Ядер нет, говорит Кору.
Ядра были у ворот. Немного, но шум будет, Анну усмехается. Весело будет.
Наши строят баррикаду. Нори-оки под руководством Кирри им помогаютгде-то они раздобылись оружием. Я передаю кому-то тяжеленные мешкинаверное, с мукой. Рядом со мной полуголая девчонка с косами, она таскает ящики, всё ещё кашляя. Волчицы с пистолетами и ружьями занимают удобные позиции за штабелями ящиков и тюков. По улицам Чанграна грохочут копыта боевых коней.
Олу, Шуху, Чикру и Лотхи-Гро катят пушку. Лотхи-Гро почти не хромает.
Отряд дворцовой стражи, поднятый по тревоге, осаживает коней у баррикады. В факельном свете оникак на ладони, и наши волчицы стреляют. Залп отбрасывает нападающих назад.
Твари! зычно орёт кто-то на той стороне. Лев Львов приговорил Анну к смерти! И все, кто с Аннувы все умрёте!
Приди и убей! кричит Зушру насмешливо. Волчицы звонко хохочут.
Тебя освежуют живьём, шлюха! уязвлённо отвечает волк из Дворца.
Наши хохочут и свистят. Кто-то стреляет поверх голов.
Уезжай, если хочешь жить! кричит Элсу. Это я говорю, Маленький Львёнок, преданный Львом! Уезжай и скажи ЛьвуАнну вызывает его на бой! Мы с Эткуру не можем бросить вызов, потому что верим в Творца и не прольём родной крови, а Анну может!
Падает тишина.
Как у него язык повернулся говорят по ту сторону баррикадырезко снизив тон.
Во времена Линору-Завоевателя каждый воин львиной крови мог защитить честь в бою, кричит Элсу. Каждый мог вызвать хоть самого Линору, если считал себя правым! Лев предал нас всехАнну хочет защитить честь всех униженных!
Гнилой, засохший обычай! кричат с той стороны. Его никто не помнит!
А честь и веру кто-нибудь помнит?! рявкает Анну.
А как насчёт клятв и верности, брат?! издевательски орут с другой стороны. Предатель! Убийца! Лжец!
Анну Льва Львов предал!
Вы, псы лживые, трусы, вы просто не смеете передать вызов! кричит Элсу в отчаянии и заходится кашлем.
Львёночек, игрушка Барса! глумливо хохочут наши противники. Ты цел ещё? Барс тебя трогал прямо так? Ты ему позволил, да?
Элсу стискивает зубы, рвётся вперёд, его останавливают Кору и Мидоху, он задыхается от ярости и кашля:
Шелудивый пёс, грязная гадина! Сделай это со своим отцом!
С Львёнком говоришь, мразь! выкрикивает и Эткуру, не на шутку задетый. Не дошло, что ли?!
Юу краснеет, сжимает кулаки: он уже слишком хорошо понимает лянчинский.
Так это правда! свистят с той стороны. Мятеж северных подстилок! Шлюха Льва на бой вызывала?!
Эй, Анну! Вы всех предательниц и рабынь с собой прихватили? Говорят, кто-то из шлюх вами побрезговал!
У нихеретички, у нихдикарки, у нихгрязные северянки, которые там, в Кши-На, себя проиграли! А ослиц и верблюдиц у тебя в подружках нет, Анну?
Анну, а ты со всеми спал?! Со всеми своими шлюхами?! А с бесплотными? А как? А-ха-ха!
Последняя попытка договориться летит к чёртовой матери. Анну взмахивает рукойзалп! Оттуда стреляют. Отсюдаразворачивают пушку. Грохот и дым, вопли и лошадиный визг.
Стреляют в ответ. Пули врезаются в доски и мешки. Лохматая девчонка вскрикивает и роняет пистолет. Пушечный выстреля на миг глохну; ядро врезается в стену где-то далеко, сыплются осколки и обломки. Наши поднимаются в ростбой за баррикадой переходит в рукопашную.
