Нет! Надо выбросить это из головы, иначе я уже буду спрашивать себя: «Зачем он позволил себя убить?»
Может быть, кто-нибудь и способен совместить восприятия марсиан и друидовдве на первый взгляд равные, но взаимоисключающие вещи. Я пока не знаю, как этого достичь. Передо мной был выбор: оставить себе старое или научиться новому. И я выбрал новое. Почему? Потому что обладание таким умением урезает подобное умение твоего противника до минимума. У нас с Шутом был об этом разговор в самом начале, когда он только начинал пробуждать марсианское чутье во мне.
* * *
Это произошло на рассвете. Вокруг были руины, которые с небольшими доработками и составляли полосу препятствий. Собственно, строили ее плутонцы по указаниям наставников. А эта местность наверхуее называли полигоном, и охранялась она еще строже, чем катакомбы. Скажу больше: и выбраться из нее иначе чем через подземелья было на грани невозможного. Обилие ловушек и охранниковчерез них и Хансер с Гюрзой не прорвались бы. Не уверен, что тому же их Иллюминату хватило бы сил и способностей на такое. Защита возводилась веками.
Какая-то высокая стена, единственная оставшаяся от стоявшего здесь раньше дома. Верх неровный. Даже не представляю, чем так могли его снести. Я сидел в выемке, опираясь спиной о камни. А Шут стоял на самой высокой точке. Именно в тот день я окончательно определил: несмотря на свою смуглую кожу, он с Темной стороны. Нет показного благородства светлых доменовцев, но это как раз совсем ничего не доказывало. Плутонон хорошо выбивает из человека все лишнее, наносное, придуманные идеалы, несуществующие запреты. Но так любить солнце может лишь тот, кто его почти не видел. Думаю, светлый доменовец за свою жизнь насмотрелся и рассветов, и закатов, и всего чего угодно. А вот для темныхэто как для жителя пустыни горный родник с холодной до ломоты в зубах водой. Сколько ни пейа хочется еще, и кажется, ничего вкуснее ты никогда не пробовал.
Часть стены резко уходила вверх, на самом пике был пятачок едва ли локоть в диаметре. Вот на нем Шут и стоял, вытянувшись, как легионер перед центурионом, словно готовясь приветствовать восходящее светило воинским салютом. Мне, конечно, было не до этих церемоний. Ночные тренировкисамые опасные. Приходится бегать почти на ощупь, даже умение видеть в темноте мало помогаетведь темп все убыстряется. А оступиться и упастьможно половину костей поломать. Низший бы тут не выжил. А вот у высшего шансы есть.
Как ты себе представляешь адептов Марса? вдруг спросил Шут.
Никак, буркнул я в ответ. Я был слегка раздражен. Мало того что он Тер отпустил отдыхать, а менянет, так еще и заставил карабкаться на эту, будь она неладна, стену. Словно сам на этот восход посмотреть не мог.
Что значит «никак»? усмехнулся он.
А то и значит. Не задумывался я над этой ерундой.
Ложь, спокойно ответил он. Ты пошел ко мне в обучение, а это долгий и очень неприятный процесс. Значит, ты что-то увидел в подобных мне, что заставило тебя это сделать. Какие-то черты, способности. Ведь друидская боевая школа не так плоха. А вместе с прочими талантами делает тебя крайне опасным. Зачем тебе еще что-то?
Он заставил меня задуматься. Конечно, сама цель давно вытеснила из головы причины, ее породившие. О том, чтобы послать его подальше, речи не шло. Я был его учеником, он мне нужен, значит, придется какое-то время смотреть на эти дурацкие рассветы-закаты, отвечать на его бесконечные «почему?», «зачем?», «как ты думаешь?».
Марсианинэто высший, в наибольшей мере подготовленный для боя и убийства лицом к лицу, сказал я.
Почему ты так считаешь?
Это все знают.
«Все»значит, никто. Мне почему-то казалось, что тыне все. Тем более что я про «всех» не спрашивал, я спрашивал про тебя, жестко отрезал он. За счет чего они таковы?
Ухо резануло слово «они». Не «мы», а именно «они», словно Шут отстранял себя от школы Марса. Все-таки интересно, из какого он домена? Лично мне в тот момент в голову пришел лишь Некромантский. Только его высших нельзя отнести к школе какой-либо из планет. Хотя еще было Воинство Небесное, но его я отбросил сразу. Не походил Шут не то что на ангела, а даже на бывшего ангела.
