Смотрю в прошлое, в тоне Кирри слышится нотка тихой, глубоко скрытой печали. Делаю препараты из старых костей, что лежат под горамичтобы Илья мог представить себе предков моего народа. Тех, что жили страшно давно. Почти животных, но уже людей. Ты знаешь, как они жили, Николай?
Кирри садится, подтягивает к себе колени, обхватывает их руками. Илья снова кладёт руку ему на плечии Кирри опирается на него спиной, со странным лицом, отрешённым, почти печальным.
Они жили в каменной пещере, вон там. В пещеру ведёт узкий лаз, который был засыпан пятьсот лет назад Я видел место, где жгли костёр. Много, много лет. Сто, двести, триста летна одном месте. Угли Так скудно и просто у них были ножи из вулканического стекла, в форме листа зонтик-дерева и, знаешь, они лепили горшки. И всё, можно сказать. И делали себе бусы из панцирей жуков. Очень древние и простые люди, с зубами, как у диких зверей, с лицами грубыми, как у зверей. Но люди. Илья хочет их изучать. И я. Они родня мне. Когда я думаю о них, у меня болит внутрикак за близких. Как они жили, как умирали их душимоя душа.
Кирька глядит на меня, и я никак не могу понять смысла его взгляда. Только тяжело описуемое напряжение, непокой. Мне мерещится даже мольба. А Илья с благодушной миной гладит его по плечу, откидывает косы, улыбается
То есть, тебе нравится на станции, да? говорю я. Тебя захватила работа? Ты благодарен Илье?
Кирри бросает на Илью быстрый взгляд и опускает глаза.
А как ты думаешь, дружище, говорю я, что будет потом?
А что будет? отвечает за него Илья. Идти ему некуда, да и вряд ли он захочетобратно, в своё племя. Он у нас чистенький, привык к интересной работе, к хорошей жизни, сладкое любит, как маленькая девочкачто ему, возвращаться козам хвосты крутить? Я его учу; может, в университет поступит года через три-четыре. На ксеноантрополога, на биолога
Кирька обхватывает себя руками. Оэ
Илья, конечно, невероятно осведомлён по части биологии нги, но по части их психики
Кирри, говорю я, хочешь Землю посмотреть?
Он улыбается, но несмело, с ощутимой изнанкой.
Конечно. Мне бы так хотелось увидеть сказочный город, говорит он тихо и грустно. Я хотел увидеть Чангран только не получилось. Из-за прыгуна. Теперь я хотел бы увидеть город Ильи. Город Новгород. За небом.
Его глаза влажны. Илья треплет его по голове.
Ещё увидишь, зайка. Закончим работуя тебе всё покажу.
Ты сильно рисковал, когда вышел взглянуть на лянчинцев, говорю я. Война грядёт. Ты ведь понимаешь, что тебя не убили по чистой случайности?
Это правда, сказал Илья. Я же тебя просил
Кирри опускает ресницы.
Не ругай его, говорю я Илье. Ты вышел посмотреть на воинов, Кирри, да? На «людей земных», не таких, как мы, обычных? Ты скучаешь?
Слеза соскальзывает из уголка глаза. Кирри стирает её кончиками пальцев, отвернувшись от Ильи. Молчит.
Боишься, что Илья сочтёт тебя неблагодарным? продолжаю я. Любишь его, интересуешься его работойно тоскуешь?
Кирри поднимает взгляд. Слёзы текут уже откровенно.
Я неблагодарный, говорит он хрипло. Я люблю Илью, да, но я так тоскую по людям Я никогда не стану взрослым.
Это почему? искренне удивляется Илья. Поворачивает голову Кирри к себе. Ты во Времени, тебе уже почти восемнадцать. Ты уже, можно сказать, взрослый. Ты чего ревёшь, не надо плакать, зайка
Нет, медленно говорит Кирри. Я, как ты сказал, «дитя». И всегда буду «дитя». Я всегда буду исполнять приказы взрослых. Настоящих. Ты не такой, как взрослые люди земные, ты почти божество с тобой легче, потому что тыне человек. Я всегда буду выполнять твои приказы Но иногда мне хочется умереть.
Илья ошарашен.
Прости, старина, говорю я. Кирьку я у тебя забираю. А тысвязывайся с орбитой, здесь пора сворачивать работу и консервировать оборудование. Рассекреченный объект.
Слушай, Николай, говорит Илья, ты себя ведёшь, как средневековый тиран! Профессиональная деформация личности?
Кирри, говорю я, пойдёшь со мной? С воинами? Обратно к людям?
Ух, какое лицо! Неземное сияние надежды!
Илья не захочет Да, я пойду.
