Простите за беспокойство, начала я, решив, что застала Билли врасплох. Я сгорала от желания узнать, кто находился в спальне.
Вы не один?
Билли оглянулся, на лице его появились ямочки.
Один. А почему вас это интересует?
Я улыбнулась и покачала головой. Меня посетила вздорная мысль о близком контакте с Билли на этих разбросанных по кровати простынях, пахнущих, как и он сам, мускусом и теплом. Его кожа источала запах мужской плоти, и я представила, что может произойти, если все барьеры падут. Я старалась сохранить хладнокровие, но почувствовала, что краснею.
У меня есть несколько вопросом. Надеюсь, что Корал поможет мне разрешить их.
Вы уже сказали это. Но она в баре и будет там до закрытия.
Я разложила юбку и туфли на телевизоре, который оказался единственным свободным местом в помещении.
Вы не в курсе, это не ее вещи?
Билли рассматривал их, но он был слишком хитер, чтобы клюнуть на эту приманку.
Где вы их раздобыли?
Через вторые руки. Мне кажется, вы знаете, кому они принадлежали.
Вероятно, они имеют отношение к той ночи в пятницу?
Вот именно. Я разговаривала с водителем такси, который забрал Даггетта у бара в пятницу ночью и отвез его в район причала.
Ну и что?
С ним была блондинка. Таксист забрал их обоих. Я думаю, Даггетт встретился с женщиной в баре, поэтому Корал, очевидно, приметила ее.
Билли что-то знал. Это было заметно по его лицу. Он обдумывал услышанное, соображая, что мне еще может быть известно.
Терпение покидало меня.
Хватит, Билли, говорите правду!
Я и говорю.
Нет. Вы начали лгать мне с того момента, как впервые открыли рот.
Неправда, горячо заверил он меня. Приведите хотя бы один пример.
Давайте начнем с Даг Полоковский. Кто он вам? Брат?
Билли замолчал. Я уставилась на него, ожидая ответа.
Единокровный брат, ответил он скупо, без большого желания.
Продолжайте.
Голос Билли прервался, вероятно, от замешательства.
Родители разошлись, но официально они не состояли в браке, и моя мать от кого-то забеременела. Мне было десять лет, и все это мне надоело. Я уже начал попадать во всякие истории, начались неприятности, и половину детства и юности я провел в колонии для несовершеннолетних, что, впрочем, прекрасно меня устраивало.
Вышедший из-под контроля юнец?
Да, из таких. И очень отчаянный. Но я не был трусом и прихлебалой. Позволил матери нас бросить. А она родила еще ребенка. На большее у нее не хватило ума. Ну и черт с ней!
И вы никогда не были близки с Даг?
Чуть-чуть. Я, бывало, встречался с ним, но у нас не было крепких связей.
А вы и ваша мать?
Здесь все в порядке. Я все пережил. После смерти Даг мы стали ближе. Иногда так бывает.
Но вы, должно быть, знаете, что во всем виноват Даггетт.
Конечно, я в курсе. Мать писала мне и рассказывала, что его отправили в Сан-Луис. Сначала я решил свести с ним счеты. Ради матери или еще чего-то. Но ничего не получилось. Он оказался слишком слабым. Понимаете, о чем я говорю? Все закончилось тем, что я стал почти жалеть его. Я презирал Даггетта, считая его хнычущим ублюдком, каким он был, но я не мог оставить его одного. Джон мучился этим. Мне доставляло удовольствие смотреть, как он корчится, ерзает от стыда. Это и было моей местью, убийство не входило в мои планы. Я в жизни никого не убивал.
А Корал? Каково ее участие во всем этом?
Спросите у нее?
Могла ли она быть той самой женщиной, что провела с Даггеттом последний вечер? Мне кажется, что это Ловелла, но я не уверена.
Эти вопросы не ко мне. Меня там не было.
Не упоминала ли Корал об этом?
Я не хочу об этом говорить, сказал Билли раздраженно.
Ну хорошо, но вы разговаривали с Даггеттом в четверг вечером. Не вспоминал ли он о какой-нибудь женщине?
Мы не говорили о женщинах, ответил Билли. Он начал щелкать пальцами правой руки по ладони левой.
Он, должно быть, знал эту женщину. Но нам она пока неизвестна. Это она устранила его. Она знала, на что идет. Это был тщательно продуманный план.