Они в совершенстве владеют любым оружием, начал перечислять я. Каждый из них двигается с невероятной скоростью, потому прочие высшие в рукопашной против них не имеют шансов. А их сверхъестественное предчувствие действий противника не только дает им преимущество в бою, но и почти полностью блокирует предчувствие противостоящего марсианина. Вот этим-то ваш способ восприятия и лучше того же друидского.
Да-а-а, протянул Шут. Конечно, на Плутоне самое большое разнообразие, но и на Марсе не все одинаковы. Мне почему-то казалось, что плутонцы как никто другой должны это понимать. Ведь и у вас, к примеру, есть духи, а есть рубаки, и они мало похожи.
Ты хочешь сказать, на Марсе так же? Теперь разговор заинтересовал меня.
Не совсем. Но я тебе уже говорил: выболее гибкие при обучении. У нас же эта жесткость проявляется во всем. Обычные высшие не видят разницы между нами. Я тоже, кстати, читал книгу Луи. Типичный взгляд на адептов Марса снаружи. Но если разобраться, прочим видеть разницу необязательно. Для них она слишком мала, чтобы на что-то повлиять. Тыдругое дело.
Почему?
Суди сам. То, что ты уже знаешь и умеешь, позволит выжить в столкновении даже не с любым плутонцем, а с любой их группой. Ты превосходишь их во всем. Значит, обучение у меня позволит тебе только одно: стать на одну ступень с марсианами, причем в их стихии. А для этого ты должен понимать разницу между ними. Потому что незначительные для прочих детали в стычке марсиан становятся той чертой, которая отделяет жизнь от смерти.
Он все так же стоял на самой высокой точке стены, не удосужившись даже повернуться ко мне. Будь я поэтом, меня, наверно, вдохновила бы эта картина: развалины, а на нихдва человека, словно бы одни во всем этом мире. И они ведут неспешную беседу на отвлеченную тему. Да уж, маркизишка оценил бы.
Да-а-а Все, что ты мне назвал, продолжал Шут, это собрание заблуждений. Согласен, по сравнению с прочими мы действительно идеально владеем любым оружием. Ведь первоосновы боя одни. Но не будем брать моих старых знакомых, возьмем известных всем марсиан. Вот для примера Снорри Хромой и Лин-Ке-Тор. Я не знаю, кто победит, схлестнись они, когда у первого будут его любимые топор и щит, а у второгодва меча. Но я точно знаю: дай Снорри два мечаи Лин нарубит его мелкими кубиками. Дай топор и щит Лин-Ке-Торуи Хромой, думаю, выпада в три-четыре превратит его в две половинки. Лично у меня невелик шанс против обоих. Но сойдись мы на моем оружии, на коротких мечах, и мне абсолютно нечего опасаться. Именно поэтому учиться надо с тем оружием, которым намерен драться. Чтобы оно действительно стало частью тебя. Этолишний шанс в бою.
Краешек солнца показался из-за развалин, первый луч скользнул по яблоку одного из мечей Шута, перепрыгнул на второе. А вокруг все та же тишина. Это Город, здесь нет птиц, приветствующих восход, здесь вообще никого нет, только люди да бродячие собаки. Мать говорила: «Странно: собаки есть, а кошек нет». Хотя я никогда не понимал, при чем здесь кошки.
Теперь о скорости, Шут продолжал вещать. Ну здесь все вообще просто. Как и везде, у нас есть те, кто быстрее, и те, кто медленнее. Даже не будем далеко ходить. Ты видел наши поединки с Грешником. Я быстрее, чем он, но он легко компенсирует это длиной своего оружия и более четкой техникой.
Вот, кстати, Грешник, кто он? задал я давно мучивший меня вопрос.
Я не знаю, честно признался Шут. Он при этом не особо колебался. Все-таки за что его можно уважатьтак это за умение признавать, что он чего-то не знает и не умеет. Истинный дайх никогда не станет обманывать себя. Признание слабостипервый шаг к избавлению от нее. Он плутонец, это точно. Вашего брата ни с кем не спутаешь, Плутон отпечатывается в душе гораздо глубже любой другой планеты. Вот кто его учил? У меня ни одной идеи. Абсолютно незнакомая техника. Проблески стандартных приемов, конечно, есть, но в мое время с Марса ничего подобного не выходило. Поговори с ним или со своей сестрой. Может быть, что и узнаешь.