Тебе ведь придётся всё забыть, говорю я жёстко. Обратно, в свой век, дикий и непростой. Ни чистоты, ни сладостей, ни лекарств от всего на свете
Кирри качает головой.
Я много понимаю, говорит он. Есть вещи, которые не надо забывать. Я могу лечить людей и я хочу рассказать о старых костях. Как легендуведь так можно? Но если ты запретишья промолчу. Простовернусь домой. Таммой дом.
Илья смотрит на Кирри отчаянными глазами. Плохо дело.
Собирай вещи, говорю я Кирри. И сними эту футболку, она мне не нравится. Я потом проверю, что ты взял.
Кирри вспыхивает изнутри, кивает, убегает. И я спрашиваю:
А что общего между QH-хромосомами нги и XX-хромосомами земной женщины, а, господин палеонтолог?
До третьего месяца начинает Илья и перебивает сам себя. Ну какого, скажи, какого ляда ты его сманил?! Онталант же! Что ему делать в этих ваших тёмных веках?! Знаешь, ни одна женщина бы не отказалась от нашей жизничисто, спокойно, благополучно, всё для неё и всё для ребёнка, если будет ребёнок Я бы забрал её
Илья, говорю я тихо, ты понимаешь, что шансов нет?
Земля же, говорит Илья беспомощно. Гормональная терапия генетическое программирование даже искусственное оплодотворение она была бы счастлива Я бы всё сделал, чтобы она
Нет, говорю я.
Я же видел его анализы на уровень гормонов! Он ниже уровня местного альфы, намного! Всё равно Кирька будет женщиной! Да он, в сущности, и так почти ты видел
Нет, говорю я. Он хотел, чтобы его убили люди его народа. Чтобы не мучиться с нами. Конкретнос тобой. Он до сих пор не сбежал только потому, что он тебе обязан.
Кирька меня любит, я уверен, говорит Илья упавшим голосом.
Да, говорю я. Как того, кому обязан жизнью. Хочешь, чтобы возненавидел, как насильника?
Илья зажмуривается и трёт виски.
Лучше помоги мне собрать хорошую аптечку, говорю я. Она мне очень пригодится. Нельзя так смотреть на ксеноморфов, Илья, прости.
Он садится. Смотрит в пол.
Собирай сам. Не могу. Что ж ты сделал, этнограф будь ты неладен
И тут в комнату влетает Кирри. Быстренько собрался. Вместо пластиковых заколокленточки, вместо КомКоновской футболкипростая чёрная. На шеешнурок, на котором висит просверленный окаменевший панцирь доисторического жука. Кирри босой. Из вещей у него при себетолько обсидиановый нож.
И говорит:
Прости меня, Илья. Я собрался, Николай. Можно идти.
* * *
Не то, чтобы Ри-Ё не поверил Учителю. Он поверил, просто не умел верить слепо.
Учитель мог ошибаться. Ему могли солгать. Тот, ведьмак под горами, мог оказаться чернокнижником или ещё какой-нибудь злобной мерзостьюУчитель редко принимал во внимание саму возможность зла.
И Ри-Ё не мог спать.
Анну, которого после драки в Хундуне хотелось называть Уважаемым Господином Анну, тоже не мог спать. Сидел у крохотного костерка, даже не отмахивался от ночной мошкары, смотрел в еле живой огонёк. Думал о Господине Ча, тут и спрашивать не надо. Наверное, ещё о будущем походе, о том, как там всё сложится, в южной столице Чангранено уж точно о Господине Ча тоже.
Возможно, без Господина Ар-Неля Уважаемому Господину Анну будет гораздо тяжелее победить.
Ри-Ё не заметил, когда Господин Ча пропал и что с ним случилось. Он и синих стражей не виделне обратил внимания. Глазел на всякую ерундуон не наблюдателен, вот что. Для настоящего солдата это нехорошо. Таким цепким и оказывающимся в нужном месте в любой нужный момент, как Кору, Ри-Ё, похоже, никогда не стать.
И, вдобавок, пока не получалось стряхнуть с себя смерть смазливого лянчинца, меч, вошедший ему между рёбер, тускнеющие глаза его, в которых, кроме боли, уже ничего не былони глупости, ни злости, ни похоти, ни мерзкого любопытства Тяжело убивать людей, даже последних мерзавцев. Хорошо, что тут же вспоминалась и маленькая женщина у Учителя на рукахзолотисто-смуглая, как все южанки, с громадными глазищами агатового цвета. Никогда не была она солдатом. Вот Лотхи-Гро и Ноддивоеннопленные, сразу видно, а та крохотная женщина, совсем молоденькая, точно солдатом не была. Какие-то гады забрали из разрушенного города ребёнка, только-только вступившего во Времявидно же. Если такто поделом сволочам.
