Пётр кивнул. В смысл лекции он не «въехал», но уж больно живыми получились образы.
- Понял. Психушка по тебе плачет.
Скрюченный палец ехидно погрозил:
- Тогда зачем ты сюда явился?
И то верно. Пётр глубоко вздохнул, надеясь, кажется, разорвать грудь на части:
- Значит жить может только один?
- В этом мире,безжалостно подтвердил старик.
- Тогда пусть она. И и чтобы не знала про другую нитку-то
- Ты у меня ещё торговаться будешь?!вскипел продавец. - Они тут в чужие миры лезут, развлекаются, а шишки кому?! Я не уборщица какая, порядок за вами наводить! - но тут же остыл, смягчился. Задумчиво раскрутил забавное сооружение.Несложно всё ж.
- Люблю я её,совсем тихо проговорил Петр.Пусть живёт и радуется. А обо мне пусть не знает.
Старик моментально подобрел и ободряюще улыбнулся:
- Коли утешит, она тебя тоже любит. Приходила. В этом мире. До того, как померла. Тоже просила тебе дать пожить. Одного не пойму: на кой вам обоим та книжонка сдалась? Непутёвая ж. Всего-то, что самое сильное желание угадывает. А так И написана-то абракадаброй такой: ни прочесть, ни разобраться.
Стеклов попытался объяснить, что укололся, что страница кровь впитала Старичок только рукой махнул.
- Где ж ты видел артефакт, который крови не любит? Ни при чём книжонка: я вас из мира в мир кидал. Ох, и надоели вы мне! Живите спокойно!
Старик неуловимым движением извлёк из-за пазухи трубку, вырезанную, из чего-то, напоминающего выбеленную временем кость, и закурил. Петра обдало резким серным запахом, он увидел желтоватый дымок и упал на пол, моментально захрапев.
* * *
Ганин день начался точно по расписанию. После расписанного по минутам утра она отправилась на работу. Ей полагалось благополучно добраться до места, в 19.30 вернуться домой, покормить кота и пойти в кафе, чтобы без укоризненного взора Енота посидеть на сайте знакомств. И, пока Ганя не знала, но этому суждено было произойти, там она познакомится с барменом. Как полагается, походит на свидания, потом выйдет замуж, уйдёт в декрет и родит двух близняшек. И научит их по минутам расписывать свою жизнь.
Размеренная жизнь Гане нравилась. В ней не было места на мысли о том, чего никогда не должно случиться.
* * *
Пётр проснулся от звонка Люськи. Неожиданно для себя выдал ей, что она«баба классная и найдёт она себе приличного мужика, а онкозёл». Люська согласилась только с последним. Чтобы та, не дай Бог, не перезвонила, он добавил, что уволился и теперь на мели, да ещё и денег взаймы попросил. Люська первый раз в жизни положила трубку первой.
Потом Петр позвонил на работу и честно объявив, что искренне считает их всех гадами и жлобами, потребовал в бухгалтерии расчёта и задержанную зарплату.
А потом Он вдруг позвонил Иринке и пригасил её на свидание. Иринка назвала его дураком, однако на свидание согласилась. И ещё тонко намекнула, что где-то на юге бабушка оставила ей в наследство «однушку» и что всем город хорош, только ни одной приличной кофейни нет.
- К чему бы это она?подумал Петр, прикидывая, какой вид транспорта безопаснее: поезд или всё-таки самолёт?
Которая любила солнце
Вдох
Вдох
Вдох
Ещё вдох
Свежий, ещё прохладный воздух врывался в лёгкие, обжигая завораживая
Я ждала.
***
Очень хотелось открыть глаза и самой убедиться, что солнце, моё Солнце, на этот раз снова встало и вот-вот заглянет в окошко
Я не закрывала створки. Я никогда их не закрываю. Не хочу, чтобы первые, робкие и нежные лучики наткнулись на остывшее за ночь дерево. Мне нечего бояться. Ко мне никто не приходит. То есть, приходят, конечно, но только если помощь нужна: больную скотину поднять или на урожай поплевать, чтоб уродился богаче
Глупые
Неужели и правда не понимают?
Не понимают
И не поймут.
Людям проще верить, что девица, которая ушла из деревни и живёт одна у леса, может быть только колдуньей Пусть. Им так легче. Они никогда не поймут, что я ушла убежала от их же жестокости.