Постукивание пальцев прекратилось, в голосе Билли прозвучала лукавая интонация.
Может быть, эта девица была связана с теми, кто хотел получить свои деньги назад, сказал он.
Я с интересом взглянула на собеседника. Такая мысль не приходила мне в голову, но быда допустимой.
А вы не знаете их?
Послушай, крошка, яне убийца, но я и не стукач. Если у Даггетта были какие разборки, то это его дело.
О чем спор? Я не понимаю, что вам скрывать?
Он вздохнул, запустил руку в волосы.
Оставим это, хорошо? Я ничего больше не знаю, давайте сменим тему.
Хорошо, Билли. О чем же у вас был разговор с Даггеттом?
Проклятье! Это было не в четверг, взорвался он. Я встретил Даггетта во вторник вечером, он просил меня помочь.
Ему нужно было спрятаться от парней из Сан-Луиса?спросила я, уверенная, что попаду в точку.
Да. Я имею ввиду, что они позвонили Джону утром в понедельник. За ним следили. Мы разговаривали по телефону в тот же день вечером. Я не знал, как выпутаться из этого, поэтому согласился встретиться с ним через сутки.
В баре?
Да.
Вам ничего не оставалось делать, подбодрила я его, настраивая на дальнейший рассказ.
Мы встретились и поговорили. Джон паниковал, я попытался погасить охвативший его страх. В этом нет ничего предосудительного.
Но почему вы лгали? Почему вы не рассказали мне об этом с самого начала?я напирала на него, добиваясь ответа.
Мне могли бы не поверить. Я не хотел, чтобы мое имя было замешано в этом деле. Тем более, что я не горел желанием встречаться с ним. Насчет четверга я придумалмне казалось, так лучше. У меня нет других объяснений своему поведению.
Хотя объяснение не убедило меня, я сказала:
Хорошо, пусть будет так, но что произошло потом?
Ничего. Я не видел больше Даггетта. Он снова появился в пятницу вечером. Корал увидела его, позвонила мне, но к тому времени, как я пришел, его уже не было. Он успел уйти.
С женщиной?
Да.
Корал должна была видеть ее.
Конечно, но она ее не знает. Ей показалось, что это была одна из тех шлюх, каких у Джона было достаточно. Девица заказывала для него спиртное, и Даггетт лакал все подряд. Корал забеспокоилась. Не все из насдерьмо, как может вам показаться. Не хотелось, чтобы парень пропал зря, даже если мы и не сильно любили его.
Особенно, если вы знали, что у него имеется тридцать тысяч долларов, не так ли?сказала я.
У него не было тридцати тысяч. Вы сами сказали, что всего двадцать пять, Билли чувствовал себя скверно оттого, что все рассказал мне.
Что вам еще нужно? Я рассказал все, что знал об этом.
А Корал? Если лгали вы, то, очевидно, и она говорила неправду?
Нет, она была искренна.
Что сказала Корал, когда вы пришли туда?
Выражение лица Билли слегка изменилось. Мне показалось, что я попала в самую точку. Правда, не знала, в какую. Мысли судорожно заработали.
Корал проследовала за ними?спросила я.
Конечно, нет.
Что же она сказала в таком случае?
Корал чувствовала себя неважно, ответил Билли с трудом.
И что же она сделала? Пошла домой?
Не совсем. Страдая от простуды, она спустилась вниз, чтобы выпить там что-нибудь. Ей было так плохо, что она пошла в кабинет и легла там на кушетку. Бармен решил, что она ушла совсем. Придя в бар, я был взбешен: не мог найти ни Корал, ни Даггетта и не понимал, что происходит. Побродив по бару, я вернулся домой в надежде, что Корал там. Но ее не было. Она все время оставалась в баре.
В котором часу Корал вернулась домой?
Не знаю. Поздно. Часа в три. Ей пришлось ждать, пока владелец бара снимет выручку. Только после этого он ее отпустил. Шесть кварталов она шла пешком под проливным дождем и промокла, как собака.
Я смотрела на него, моргая, пока мысли галопом проносились в голове. Я представила Корал на пристани с Даггеттомвсе совпадало.
Почему вы так смотрите на меня?спросил Билли.
Сейчас скажу. Я думаю, а не могла ли Корал быть с Даггеттом? Той блондинкой, ушедшей с ним из бара. Ведь этот вопрос все время волновал и вас. Не так ли?спросила я.
Нет. Ни в коем случае, ответил он.