Мне приходится прикладывать нешуточные усилия, чтобы не дёрнуться за своими друзьями. Я потерял из виду Марину. Я вижу, как Ри-Ё и Кирри рубятся спина к спине: у Киррине стеклянный нож, а тяжёлый лянчинский меч, но его приёмы боя отдают не Лянчином, а нашими родными осинами. Я вижу, как тело убитой волчицы катится по баррикаде и падает на мостовую. Кору и Мидоху тащут обмякшее тело Элсу к баррикаде, и Кору стреляет через плечо в того, кто пытается помешать. Анну, Эткуру и Шуху убивают направо и налево. Ви-Э стреляет из двух пистолетов, бросает оба и выхватывает мечя размахиваюсь и швыряю кусок кирпича в того, кто целится ей в спинустрелок роняет пистолет, хватается за голову. Чужой волк наносит стремительные смертельные удары всякому, кто приблизитсяи Чикру стреляет ему в голову, а другой волк всаживает меч ей в животи тут я уж ничем помочь не могу
Я встречаю Кору и поднимаю её принца, лёгкого, как все юные нги, чтобы перенести его через баррикаду. В первый момент не понимаю, что с нимощущаю только, что он тёплый; миг спустя вижу дырочку в куртке с правой стороны груди, маленькое пятно крови вокруг. Пуля в лёгком. Мидоху перезаряжает пистолет. Кору опускается на колени рядом с Львёнком, заглядывает мне в лицо с отчаянной надеждой:
Ник, все говорят, тыколдун Пожалуйста, пожалуйста
Пожалуйста Я же не хирург. Ему нужна земная клиника, операция да военно-полевая хирургия северян тоже пригодилась бы! Я читал статистику Учителя Тко-Эн, основателя военно-полевых госпиталей нового типа, с использованием антисептических средств: после операции по извлечению пули выживают до семидесяти процентов раненых. А Лянчин, чтоб ему
Кору тискает руку Элсу, гладит, кусает губы:
Ник, я всё для тебя сделаю, только помоги!
И я делаю всё, что могу. Стимулятор, иммунопротектор больше у меня для Маленького Львёнка ничего нет. Врач нужен.
В Лянчине есть приличные лекари? спрашиваю я. Нам нужен хирург. Пусть извлечёт пулю, с остальным я справлюсь и сам, обещаю.
Кору и Мидоху переглядываютсяМидоху срывается с места, пропадает в дымной темноте. И я вдруг понимаю, что стало гораздо тише.
Бой, как будто, закончен. Мы победили?
Ник, ты цел? кричит мне Анну. Да? Хорошо, посмотри, можно ли помочь Винору!
Винору перелезает через штабель ящиков, чуть не падает, его подхватывают Зушру и Анну. Кровь течётпуля прошла навылет, вырвав кусок плоти из бедра; это для меня проще и для Винору легче.
Илья снабдил меня пластырем, пропитанным антисептическим и регенерирующим составом. Я останавливаю кровь, заклеиваю рану несколькими полосками пластыря. И соображаю, что нахожусь в центре импровизированного госпиталя.
Ко мне несут раненых, наших и чужих вперемешку. Ри-Ё и Кирри приносят мне воды из колодца, кипятят ее на костре в закрытом крышкой медном котелкеа потом подают препараты и инструменты, как полагается ассистентам. Я заклеиваю резаные раны, останавливаю кровотечения, колю стимулятор. Дворцовый волк с разбитой головой бормочет, пока я стираю кровь и копоть: «Ты что, не видишья истинному Льву служу, а не твоему Анну, язычник ты? Лучше бы сразу добили» Ви-Э, вытирая мокрым платком горящее лицо, улыбается:
Зачем нам убивать тебя? А вдруг ты одумаешься, миленький? Жаль убивать того, кто может начать думать, верно?
Слабаки! фыркает волк. Жалко им овцы вы что ещё взятьподстилки!
Эткуру, изменившись в лице, замахивается мечоми Ви-Э перехватывает его руку:
Нет, Лев, нет! Он заставляет тебя сделать подлостьраненого добить! Ему легче умереть, считая себя правым, чем жить и думать, что он ошибался. Тяжело думать, солнышко
Эткуру выдыхает, вкидывает меч в ножны и порывисто притягивает Ви-Э к себе.
Убивать бы их ты же слыхала этих сучьих брехунов! Они ж твари, гады, не понимают ни пса, а тявкают выдаёт тихо и зло.
Ви-Э гладит его по щеке.
Не надо, Лев. Ты сильный, ты с собой справишьсясебя победить тяжело, другихлегче А неблагодарныйвсегда слабее великодушного.
Волк, которому я заканчиваю заклеивать рану на голове, багровеет:
Вы, что ли, великодушные?!
Даи с полумёртвыми не воюем! бросает Анну, проходя.
Неожиданно подсовывается Юу, держа в охапке незнакомого мне юного волкадворцового, судя по знакам. Голые ноги, кровь У волка у волчицы, наверное, надо сказатьочень странное и сложное выражение лица: боль, страх, надежда Она цепляется за рукава Юу классическим жестом.
Вот это номер! вырывается у меня. Развлекаетесь, Господин Л-Та? С пленными?
Юу мучительно смущёни в этот момент очень напоминает собственного старшего брата.