Глупые
А урожайЧто ж, и правда после меня богаче. Чему только в лесу не научишься
Сейчас
Я знаю. Я всегда его чувствую. Моё Солнце. Я покрепче зажмурила глаза, чтобы не открыть их ненароком раньше времени. Кожа начала мелко дрожать, в животе будто льдинка появилась
Лучик осторожно, едва-едва, коснулся моей ладони. Чинно переполз на локоть Плечо Шею Будто пушинка упала на щёку. Веки заалели, ресницы начали нетерпеливо подрагивать
Я улыбнулась Ему.
Пора!
Я открыла глаза. Радостный, тёплый свет полился на меня со всех сторон.
Ради этого стоит жить!
Эти тёплые открытые объятья
Никогда не забудет
Никогда не предаст
Никогда не уйдёт
Моё Солнце.
Я засмеялась и потянулась к нему навстречу. Откинула одеяло и, не в силах больше терпеть, выбежала на улицу.
Я не знаю, слышишь ли ты меня. Не знаю, значу ли для тебя хоть что-то. Я знаю одно: тыто, ради чего я буду жить.
Раньше я не понимала этого. Не понимала, что есть в этом мире что-то такое же вечное, как Бог. Что-то, что можно любить так же сильно.
Я до сих пор помню ту ночь. Она до сих пор снится мне в кошмарах
***
Я знала, что хочу этого Знала. Но всё никак не могла решиться. Мне было страшно. Я смотрела на чёрную, холодную воду и мне становилось трудно дышать. Кто-то такой же безжалостный, как и сам Ужас, сжимал моё горло
Я хрипло вздохнула и закашлялась, отплёвывая кровь. Вытерла лицо и с удивлением разглядела тёмную полосу на ладони. Попыталась нагнуться и ополоснуть руку и сама удивилась своей наивности: а зачем? Разве не всё равно, в каком виде умирать? И тут же поняла: нет, не всё равно! Мне хотелось умереть красиво. Так, как я никогда не жила
Я повернулась на шатком мостике и уже потянулась к пустой глади, но что-то остановило меня.
Я глянула в сторону деревни и увидела Да, это был он. Он сидел на берегу и равнодушно смотрел на меня пустыми, колючими глазами.
- Неужели не прыгнешь? Я думал, ты смелее.
Я ахнула, но снова закашлялась, отплёвывая густую, сладковатую и до тошноты тёплую кровь.
- Не терпится?прохрипела я.
- А почему бы и нет? Если ты такая гордая, куда ж тебе ещё дорога? Или я, может, слабо вдарил?
Я чуть не задохнулась от кашля. Рёбра нестерпимо болели, дышать было всё больнее Нет, вдарил он как надо. Я даже разогнуться не могу.
- А может, передумаешь? Ну что тебе, молодой и красивой себя губить?
Он тяжело поднялся и пошёл ко мне. Я отходила назад, пока было можно
Всё. Дальшесмерть.
А здесьболь и унижение.
Я посмотрела на его жадные, грубые руки. Ночь назад они казались мне такими любимыми
Но это было невыносимо давно.
Я кинулась в ледяную пустоту.
Беспомощный хрип застрял у меня в горле, кожу ожгло холодом. Дышать было нестерпимо больно и уже бесполезно. Последнее, что я увиделалучи восходящего солнца.
Такие радостные. Такие живые.
***
Я потянулась и подставила мягким лучам шею.
Нет, я никогда не забуду ту ночь Ночь моей смерти.
И утро моего рождения.
Недалеко от берега меня выловили местные рыбаки. Да так и оставили. А может, меня просто прибило к берегу почти мёртвую.
Я оклемалась. Сама не знаю как.
Я помню лучи солнца. Последнее, что я видела из темноты. Они были такими яркими Этот свет никак не уходил из моих глаз. Он не затухал, а разгорался все сильнее и сильнее С каждым мгновением.
Я не знала, сколько времени прошло. Не знала, сколько длился мой главный в жизни кошмар.
Только потом я поняла, что лежу на земле и незакрывающимися глазами смотрю на солнце А по тоненьким дорожкам лучей к мне бегут капли жизни
Я могла дышать.
Я могла жить.
Я хотела жить!
Я ушла из деревни. Никогда больше не вернулась и никогда об этом не жалела. Все, наверно, думали, что я так и утонула Что ж, мне так даже легче.
Я всё шла шла шла
Я бы стоптала ноги до костей, ногтями бы цеплялась за камни, лишь бы уйти подальше от этого страшного места
Но мне повезло. Добрые люди часто помогали растрёпанной девке. Думали, наверно, блажная
Да так оно и было.
Я поселилась далеко. Там, где меня никто не узнает. Где никто не тронет.
Жители окрестных деревень не гнали меня из полуобрушенной хибарки, хотя помогать больше и не стремились. Да я и не ждала.
Но вскоре всё изменилось.