Жаль, что Ри-Ё никогда не увидит малыша, который у неё родится. Было бы здорово подарить ей крохотный ножик на красной ниточке, для защиты ребёнка от злано ещё неизвестно, что будет завтра, и можно ли загадывать на такие дальние времена
А Лотхи-Гро очень Ри-Ё понравилась. Она была сильная и весёлая, не красавицано хотелось улыбаться в ответ на её улыбки, даже сейчас, когда лицо её разбито и старые раны мешают ей двигаться быстро. Ри-Ё мазал её раненое колено бальзамом Учителя Ника, тем самым, которым Учитель ему самому лечил раныи ей тоже явно помогло: на верблюда Лотхи-Гро взлетела, как ласточка.
С этими женщинами Ри-Ё оказалось очень легко общаться: они были, как и он сам, чужие в Лянчине, но не стеснялись говорить на лянчинском языке с ужасными ошибкамиРи-Ё как-то исподволь начал им подражать. Нодди говорила: «Знойон день, ночьзной нет!»и Ри-Ё понимал, даже рисковал ответить: «Деньмного-много долго. Ночьбудет? Я думатьнет!»вызывая бурное веселье и лянчинцев, и самой Нодди. Куда-то пропал замок, который закрывал Ри-Ё от попыток заговорить с южанамиэто было очень здорово.
Если бы только не случилась беда с Господином Ча Если бы только Ри-Ё был наблюдательнее и догадался бы обратить внимание на этих синих, кто бы они ни были Кто знает, чем они отличались от прочих лянчинцев? Синей одеждой? Так её носят многие жрецы их Творцаподи догадайся, кто просто жрец, а ктоубийца из людей этого Синего Дракона! Не назовут доброго человека Синим Драконом.
Дракона Ри-Ё показала Нодди. Ну и жуткая же тварь: длиной с человека, вся покрыта сизой корой, как окаменелое дерево, пасть с клыками в два ряда, когтистые лапы враскорякупроследила за отрядом угрюмым стеклянным взглядом и скрылась за песчаной дюной. Что за личность можно сравнить с такой зверюгойсразу понятно. Ри-Ё жалел Господина Чаи сочувствовал Господину Анну.
И было заметно, как аристократы устали. Как Господин Л-Та облизывает губы и смотрит на флягу, как Принц Элсу тяжело дышит и то и дело проводит рукой по лбу, то ли пот смахивая, то ли головную боль Принца Эткуру смешила Ви-Эи он был доволен собой после драки на базаре в Хундуне, но Ри-Ё всё равно казалось, что Принц Эткуру устал и встревожен. А самому Ри-Ё не нравилась пустыняот холода укутаешься в плащ, а от такого пеклакуда денешься? и хотелось уже в бой после бесконечного пути.
Чтобы всё решилось раз навсегда. Посольствотак посольство, войнатак война.
А тут ещё это явление ночью. Пустынная нечистая сила.
Ри-Ё слышал, как люди Господина Анну сообщили ему, что Учитель и дикарь подошли к скале и вошли внутрь камня. Не удивился особенно: пусть южане удивляются, а мы знаемУчитель многое может, этогорская наука, возможно дажеслегка магия. Но взволновался: мало ли, какая гадость живёт тут у них под горами.
Спустя некоторое время Господин Анну заметил, что Ри-Ё не спит. Позвал его к себе и принялся расспрашивать. Господин Анну прилично говорил на языке Кши-На, и Ри-Ё не видел смысла врать или что-то скрывать: в конце концов, ничего тайного, бесчестного или непорядочного его Учитель никогда не делал. Рассказывать пришлось довольно долгои к концу рассказа Господин Анну, как будто, слегка успокоился. Ри-Ё это обрадовало.
В обществе Господина Анну Ри-Ё чувствовал себя увереннее. Не стеклодувом, ремесленником, сунувшимся, куда его не звали, а солдатомрядом с опытным командиром. И рассказывая Господину Анну об Учителе, Ри-Ё непонятным образом окончательно успокоилсябудто сам себя убедил, что Учитель, проникший в суть множества тайн Природы, просто так сгинуть не может. Он даже задремал, сам этого не заметиви проснулся от громких звуков и неожиданной прохлады уже ранним утром, когда над пустыней вставала хрустальная, белёсая и розовая заря.
Солдаты Господина Анну седлали верблюдов, наскоро запивали водой из родника здешний хлебстранный хлеб, тягучий какой-то, но довольно вкусныйи вообще, собирались в дорогу. А Учитель, как ни в чём не бывало, капал в медный котелок цветные жидкости из крохотных стеклянных сосудовнастои горных трав, конечнопотом долил туда родниковой воды и протянул Принцу Элсу.
