжают меняться. Их цвет. Вместо мышиного коричневого, они отливают золотисто-каштановым цветом и мягкими кольцами ложатся мне на плечи, струясь каскадом и блестящими волнами.
И есть что-то еще. В самих чертах моего лица.
Изменение незначительно, но, в то же время, весьма заметное. Лицо приобретает утонченность. Глаза распахиваются чуть шире, а ресницы становятся длинными, как у Дюймовочки. Румянец возвращается на скулы, а губы теперь пухлые и нежно-розовые.
Я выгляжу прекрасно. Я едва могу описать это. Я все еще я, но выгляжу по-другому. По сравнению с этим мое преображение на Святочном балу просто каламбур.
Все мои изъяны исчезли без следа, будто кто-то стер их ластиком и взамен нарисовал привлекательные детали.
Смотри, что мы можем сделать для тебя, дыхание Люциуса коснулось моих волос. Его голос звучал странно. Кому нужна любовь, когда у него есть такая внешность? Солидные мужчины будут падать к твоим ногам. Из-за такой красоты вспыхивали войны. Твоя внешность может принести тебе власть и богатство, какие тебе даже и не снились.
Я смотрю на него. На его лице играет легкая улыбка.
Любовь не идет ни в какое сравнение с тем, что мы предлагаем тебе, шепчет он.
Я вновь смотрю в зеркало на свое прекрасное и совершенное лицо, и подавляю желание захихикать. Я и сама не знаю, почему?
Поднимаю взгляд на Люциуса, и вижу взгляд, который никогда не видела прежде. Это не ненависть или презрение. Ничего похожего на то, что я видела, когда он пытал меня. Его веки опущены, он смотрит прямо мне в лицо, и на мгновение едва заметная улыбка касается его губ.
Это странно.
Заклинание, удерживающее меня у стены, ослабевает, и я почти падаю на пол, но тут же восстанавливаю равновесие.
Люциус встает прямо передо мной и смотрит мне в глаза.
Давайте договоримся, мисс Грэйнджер, он изящно приподнимает бровь. Вы все нам расскажете в обмен на внешность, которую имеете сейчас.
Я сдерживаюсь, чтобы не рассмеяться вслух над этим "предложением". Если он думает, что я сдам Гарри в обмен на красоту, тогда он совсем не разбирается в людях.
Я еще раз бросаю взгляд на свое привлекательное отражение, мысленно прощаясь с ним.
Нет, твердо говорю я.
Едва я произнесла это, как мой прежний облик вернулся ко мне.
По крайней мере, мои волосы и зубы нормальные.
Я вижу, что Люциус пристально смотрит на меня.
Дура, шепчет он так, что только я могу слышать его.
С меня хватит! внезапно кричит Беллатрикс. Я вздрагиваю, разрывая зрительный контакт Люциусом. Я почти забыла, что она и Долохов все еще здесь.
Она подлетает к нам с яростным выражением лица и хватает меня за волосы, вытаскивая в центр комнаты. Кожу головы нестерпимо жжет, я падаю на колени.
Какого черта? Еще секунду назад она смеялась надо мной, а сейчас
Она тянет меня за волосы, и с нотками истерики говорит мне на ухо:
Почему? А? Я спрашиваю, почему? ее голос срывается на визг. Почему ты не говоришь? Что ты выигрываешь от своего упрямого молчания? Почему бы тебе не делать так, как тебе говорят?
Я слышу, как Люциус отвечает за меня.
Она неспособна на это, Белла
Неправда! обрывает она его. Она сильнее хватает меня за волосы, еще чуть-чуть и она вырвет мне клок. Сильная боль вынуждает меня ответить, хотя я знаю, что сделаю только хуже.
Я простите, но я не скажу вам, где Гарри.