В тот день была ярмарка. Чуть ли не вся деревня с утра проехала по дороге, что проходила недалеко от моего нового дома.
Я старалась лишний раз не показываться людям на глаза, но, видно, Богу было угодно другое
Одна телега сильно отсталатянущая её кляча едва передвигала ноги. Сделав ещё несколько шагов, кляча издохла. Странно, что она ещё из дома выйти смогла. Телега перевернулась. Старичок, хозяин павшей клячи, упал и дико заверещал, когда телега придавила ему ногу.
Всё это я увидела, только когда подбежала. А что ещё мне было делать?!
Спотыкаясь о рассыпанные товары, я подбежала к старичку. Тот был жив, но, похоже, к смерти уже готовился. Конечно, раньше, чем до ночи по этой дороге никто уже не поедетею вообще редко пользуются,а до деревни уже слишком далеко
Я улыбнулась, снова протягивая руки к Солнцу. Я рада, что прибежала тогда на крик. Старичка я тогда выходила. Некому больше было. Не пришёл никто, хоть и звали. А он потом мне зиму пережить помог. Как родную любил. К себе, в деревню, жить звал, но я не пошла. Не любят меня в деревне. Вообще чужаков не любят. А я не захотела кого-то стеснять.
Зато после этого случая ко мне приходить за помощью стали. Дед-то совсем плохой был, того гляди и так помрёт, а тут ещё и ногу сломал
А как после болезни в деревню вернулся, по двору как молодой бегать стал!
Я не колдунья.
Дед отдохнул, вот и силы появились. Да разве ж им объяснишь?
У кого бородавка, грыжа Да все ко мне ходить стали. Чем моглапомогала. Денег не браланет за мной такого греха.
Вроде хорошо всё. И жить стало легче: кто молока, кто телогрейку старую в благодарность принесёт (низкий поклон им за это!), и дышать свободнее Да только всё одно плевали мне на подол бабы, дразнили дети, лишний раз зайти боялись мужикиа ну как зачарую?
Холодная тень легла на моё лицо. Кто-то заступил мне солнце.
Я открыла глаза и захрипела от ужаса
Староста!
Из той, из моей деревни!
Меч обнажён. Зарезать хотел?
Блики Солнца предостерегающе мелькали в его кольчуге
Староста показал крупные белые зубы. Мне от страха захотелось уползти как можно дальше. Я сжалась в комочек и дрожала. Ни один лучик солнца не доставал до меня, всё терялось в необъятной тени старосты.
Мой гость разлепил пересохшие от старости губы:
- Его. Нашли. В то утро. Когда. Ты. Сбежала. Ведьма!
Староста развернулся и быстро пошёл прочь.
Слова горели пощёчинами на щеках.
Ведьма Ведьма
Я не ведьма!
Я не убивала никого!
Да кто ж мне поверит? Как староста сказал, так и будет.
Я снова вспомнила равнодушные глаза и жадные руки. Могильный холод чёрной воды
Он был сыном старосты.
***
Ночь
Я ждала, что они придут. Бежать было бесполезно. Меня везде бы нашли.
Я ждала.
Ждала и всё равно пропустила миг, когда жаждущие мести люди кинулись ломать дверь.
Я уже была готова. Оделась просто и удобно. Разобрала вещи и выложила из тайников всё ценное. Пусть берут, когда
Когда мне уже будет не нужно
Староста вышел вперёд.
За его спиной бушевала жаждущая смерти, равнодушная к жизни (моей жизни!) тёмная толпа.
Мне захотелось заскулить от ужаса.
Староста стоял так близко, что я кожей чувствовала лёд его доспехов. Равнодушный Пустой
- Ты убила моего сына, ведьма, - прогремел староста, - Ты сожгла его и бежала.
Толпа заволновалась. Послышался испуганный шепоток:
- Сожгла, правду говорит Обуглился весь, болезный! Видать, долго мучился
Староста перекричал всех:
- Наказание за этоСМЕРТЬ!!! Признаёшь ли ты свою вину, ведьма?
Я подняла голову. Загнала страх как можно глубже и, впервые твёрдо посмотрев старосте в глаза, ответила:
- Нет.
Потом были пытки
К утру надо мной сжалилисьразвели костёр для ведьмы.
Я уже не кричала. А зачем было кричать?
Верёвки рвали кожу. Огонь лизал ноги, окрашивая всё вокруг в кровавый цвет. Но жара я не чувствовала. Я чувствовала равнодушный холод. Могильный. Смертельный.
Опять
Я хотела увидеть солнце. Последний раз. Только увидеть
Я смотрела на горизонт и понимала, что не успею.