Кору и никуды в смысле, телохранитель Принца Элсу, который не мужчина, переглянулись.
Не бойтесь, сказал Принц Элсу и улыбнулся. От трав Ника мне всегда становилось легче. Честное слово, Кору, это не отрава.
И тем не менее, Кору взяла котелок и отпила незаметный глоток.
Жива? спросил Учитель, и рассмеялись все, кто оказался рядом, но Кору ни капли не сконфузилась, просто передала котелок своему Принцу.
А Учитель повернулся к Ри-Ё и сказал:
Не хотел тебя будить до последней минуты. Знаю, что ты не спал полночи, верный страж. Видишь: всё в порядке.
Но оно было не очень в порядке. Темнокожий дикарь со своими косичками, бесстыжая пустынная нечистая сила которая незаметно прокрадывается мимо караулов и ходит среди ночи по ногам добрым людям, мазал бальзамом Ника колено улыбающейся Лотхи-Гро.
При свете он выглядел менее нечистой силой, чем ночьюно всё равно, если бы Ри-Ё, как лянчинцы, верил в пустынных демонов, сходу решил бы: вот, оно самое и есть. Ноддинастоящая дикарка, а этотподдельный.
Про нори-оки Ри-Ё уже слышал от лянчинцев. Дикари, кочевники, живут в кибитках на колёсах, пасут коз, питаются какими-то убогими травами да козлятинойгрязь и варварство, конечно. Даже Нодди считает, что Лянчинсплошной свет разума по сравнению с дикой жизнью в пустыне. А этотон не на дикаря, а на аристократа был похож, красивым лицом, чистым и нежным, хоть и тёмным, и умными глазами, и гривой безупречно чистых волос, заплетённых в множество косичек, и осанкой как у князя
Но у дикарей никаких аристократов нет.
Видимо, и вправду его учил отшельник святой жизни. Может быть, даже родич Учителя.
Ри-Ё ощутил нечто вроде ревности. Ну и оставался бы здесь, в горах, в скиту, или как это называетсяа не лез бы в дела, к которым не имеет отношения.
ЭтоКирри, сказал Учитель. Сведущ в лечении ран, так что пригодится нам. Кирри, сказал он по-лянчински, этоРи-Ё, мой друг. Он с севера, из страны, называемой Кши-На.
Кирри встал, вытирая с рук остатки бальзама и взглянул на Ри-Ёвосхищённо, никак не меньше.
Ты расскажешь мне про северные города? спросил с надеждой.
Плохо говорить лянчинский, отрезал Ри-Ё нарочито грубо, чтобы этот тип, сохрани Небо, не заподозрил его в смущении.
Я быстро научусь вашему языку, сказал Кирри, и не подумав обижаться. Я быстро всему учусь. И ещёя тебя понимаю.
Ри-Ё, поговори с Кирри, пожалуйста, сказал Учитель. У него было не так уж много собеседников за последние годы.
Тут Уважаемый Господин Анну возмутился, что все сидят, как пришитые, вместо того, чтобы отправляться в путь, и верблюды поднялись с песка, а отряд за несколько минут выстроился в походный порядоки верблюды Ри-Ё и Кирри оказались в этом строю достаточно близко, чтобы можно было разговаривать.
День ещё только начинался, и пустыня не успела раскалиться добелаРи-Ё решил поговорить, раз об этом просил Учитель. И отвлёкся от разговора лишь, когда с удивлением заметил, что тени уже уползли под животы верблюдов.
Кирридикарь, аристократ, воспитанник знахаряоказался куда более странным парнем, чем Ри-Ё подумал вначале. И интересным.
Начать с того, что невозможный лянчинский язык вдруг превратился в общее развлечение, в словесный спарринг, похожий на игру в шарады:
Этот печной пусть
От «печь»? Испечь? Печёный хлеб? Север спёкся?
Да. Пекло. Но я другое Под ноги верблюдкак? Вотто?
Песок. Пусть?
Путь. Да?
В этой детской игре Ри-Ё вдруг увидел столько родногос поправкой на звук чужого языкачто вся досада на Кирри испарилась сама собой, и звать его нечистой силой перехотелось. Ивсё-таки не был Кирри дикарём. Не бывает таких дикарей. И экзотическая красота, и небрежная изысканность манер, и речьс изящным подтекстом даже в игре с еле понимающим язык, и недикарская сдержанность, и разум, отточенный в месте, очевидно, сильно отличающемся от козьего пастбищавсё это неизбежно вело в аристократию, в тот статус, который был высоковат даже для самого Ри-Ё.