СКАЖЕШЬ! кричит она мне прямо в ухо: кажется, барабанная перепонка сейчас лопнет. Я НЕ СОБИРАЮСЬ МИРИТЬСЯ С ТАКИМ УПРЯМСТВОМ И НЕПОВИНОВЕНИЕМ! МЕНЯ ТОШНИТ УЖЕ ОТ ТЕБЯ, ТЫ СЛЫШИШЬ?
Я чувствую ее рваное дыхание на своей щеке. И теперь точно знаюГарри был прав, когда говорил, что эта женщина абсолютно сумасшедшая.
Она поднимает палочку
КРУЦИО!
О, Господи, только не это! Я не выдержу. Такое чувство, будто с меня сдирают кожу, а кости охвачены огнем, словно через меня пропускают ток и режут лезвиями
Белла прерывает заклинание, но все еще держит меня за волосы.
Скажи! НЕМЕДЛЕННО ГОВОРИ, ГДЕ ОН!
Пот выступил на моем лице. Я чувствую его соленый вкус на губах.
Скажи ей, Гермиона.
НЕТ!
Я не скажу. Я не предам Гарри.
Беллатрикс Лестрейндж выпрямляется и снова накладывает на меня Круцио.
А потом еще.
И еще.
И опять, и вновь, еще раз.
Это никогда не кончится, НИКОГДА! Боль и агония, агония и боль, я не смогу пережить это
Бесконечная пытка. Пытаюсь считать, но жгучая боль затмевает все.
Погружаюсь в темноту. Тянусь к ней. Теряю сознание, но все еще чувствую боль. Сквозь темноту. Слышу какой-то звук и свое собственное сердцебиение. Больше ничего. Я словно плыву в вакууме, окутанная болью.
Господи-Боже, почему она не прекратит? Почему? ПОЧЕМУ?
Круцио! КРУЦИО!
Глухие звуки ударов ног о каменный пол и чьи-то неразборчивые крикибессмысленные, ничего не значащие крики агонии. Мои собственные.
Я больше не могу, НЕ МОГУ!
Крик, дрожь, судороги и корчи кажется, я умираю, снова и снова
Лезвия, ножи, пилы.
Огонь, кислота, лед.
Плоть. Кость. Кровь.
Ясейчасумру Плеватьнавсе Нетничегохуже чем это
Заклятие вновь отпускает. Я жду в забытьи.
Но боль не возвращается. Я постепенно прихожу в себя, темнота отступает.
Открываю глаза, но ничего не вижу. Приподнимаюсь, опираясь на локти, желудок крутит так, словно там идет атомная война. Я приподнимаюсь еще выше, и меня выворачивает наизнанку.
Дрожь сотрясает меня, пока я смотрю на лужу собственной рвоты. Как во мне могло оказаться так много, если в последние дни я очень мало ела? Лужица достигла моих рук, а кусочки еды застряли в волосах.
Но ни один из них даже не пикнул от отвращения, как я ожидала. Люциус просто направил свою палочку на лужуи все исчезло.
Вполне вероятно, что он уже делал это раньше.
Я поднимаю взгляд на его лицо, больше всего на свете желая увидеть в его глазах хоть каплю сочувствия.
Но, нет. Пустота. Пустые серые глаза.
Так ты будешь говорить? спрашивает он.
Я хочу. Господи, помоги мне, но я хочу все им рассказать.
Но не могу!
Я молчу, из последних сил борясь с инстинктом самосохранения. Лишь бы не сказать им ничего.
Я плотнее сжимаю губы. Молчать, молчать, молчать!
Он пристально смотрит на меня тяжелым взглядом.
Говори, сучка! кричит Беллатрикс. Я слегка поворачиваю голову и вижу, что Долохов буквально держит ее.
Вновь поворачиваюсь к Люциусу.
Только не говори мне, что хочешь еще раз испытать боль, грязнокровка, очень тихо потягивает он. Мы не отступим, пока не узнаем все, что нам нужно. Ты прекрасно это знаешь. Какой смысл и дальше упрямиться?
Сделай это, скажи им!
Ни за что!
Некоторое время Люциус смотрит на меня выжидающе, а потом направляет на меня свою палочку.