Я поймала его удивленный взгляд. Ему не нравилось, что я сказала, но он наверняка и сам задумывался о происшедшем той ночью.
Вы просто поверили Корал на слово о факте существования другой женщины, сказала я.
Но ведь таксист ее видел.
Ею могла оказаться и Корал. Корал могла покупать для Даггетта спиртное. Джон знал ее и доверял вашей сестре так же, как и вам. Может быть, бармен решил, что Корал отсутствует, как раз потому, что видел, как она уходила.
Вон отсюда, прошипел Билли.
Его лицо потемнело, мышцы напряглись. Я была поглощена своими мыслями настолько, что не обратила внимания на происшедшие в Билли изменения и не заметила, какое впечатление произвел на него наш разговор. Я забрала юбку и туфли, направилась к двери, пристально следя за Билли. Он уже успел взять себя в руки, поклонился и услужливо открыл мне дверь.
Едва я успела выйти, как дверь с треском захлопнулась за мной. Билли отодвинул занавески и вызывающе проследил дошла ли я до машины. Через минуту шторы опустились, а я вернулась к тому окну автоприцепа, у которого накануне подслушивала разговор. Любовники закрылись, но в шторах осталась щель, позволявшая видеть часть комнаты.
Билли опустился на кушетку, уткнулся лицом в руки, но поднял голову, как только из спальни вышла женщина. Она привалилась к стене, прикуривая сигарету. Я могла видеть только часть ее тяжелого бедра и ноги в коротком ночном халате из бледно-голубого нейлона. Очевидно, желая забыться, Билли приблизился к женщине, обнял ее и уткнулся лицом в ее грудь. Ловелла. Он начал ласкать языком соски ее груди через нейлон халата, оставляя на нем мокрые пятна. Женщина лениво нагнулась, положила сигарету на тарелку и запустила пальцы в его шевелюру. Ловелла смотрела на Билли тем взглядом, каким молодые матери смотрят на своих детей, лаская их при людях. Билли опустился на колени, увлекая женщину за собой. Все ниже, ниже, ниже И вот они уже на полу.
Я отправилась в бар.
ГЛАВА 20
В баре все было, как всегда, как было и в ту ночь. Снова шел дождь. Крыша протекала в двух местах, и кто-то предусмотрительно поставил тазы, чтобы дождевая вода не растекалась по полу, одинв самом зале, другойв женском туалете. Пивнушка, как обычно была заполнена местными пьянчугами: толстозадые старухи в тяжелых свитерах, начинавшие пить днем и успевавшие накачаться пивом до закрытия бара, громко хохочущие мужчины с простуженными голосами и раздутыми, красными от алкоголя носами. Молодые мексиканцы обычно играли в бильярд до умопомрачения и ссорились из-за пустяков, как щенки. В этот вечер бильярдная пустовала, и бильярдный стол, покрытый сукном, казалось, сиял, как будто подсвеченный изнутри. Я насчитала шестерых посетителей и еще одного, который спал, положив голову на руки. Автоматический проигрыватель страдал какой-то неисправностью, и музыка хрипела и плавала.
Я подошла к стойке бара, за которой на высоком стуле восседала Корал. На ней была западного покроя рубашка из коричневой шотландки с бегущей по ней серебристой нитью. Облегающие джинсы, завернутые на щиколотках, открывали ноги в туфлях и коротких белых носочках. Девушка, вероятно, узнала меня, запомнив на похоронах, потому что, когда я спросила, не могли бы мы поговорить, она молча слезла со стула, обошла стойку бара и подошла ко мне с этой стороны.
Хотите чего-нибудь выпить?
Спасибо, вина.
Корал налила мне вина, себепива. Мы сели в кабинке так, чтобы она могла видеть, что происходит в зале, на случай, если кого-то придется обслужить. Вблизи волосы Корал казались такими пушистыми и сухими, что я невольно забеспокоилась, а не смогут ли они неожиданно самовозгореться. Косметика была слишком броской для ее нежного, бледного лица, края зубов раскрошились, как будто Корал только и делала, что грызла ими орехи. Лоб весь в морщинах, а глаза косили, как на журнальной рекламе, демонстрирующей коррекцию этого недостатка. Простуда была в самом разгаре. Нос заложен так, что дышать приходилось через рот. Несмотря на это Корал тут же, как только мы сели, закурила виргинскую сигарету.