Обязательно поговорю, кивнул я. У меня уже зрела идея. Я узнаю о прошлом Грешника. Мир Виденийв нем отпечатывается все, что происходит в нашем Мире. Конечно, кое-что спросить придется и у Белого, и у Пантеры, чтобы не искать полностью на ощупь, но этомелочи, которые не натолкнут на подозрения.
Да-а-а Теперь третье, продолжил Шут, словно мы и не отвлекались. Предвиденье. Да, так мы его и называем. Только не предвиденье, а именно Предвиденье. Это очень интересная способность. Во-первых, если уж она проснется, ее нельзя потерять. Можно развивать, делать сильнее, но лишиться ее невозможно. Во-вторых, ее нельзя заблокировать полностью. Даже при самом худшем для тебя раскладе ты будешь видеть на неуловимый миг впереднемного, но будешь.
То есть этодаже не шаг вперед, а гигантский прыжок? уточнил я.
Да, согласился Шут. Когда появляется Предвиденье, это словно ты вдруг с земли вспрыгнул на эту стену. Есть те, кто стоит выше тебя, есть те, кто гораздо выше, ты и сам можешь карабкаться дальше, но ты теперь неизмеримо возвышаешься над теми, кто остался на земле, и этого у тебя уже не отнять. Мы измеряем Предвиденье временем хотя в общем, этого так просто не объяснишь. Это не совсем то время, как его понимают прочие. Но похоже. Так вот, когда ты сталкиваешься с противником, наделенным Предвиденьем, тот, у кого оно слабее, остается с самым минимумом, а у второго время укорачивается настолько же. Это мизер даже с учетом быстротечности наших поединков, но этот мизер иногда бывает в цену жизни.
Я понимаю.
Теперь самое главное. Все три способности могут быть развиты лишь у единиц, этострашные противники. Если нескольких таких собрать вместе в общем, получится то, что удалось твоему отцу. С ним было как минимум четверо таких, и я боюсь, других подобных на Луне не нашлось на тот момент. Есть те, кто может развить не больше одной способности, этот мусор гибнет быстро. Большинство тех, кто выживает, владеет двумя талантами. И победа в поединке зависит именно от того, сумеешь ли ты обойти сильные стороны противника и полностью использовать свои.
Меня вот что удивляет, вдруг сказал я. Нет, конечно, то, что ты говоришь, не великая мудрость, но это нужные в бою против марсиан вещи. Рано или поздно до этого можно дойти и самому если выживешь, конечно. Но почему ты рассказываешь это только мне? Пантера ведь тоже твоя ученица.
А кто тебе сказал, что я рассказываю это всем, кого учу?
А почему нет? Я действительно был озадачен. Уж что-что, а это страшной тайной быть не может. По-моему, такое можно открыть всем даже до того, как мой отец принял решение обучать низших в обход планет. Все равно эти знания чего-то стоят только в руках марсианина.
Да-а-а сложно поспорить. Но в руках далеко не каждого марсианина Если хм Он хитро усмехнулся. Если знания вообще могут быть в руках. Пантера, как я над ней ни бейся, сможет развить лишь один из трех талантов. Зачем перегружать ее женскую голову лишними знаниями. Он рассмеялся. Еще треснет, мозги из ушей потекут, если, конечно, они у женщин есть.
Мы посмеялись. Вместе с Шутом невозможно было не смеяться. В этом он свое прозвище оправдывал. И не суть важно, что и о ком говорил. Я мог бы хохотать, даже если бы он шутил надо мной. Но другая мысль пришла мне в голову.
А ты знал Вильгельма Харрола из Зеленого домена? спросил я.
Встречались, кивнул Шут. Он ведь из того же поколения, что и Снорри Хромой и Леонид-спартанец. Харролысемья, сильная традициями. Знатные дома есть практически в каждом домене, потомственные высшие. Сильнее всего они развиты в Лазурном и Сапфирном доменах, чуть хужев Багряном, в остальныхсуществуют наряду с прочими. Но в знатных домах всегда была традиция второго обучения. Знать готовит своих детей к школе нужной планеты. Это как раз нормально, это было всегда, даже талантливые низшие сперва попадают в обучение к высшим домена, а потомна планеты. Но знать занимается шлифовкой знаний своих детей даже после планеты. Так вот, Харролы Зеленого домена в этом достигли абсолюта. По сути, именно онисамый древний знатный род на Луне. Представители этого рода не могут быть посредственностями.