Я не развлекаюсь, говорит он с досадой. Это личный трофей, Ник. И вообщелучше вспомни, чем лечил Сестрёнку, когда она переламывалась!
Волчица молчит, кусает губы, заглядывает Юу в глазане понимает кшинасского, ждёт собственной участи. Юу гладит её по голове.
Ник тебе что-нибудь даст для облегчения боли, говорит он по-лянчински.
Я даю ей дышать стимулятором и колю обезболивающее. Юу хочет встатьи девочка, которая ещё только бутон девочки, зачаток в самом начале метаморфозы, хватает его за руку:
Вернёшься?
Юу улыбается ей:
Если мы с тобой останемся живы.
И я вижу у его бывшего врага тот самый взгляд, цементирующий будущую связь, парадоксальную близость боя, будто между Юу и лянчинцем произошёл совершенно правильный поединок: этакое выстраданное понимание чего-то, крайне принципиального и землянину мало понятного.
Раненые волки из Дворца смотрят на подругу Юу презрительноЮу укрывает её плащом и переносит в сторону от них. Они вполголоса разговаривают за грудой мешков, еле слышны интонации, но не слова. Кору дёргает меня за рукав:
Ник, Маленький Львёнок очнулся!
Как ты, Элсу? спрашиваю я, поворачиваясь.
Элсу смотрит на меня и пытается улыбнуться. Тихо хрипло говорит:
Дышать тяжело. Умираю?
Кору сжимает кулаки. В её глазах горит мрачное пламяготова в бой и мстить хоть сию минуту, но вдруг спохватывается, смаргивает ненависть и страсть. Остаётся страдающая женщина.
Не смей, командир. Нам ещё надо победить мне ещё ребёнка надо
На расстеленном алом шёлке из какой-то разгромленной лавки лежат рядом Шуху и Чикру. Чикру я ничем не смог помочь, совсемона умерла мучительно, но быстро; Ри-Ё и Кирри обломали свисавшие через забор ветки цветущего миндаля, чтобы по-кшинасски прикрыть цветами жуткую рану у неё в животе. Любимый командир Чикру убит наповал. Затылка у него нет, а пулевая дырочка во лбу кажется крохотной, совсем не смертельнойне безобразит спокойное лицо.
Мы многих потеряли. А Мидоху где-то пропал с концамито ли не может найти врача в перепуганном затаившемся городе, то ли убит или в плен попал. А мне нужна помощь профессионалая вправляю выбитые суставы, накладываю импровизированные шины на переломы, но не умею извлекать пули
И тут подходит Марина. С ней высокий худой парень, кудрявая вороная грива по плечи, тонкое, умное, совсем девичье лицо, внимательный взглядполуодет, в одной рубахе, засунутой под ремень. На плече торбочка.
Дорогой Ник, говорит А-Рин, я нашла вам хирурга. Ваш гонец пропали я решила его заменить.
ЯИнту, говорит хирург, и голос у него высоковат для бойца. Бесплотный. Очень по-лянчински: какой-нибудь полульвёнок, которому запрещены претензии, но слишком умный, чтобы делать его «игрушкой».
Спасибо, говорю я.
Инту, тут Маленький Львёнок! тут же говорит Кору.
Хорошо, говорит Инту. Мне нужен свет.
Да, онпрофи. Ему тащат факелы, но он мотает головой и велит зажечь зеркальные фонарики со свечами внутри с дверей ближайших лавок и размещает их наивыгоднейшим образом. Он разворачивает кожаный чехол для инструментов и протирает длинные тонкие пальцы шариком сулемыместный способ дезинфекции. Осматривает Элсу, с тенью улыбки говорит:
Всё равно, что вырвать зуб, не больнее, не опаснее. Держись за что-нибудь, Львёнок, и извлекает пулю в фонтанчике крови в течение трёх минут максимум, а после обрабатывает рану, быстро и чётко. Элсу делает осторожный вдох. Всё, дышишь. Теперь молись Творцу, Львёнок, и поворачивается ко мне. Кто ещё?
Элсу смотрит на него с тихой признательностью. Кору, просияв, хватает его за плечо, тянется, кажется, поцеловать в щёкуИнту спокойно, методично как-то, убирает её руку, отстраняется от губ.
Не касайся без нужды.
Глаза лянчинцев потрясённо распахиваются, даже рты приоткрываются. Элсу шепчет:
Брат, тысиний страж?!
У меня тоже отвисает челюсть. Ну да, вот где я видел такие лицанедоделанная валькирия, какой-то особый обряд синих ничего себе!
Инту кивает согласно.
Не болтай, Львёнок. Лежи спокойно, протирает инструменты кусочком чистой ткани и сулемовым шариком. Творец над нами, мы всеего дети.