Вам следовало бы полечиться дома, сказала я, но потом представила себе эту картину: Корал возвращается домой, чтобы лечь в постель, а Билли и Ловелла все еще кувыркаются на полу, основательно сотрясая автоприцеп. Кто же сможет заснуть в такой круговерти?
Корал положила сигарету и вышла высморкаться. Я всегда удивлялась, где только люди постигают технику облегчения носа. Корал предпочитала двухпальцевый методзажав бумажный носовой платок в кулаке и придерживая ноздри суставами указательных пальцев, она энергично высморкалась, терзая нос после каждого продува. Я отвернулась, пока процедура не была завершена. Мои мысли занимал вопрос, знала ли Корал, где сейчас находится Ловелла.
А что с Ловеллой? Она, кажется, потеряла рассудок на похоронах.
Корал оставила попытки высморкаться и взглянула на меня. С запозданием я обнаружила, что она не понимает, что я имею в виду. Я заметила, что она сосредоточенно задумалась.
С ней все в порядке. Она не предполагала, что они не женаты официально, поэтому впала в истерику и распсиховалась. Корал основательно вывернула нос и, чихая, снова принялась за сигарету.
Ей, должно быть, стало легче, сказала я. Насколько мне известно, Джон превратил ее в дерьмо.
Не сразу. Она начала сходить по нему с ума, когда Даггетт освободился еще в первый раз. И сходит до сих пор. Правда.
Вероятно, именно поэтому Ловелла назвала его на похоронах отъявленным мерзавцем, заметила я.
Корал взглянула на меня и пожала плечами. Она была симпатичней, чем Билли, но ненамного. Я чувствовала с ней то же самое, что и с ниммне приходилось касаться вопроса, с которым, как они надеялись, уже покончено. Но я знала слишком мало, чтобы добраться до сути, поэтому задавала вопросы наугад, стараясь выудить хоть что-то.
Мне казалось, у Ловеллы и Билли был роман.
Очень давно. Когда ей было семнадцать. Об этом не стоит и вспоминать.
Ловелла говорила мне, что Билли помог ей с Даггеттом.
Да, более или менее. Он поговорил о ней с Джоном, после чего Даггетт написал Ловелле письмо, в котором поинтересовался, могут ли они быть друзьями.
К сожалению, он никогда не упоминал о своей жене, сказала я. Мне очень нужно поговорить с Ло-веллой, если вы увидите ее, передайте, пожалуйста, чтобы она мне позвонила.
Я дала Корал визитку с номером рабочего телефона, которую она взяла, передернув плечами.
Я не увижу Ловеллу, ответила она.
Вам так только кажется, возразила я.
Внимание Корал привлек бармен, поманивший девушку пальцем. Она подошла к стойке, взяла пару коктейлей и отнесла их к одному из столиков. Я попыталась представить Корал, выталкивающей Даггетта из лодки, но что-то у меня не получалось. Все вроде бы складывалось, но что-то было пропущено.
Когда она вернулась в кабинку, туфли с высокими каблуками уже ждали ее.
Это ваши?
Я не ношу замши, спокойно ответила Корал.
А мне замша нравилась, но я понимала, что она не подходила к стилю одежды Корал.
А юбка?
Последняя затяжка сигареты, Корал потушила ее в пепельнице, выдохнув при этом полный рот дыма.
Понятия не имею. Чья это?
Я думаю, что ее носила та блондинка, что убила Даггетта в пятницу ночью. Билли сказал, что она Джона здесь подцепила.
Корал внимательно взглянула на юбку.
Да, точно. Я видела эту женщину, согласилась она.
Эта юбка похожа на ту, что была на ней?
Может быть.
Вы знаете, кто она.
Нет.
Мне не хочется казаться слишком назойливой, но мне нужна помощь. Корал, ведь речь идет об убийстве.
Мне все это изрядно наскучило, сказала моя собеседница, зевая.
Неужели вы ничего мне не расскажете?
Вы как ребенок. Ну почему я должна переживать из-за этого Даггетта? Он был опустившимся человеком.
А блондинка? Что вы о ней помните?
Корал вытащила из пачки еще одну сигарету.
Чего вообще вы хотите? Вы не имеете права нас ни о чем расспрашивать. Вы же не полицейский.
Я имею право задавать любые вопросы, мягко ответила я. Другое дело, что я не могу заставить вас на них отвечать, но спрашивать я могу.