Смешно, пожал я плечами. Талант не зависит от знатности рода.
Не зависит, согласился Шут. Но Харрол не может быть посредственностью. Само его появление на поле боя должно вселять страх во врагов.
А так было? Мое удивление все росло.
Ну, к примеру, падение Зеленого замка. В Совете всегда был представитель семейства Харролов. Этодревняя традиция, когда-нибудь я тебе расскажу их историю. Ведь истинные Харролыони именно в Зеленом. В Лазурном остались потомки одного из бастардов. И вместо традиций у них жуткая ненависть к ушедшей основной ветви. Так вот, последний советникЭтельред Харрол. Пал под мечами лазурных Харролов, прикрывая отступление остатков войск домена. Половину времени отступавшим добыл именно его меч. Вторуювсех остальных высших. Кстати, пал-то он от меча, но только после того, как стоявших за его спиной повелевающих стихиями накрыл дождь легионерских пилумов. Ловушки Зеленого замка, которые вдруг обратились против своих хозяев, стало некому сдерживать. Этельреду сожгло ноги. Он упал, был почти беспомощен, но этого «почти» хватило, чтобы заколоть насмерть одного из лазурных Харролов. После этого его рубили долго, пока и хоронить стало нечего.
Я молчал, пораженный. Нельзя не уважать силу духа. Сейчас Харролы с их семейными традициями вдруг стали мне очень симпатичны.
Да-а-а Шут задумчиво потер подбородок. Отвлекся я. Понимаю, почему ты про Вильгельма спросил. Потому Ты должен понимать одну вещь. Этельред был марсианином трех талантов, и его судьбой стал меч. Лучшие Харролы долго работали над ним, еще молодым, превращая в то, чем он стал. Но как я и говорил, три талантаредкость. Вот Харролами, еще до того как они стали зелеными, была разработана техника стрельбы из лука. Адепты Марса в бою словно вкладывают в меч часть своего магического кокона.
Я кивнул. Знакомый прием: то же самое я делал в Мире Видений со своей защитной сферой.
Именно так мы убиваем, а не развоплощаем, продолжал Шут. Харролы научились, как вкладывать это в стрелы. Действительно сложная техникаона сложнее, чем с тем же метательным ножом. Нож ведь мечет твоя рука, а стрелулук, но участие руки все равно есть. А вот с арбалетом подобное невозможно. Болт выпускает механизм, а рука только жмет на спуск, участие слишком мало. Вот за счет применения луков Харролы и компенсировали посредственность своих бойцов. Заметь, лазурные Харролы этого не умеют. Есть потомственные лучники и в других доменах, но до Харролов им далеко.
У маркизишки в книжонке написано другое, заметил я.
Я тоже обратил внимание на этот момент, усмехнулся мой наставник. А чего ты ждал от меркурианца? Поверь мне, маневр, предпринятый арбалетчиками Руи, дал результат именно потому, что воины перемещались слишком быстро, а не потому что арбалет сработал в руках высших лучше, чем у низших.
А друиды? задал я давно мучивший меня вопрос. Они накладывают какие-то особенные руны на ствол оружияэто я понял. Руна, в свою очередь, создает чары на пуле, когда она покидает дуло. Этого достаточно, чтобы пройти магический кокон, но я не слышал о заклинаниях, способных убивать, а не развоплощать.
Я тоже над этим долго думал, признался Шут. То, как посвященные друиды убивают высших, имеет несколько иную природу. В момент соприкосновения оружия и плоти они создают на некоторое время разрыв связи души высшего с алтарем. Такое по силам только магии Гармонии. Если высший умер во время этого разрыва, то он не воскреснет. На пулю накладывается такое же заклинание разрыва. Но поскольку делают это специальные руны и нет участия человека, миг крайне недолог. Потому, чтобы убить, нужно либо попасть в голову или сердце, либо непрерывно накачивать высшего свинцом, пока он не умрет.
Стой, стой, стой Идея в моей голове все крепла. Но если адепт Марса, к примеру, выстрелит из арбалета другому марсианину в спину? Второй ведь до самого последнего момента не почувствует стрелы?