Круцио!
Ужасающей силы волна боли пронизывает мое тело, как будто я лежу на битом стекле, впивающемся в мое истерзанное тело; и оно проникает до самых костей, оставляя на коже глубокие порезы, заставляя меня истекать кровью. Боже милостивый, я больше не могу!
НЕТ! стоит мне закричать, как боль уходит.
Я смотрю на Люциуса, на его лице ни единой эмоции, будто маска. И я знаю, что это значит. Я не смогу и дальше терпеть пытки. Просто не вынесу. Я достигла предела своих возможностей.
Скажи мне.
Он произносит это без тени сомнений относительно моего решения. Он прекрасно знает, что выиграл. Снова.
Он собирается в Нору, шепчу я, а по щеке катится слеза, дом Рона. Он гостит у Уизли.
Я больше не могу говорить. Слезы душат меня, я ничего не вижу. Но все это уже неважно. Дело сделано. Я предала Гарри.
Трусиха.
ЗАТКНИСЬ! ЗАТКНИСЬ!
Долохов подходит к пергаменту.
Она говорит правду.
Я охватываю голову руками и начинаю раскачиваться вперед-назад, больше всего на свете желая абстрагироваться от всего вокруг. Хочу, чтобы все исчезло.
Прекрати хныкать, протягивает Люциус. Теперь все закончилось, не так ли?
Я хочу умереть.
Беллатрикс издает короткий триумфальный смешок.
Я пытаюсь подняться, но падаю на четвереньки, стоит только встать на ноги.
Почему я не смогла быть сильной? Почему не смогла перенести все пытки?
Они могли бы убить тебя, Гермиона.
Плевать! Я должна была позволить им сделать это!
Трусиха. Слабая, безвольная, жалкая
Голова раскалывается от боли.
Я хочу домой. Хочу к своей семье, в свою кровать, и чтобы события последних часов-дней забылись, как страшный сон.
Хочу очнуться от этого кошмара.
Я слышу голос Люциуса.
Мы должны сейчас же доложить об этом Темному Лорду, он обращается к Беллатрикс и Долохову. Если он будет действовать стремительно, то сможет схватить Поттера в доме Уизли.
Они не знают, где находится Нора. Это хорошо. Они не смогут найти их
Я без сил падаю на пол.
Отличная работа, грязнокровка, смеется Люциус.
Но я уже вижу перед собой спасительный мрак забытья. Теперь вокруг меня лишь тишина и темнота.
Глава 5. Жестокая надежда
Глаза, как зеркало души, и голос твойпотусторонний.
Ты не храбрец, и ты совсем один,
Словно служивый пес, чей господин,
Связав его, не отпускает прочь.
И так всегда; молитвами тут не помочь. Анна Секстон, Ангелы любви (переводkama155)
Жаркое солнце, безоблачное небо лето. Лужайка возле Хогвартса заполнена отдыхающими студентами. Иду медленно, будто плыву в воздухе, меня никто не видит, а даже если бы и видели, то вряд ли бы узнали, потому что эти лица мне не знакомы. Хотя, нет, кажется, я узнаю кое-когоя вижу Джинни у озера.
Нет, это не Джинни. Она похожа на неетакие же рыжие волосы, милое личико с лукавыми искорками в глазах, но нос чуть длиннее и волосы волнистые. И она моложе, скорее всего, ей не больше четырнадцати лет
Она снимает туфли и опускает ноги в озеро.
Осторожнее. Кальмар может схватить тебя, произносит сидящий рядом рыжеволосый мальчик, не поднимая головы от книги.
Девочка лишь озорно улыбается ему через плечо.
Не будь занудой.
Мальчик тоже улыбается, но все еще не отрывается от чтения «Введения в Высшую Трансфигурацию».
Я тоже когда-то читала эту книгу
Только ты можешь учиться за день до окончания учебного года, девочка возводит глаза к небу. Карие. Больше и темнее, чем у Джинни