Я умру раньше.
Солнце
Моё Солнце
И тут я увидела свет.
Этот свет ни с чем не спутаешь.
И я засмеялась от радости!
И боль отступилась.
Нежные лучи оплетали меня, отгораживая от жестокости, от смерти
Я уже не видела, как тот же добрый свет, что защищал меня, мучил моих палачей. Они корчились и хрипели громче, чем смеялась я
Они сгорали.
Заживо сгорали от солнечного света.
Как тот, кто меня предал
Но я этого уже не видела.
Я была счастлива.
Это была моя самая счастливая смерть
Иногда мне кажется
Иногда мне кажется, что мир всё ещё заслуживает шанс.
Но только иногда.
Что вы чувствуете, когда идёте по пустой улице? Каждому знаком этот холодок внизу живота, когда кажется, что вот-вот схватят за лодыжку. И тогда дышать становится тяжело от одной мысли: вдруг этот кто-то действительно существует.
Когда, наконец, запираете дверь квартиры изнутри, вы убеждаете себя, что в безопасности. Что к вам никто не проникнет. Что вы защищены. И долго длится это спокойствие? Сколько ужасов можно представить прежде, чем рука коснётся выключателя и в глаза ударит спасительный свет? И даже тогда вы стараетесь не смотреть в дальний тёмный угол, чтобы не дай Бог, не потревожить детские кошмары.
Столько страхов... Но разве хоть кто-то из вас смотрел в глаза тому, кто ждёт в темноте? Вас сковывало что-то, кроме леденящего ужаса при виде движущейся тени в пустой квартире? Чьи кошмары оказывались, в конце концов, реальными?
Мои кошмары реальны всегда.
И я не могу убедить себя, что ониигра воображения.
К сожалению.
Вы жалуетесь на свои никчемные жизни из-за несданного вовремя отчёта и опоздавшего автобуса. Как же вы можете увидеть бОльшее?!
Хотя нужно ли смотреть? Разве стал какой-нибудь бедолага счастливее оттого, что разглядел тень, ускользающую за угол? Янет.
А зачем, собственно, отвлекаться? Размышления о горькой судьбе явно не сделают за меня неприятную работу. Всё равно никому не захочется лезть в дерьмо, в котором я плескаюсь каждый день.
Сегодня с утра я ела салат. В нём была курица и огурцы. И кукуруза. Я до сих пор помню его вкус: нежный, сладковатый, с лёгкой, едва заметной, кислинкой. А сейчас я стою здесь с пушкой, которую на прошлой неделе вытащила из кобуры мёртвого мента Нет, полицейского. Они же теперь полицейские. Звучит более пафосно. А сути не меняет. И вот я стою здесь с этой пушкой и готова выстрелить. Стою с ней и вспоминаю вкус салата с курицей. С птичьим мясом. С мясом, подобное которому может в любой момент рухнуть на заплёванный асфальт. Вот только курок нажму - и рухнет. У меня рука не дрогнет, я то ещё чудовище. Привычная. Таких монстров не жалко. Куда вашим грёбаным фильмам про вампиров! Реальность намного страшнее. Зато почти всегда хватает обычного пистолета. Но иногда приходится становиться более изобретательной. Эту тварь я бы зубами разорвала. Все соки бы выжала, как этот монстр выжимал их из тех, кому не повезло пройти здесь ночью. Сегодня не повезло ему.
«Бах», - я мысленно вторила звуку оружия.
Тело рухнуло на асфальт и зарычало, захлёбываясь в собственном соку. Как курица из салата.
Я не спешила. Это не первый мой монстр и точно не последний. Я уже привыкла не дёргаться при приближении людей. Когда-нибудь меня поймают. Не наверное, точно поймают. Удача не может длиться вечно. Хотя какая, к чёрту, удача? Это моя жизньудача? Видеть тварей, которые днём притворяются обычными людьми. Видеть и понимать, чувствовать, сколько душ они сгубили.
Я ведь и собственную душу режу на лоскуты, верно? И в аду меня уже ждёт местечко. Ох и тёпленьким оно будет! Одно радует: этих тварей я отправила туда хоть немного, а раньше. И если мне повезёт если мне очень-очень повезёт, то и в преисподней я смогу наподдать паре из них.
Звук сирены. О, кто-то кого-то вызвал! Неужели наши граждане становятся более сознательными? Но меня-то это почему должно волновать? Ну, поймают. И что? Плевать! Не могу больше. Устала. Но и остановиться не в силах. Чувствовать вину за разверзшийся на земле ад? Нет уж, для списка моих комплексов это перебор.