Мне приходит в голову дикая мысль: онодин из синих диверсантов, следивших за нами с крыши! Где-то бросил свою куртку с капюшоном, которая характерна в глазах местных жителей, как монашеская ряса! Он тут с какой-то странной, но определённой цельюи она нам вовсе не враждебна, эта цель.
А Инту, тем временем, осматривает девочку-шаоя, рабыню, видимо, освобождённую этой ночьюпоймавшую пулю в плечо. Оперирует так же точно, быстро и аккуратно; я ему тихонько завидую. У этого парня, похоже, приличный опыт военной хирургии.
Спасибо, брат, говорит шаоя.
Молись Творцу, как можешь, отвечает он всё с той же неуловимой тенью улыбки. Благодари его. Заблуждение Отец простит, ошибку проститгрех не простит. Кто ещё?
Ты что делаешь среди предателей, синий?! спрашивает дворцовый волк с обожжённым лицом и шеей. Ему очень больно и он в ярости, хоть и снижает голос.
Я хочу дать ему обезболивающего, но он шарахается от моей руки с шприц-тюбиком.
Я следую Путём, невозмутимо говорит Инту. Ищу бесспорную истину, опровергаю ложные истины, выполняю приказ моего Наимудрейшего Наставника. Тебе нужна помощь?
Волк бросает свирепый взгляд.
Не от таких, как вы!
Инту чуть пожимает плечами и переключается на юного нори-оки, который убирает окровавленную тряпку с раны, показывая больное место с детской доверчивостью. Лянчинцы не принимают пустынных кочевников-варваров всерьёзно не Инту.
И ты придёшь к истине, говорит он, не слишком заботясь о том, чтобы пациент его понял. Свободачасть истины, тебе повезло.
Я замораживаю ожоги девочке-рабыне, одной из тех, кого хотели сжечь вместе с бараком для выставляемых на продажуи наблюдаю за Инту. Впервые вижу так близко легендарного синего стража: монахкрайне любопытная личность. Я представлял синих иначе.
Анну, похоже, доложили. Он подходит, мрачно смотрит на Инту, сидящего на коленях, сверху вниз.
Тебя послал Дракон?
Меня послал Наимудрейший Бэру, говорит Инту, поднимая глаза. К рассвету я вернусь к нему, если на то будет воля Творца. На рассвете будет бой, Анну. Сюда перевезут пушки из Дворца, чтобы покончить с вамидумай, что делать. Творец глядит на тебя.
Анну протягивает руку, чтобы поднять Инту за одежду; монах отстраняется, встаёт.
Ты знаешь о о северянине, который должен быть в Цитадели? спрашивает Анну.
Инту кивает.
Северянин в Цитадели. Молись Отцу, Аннускоро мы все узнаем истину, и, повернувшись ко мне, спрашивает. Больше нет раненых, которым нужен именно я, Ник?
Пока нет, говорю я. Но лучше бы ты остался, если утром будет бой.
Молись Творцу, отвечает он. Прости меня. Мне надо уйти.
У него такой спокойный, строгий и непререкаемый тон, что никто, даже Анну, не возражает. Инту сворачивает своё имущество в торбочку, закидывает её на плечо и уходит в темноту. Его не останавливают.
Анну смотрит на звезду Элавиль, стоящую над луной в чёрных хрустальных небесах.
* * *
Бэру рубился с Киану, любимым спарринг-партнёром, не только братом, но и старым другом.
Невозможно всё время держать собственную душу на цепи: полутренировочные, полушутливые поединки по уставу Синей Цитадели уже незапамятные годы были признанным способом и выражения чувств, и нервной разгрузки. Единственным способом, впрочем. Единственным человеческим в жизни бойцов-ангелов, полезной тренировкой, простительной слабостью, обозначением братской любви.
Кроме боевой формы, особенно необходимой телу, начинающему забывать о юности, Бэру брал из этих боёв на палках или деревянных мечах и парадоксальную пищу для духаособую близость душ, касающихся друг друга в миг, когда скрещиваются клинки. Спарринги превращали отношения бойцов между собой в нерушимую связь, бестелесную, но бестелесность синих стражей только очищала священный союз поединка от примеси похоти.
Киану вместе с Бэру пришёл в Синюю Цитадель. Они вместе из десятилетних детей, нелюбимых детей, отвергнутых собственными отцами, задёрганных, боящихся взрослых, мира и собственной тени, постепенно вырастали в синих стражей, обретали силу воинов и духовную любовь, не знающую страха. Их дружбе не помешала избранность Бэру; когда Бэру стал Наимудрейшим, а КиануНаставником юных бойцов, их связь не ослабла, а продолжила углубляться.